Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

Мирии не впервой мыться в общественной бане. Безусловно, жизнь в Драконьем Камне, где её напарницами по мытью были только Милли с матерью и дочкой, разбаловала ведьму. В Королевской Гавани купальня для слуг, может, и устроена удобнее, но отталкивает её из-за большого количества народа. Деление на мужские и женские дни здесь строгое, в то время как на острове может без проблем записаться в очередь на помывку целая семья. Мирия спешит по коридору вслед за болтушкой-подругой, которая сетует по поводу грядущей бессонной ночи. Веймонд Веларион запросил у короля аудиенцию, поэтому завтра все высокопоставленные лица соберутся в Большом зале. От слуг это мероприятие потребует тщательной подготовки. Рейнира уже успела попросить успокоительных капель. Девушек и женщин всех возрастов у входа в купальни сегодня много, потому как из-за очередного религиозного праздника в следующий раз ополоснуться можно будет только через четыре дня. Все эти ограничения семибожников, связанные с чистотой, доводят Мирию до белого каления. Для неё такие постулаты нелогичны. Боги, которые запрещают своим людям мыться, не очень-то внушают доверие. Они с Милли поспешно наполняют свои тазы и занимают место где-то в серединке, устраивая свои мочалки и мыло на рассохшейся лавке. Приезжая прислуга априори обладает в гостях меньшим количеством прав, чем местная. По этой причине места достаются не самые удобные, на виду у всех. Мирия делает вид, что не смущается: скидывает одежду, обнажая бледное тело, распускает, смачивает и намыливает волосы, а затем ожесточённо натирает себя мочалом. Просит подругу отходить её хвойным веником, а та с присущим ей азартом принимается за дело. Аромат смолы и иголок разливается по всей парильне и напоминает о доме. Бледнокожие кухарки со шрамами от кипящего масла и ножей, похожие на квашню, и тоненькие симпатичные горничные с интересом наблюдают за тем, как ведьму-меченосицу изощрённо избивает веником её лучшая подруга. Мирия чуть ли не постанывает от удовольствия, поворачиваясь то одним, то другим боком. Иголки сыпятся на деревянный пол. Через несколько минут Мирия быстро оборачивает вокруг тела хлопковую простыню из запасов Милли и бегом выскакивает на улицу под задорный визг молодух и укоризненные взгляды пожилых. Пуховый снег хлопьями валит с неба. Несмотря на женский день никто не может запретить парням и мальчишкам праздно сновать мимо забора, отгораживающего баню от остального двора. Когда из двери в клубах пара вылетает на белоснежную целину полуголая женщина, пубертатные молодчики начинают свистеть изо всей мочи и гоготать, наблюдая за ней. Мирия чувствует, как начинают проступать на шее и груди красные пятна, но в страхе и смущении убегать не спешит. В конце концов, это не её проблемы, что в столице так варварски относятся к закаливанию и женскому телу. Успевший выпасть снег ещё не растаял, и Мирия начинает быстро зачерпывать его горстями и обтираться. Лицо, шея, плечи, руки, ноги. И так по кругу. Под ступнями снег быстро тает, превращаясь в тонкие ручейки. Кожу приятно покалывает. Дышать становится легче. Будь она на Драконьем Камне, задрала бы простыню и обтёрлась до самых бёдер. Эймонда привлекает шум под галереей, по которой он направляется в библиотеку. Сегодня у них с мейстерами было обсуждение результатов Первой Дорнийской войны, и ему нужно уточнить пару деталей, которые подзабылись с прошлогодних уроков истории. Возня внизу раздражает его, отвлекая от крутящихся в голове вопросов. Стоит только повернуть голову, как всё становится понятно. Эта дикарка из свиты Деймона решила превратить мужскую половину в буйнопомешанных, не иначе. Сгрудившиеся у забора парни разглядывают ведьму в щели забора, отталкивая друг друга. Свора кобелей. Эймонду с высоты видно чуть лучше, он даже останавливается, чтобы понять, стоит ли такой ажиотаж шума. Похоже, что стоит. Женщина походит на нимфу, выскочившую из чардрева. Бледная кожа, подтянутое тело, потемневшие мокрые волосы собраны в узел. Ему кажется, что он видит её сосредоточенный взгляд. Женщина спешно двигается, растирая себя снегом, а