into your fate

Ну или он просто надеялся на это. Но надежда, как всегда, оказалась наивной, дерьмовой утопией. К вечеру всё стало хуже. Похмелье не только не прошло, но к нему прибавились адские боли во всём теле. Тянущая ломка в суставах, пульсирующая тяжесть в груди, онемение в пальцах. Дышать стало тяжелее. Будто воздух внезапно стал густым, липким, а тело не хотело подчиняться. Тэхён знал, что это. Симптомы. Его болезнь. Но он притворялся, что всё нормально. До последнего. Пока врачи сами не заметили. — Тэхён, ты бледный, — сказала одна из медсестёр, внимательно глядя на него. — Тебе хуже? — Нет. — Ты уверен? — Да. Он соврал. Но тело его предало. Резкая судорога пронзила мышцы, и он слабее, чем хотел, рухнул на кушетку. Врачи заметно забеспокоились. Прибежала ещё пара человек. Стук ручки о папку. — Тэхён, в чём дело? Он стиснул зубы. — Ничего. — Скажи честно. — Я же сказал— — Ты не в состоянии нормально стоять! Он тихо выдохнул, проклиная всё на свете. — Просто устал. — От чего? Он замешкался. И вот здесь, здесь он совершил ошибку. — Ну, как-никак, похмелье и всё такое. Тишина. — Что? Он понял, что сболтнул лишнего, но было уже поздно. — Ты пил? — Нет! — Тэхён. — Ладно, пил. — Ты был в баре? — Не… — Где? Он молчал. — Ты был один? — Нет. — С кем? Он ещё попытался отвертеться. Но врачи не были идиотами. Пара вопросов — и всё, его вывели на чистую воду. Они узнали. Что он был в баре. Что был с Чонгуком. Что его притащил обратно именно он. Главный врач поджал губы, долго сверлил его взглядом. А потом тихо, но отчётливо сказал: — С сегодняшнего дня Чонгуку запрещено тебя навещать. Тэхён моргнул. — Что? — Ты сам себя не контролируешь, и если этот парень на тебя так влияет— — Он тут ни при чём! — При чём. — Вы не можете этого сделать. — Можем. Тэхён чувствовал, как его сердце сжимается. — Это тупо. — Это разумно. — Я сдохну здесь без общения. — Мы не запрещаем тебе общаться. — Кроме него. — Кроме него. Тэхён молча смотрел на них. Он понимал, что спорить бессмысленно. Что они не передумают. И впервые за долгое время… Он почувствовал настоящий страх.

Страх накатывал, липкий, тянущий, сжимая ребра в тиски. Тэхён молча смотрел на врача, стараясь осознать услышанное. Чонгуку запретили навещать его. Эта мысль пульсировала в голове, больно отдаваясь в висках. Он не понимал, почему эта фраза так больно кольнула. Ведь не конец света, верно? Не конец… — Вы не можете так просто взять и запретить мне с ним видеться, — его голос звучал ровно, почти холодно. Врач тяжело вздохнул. — Ты не понимаешь, Тэхён. — Я понимаю больше, чем вы думаете. — Тогда пойми и это. Ты — пациент. Пациент. Тэхён почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Это слово… Как приговор. — Я не ребёнок. — Но и не здоровый человек. Тэхён резко стиснул зубы. Было хреново. Всё тело ныло, пульсируя болезненной ломотой, но теперь это чувство только усилилось, разливаясь по всему телу с новой силой. Чонгук больше не сможет приходить. Он больше не увидит его в саду. Он больше не сядет напротив, ухмыляясь, пока они учат математику. Он больше не поедет с ним в парк, не будет тянуть на скейтборд, не будет раздражать, не будет цепляться, не будет… Не будет. Тэхён резко развернулся, уходя в свою палату. Врачи не стали его останавливать. Закрыв за собой дверь, он медленно опустился на кровать. В груди разлилось удушающее чувство пустоты. Он взял дневник. Открыл. Посмотрел на чистый лист. Долго. Но написать ничего не смог. Сжал пальцы на краях тетради, стиснув зубы. Чонгук… Блядь. Он ведь не хотел, чтобы так вышло. Он не хотел, чтобы тот влипал в его дерьмо. Но тот ввязался. Слишком глубоко. И теперь… Теперь всё кончено? Тэхён медленно опустил голову на руки. Как же ему было хреново.

