Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

Время начинает течь иначе. Дни летят друг за другом с драконьей скоростью, но в них столько наполненности событиями и впечатлениями, что Мирии начинает чудиться – она взрослеет и узнаёт жизнь в два раза быстрее, чем прежде. Всё становится ярче. Мрачность замка и несправедливо суровое отношение части слуг перестают её тревожить так сильно, как это было в самом начале. Мирия хорошо справляется со своей работой, но успевает также выделять время своим интересам. К ней хорошо относятся воспитанницы и хозяева. Этому и рада. Она окончательно перестаёт понимать, как может называться её должность при дворе. Личная горничная, камеристка? Безусловно. Каждое утро она помогает близняшкам просыпаться, приводить волосы в порядок и одеваться, заправляет постели, готовит ванну и помогает принять её, следит за распорядком дня, драгоценностями, нарядами; сопровождает маленьких хозяек во время визитов. Учительница, потому что продолжает заниматься с ними чтением, правописанием и ботаникой (другие дисциплины переданы учителям). Деймон контролирует, что и как его девочки изучают под началом Мирии, а процесс и результаты ему нравятся настолько, что спустя время приводит к ней на занятия и мальчишек Рейниры. Мирия вдумчиво обращается с текстами сама и умело подталкивает младших к интересным выводам. Она даёт им спорить с книгой и героями; даже с собой. Однако всегда чувствует, где находится черта, за которую переходить не стоит. Несколько раз Джейс и Люк забываются и пытаются вывести Мирию из себя, к ним присоединяется осмелевшая Бейла. Но девушка выказывает им такой холодный ответ на дерзость, что те приходят извиняться сами, даже без вмешательства родителей. Деймон, а вслед за ним и Рейнира, понимает, что Мирия обладает определённым авторитетом для их детей и прививает им те качества, которые необходимы для наследников. Это делает её ещё и воспитательницей. Переписку с принцессой Рейнис, бабушкой близняшек, тоже можно включить в ряд рабочих обязанностей. Она отправляет к ней своего личного сокола не менее раза в неделю. Когда они отбывали с берегов Дрифтмарка, женщина вызвала девушку в свой кабинет и в приказном порядке объявила, что ей нужен человек, который без утайки будет рассказывать о жизни девочек. Конечно же, тайно. Принцесса внушала страх своим немигающим хищным взглядом и бескомпромиссными интонациями. Принцессу Рейнис, потерявшую обоих детей практически разом, можно было понять в её тревоге за наследниц. Тогда Мирия согласилась сразу же, не успев обдумать ничего толком из-за задрожавших коленок. Сейчас же, в безопасном неприступном замке, она немного сомневалась в своём решении. Если Рейнира или Деймон спросят напрямую, докладывается ли она бабушке девочек, соврать просто не получится. Мирия плохо врёт. В этом ей слабость и недостаток. Она умеет только недоговаривать и умалчивать. Для лекарских штучек становится всё меньше места и времени, поэтому Мирия отваживается попросить принцессу выделить ей небольшое помещение на первом этаже замка и дать один выходной в неделю, в который она сможет заниматься исключительно своей волшбой. Эту часть жизни упускать не хочется ни в коем случае. Рейнира не против, поскольку ей интересно, что из этого может выйти. Иметь ведьму в своей свите как минимум экзотично и свежо. Кроме того, сборы Мирии здорово помогли ей на поздних сроках и в первые месяцы после рождения Эйгона. У Рейниры в каждую беременность были проблемы с молоком и грудью, но ведьма со своим арсеналом смогла их решить довольно скоро. При этом от принцессы не укрылись и такт, и искренняя забота травницы. И, что крайне ценно при дворе – её молчание. Ни одна физиологическая подробность, которыми пестрил процесс лечения, не вышла за двери покоев, как это бывало в Королевской Гавани. Там прислуга Алисенты выведывала мельчайшие интимные детали. Когда портрет ведьмы полностью сложился в голове Рейниры, она окончательно уверилась в том, что слухи про них с Деймоном – полнейшая чепуха. Конечно, он просто вызывает её для отчётов об успехах близняшек. И тренирует для того, чтобы рядом с дочерями был надёжный человек, способный защитить в минуты опасности. Надо сказать, принцессу