Поменяться местами

Земля потерял дар речи от только что разыгравшейся сцены, слишком интимной для него. Первый поцелуй этой, как оказалось, влюблённой парочки смутил всех, кто на них смотрел. А второй, с языками и томными стонами Меркурия заставил планету с жизнью впасть в ступор — Земля, словно громом поражённый, забыл как моргать и как закрывать рот. А вот Марс был крайне увлечён происходящим и с улыбкой на лице смотрел, чем же всё кончится. Вернее, вынужден был смотреть: при всём желании он не смог бы отвести взгляд от сей непристойности или убрать эту натянутую неестественную улыбку, больше похожую на оскал — его будто парализовало. Единственной частью, сохранившей подвижность, было его дёргающееся веко. Наверняка луны тоже видели и наблюдали за... кхм, происходящим. Как они воспримут это? Они же такие маленькие, невинные и непорочные, им ещё рано смотреть на подобное. Когда Венера с Меркурием закончили предаваться любви, в вакууме повисла неловкая тишина. Очень неловкая. Венера с одной стороны был до чёртиков доволен, а с другой — жуть как стеснялся. Он суматошно переводил взгляд с одной планеты на другую в ожидании того, что хотя бы кто-нибудь что-нибудь скажет. Меркурий же спрятался за своего партнёра и сгорал от стыда: он предстал перед всеми в совсем неожиданном свете. Они увидели то, что должно было предназначаться одному лишь Венере: его слабость перед искушением, его податливость, готовность отдаться без остатка. Первая планета старалась ничем не выдавать своего присутствия. Первым из оцепенения вышел Марс. Он показательно фыркнул и подлетел чуть поближе к парочке. — А ты не такой уж и скромный, Венера. — Вторая планета отвела взгляд в сторону и улыбнулась, её лицо стало чуть более пунцовым. — Занимайтесь этим где-нибудь в поясе астероидов. И, кхм, — Марс прошептал это так, чтобы это слышал только Венера, — ты ведь понимаешь, что у вас немаленькая разница в размерах, так что постарайся не разорвать Меркурия во время "увеселения" и не "заублажать" его до смерти. И ради Великого Аттрактора, постарайтесь не врезаться друг в друга и не заделать новых планет. Ты же знаешь, что случилось с Тейей и Прото-Землёй, когда они столкнулись? Горячая планета кивнула. Это было единственное, что Венера смог сделать: он был выбит из колеи советами Марса. Красная планета, кивнув в ответ, по-английски улетела к спутникам. Земля, отойдя от потрясения, поспешил за Луной. Игроки в астероидные вышибалы были уже не в полном составе: Плутон уже куда-то делся. Небось расскажет обо всём остальным. Почти все луны выглядели так, как будто они увидели не поцелуй, а нечто более тошнотворное. — А я всегда их шипперил! — Заткнись, Фобос! — Недовольно сказал своему названному брату Деймос. — Эй, Марс, пока ты не улетел, — Земля догнал его и решил попросить об одолжении. — Слушай, ты же присмотришь за Сатурном? Ему сейчас нужна поддержка. Ты же знаешь, он очень чувствительный и ранимый и плохо переносит такие штуки. Я бы сам вызвался, но... — Да-да, твоя жизнь и всё такое. Ладно уж, присмотрю. — Красная планета ответила максимально дружелюбно. Не похоже не него, даже идиотом никого не назвал. — Ребята, хотите проведать Сатурна? — Спросил Марс у своих спутников. Он хотел поскорее улететь отсюда и развеяться. Фобос, Деймос и Мимас без лишних слов запрыгнули на свои орбиты и вместе с планетой направились в сторону, где сейчас должен был вращаться газовый гигант. — Эм, Марс, — крикнул Земля вдогонку. — Спасибо. Ты отличный друг. Красная планета фыркнула в ответ. Он не знал, что ответить на ещё один комплимент в его сторону. Марс снова улетел, ни с кем не попрощавшись. Третью планету вспугнул внезапный хрюкающий смех его спутника. — Что смешного, Луна? — Земля, когда вы с Марсом смотрели на эту парочку, ты бы видел себя со стороны! Это было нечто. Твоё лицо выглядело так, будто это тебя только что поцеловали, — усмехнулся Луна, подлетев поближе к своей планете. Третий невольно представил, будто бы он на месте Меркурия, забывается в удовольствии и тонет в тепле рядом с любимой планетой, всё на свете перестаёт быть важным и его целует... ох, блин. Луна даже не подозревал, какой пожар разгорается