into your fate

— Блядь! Тихо чертыхнувшысь, Чонгук зашипел, словно разозлённый кот, и прищурился в той же манере. Его глаза вспыхнули раздражением, и он с протяжным стоном поднял ладони с асфальта, чувствуя, как грубая плоскость будто оставила на них свои зубчатые следы. Вся основная часть кожи горела огнём, оставляя замысловатые ожоги на каждом нервном окончании, и была покрыта мелкими камешками и пылью, которые по складывающимся ощущениям намеренно впились в плоть. Алые капли уже начали собираться на поверхности, тонкими дорожками прокладывая себе путь, а местами капли срывались, чтобы упасть на землю. Его зубы стиснулись, а губы дрогнули от боли, но он не позволил себе выдать больше ни звука. Вместо этого Чонгук сквозь сжатые челюсти медленно втянул воздух, который обжёг лёгкие, как будто сама природа решила его добить. — Это же как знатно надо было грохнуться, чёрт. Приехал вроде друга на койке навестить, а под конец ему же круглосуточно компанию составлять буду, такими-то темпами, — сквозь сжатые зубы прошептал Чонгук, поднимаясь на ноги с таким видом, будто собирался сейчас же размозжить скейтборд о ближайшую стену. Он оглядел свои ладони, покрытые мелкими царапинами и кровавыми полосками, и зло выдохнул, ощущая, как боль пульсирует в кончиках пальцев. Снова чертыхнувшись, но в этот раз более сдержанно, он поднял голову и осмотрелся. Скейтборд лежал в стороне, перевёрнутый, с одной стороны на асфальте виднелся длинный след от скольжения. Его брюки на коленях были разодраны, и через прорехи виднелась кровоточащая кожа. Он смахнул пыль с ладоней, хотя от этого только сильнее почувствовал жжение. — Надо же было так неудачно, — пробормотал он, наклонившись, чтобы поднять скейтборд. — Ладно, ничего страшного. Не первый раз, не последний. Чонгук снова оглядел свои руки, да, пальцы были в ссадинах и мелких порезах, но ничего серьёзного. Однако боль пульсировала с каждым движением, напоминая о недавнем падении. Он снова нахмурился, но в этот раз не столько от боли, сколько от раздражения. Это было его первое серьёзное падение за долгое время, и оно пришло в самый неподходящий момент. Он не мог позволить себе прийти в больницу с такими травмами, особенно когда собирался подбодрить Хосока, а не наоборот. — Иронию судьбы не обманешь, — пробормотал он, выпрямляясь и бросая взгляд на вход в больницу. Здание стояло величественно и холодно, как напоминание о хрупкости человеческого тела и о том, как легко оно может быть сломано. Это была ирония, которую Чонгук не мог не заметить: он пришёл сюда, чтобы отвлечь друга от скуки больничных будней, а сам едва не оказался пациентом. Он встряхнул головой, заставляя себя забыть о боли, и взял скейтборд, который всё ещё валялся на земле. Пыльное покрытие и царапины на доске теперь казались ему почти символичными — отражением его собственного состояния. Подняв скейтборд, Чонгук медленно направился к главному входу больницы. Он, двигась к входу, немного прихрамывал, но стараялся не показывать это. Его лицо приняло хмурое выражение, и он чувствовал, как с каждым шагом скопившееся внутри раздражение утихает, уступая место привычному упрямству. Он всегда был таким — упорным, неукротимым, не признающим слабостей. И сейчас, несмотря на усиливающуюся боль в ладонях и коленях, он решил не обращать на это внимания. Чонгук толкнул тяжёлую стеклянную дверь и вошёл внутрь. Его шаги эхом разнеслись по длинному коридору. Больничный двор был пуст — лишь звуки природы и еле слышное жужжание кондиционеров напоминали о том, что вокруг всё ещё существует жизнь. Чонгук вяло пошарил в кармане куртки, вытащил мятый кусочек