into your fate

Чонгук тонул. Холодная, вязкая темнота сжимала его со всех сторон, цеплялась за руки, затягивала вглубь. Он пытался вырваться, но не мог. Воздух сгущался, становился тяжёлым, почти липким. Где-то вдалеке раздался голос. — Чонгук… Он замер. Голос был смутно знакомым, но искажённым, будто звучал через плотный слой воды. — Ты не спасёшь его. Грудь обожгло страхом. О ком речь? — Ты не спасёшь его, — голос звучал ближе, громче. Чонгук рванулся вперёд, сердце колотилось, как бешеное. Темнота расступилась, и он увидел. Тэхён. Он лежал на холодном полу, кожа слишком бледная, почти прозрачная. Глаза закрыты. Губы раскрыты в беззвучном крике. Чонгук замер. — Нет… Он бросился вперёд, попытался дотронуться, потрясти его, разбудить. — Тэхён, — его голос сорвался. Тэхён не двигался. Чонгук задохнулся. — Нет, нет, нет… — Ты не спасёшь его. Голос снова раздался за спиной. Чонгук резко обернулся. Перед ним стоял его отец. Лицо в крови, губы растянуты в кривой ухмылке. — Он всё равно умрёт. Чонгук хрипло вдохнул. — Нет. — Ты не можешь изменить этого. — ЗАТКНИСЬ! Чонгук метнулся вперёд, но в этот момент всё вокруг взорвалось огнём. Пламя заполнило его зрение. Горело везде. Горело внутри него. Горело на коже, на руках, в лёгких. Он не мог дышать. Не мог. Не мог… — Чонгук! Глаза распахнулись. Тёмный потолок. Грудь судорожно вздымалась. Лоб покрыт холодным потом. Руки тряслись. Он резко сел, хватая воздух, как утопающий. Сердце до сих пор стучало громко, как бешеное. — Чонгук…? Голос был реальный. Тихий. Заспанный. Чонгук вздрогнул, повернул голову. Тэхён сидел рядом, приподнявшись на локте, его глаза слегка прищурены, волосы растрёпаны. — Ты чего…? Чонгук молча смотрел на него. Просто смотрел. Как он дышит. Как его грудь поднимается и опускается. Как его губы шевелятся, произнося его имя. Он жив. Блядь… Он жив. Тэхён поднял руку, слегка прикоснулся к его плечу. — Эй. Чонгук вздрогнул. Голос возвращает его в реальность. Тэхён медленно моргнул, изучая его взглядом. — Кошмары? Чонгук тяжело выдохнул. — Ага. Тэхён не спешил задавать вопросы. Просто смотрел. А потом потянулся вперёд, лёгким движением положил руку на его затылок, притягивая ближе. Чонгук позволил. Просто уткнулся лбом в его плечо. Грудь ещё судорожно сжималась. Но этот тёплый контакт… Он спасал. Тэхён вздохнул, мягко провёл пальцами по его волосам. — Ты в безопасности, Чонгук. Чонгук прикрыл глаза. Слушал его дыхание. Чувствовал его тепло. И впервые за долгое время кошмар отступил. И Чонгук не хотел отпускать. Его пальцы судорожно сжимались в ткани худи Тэхёна, он вдыхал его запах, пытался запомнить тепло его кожи, биение его сердца, каждую мелочь, которая доказывала, что он здесь. Что он живой. — Я так боюсь потерять тебя… — голос сорвался, дрогнул, почти перешёл в шёпот. Тэхён остался неподвижен. Но Чонгук почувствовал, как его дыхание сбилось. Как его плечи напряглись. Как кончики пальцев нервно скользнули по спине Чонгука, будто сам он не осознавал, что делает. Чонгук не мог остановиться. Не мог успокоить этот страх, который всё ещё пульсировал в груди, тянул изнутри жадными когтями. Губы нашли его шею. Горячие. Жадные. Почти отчаянные. Чонгук не целовал его мягко. Он оставлял следы. Мокрую дорожку поцелуев от линии челюсти до ключицы. Губы задержались, кожа под ними была тёплой, пахла чем-то смутно знакомым. Тэхён резко втянул воздух. — Чонгук… Чонгук не ответил. Только сжал его крепче, будто боялся, что тот исчезнет, растворится во тьме, как в его кошмаре. — Чонгук, стой… Но голос не был твёрдым. Не был уверенным. Только сбитым с ритма. Чонгук не двигался. Губы замерли у его ключицы, дыхание жгло кожу. — Прости… — он прошептал, но не отстранился. Тэхён дрожал. Он не понимал, что сильнее: 1. Гнев от того, что Чонгук снова лезет за границы, 2. или другая эмоция, та, что