сквозь белую простыню едва заметно проступают контуры тела. Так она становится похожа на древнюю валирийскую статую, которых сохранилось совсем немного. Если она всё же спит с дядей, то его можно понять. Эймонд переводит взгляд на парней. Те напоминают ему тех разноцветных карпов Хайгардена, которые выпрыгивают на поверхность, едва завидев руку. Тупых животных, движимых простейшими инстинктами. Их подбадривающие и не очень пристойные крики начинают серьёзно действовать на нервы. Эймонд посильнее запахивает плащ и почти бегом спускается вниз. Он почти всегда так и передвигается, стремительно и тихо, словно валирийский клинок, вытащенный из ножен умелой рукой мечника. Есть ощущение, что вмешиваться не стоит. Задворки замка – не самое подходящее место для принца, так потом и скажет Алисента, если узнает. А она узнает непременно. – Достойное зрелище, как я погляжу, – роняет он, бесшумно подходя к толпе болванов сзади. На его безэмоциональный голос оборачиваются почти сразу, но не все. В воздухе повисает пауза. – Давно не видел так много безработных в одном месте. Корона платит вам не за разглядывание голых девок. Парней сметает словно ураганом. Кто-то даже теряет шапку. То-то же. Он не может задерживаться тут долее, но пока идёт вдоль забора, успевает заметить, как она настороженно поднимает голову, пытаясь понять причину наступившей тишины. Женщина выпрямляется и замирает, и вот теперь уже точно превращается в статую. Даже дыхание задерживает. Мирия видит, что принц не отрывает от неё единственного глаза, и этот взгляд пригвождает к месту. Только сейчас каждую её клетку вдруг резко пронизывает невероятно острый холод. Мирия скидывает оцепенение, опускает глаза и спешит укрыться в бане. Ещё через пару тазов и мыльных эссенций они с Милли выходят в отапливаемый предбанник, чтобы собраться. На сушку волос уходит небольшое количество магии и всего несколько минут. Кажется, им завидуют из-за этого. Она не может прогнать то странное ощущение, которое поднялось внутри. Это очень странно, что принц снизошёл до того, чтобы защитить её. Может быть, не самое подходящее слово, но именно так Мирия чувствует. Вечером королева отпускает слуг и большинство женщин после трудового дня уходит в септу. Замок пустеет так сильно, что кажется почти покинутым. Мирия, весь день ловившая сальные взгляды мужской половины, снова чувствует себя не такой уж и чистой, поэтому протирается огуречной водой. Всё же не стоило полагать, что можно приехать в столицу со своими привычками и без проблем следовать им. Нравы здесь более строгие, а мужчины более озабоченные. Она гладит кота и, подумав немного, накидывает шерстяной плащ. Её снова тянет в богорощу. Молиться желания нет, но остаться в тишине под звёздным небом наедине со своими мыслями – не такая уж плохая идея. Ей остаётся только пересечь последнюю галерею, когда откуда-то справа слышится вкрадчивый голос. – Вы, говорят, были неосторожны сегодня, милая мисс Стоун. Она оборачивается и автоматически выдаёт реверанс. У стены стоит завёрнутый в дорогую шубу Ларис Стронг. Он напоминает ей крысу. Неприятный мужчина, от которого постоянно пахнет кровью и гарью. Мирия не пускает своё шестое чувство дальше, удерживает его в узде, не желая выяснять, чьи жизни на его руках. Он выглядит точно нелепая побитая собачонка, но это только начало спектакля. Мирия выбирает сказаться уважительной дурочкой. – Простите, милорд. Я спешу в богорощу. Она делает ещё реверанс – прощальный, – но заранее понимает, что его этим не пронять. – Занятные у вашей веры обычаи. Сначала грешить, а потом тут же бежать отмаливать содеянное. – В чём же мой грех, милорд? Они оба не знают, что за одной из колонн скрывается ещё один человек, прекрасно улавливающий их тихий разговор. Губы лорда Стронга расплываются в почти извиняющейся улыбке. Мирия только надеется, что по её лицу нельзя прочитать отвращения и гадливости. – Соблазнять мужчин, выходя полуголой на всеобщее обозрение. Чем не грех? Мирия не сдерживается, делает шаг вперёд и твёрдо произносит: – Вы, милорд, будто бы путаете меня со шлюхами Блошиного Конца. – Да? Странно, но я слышал, что так и было, да… Он