бинта и начал кое-как обматывать им руки, скручивая материал вокруг ладоней так, чтобы хоть немного заглушить боль и остановить кровь. — Проклятье, — процедил он, криво усмехнувшись, — всё это из-за тебя, Хосок. Не мог обойтись без того, чтобы сломать себе руку? Хотя, если подумать, может это и к лучшему — хотя бы не придётся таскаться на эти скучные тренировки без тебя. Всё равно только из-за тебя и посещаю. Я уже спец, мне они и даром не нужны. Однако разодранные джинсы говорят о другом. Его встретил резкий запах антисептика и стерильности, который всегда вызывал у него дискомфорт. Он скривился, ненавидя больницы с самого детства. Светлые стены, белоснежные халаты медсестёр, тихий гул работающих приборов — всё это погружало в атмосферу чуждую и неприятную, как будто это место существовало вне времени и пространства. Чонгук направился к стойке регистрации, где его встретила молодая медсестра с доброжелательной улыбкой. — Здравствуйте. К кому вы? — Хосок, — коротко ответил Чонгук, опуская взгляд на свои теперь забинтованые руки и тут же спрятав их в карманы. — Он в какой палате? — Хосок... А, вот. Палата 304, третий этаж. Лифт прямо по коридору. — Спасибо. Чонгук кивнул и двинулся к лифту. Двери с мягким звуком открылись, и он вошёл внутрь. Когда кабина начала подниматься, он почувствовал, как напряжение в теле медленно отпускает. Его взгляд блуждал по зеркалу на стене, отражая его лицо, покрытое каплями пота и пыли, волосы, беспорядочно торчащие во все стороны. Ему нужен был момент, чтобы собраться с мыслями перед встречей с Хосоком, но он знал, что времени на это у него не будет. Лифт остановился, двери открылись, и перед ним предстал длинный коридор с рядами дверей, ведущими в палаты. Он нашёл палату 304 и тихо постучал, прежде чем войти. Хосок лежал на кровати с загипсованной рукой, но, несмотря на это, его лицо озарилось улыбкой, когда он увидел Чонгука. — Ну что, коллега по несчастью, как оно? — спросил он с порога, стараясь выглядеть бодрым, несмотря на своё состояние. Хосок поднял голову с подушки. — Чонгук, ты что ли? Чего такой побитый? Чонгук вошёл внутрь и сел на стул рядом с кроватью друга, бросив скейтборд на пол. Он знал, что выглядел усталым, но всё ещё пытался держаться. — Да так, решил разнообразить будни. Не ты один тут страдать будешь, понял? Хосок хмыкнул, оглядывая своего друга. — Ну-ну, только не забудь, кто из нас тут профессионал в падениях. Чонгук усмехнулся, наконец расслабившись. — Профессионал или нет, но я всё равно буду тебя навещать. А может, научишь меня пару трюков делать на койке, а? — Ага. А ты чего так долго? — спросил Хосок, поднимаясь на локтях. — Уже думал, что ты забыл про меня. Чонгук ухмыльнулся, скрывая своё собственное состояние. — Да так, немного задержался. Если серьёзно, Как ты? — Да нормально. Ну так ты чего хромаешь? Правда падал? Чонгук закатил глаза. Он же тоже не всевышний, и ошибки делает. — Да так, мелочь. Ты лучше расскажи, как ты умудрился руку сломать? — А вот это уже прям анекдот. Да на скейте я разгонялся, пока не грохнулся нахер. Чонгук откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и внимательно посмотрел на Хосока. — Ну-ну, рассказывай, как ты ухитрился так лихо навернуться? Что за трюк ты пытался сделать? Хосок слегка смутился, но улыбка всё ещё играла на его губах. — Да, ничего особенного. Решил, что могу освоить новый трюк на рампе. Знаешь, такой классический прыжок с разворотом на 360. Ну, разогнался, всё вроде шло нормально, но как-то неудачно приземлился. Нога поехала, и... — он показал на загипсованную руку. — Привет, гипс. Чонгук фыркнул, слегка покачав