Таргариен истории о колдовстве привлекали с самого детства, это волнует её воображение и по сей день. Ей пришлось наблюдать несколько раз, как Мирия заговаривает ссадины её мальчиков; было довольно впечатляюще. Её ноющую горящую грудь ведьма тоже успокаивала несколькими фразами заклинания и каким-то настоем. Между принцессой и ведьмой пролегли всего только шесть лет разницы, и они говорят на одном языке. Иногда Рейнира заходит в её холодную комнатку с травами, когда Мирия что-то толчет, смешивает или принимает очередного страждущего островитянина. Тут же начинает расспрашивать, вникать в процесс, кружить около. Она напоминает ведьме любопытного ребёнка, сующего свой нос во все углы. Иногда приходится предостерегать: не все травы и жидкости в склянках безопасны. Случайные отравления и ожоги ни к чему. Осмелев и почувствовав расположение новой хозяйки, девушка предлагает ей тоже поучаствовать. Рейнира с умилительной старательностью обирает веточки от ягод или цветов, шинкует хрустящие зелёные побеги, отмеряет на весах нужное количество с точностью до грамма. Эти минуты, проведённые под началом своей умелой терпеливой прислуги, вскорости напоминают Рейнире то, что давным-давно связывало их с Алисентой. Только Алисента учила её вере, истории и этикету. Кажется, это было в прошлой жизни… Между девушками завязывается тот тип отношений, который в других условиях можно было бы назвать дружбой безо всяких оговорок. Богороща Драконьего Камня будто бы оживает, это замечают все придворные. Красно-огненные листья наливаются цветом, в ветвях гнездятся вороны. Старые боги чувствуют на новом месте свою верную подопечную, чуют вкус и запах принесённых ею жертв, и потому встречают радушно, показывая свою силу и покровительство. Септон – сколько их ещё будет на жизненном пути? – показушно воротит нос от иноверки. Мирии нет дела до него, копящего внутри негодование. Она не делает ровным счётом ничего, чтобы переманить его паству на сторону своих богов. Только лечит и успокаивает советом. Мирия проникает почти во все уголки замка, который ещё недавно так сильно пугал её своей чернотой и горгульями. Там, где находятся близняшки, тенью скользит и она. Только всё, что касается драконов и наследия Таргариенов, проходит мимо. Туда её не допускают. На уроки валирийского, в драконье логово. Но зато она кожей чувствует древнюю валирийскую магию, пропитавшую стены из обсидиана. Остальные только говорят об этом, а она именно чувствует. Как и мрачный, полный преданий Харренхол, Драконий Камень тоже выстроен при помощи крови. И пламени, конечно же. Через некоторое время после рождения Эйгона Деймон неожиданно для себя пришёл к тому, что Мирии необходимо справить хороший меч. Причин на то, как оказалось, множество. Он включился в решение этого вопроса с пугающим для себя рвением и интересом; прикинул несколько вариантов, отмел лишние. Отправил первого ворона в Рунный Камень и вступил в монотонную переписку с дядюшкой Ройсом и мейстерами. Деймон торговался за меч, который по праву рождения и так принадлежал Мирии. Когда аргументы закончились, Ройс начал давить, мол, она всего лишь девушка, на что принц только сухо предложил приехать и выйти с ней на поединок. Ах да, и назвал окончательную цену, которую был готов выложить за то, чтобы этот клинок оказался у девушки раньше, чем позволяют правила наследования. Цена была достойная, а в замке как раз начались проблемы с крышей... Меч привёз на остров доверенный человек. Деймон ликовал. Это будет первый его подарок первому своему ребёнку. И полезное вложение. Он чуял кровь и войну задолго до её начала и понимал, что Мирия нужна ему и Рейнире. Кроме того, однажды всё же можно убедить девушку рискнуть, дабы заполучить очередного драконьего всадника на свою сторону. Вермитор и Среброкрылая засиделись в логове. Это была долгосрочная игра, и Деймону казалось, что она стоит ожидания и таких вот вложений в виде значимых подарков. Памятных, но редких. Баловать он никого не собирался. На свой восемнадцатый день рождения Мирия появилась в кабинете отца. Она вытирала мокрые после ванны девочек руки о белый фартук. На ней не было ни праздничного наряда, ни довольной улыбки, поскольку для прислуги это