горела внизу живота, опаляя каждую клетку его тела. Воздух стал густым. Пропитанным напряжением. Снаружи слышался ветер, его порывы гулко хлопали по металлическим стенам фургона. Звёзды за окном светили тускло, а внутри было темно, только их дыхание разрывали тишину. Чонгук медленно оторвался. Тёмные глаза были затуманенными, зрачки расширенными. Тэхён пытался дышать ровно, но лёгкие не слушались. — Ты… — его голос сорвался, он резко перевернулся на спину, закрывая глаза. — Прекрати. Чонгук смотрел на него. И не мог не улыбнуться. Потому что он видел, что не один он сейчас не может прийти в себя. Это безумие. Но такое чертовски приятное. Чонгук снова прижался к Тэхёну, размашистым мазком проводя языком по ключице. Тэхён не мог не простонать тихо, пока его фарфоровую кожу покрыл нежный румянец. Безумие, которое стало реальным. Тэхён чувствовал, как его дыхание сбивается. Он должен был остановить это. Должен был оттолкнуть его. Но вместо этого его пальцы дрогнули и ещё сильнее вцепились в футболку Чонгука, сжимая ткань. Чонгук улыбнулся, скользнув губами по его ключице. Жарко. Слишком жарко. Тэхён резко выдохнул, когда язык обжёг кожу у самой шеи, оставляя тёплый след. Чонгук не торопился. Будто смаковал момент. Будто наслаждался тем, как он вздрагивает от каждого касания. — Чонгук… — голос сорвался на хриплый полувздох. Чонгук сделал ещё один ленивый мазок языком, затем слегка прикусил нежную кожу, заставляя его вновь задыхаться от ощущений. Тэхён замычал сквозь стиснутые зубы. — Ты… чертовски раздражаешь меня. Чонгук хрипло засмеялся. — Но тебе нравится. Тэхён не ответил. Потому что Чонгук снова наклонился ближе. Слишком близко. И Тэхён почувствовал, как волна жара накрывает его целиком. Чёрт. Он сходит с ума. И самое худшее… Он не хотел останавливаться. Чонгук небрежно убрал упавшие на лицо Тэхёна пряди, и выдохнул тому прямо в полуоткрытые губы. Он пристроился над Тэхёном, гордо возвышаясь, его руки по обе стороны головы парня под ним. Но когда Чонгук тягуче облизнул нижнюю губу Тэхёна, тот совсем позабыл, что вообще такое дышать. — Чонгуууук... Кроме протяжного скулежа, из него не вырвалось ничего более членораздельного. — Да? Желание уже вовсю скручивало живот, в паху неприятно ныло, но хотелось сделать приятно именно ему. — Хватит уже меня мучить! Давай без всех этих прелюдий, а? Я взрослый парень, в конце концов, — недовольно процедил Тэхён, окольцовывая напряжённую до вздутых вен шею Чонгука. — Но... — Никаких но! — Ладно, ладно... Чонгук снова резко прильнул к уже припухшим губам, тем временем справляясь со своим ремнём. Откинув его куда подальше, он, не отрываясь от любимых губ, нащупал края футболки Тэхёна, и резко ощутил, что возбуждение только наростало. Он неожиданно отстранился с громким и влажным чмоком, тут же стягивая ненужный элемент одежды через голову Тэхёна, на что тот, помогая, поднял руки вверх, чуть приподнявшись. За футболкой Тэхёна полетела и его собственная, пока по всему фургону не валялись, где попало, их вещи. От джинсов до самых боксеров. Но им было невероятно плевать. Сейчас было не до этого. Сейчас просто хотелось. Быстро, глубоко, чувственно. Всё вместе, и разом. Тэхён прижался грудью к груди Чонгука, вплетая сводящие судорогой пальцы в его смольные волосы. Но не той судорогой, от которой он вечно убегал. А той, что он теперь отчаянно жаждал. Поэтому его следующая фраза наверное и прозвучала так просяще. — Смазка есть? Презервативы? И тут Чонгук замер. Он несколько раз моргнул, словно анализируя полученную информацию. — Блядь. Тэхён нахмурился. — Что? — Кажется, я забыл, и то, и другое. Тэхён тоже моргнул. Раз. Два. Три. И началось. — Ты вообще в своём уме?! То есть завёл меня тут до чёртиков, а у тебе не то что смазки, даже презиков нет!?? Чонгук сделал попытку вставит слово, но его как ножом отрезали. — Не