выглядит напыщенным и довольным. – Неужели? Так приходите в следующий раз сами, чтобы не завидовать простым работягам. Надеюсь, вам передали, какие у меня красивые крепкие ноги? Ларис хлопает глазами и теряется с ответом. Его открытый рот напоминает удивление пойманной рыбы. Вот и подавись, скользкий ты тип. Не ты один знаешь чужие секреты. Её поражает, насколько даже такие ущербные люди, как он, начинают чувствовать вседозволенность, вкусив власти. Лорд шаркает мимо неё, останавливается и бросает как бы невзначай: – Королевская Гавань – опасное место для дерзких девушек. Хорошего вечера, мисс Стоун. Она не двигается с места, когда провожает его медленную несуразную фигуру взглядом. Меха не идут ему. Её потряхивает от несправедливости и собственной несдержанности. Почему не промолчала, не отшутилась, не продолжила притворяться дурочкой? Потряхивание превращается в дрожь. Насколько глупо нажить подобного врага, просто искупавшись в бане? О, боги… – В пекло идиота, – шепчет она себе под нос, бодрясь и поджимая губы. – Совершенно согласен. Этому голосу она нисколько не удивляется. Почему-то принц Эймонд не пугает её своим внезапным появлением в отличие от лорда Стронга. Его волосы кажутся совершенно белыми в тусклом свете факелов. Мирия чувствует, что начинает мёрзнуть, и переступает с ноги на ногу, выпуская изо рта облачко пара. – Наверное, и вы хотите что-то добавить к его словам? – язвительно вопрошает она. Мирию раздражает, что парень просто стоит и выразительно молчит. – О чём это вы? – Грех, неосторожность, дерзость. Вы сегодня разогнали от меня зрителей и, наверное, перенапряглись. Можете сделать замечание. Очередное. Эймонд удивлённо поднимает брови. Ничего такого он не планировал. Но кое в чём она права. Он действительно… напрягся, скажем так. В одном конкретном месте. И сейчас уповал на то, что это не повторится снова. – Вы всего лишь закалялись. Я и сам так делаю по возможности. Я не ханжа. В этом он абсолютно точно не хочет быть похожим на мать и Коля. Да, он любит правила и протокол, но они едины для всех. Мирия задумчиво теребит тесёмку на рукаве. Пальцам холодно. Принц говорит сейчас искренне и просто, зря она так напала на него. – Простите мою дерзость. Этот человек… порядком испортил мне настроение. – Мне кажется, это его основная обязанность при дворе. Мирия хмыкает и осторожно улыбается. Настроение чуть-чуть ползёт вверх. – И спасибо за услугу сегодня днём. Вы настоящий рыцарь. Она безотчётно делает маленький шажок вперёд и тут же подаётся назад. У Эймонда внутри разливается тепло, как если бы эти слова произнёс сир Коль. Она произносит это так, что тут же хочется поверить. – Я, может быть, сделал это для себя, – его голос становится тише и глубже, когда он нависает над ведьмой. – Может, они мне мешали. – Парни? – Именно. – От чего же они вас так отвлекли? Одноглазый неплохо умеет контролировать свои порывы, поэтому сухо произносит: – Я спешил в библиотеку. – Вот как. Она видит, как изменился не просто характер его взгляда: глаз потемнел. Все её чувства кричат о том, что надо уходить. А сама не может ступить и шага. Воздух точно замирает. – Не выскакивайте больше на улицу в исподнем. Она упрямо надувает губы и скрещивает руки на груди. – Это уж мне решать, когда закаливаться. – Не дерзи. Забавно, что за прошедшую минуту он предъявил ей уже два ультиматума. – Я служу не вам. Не вам и отдавать мне такие указания. – Я – сын короля. – Тут куда ни плюнь – одни августейшие особы, – пожимает она плечами. В её словах нет желчи, только будничная констатация факта. – Я служу леди Бейле и Рейне. Их слово для меня выше остальных. – Разве не Деймону? – Они суть одно. В любом случае, мне пора. Прошу меня простить. У Эймонда нет никаких причин задерживать служанку. Наблюдая за её отдаляющейся фигурой, он думает, что в этом плаще, должно быть, холодно. А Мирия только жалеет, что не смогла столь же быстро и легко выйти из разговора с Ларисом Стронгом. Её настораживают собственные ощущения. Например, почему так по-свойски общалась с принцем? А он с какой такой радости решил осенить её жизнь уже вторым вторжением за день? Глупости какие-то.