был обычный будний день посреди лета. Правда, Бейла и Рейна, хихикая и шушукаясь, поздравили её с утра, подарив отрез красивого дорнийского шёлка, переливающегося на свету серо-рыжим. Ткань выгодно оттеняла внешность их любимицы, особенно подходя к волосам и глазам. Мирия растроганно гладила то ткань, то головы девочек. На глаза навернулись непрошенные слёзы. – Как же мне принять такой дорогой подарок, милые? Мне в таком богатом наряде и пойти некуда. – А ты сшей платье просто для своего удовольствия! Почему бы не помечтать? – вдохновенно предложила романтичная Рейна. – Можно сшить свадебное платье! Если мы попросим, отец найдёт прямо тут хорошего жениха, чтобы тебе не пришлось никуда уезжать из замка, – добавила более прагматичная приземлённая Бейла, не любившая ни с кем делиться. – Мы его уговорим. Отец уважает тебя и любит нас. Мирия только скрыла широкой снисходительной улыбкой кривую ухмылку. Уж в этом она не сомневалась, в женихе и любви принца к дочкам. А вот в уважении… Когда они тренировались, мужчина нисколько не стеснялся в выражениях, без обиняков указывал на её неловкость, неповоротливость и криворукость. Мирия редко могла найти время в течение дня, чтобы отточить свои навыки и исправить ошибки, в которые её тыкал носом принц. Именно по этой причине ведьма была уверена, что отец призвал её, чтобы дать какое-то поручение или отчитать. На его широком столе, постоянно заваленном книгами и вскрытыми письмами, лежал длинный холщовый свёрток, который мужчина поглаживал пальцами. – Подойди, Мирия. Двери за ней затворились с тихим щелчком. Она бесшумно, незаметно подплыла к столу. Эти месяцы под его началом явно пошли ей на пользу, с удовольствием отметил Деймон. Конечно же принц был уверен в том, что всё лучшее в Мирии – именно от него. – У меня есть для тебя подарок. Мирия оторопело уставилась на Деймона. Такого ожидать она просто не могла. Это как узнать, что на Севере развалилась Стена. Деймон бережно взял свёрток на руки, словно ребёнка, и передал ей. В аметистово-голубых глазах мужчины горело подростковое нетерпение. Мирия торопливо развернула ткань и ахнула. Рукоять, обмотанную кожей, венчало пятигранное бронзовое навершие с серо-зелёным необработанным топазом, напоминающим цвет её глаз. Пять рун были выгравированы, по одной у каждой вершины пятигранника. Райдо – путь, отал – наследие, гебо – дар, соулу – солнце, эхваз – конь. Все вместе они складывались в фамилию рода матери. Бронзу гарды рассекала трещинами темно-серая валирийская сталь. По бокам лезвия спускались алеющие прожилки, которые подсвечивали тёмно-серый фон металла как ветви молнии, рассекающие небо в период майских гроз. А в середине по долу полуматового клинка бежала мелкая рунная надпись, блестящая бронзой. Меч был традиционным, мужским: широким у эфеса и сужающимся к острию. Ножны были из той же кожи, что и рукоять, без особых украшений. – Бронзовые остались у дядюшки Реи в целях безопасности. Мы решили, что это было бы слишком очевидно и бросалось в глаза. Хотя знающим людям хватит и рукояти, чтобы начать подозревать в тебе потомка Ройсов. – Я не… – в горле образовался тугой комок, не давая ни вздохнуть, ни нормально произнести хотя бы слово. – Он как будто был создан для тебя. Деймон прекрасно знал, как такие слова действуют на молоденьких девушек. Его расчёт был точен. Впрочем, не так уж он и лукавил, роняя эту фразу. Цвета оружия идеально подходили к теплой сдержанной внешности Мирии, средний размер клинка не спорил с её ростом. То, как она читала – и понимала от и до, в этом принц не сомневался – россыпь рун. Она преобразилась, стала краше, взяв в руки меч. Мирия медленно отошла к большому зеркалу и окинула себя взглядом. Действительно, она стала целостнее. Словно один из последних кусочков головоломки занял своё место. Она взяла меч в одну руку, ощутила вес, подбросила, примерилась… Всё по ней. – Пока будешь тренироваться с ним, а в повседневной жизни хватит и кинжала за голенищем и того твоего крошечного ножичка в рукаве, – заключил Деймон, наблюдая, как она красуется и встает в разные стойки, искоса поглядывая на себя в зеркало. Он и сам так делал двадцать четыре года назад, получив из рук дела Тёмную Сестру. – В