головой. — Да уж, ты, конечно, молодец. Сразу видно, что в крови у нас у обоих безрассудство. Хосок прищурился и ухмыльнулся. — А ты? Что с тобой случилось? Я-то хоть пытаюсь что-то новое делать, а ты что? На ровном месте упал? Чонгук стиснул зубы и опустил взгляд на свои побитые ладони. — Да уж, было бы что-то крутое. Просто подумал, что успею сделать разворот перед бордюром. Ну и... как ты сказал? Нога поехала. Хосок громко рассмеялся, откинув голову назад, и слабо постучал по кровати здоровой рукой. — Ох, Чонгук, ты, конечно, умеешь повеселить. Я всегда говорил, что ты слишком смелый для своего же блага. Но знаешь, так даже веселее. Теперь у меня будет компания. Мы с тобой в одном клубе травматологов. Чонгук невольно улыбнулся, чувствуя, как с него спадает напряжение. — Да уж, великие скейтеры. В следующий раз надо будет устроить соревнование, кто быстрее сломается. Хосок приподнялся и повернулся к Чонгуку. — Ну, если это не шутка, то я готов. Но, знаешь, лучше мы будем соревноваться, кто быстрее выучит новый трюк, а не кто быстрее попадёт в больницу. Чонгук кивнул, соглашаясь. — Договорились. Только сначала нужно выжить после этого визита. Думаю, мне стоит научиться падать чуть мягче. Хосок рассмеялся и наклонился вперёд, его глаза блестели от веселья. — Ладно, договорились. Но смотри, Чонгук, если ты ещё раз так упадёшь, я тебе гипс на обе руки наложу. Вот тогда действительно будем как два инвалида. Они оба рассмеялись, и на мгновение боль и дискомфорт отступили, уступая место беззаботности. Чонгук ещё раз оглядел Хосока, проверяя, действительно ли тот в порядке. Его друг, несмотря на шутки, выглядел усталым, но не сломленным. Загипсованная рука покоилась на подушке, а под глазами виднелись тёмные круги — свидетельства бессонных ночей и боли. Однако, как всегда, Хосок умел скрывать своё состояние за лёгкой ухмылкой и саркастичными комментариями. — Так, а теперь расскажи, что ещё произошло, пока я тут валяюсь, — сказал Хосок, подмигнув. — Как там наш скейт-парк? Кто теперь там главный? Чонгук усмехнулся и, поудобнее устроившись на стуле, облокотился на спинку. — Ну, что тебе сказать. Твоё отсутствие, конечно, заметно. Все, кто катались с нами, спрашивали, когда ты вернёшься. Похоже, ты там главная звезда. Даже те, кто пытались выпендриваться, сразу поутихли, когда узнали, что ты в больнице. Хосок ухмыльнулся, но в его глазах читалась тоска. Он скучал по свободе, по тому чувству, которое приносило катание на скейтборде. — Скучаю по этому, — признался он, посмотрев на свои пальцы, которые слегка двигались в гипсе. — По этим ощущениям, когда ветер в лицо, а ноги ведут доску, как будто это продолжение тебя. Чонгук кивнул, понимая друга. Он тоже чувствовал эту тоску, особенно сейчас, когда их компания была не в полном составе. — Знаешь, мы с парнями думали, как бы тебя подбодрить. Мы даже начали снимать все свои тренировки на видео. Хотели, чтобы ты не скучал тут, — он ухмыльнулся, — и чтобы было чем похвастаться, когда ты вернёшься. Ну и чтобы ты видел, как мы делаем ошибки, как всегда. — Серьёзно? — глаза Хосока загорелись. — Ты это всё снял? Покажи мне! Чонгук вытащил из кармана телефон, перелистал пару видео и нажал "плей". На экране замелькали кадры их трюков, неудачных падений и дружеских перепалок. Взрывы смеха и азарт заполнили комнату, как будто они снова были на площадке. Хосок не мог удержаться от улыбки, его лицо озарилось ярким светом радости. — Вот это круто, — прошептал он. — Спасибо, Чонгук. Это... действительно помогает. Чонгук кивнул, скромно пряча телефон обратно в карман. — Да ладно, ты бы сделал то же самое. Мы