в ядре Земли: усмешка спутника оказала такой же эффект, как и спичка, зажжённая в пороховом складе. Третий ни разу не думал об этой планете в таком ключе, но сейчас... чёрт, какой же он горячий, и его вечно воющие вихри просто сводят с ума. На лице планеты с жизнью появилась кривая глупая улыбка, которую тот с переменным успехом пытался убрать. — Луна, п-перестань. — Третий был застигнут врасплох замечанием своего спутника. Он будто бы ощутил на себе робкое, лёгкое, точно рассчитанное и полное любви касание губ. Наверняка тёплых и мягких. От этих мыслей всё закружилось, Земля словно таял. Вернее, таяли его ледники. — Ммм... Давай тоже полетим домой. Я-я устал. Планета с жизнью со своим спутником удалились. Венера и Меркурий остались вдали от посторонних глаз, если не считать ещё не отошедшего от потрясения Солнца. Они посмотрели друг другу в глаза. Страсть снова наполнила их ядра и влюблённые, хихикая, направились к поясу астероидов. Луна всю дорогу что-то говорил и что-то спрашивал у Земли, но тот постоянно терял нить разговора. Спутник сначала втихомолку разозлился, но потом обеспокоился: Земля сам на себя не похож. Обычно он собранный, общительный, иногда занудный, и всегда отвечает на вопросы, пусть даже они были адресованы не ему. А сейчас он по-дурацки лыбился, смотрел куда-то сквозь пространство и будто витал в туманностях. Даже не видел случайные астероиды, летевшие в него. Луне пришлось в последний момент их отбивать. Эта непривычная рассеянность Земли даже пугала. Спутнику не хотелось строить теории и догадки по поводу состояния планеты и было решено спросить. По прилёте на свою орбиту, когда уже не было нужды быть чрезмерно аккуратными и можно было расслабиться, просто летая вокруг Солнца, Луна задал вопрос. — Земля, что с тобой происходит? — А? Что? — Планета словно только что вышла из транса. — Прости, я прослушал. Можешь повторить? — Что случилось, Земля? Ты странно себя ведёшь. — Почему странно? — Ну сам посмотри: ты не замечаешь, что происходит вокруг, не слышишь, что тебе говорят, а ещё ты постоянно улыбаешься. — Я не знаю, — ответил Земля. Он сам не понимал, что чувствовал и понятия не имел, как об этом рассказать. Третий попробовал обратить внимание на своё состояние и заметил нечто, чего раньше не было. — Ох, моё ядро почему-то то бешено стучит, то останавливается, мне то тепло, то жарко, и... — И ты часто пребываешь в фантазиях, — вмешался Солнце. — Звучит невероятно знакомо. — Он что, заболел? — Встревожился Луна. — Солнце, планеты вообще болеют? Как его вылечить? — Нет, Земля совершенно здоров. Он рассеян и странно себя чувствует, потому что кто-то запал ему в ядро. — Слово "кто-то" звезда специально произнесла как можно выразительнее и отчётливее. — Такое уже было у Венеры и Меркурия до того, как они стали парочкой. — Я что-то не очень понял, — Луна задумчиво посмотрел на свою планету, что снова бороздила просторы воображения. — Как это связано со странным состоянием Земли и что с этим делать? — Порой я удивляюсь твоей непроходимой тупости, — высокомерно сказало светило. — Неужели ты не понял? Земля влюбился, причём по самое не могу. Что ж, теперь третий понял, что с ним не так, но его несколько напугало и удивило странное незнакомое чувство, которое будто бы извивалось змеёй внутри него. Третий понятия не имел, что такого тогда сделал Венера, чтобы у Меркурия снесло башню, но Земля всё чаще представлял на их местах себя и... ЧЁРТ, НЕТ! О, Вселенная, что за грязные мысли лезут в его ядро? Юпитер для него только друг. Только. Друг. И не больше. Между ними была крепкая дружба: Юпитер беспокоился за сохранность жизни на Земле и оберегал планету от опасностей, а Земля всё время защищал его от нападок и объяснял ему что-то если он не понимал. В их отношениях не было никакой влюблённости и никакой романтики. Ну, за исключением того, что Земля, услышав от Урана, что Юпитер проглотил спутник, забеспокоился сначала за Юпитера, а потом уже за луну. И их долгого и чувственного объятия. И милой клички "Джуп", которой третий с недавних пор называл газового гиганта. И их неловкого молчания, когда им пришлось расстаться. И того, что Юпитер сказал ему быть