официальных визитах и поездках пусть будет на тебе. Я распоряжусь, зайдёшь к кожевнику за поясом. И лёгкий доспех надо сладить. Глаза Мирии сначала загорелись, а потом тут же подёрнулись туманом сомнения. – Как объяснить это остальным? – Никак, – надменно фыркнул Деймон, довольно окидывая дочь взглядом. – Я доверил тебе, служанке, защиту своих девочек. Этого достаточно. – А как же цвета и бронза? – Ты из Долины, это ни для кого не секрет. Как и то, что жила в Рунном Камне. – И всё равно странно... Слишком сентиментальный жест. Это только подольёт масла в слухи. Ей не было нужды договаривать, в какие именно. Деймон хохотнул. Эта правильность его умиляла. Этой правильности никогда не было в нём самом. – Что тебе до слухов? – Я не хочу, чтобы у принцессы Рейниры и детей сложилось неверное представление обо мне. – Если бы Рейнира тебя подозревала хоть в чём-то, тебя давно бы вышвырнули из замка. А детям не дело совать свои носы в постель родителей. Мирия не стала выносить на обсуждение тот факт, что в первом браке Рейнира изменяла сама и Лейнор тоже изменял ей. Очевидно, что новый брак для них с Деймоном – совершенно особенная история. Такой ответ устроил и отчасти успокоил девушку. – Что ж, – она прочистила горло. – Я очень благодарна, Ваше Высочество. Этому подарку нет цены. Nyke korze aeman. Jāha brōzi Qūvir issa. Она шептала эти короткие фразы перед сном, поглаживая ножны точно пушистого котёнка. Это была древнейшая реликвия рода Ройсов, фамильный меч. Легендарный Плач. Валирийская сталь, производство которой она сейчас как раз изучала по тем крупицам информации, что находились в свитках и списках, была одной из утерянных загадок древней Валирии и драгоценнейших субстанций их времени. Мирия чувствовала себя богатейшей девушкой мира. «Он как будто был создан для тебя», – сказал отец. Это грело её сердце. Несколько раз Мирия выскальзывала из замка до рассвета, то на побережье, то в лес, то в богорощу, чтобы зачаровать клинок, прибегнув к помощи стихий и собственной крови. Так к магии валирийской стали добавлялась её собственная, свежая и молодая. Когда придёт время, Плач, напитанный её кровью, не подведёт, не промахнётся. Милли, новая горничная Рейниры и соседка Мирии по комнате, к таким побегам по утрам никак не относилась – ещё спала в это время. Тренировки с новым оружием стали ещё серьёзнее. Мирия и так была довольно требовательна к себе, но с реликвией материнского рода эта требовательность взлетела до небес. Деймон не особо жаловал её похвалами после дня рождения, подпитывая скрытое чувство неуверенности. Её воля, и они фехтовали бы в несколько раз дольше, чем это получалось обычно. Но она была благодарна и за то, что доставалось ей. Крохи по сравнению с теми часами, которые принц тратил на тренировки с Джейсом и Люком. Мирии оставалось только гадать, как ко всему происходящему относится Рейнира. Похоже на то, что Деймон сдержал слово и не посвятил жену в их общую тайну. Знай Рейнира о том, что она – дочь Деймона, обязательно бы вызвала к себе на разговор с пристрастием. Или, поверив в сплетни об интрижке, выслала бы Мирию за пределы острова на все четыре стороны. Такая уж натура была у принцессы, которая – с ума сойти – приходилась ей двоюродной сестрой. Но пока они только вполне мирно и доверительно беседовали о самых разных вещах, когда Рейнира заходила в её скромную обитель после полётов или прогулок с детьми. Ни единого слова обвинения Мирия не услышала в свой адрес. Можно было считать себя крайне удачливой: редко кому удавалось завоевать расположение каждой своей госпожи. Ни её прямое родство с Таргариенами, ни брак между дядей и племянницей не укладывались до конца в сознании Мирии. Когда она изучала историю Семи Королевств в отвлечённом порядке, просто как дисциплину, подробности брачных союзов Таргариенов не вызывали у неё каких-то сильных эмоций. Кроме, пожалуй, истории Эйгона завоевателя и его сестёр-жён, Визеньи и Рейнис. И Мейгора Жестокого, разумеется. Но оказалось, что видеть настолько близкородственный брак наяву было странновато. Впрочем, Рейнира и Деймон выглядели страстно влюблёнными, поэтому постепенно её неприятие становилось всё слабее. Вбить клин между этими двумя просто невозможно.