скучаем по тебе, Хосок. Все ждут твоего возвращения. А пока мы здесь — я буду твоими глазами и ушами в том мире. Ты не пропустишь ни одного трюка, ни одной шутки. Считай, что я твой личный курьер из реальности. — Чонгук, ты настоящий друг, — ответил Хосок, серьёзно глядя на него. — И я обещаю, что скоро вернусь. Вижу, без меня ты совсем развалишься. Чонгук поднялся с кресла, чувствуя, как затекли ноги после долгого сидения. В комнате Хосока было душновато, и ему захотелось свежего воздуха. Он знал, что здесь, в больнице, есть сад — небольшой уголок природы среди стерильных стен, куда иногда выходили пациенты или посетители, чтобы отвлечься от больничной рутины. — Я на минуту выйду, подышу свежим воздухом, — сказал он, посмотрев на Хосока. — Хочешь что-нибудь принесу? — Да не, всё нормально, — ответил Хосок, вытянувшись на кровати. — Но если найдёшь что-то интересное там, поделись потом. Чонгук кивнул и вышел из палаты, не спеша направляясь к лифту. Его мысли всё ещё крутились вокруг падения, боли в руках и недавнего разговора с другом, но что-то внутри него требовало отвлечься. Лифт остановился на первом этаже, и он вышел в холл, следуя указателям к выходу в сад. Когда он толкнул стеклянную дверь, перед ним открылся небольшой дворик с аккуратно подстриженными кустами и деревьями, цветочными клумбами и несколькими скамейками, разбросанными по периметру. Воздух был прохладным и свежим, и Чонгук вдохнул его полной грудью, ощущая, как лёгкое напряжение спадает. Он прошёл по узкой дорожке из гравия, наслаждаясь тишиной и уединением. На одной из скамей сидел кто-то, погружённый в чтение книги. Это был молодой парень, его фигура казалась почти нереальной в этом тихом уголке. Чонгук замедлил шаги, его внимание мгновенно приковала внешность незнакомца. Парень был стройным, с длинными изящными пальцами, которые легко перелистывали страницы. Его кожа казалась почти прозрачной под мягким светом, который пробивался сквозь листья деревьев. Чёрные волосы обрамляли лицо, спадая на глаза, но это не мешало ему сосредоточенно читать. Его черты были тонкими и гармоничными: высокие скулы, прямой нос, мягкие губы, которые слегка шевелились, будто он про себя повторял текст. И очаровательные родинки, врассыпную трогающие кожу. Чонгук замер, чувствуя, как его сердце начинает стучать сильнее. Этот парень выглядел так, будто сошёл со страниц самой книги, которую держал в руках. В его облике было что-то неземное, почти мистическое. Чонгук никогда не видел никого похожего, и теперь не мог отвести взгляд. Его обычно агрессивная натура смягчилась под влиянием этого неожиданного зрелища. "Кто это?" — пронеслось в голове Чонгука. — "Почему я никогда не видел его раньше?" Парень поднял взгляд от книги, словно почувствовав чьё-то присутствие, и их глаза встретились. Чонгук на мгновение затаил дыхание. Глаза незнакомца были глубокими и выразительными, в них читалась одновременно всё, и ничего. Пустота, заполненная... чем-то. Чонгук сделал шаг вперёд, почувствовав странное желание заговорить, узнать больше об этом загадочном человеке. Но слова застряли в горле. Незнакомец слегка приподнял бровь, как будто удивлённый интересом Чонгука, но не отвёл взгляда. Чонгук стоял, не в силах пошевелиться, словно оказался под гипнозом этих глаз, которые смотрели на него с непонятным выражением. Он хотел что-то сказать, хотя бы банальное «привет», но язык не слушался. Незнакомец, казалось, изучал его так же внимательно, как только что прочитанную страницу. Однако прежде, чем Чонгук смог собраться с мыслями, парень неожиданно закрыл книгу, тихо щёлкнув её обложкой, и встал. Его движения