осторожным перед тем, как они с Луной улетели. И того, что Земля безумно по нему скучает. Посмотрев на всё со стороны, Земля понял, что нотка романтики всё же была. Похоже, он действительно... влюблён. Он чувствовал, как его щёки становятся всё горячее. Ему хотелось снова услышать голос и смех Юпитера, заглянуть в его глаза, увидеть его улыбку, попасть в его тёплые объятия и от этого стало как-то грустно и одновременно радостно. Планету бросало то в жар, то в холод, он был готов петь, носиться по всей Солнечной системе и хохотать от счастья. А потом забиться в укромное место и стыдиться того, что с ним происходит. Ох, кажется, ему тоже в каком-то смысле снесло башню. Львиную долю его мыслей постепенно занимал Юпитер. А что скажет гигант, если узнает про эти чувства? — ...я? ...ля? Земля? Ау, приём. Есть кто дома? — Планета с жизнью не сразу заметила, что её зовёт спутник. — А? Ты меня звал? И-извини, я немного задумался. — Земля, да ты весь красный, — усмехнулся Солнце. — Да уж, тяжёлый случай. Может, всё-таки расскажешь нам, на кого ты положил глаз? Если ты, конечно, не против. — Я даже не знаю, как сказать... Я думаю, вы меня не поймёте. — Это кто-то яркий и солнечный? — Самонадеянно спросила звезда. — Нет. — Кто-то из каменистых? — Продолжило светило. — Нет. — Это один из спутников? — Поинтересовался Луна. — Нет. — Это... Карликовая планета? — С надеждой в голосе спросил спутник. — Нет, — очередной раз ответил Земля. И через пару мгновений он понял, как подставился. Эти двое перебрали всех, остались только гиганты. Луна и Солнце были обескуражены и немного встревожены вкусами планеты. — Оу, тебе приглянулся кто-то из ледяных? — С нервным смешком спросило светило. — Нет. О Вселенная, дело начинает пахнуть керосином. — Это тот красавчик-спортсмен с крутыми кольцами? — Спросил Луна. Земля поплыл, лишь представив силуэт этой невероятной планеты. — Эти кольца ему так идут, — начал третий. Спутник и звезда немного успокоились, когда услышали, что речь идёт о Сатурне. — Зря Сатурн сказал, что он будет смотреться нелепо. К страху и ужасу Солнца и Луны это был никакой не Сатурн, а самый настоящий... — ЮПИТЕР?! — Воскликнули оба. Их, казалось, хватил удар, особенно плохо почувствовал себя Солнце. — Земля, ты вообще в своем уме? Как тебя угораздило в него втрескаться? — Не унимался спутник. — Он же больше тебя в тысячу с лишним раз! — Что такого ты нашёл в этом газовом лентяе? — Солнце до последнего надеялся, что это всё была шутка. — Он такой классный, — разум Земли всё больше затуманивался. — Юпитер очень заботливый и внимательный, а ещё он просто невероятно добрый и отзывчивый, а обнимать его — одно удовольствие... — Далее третья планета нахваливала своего избранника, и из этого потока слов Луна и Солнце узнали, что они с Юпитером иногда договаривали друг за другом фразы, что этот здоровяк постоянно спасает, оберегает Землю и печётся о землянах, и любит общаться с третьим, потому что тот относится к нему с трепетом и уважением, питает к нему самые тёплые чувства. Да и началась эта Санта-Барбара довольно давно. Удивительно, что Земля только сейчас понял, что к чему. — И что теперь с ним делать? — Полушёпотом спросил Луна у звезды. — Ждать, — сказал Солнце. — Либо всё пройдёт само, либо... Бррр, даже думать об этом страшно. — Что именно страшно? Почему? — Они могут сойтись. Это меня пугает, потому что, судя по его рассказу, Юпитер... ох, язык не поворачивается говорить такое. — Чего замолчал? — Вклинился Луна. — Что с Юпитером? — Он... Как бы сказать... Он... Он... — Солнце глубоко вздохнул, и, немного успокоившись, продолжил. — Он тоже влюблён в Землю. — Светило с трудом выговорило это. Звезда представила себе отношения этого маленького уязвимого каменного шарика с самой, на секундочку, огромной планетой в Солнечной системе и ей стало не по себе: Юпитер своей гравитацией может раздавить, разорвать или заточить Землю на своей орбите, превратив его в луну и даже не заметить этого. Солнце перевёл взгляд на влюблённого идиота и тяжко вздохнул. Похоже, в таком состоянии третьего мало что волновало и он не отдавал себе отчёта о возможной опасности. — Ох, где мой водородокардин?