***

Ночь накрыла больницу плотным, густым покрывалом. Тёмные тени скользили по стенам, лампы в коридоре мерцали холодным светом, а где-то вдалеке тихо тикали часы. Воздух был свежим, чуть прохладным, пробираясь в комнату сквозь приоткрытое окно. Тэхён лежал на спине, глядя в потолок и слушая эту мертвую тишину. Обычно он любил ночи. Они были спокойными. Мягкими. Только сегодня ночью… Он чувствовал себя так, будто задыхается. Внутри всё сжималось. Он не мог уснуть. Мысли бились в голове, оставляя тяжёлый осадок. Чонгук больше не придёт. Больше не вломится в палату, как ураган. Больше не будет доводить его до бешенства, просто потому что ему нравится смотреть, как он злится. Больше не будет. Не будет. Тэхён медленно закрыл глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает неприятный ком. А потом… Резкий звук. Тихий, но достаточно явный. Будто кто-то царапал стекло. Тэхён нахмурился, повернул голову к окну. И тут же замер. Потому что на подоконнике сидел Чонгук. В тени, в ночи, с ухмылкой, как у проклятого дьявола. Тэхён задохнулся. — БЛЯДЬ! Чонгук фыркнул. — Тоже рад тебя видеть, Тэ-Тэ. Тэхён подскочил, сползая с кровати и указывая на него трясущимся пальцем. — Ты что, С УМА СОШЁЛ?! — Нет, просто очень хотел с тобой увидеться. — Тебе НЕЛЬЗЯ здесь быть! — Ну вот, а я здесь. Тэхён в бессилии провёл руками по лицу. — Чонгук, ты понимаешь, что если тебя поймают— — Ты думаешь, мне есть до этого дело? Тэхён сжал челюсть. Чонгук перелез с подоконника, спрыгивая на пол. Подошёл ближе, глядя прямо в глаза. — Ты правда думал, что я просто возьму и исчезну? Тэхён сморщил нос. — Да, было бы логично. Чонгук прищурился. — Я не умею мыслить логично. — О, поверь, я это давно понял. Пауза. Чонгук выдохнул, сложив руки на груди. — Объясни. Тэхён помолчал, но всё-таки сказал: — Главврач узнал про бар. — Ты сболтнул? — Нечаянно. Чонгук вздохнул, качнув головой. — Они запретили мне тебя навещать. — Да, я понял. — И ты такой «ну окей»? Тэхён хмыкнул. — А у меня есть выбор? Чонгук вскипел. — Какого хрена, Тэхён?! — Чего? — Они не имеют права так поступать! Тэхён приподнял бровь. — Ну, видимо, имеют. — Это НЕЗАКОННО! — Чонгук, мы не в диктатуре. — ТАК ВОТ ИМЕННО! Чонгук замахал руками. — Ты серьёзно думаешь, что больница может ТАК ПРОСТО запретить мне приходить?! — Ну, запретили же. — Ты слишком легко смирился. Тэхён пожал плечами. — Я привык. Чонгук замер. И тут же захлопнул рот. Выражение его лица сменилось. Он смотрел на него иначе. Не как на парня, которого ему запретили навещать. Не как на очередную проблему. А как на того, кто всю жизнь живёт в этом чёртовом замкнутом круге. Кого постоянно ограничивают. Кому запрещают. Всегда. Чонгук глубоко вдохнул. — Мне плевать на их запреты. Тэхён фыркнул. — Ну, это уже очевидно. — Я всё равно буду приходить. Тэхён не удивился. Но в груди что-то дрогнуло. Лёгкая, тёплая волна где-то внутри. — Ты идиот. Чонгук ухмыльнулся. — А ты слишком быстро сдаёшься. Тэхён отвернулся, чтобы скрыть слабую, едва заметную улыбку.