были плавными и уверенными, как будто он привык к тому, что на него смотрят. Он неспешно развернулся и направился по дорожке, не сказав ни слова. Чонгук на мгновение замер, не понимая, что делать. Он ощущал, как внутренняя энергия, обычно направляемая в его резкие и импульсивные действия, сменилась неуклюжей растерянностью. Но это чувство быстро уступило место упрямству. Он не мог просто так отпустить это странное, завораживающее видение. Что-то в этом парне зацепило его глубже, чем он мог ожидать. Чонгук, стиснув зубы, сделал первый шаг, а затем ещё один, следуя за ним. Дорожка вела к дальней части сада, где деревья создавали густую тень, отсекая свет и превращая пространство в почти волшебное место. Листья шуршали под лёгким ветерком, а звуки больницы остались далеко позади. Чонгук старался идти тихо, но камешки на дорожке предательски поскрипывали под его ногами. Незнакомец не ускорял шага, но Чонгуку казалось, что он ускользает. — Эй... — наконец выдавил Чонгук, но его голос звучал слишком тихо, чтобы быть услышанным. Парень продолжал идти, даже не оборачиваясь. Чонгук стиснул кулаки. Он не привык, чтобы его игнорировали. Обычно его громкий и дерзкий характер притягивал внимание, и он знал, как добиться того, что хочет. Но сейчас все его попытки оказались тщетными. Незнакомец был как призрак, который мог исчезнуть в любой момент. — Эй! — повторил он громче, ускоряя шаги, но парень лишь слегка повернул голову, будто слышал, но не считал нужным ответить. Когда Чонгук почти догнал его, парень вдруг резко остановился и развернулся. Их взгляды снова встретились, и теперь в глазах незнакомца читалось холодное раздражение. Он прищурился, оценивающе осматривая Чонгука с ног до головы, прежде чем заговорить, его голос был ровным, глубоким, бархатным, но резким: — Ты всегда так навязчиво следишь за незнакомцами? — Его тон был наполнен высокомерием, словно он говорил с кем-то, стоящим на ступень ниже. Боже, даже его голос был идеальным. Чонгук сбился с шага, не ожидая такой резкой реакции. Его лицо на мгновение вспыхнуло от смущения, но он быстро взял себя в руки. — Я просто... — начал он, но слова снова застряли в горле. Почему этот парень мгновенно вызывал в нём такую растерянность? Незнакомец слегка наклонил голову, его глаза блеснули недоверием. — Если тебе нечего сказать, тогда, может быть, перестанешь следовать за мной по пятам? Это раздражает. Чонгук сжал кулаки, почувствовав, как внутри поднимается волна гнева. Но больше всего его раздражало собственное замешательство. Он был тем, кто обычно задавал тон разговора, кто не боялся бросить вызов. А сейчас он стоял перед этим парнем, растерянный и неуверенный. — Я просто хотел узнать, что ты читаешь, — наконец выдавил он, чувствуя, как собственные слова звучат глупо. Незнакомец поднял бровь, его губы изогнулись в лёгкой ухмылке. — И зачем тебе это знать? Мы не знакомы, и, честно говоря, я не стремлюсь к этому. Так что, будь добр, оставь меня в покое. Чонгук почувствовал, как его щеки заливаются жаром. Он не привык к такому обращению. Но вместо того чтобы отступить, он сделал шаг вперёд, его упрямство взяло верх. — Может, я не привык к тому, чтобы меня так отшивали, но не думай, что я просто так отступлю, — произнёс он, стараясь вернуть себе уверенность. — Если ты здесь часто, мы ещё увидимся. И, может быть, в следующий раз ты захочешь поговорить. Парень посмотрел на него долгим, изучающим взглядом, но ничего не ответил. Он лишь повернулся и снова зашагал прочь, оставляя Чонгука стоять в тени деревьев, с противоречивыми чувствами внутри. Хосок, ну и чего же ты раньше руку не сломал, а?