хочу твои тупые оправдания слушать! Господи, дай мне сил... Тэхён запыхтел и привстал с своеобразной кровати, намериваясь снова одеться. Он полез к её краю, безстыже блистая перед Чонгуком округлыми, но упругими, наверняка мягкими на ощупь, ягодицами. Чонгук сглотнул мгновенно скопившуюся вязкую слюну во рту, и его кадык зашевелился. Он не мог упустить этот шанс. Точно! У него же в заднем кармане этих джинсов сто процентов должна была запылиться древняя упаковочка презервовитов. На его лице заиграли желваки, и появился животный оскал. В точку. Он рывком бросился к Тэхёну, сжимая и притягивая того к себе за, о боги, столь нежные половинки. Тэхён невольно охнул. Перед Чонгуком раскрылась по-настоящему развратная картина. Тэхён, стоящий к нему задом, на подрагивающих коленях, и с выгнутой по-кошачьи спиной. Меж половинками сжималось и разсжималось маленькое колечко мышц, и Чонгук невольно облизнул губы, сглатывая ком в мигом пересохшем горле. — Блядь! — Тэхён кинул на него недовольный взгляд через плечо, — Ты меня напугал! Что ты творишь?! — У нас нет смазки. Я решу проблему. — У нас и презиков тоже нет, если ты забыл- Но Тэхён тут же заткунлся, его глаза заметно расширились, а губы застыли в немом крике. — Что ты... Ах! Он захлебнулся в громком стоне, когда Чонгук присосался губами к его промежности. — Чёрт, перестань... Но Чонгук не остановился. Он просто наслаждался этими несдержаннами всхлипами, вслушивался в соблазняющее хныканье, сам не в силах сдержать рокочущего рыка. Кончик его языка мучительно медленно обводил круги у сфинктера, рисуя узоры, понятные только ему одному. Тэхён, кажется, потерял связь с этим миром. С губ слетала череда тихих стонов, вперемешку с едва слышными 'Хватит'. Но они оба знали, что этого всего никогда не будет достаточно. Всегда будет мало. Всегда будет слишком недостающе. Они всегда будут хотеть ещё больше от этих чувств. Чонгук наконец толкнулся языком глубже внутрь, делая короткие, но быстрые движения. У Тэхёна окончательно перехватило дыхание. Да, ощущения были странными, непривычными... Но охуенно приятными. Язык двигался всё резче, до невозможности рвано, без какого либо конкретного, заданого темпа. То Чонгук не спеша очёрчивал сжимающуюся, розовую дырочку, то он влажно долбился в неё с чавкающими звуками. Голова шла кругом. Всё вокруг плыло. Перед глазами растворяющееся на ходу помещение. Но, блядь, тело до сих пор просило большего. Тэхён не выдержал. — Трахни ты меня уже, мудила! Чонгук чуть отстранился, по подбородку рамазана слюна, с уголка нижней губы она стекала. — Я собираюсь не трахнуть тебя, а заняться с тобой любовью. В этом есть существенная разница. — Да похуй, просто- Ему снова не дали закончить. Чонгук действовал молниеносно. Он кинул последний взгляд на теперь уже растянутую дырочку. Он рукой провел по всей длине своего члена. Он приблизился тазом к заднице Тэхёна, что всё ещё полулежал перед ним в коленно локтевой позе. Он, придерживая член, приставил его к входу. Он, зашипев сквозь твёрдо сомкнутые зубы, вошёл на всю длину. У Тэхёна из глаз посыпались звезды. В них тут же собрались крупные бусины слёз. Их обоих рвало на части. Тэхёна, в прямом смысле этого слова. Первые толчки были неуверенными, тягучими, как сладкий мёд. Чонгук хотел дать Тэхёну время привыкнуть к резкому вторжению. Но уже через пятнадцать секунд начал в бешеном ритме вбиваться в него. От стен фургона отражались пошлые звуки шлепков. Кожа на ягодицах мгновенно покраснела. Чонгук рычал и выдыхал, Тэхён плаксиво хныкал и стонал. — Разорвёшь же, — еле как выдавил Тэхён из себя, вдрагивая с каждым новым толчком. — Не разорву. Сегодня ночью, ты мой. — Я всегда твой... Никто не хотел останавливаться. И никто особо и не планировал в скором времени. Чонгук потом ещё получил за то, что всё-таки забыл про презервативы.