Связанные болью

      Чимин всю ночь плохо спал, его жутко мучали головные боли. Обезболивающее не помогало. Он проворочался практически до самого утра. В итоге, от пережитого стресса и кипы таблеток, организм сдался, и он уснул.       Проснувшись от громкой мелодии будильника, он с трудом разлепил веки. Наощупь нашёл телефон, чтобы отключить раздражающую мелодию. Перевернувшись на спину, омега уставился в потолок и вспоминал вчерашний вечер — как Юнги грубо с ним обошёлся, как потом позвонил Намджуну и долго плакался ему в трубку, а потом клялся, что больше никогда не проронит ни одной слезинки из-за чёртовых мужиков.       Намджун терпеливо выслушивал жалобу, и только иногда перебивал, чтобы вставить подбадривающие мудрые фразы.       — Все мы люди, малыш, и мы не идеальны, нам свойственно ошибаться. Главное, прими к сведению эту ошибку, и Бога ради, постарайся её не повторять. Будь сильным и береги себя.       Чимин был так ему благодарен за поддержку, он как-то весь преисполнился верой в себя, что он сильный мальчик и не будет лить каждый раз слёзы из-за нерадивых альф. Но потом у Намджуна выхватил трубку Джин, видимо, тот слышал их разговор. Старший так кричал о том, что Чимин идиот и вечно влезает в сомнительные связи, что весь запал омеги пропал, и его накатило новой волной истерики.       Пак слышал, как Намджун отчитал мужа за то, что тот не поддерживает, а делает только хуже.       Видимо Джину стало стыдно после слов своего альфы… Ведь тот был прав.       — Малыш, прости меня, пожалуйста. Я такой плохой друг, ты там один, за шесть с половиной тысяч километров, страдаешь… — всхлипнул в трубку старший. — А я тут… Вместо того, чтобы подбодрить тебя, ругаюсь. Хочешь, я приеду, и мы вместе закатаем этого засранца в бетон?!       Чимин, конечно, был зол на Мин Юнги, но к таким радикальным мерам был не готов. Но слова старшего рассмешили его. Они ещё какое-то время поговорили, и Кимы, пожелав ему доброй ночи, отключились.       После разговора Чимин вышел на улицу, чтобы немного побродить по пустынному ночному пляжу.       Луна красиво подсвечивала гладкую поверхность океана, делая его особенно загадочным в такое время суток. Волны быстро набегали на берег, а потом так же быстро убегали. Чимин присел у кромки воды и стал пальцами перебирать песок, думая о своей жизни.       Он рано осиротел — ему было восемь лет, когда родители возвращались из деревни, где жил его дедушка. У отца прихватило сердце, и он, не справившись с управлением, врезался в бетонный отбойник. От удара машина подскочила и перевернулась на крышу, произошло какое-то замыкание и машина загорелась. Родители погибли ещё до того, как машина загорелась, и слава Богу, ведь лучше умерить сразу, чем гореть заживо.       Омегу забрал к себе дедушка. Жить с ним было сложно, ведь дед был старой закалки и строго воспитывал юношу. Но Чимин всё равно очень любил старика, ведь тот был его единственным родным человеком.       Когда омеге исполнилось восемнадцать, дедушка скончался, и смерть его была очень красивая — он просто уснул и не проснулся. Чимин тоже бы хотел так умереть, без боли и мучений.       Вырвав своё сознание из мрачных воспоминаний, он хотел встать. Но неожиданная резкая боль ударила в голову, выбивая из груди протяжный стон. С трудом сохранив равновесие, омега сжал виски руками. Больно. Складывалось ощущение, что черепная коробка расколется напополам.       — Да что ж это такое… — стонет он, присаживаясь на колени. — Чёрт!       Чимин дополз до прикроватной тумбочки, куда вчера положил обезболивающие. Проглотив на сухую убойную дозу таблеток, он взобрался обратно на кровать, и свернувшись калачиком, тихо всхлипывал.       В следующий раз он проснулся, когда в окно постучалось яркое мальдивское солнце. Распахнув тяжёлые веки, он весь сжался боясь, что снова будет больно, но голова прошла, спасибо Сокджину за то, что тот упаковал ему в сумочку аптечку.       После обеда, когда Чимин нежился в тёплом бассейне, за ним пришёл Марсель. Совсем забывший о назначенной морской прогулке, омега пару секунд глупо моргал, смотря на пришедшего капитана.       — Точно! — вскрикнул он и рванул в комнату чтобы переодеться. — Дай мне пять минут, Марсель, — пробегая мимо, пробормотал омега.       — Хорошо, — хихикал капитан. — Я готов тебя ждать вечность.       Наспех приняв душ, Чимин как ужаленный носился по комнате, закидывая в рюкзак солнцезащитный крем, воду и лёгкую рубашку, чтобы не обгорели руки и спина. Затем прошёлся пару раз тушью по ресничкам и мазнул на губы увлажняющую помаду.       — Отлично, — омега удовлетворённо кивнул своему отражению в зеркале и выбежал из комнаты.       Марсель сидел на диване и что-то увлечённо рассматривал в своём телефоне.       — Я готов, — объявил Пак.       Альфа поднял на него взгляд, и его лицо озарилось яркой улыбкой.       — Не устану повторять, о том, что ты очень красивый.       — Спасибо… — застенчиво заморгал омега. — Ну что, пойдём?       Чимин запер дверь и они направились к катеру.       Марсель, как всегда, был очень внимательным — подал ему руку, чтобы он без труда забрался на судно. Когда они вышли в открытый океан, альфа разрешил Чимину постоять за штурвалом. Это было так потрясающе, он радовался, как ребёнок получивший долгожданную игрушку. На лице играла самая яркая улыбка. Чимин испытывал невероятное ощущение от их переключения.       Они посетили несколько безлюдных островов, на одном из которых Чимин увидел необычной красоты цветок. Ему было жалко срывать такое чудо, но альфа сказал, что растения всё равно умрут, так как ими питаются животные острова.       Марсель аккуратно срезал цветок и вставил в каштановые волосы Чимина.       — Ты выглядишь, как божество… — сказал альфа и, притянув его за руку, попытался поцеловать.       Чимин увернулся от чужих губ, без слов давая понять, что тот спешит.       — Я понял, — кивнул головой капитан. — Хочешь искупаться в открытом океане?       — Очень хочу!       Марсель взял его за руку и повёл за собой к катеру.       Они прибыли обратно к острову, где остановился Чимин, когда уже начинало темнеть. Уставший от прогулки омега еле передвигал ногами.       Добравшись до бунгало, Пак предложил Марселю выпить с ним чаю, но, тот, извинившись, отказался, альфе надо было срочно возвращаться домой. Как выяснилось, Марсель жил со своим пожилым отцом, которому нужен уход и внимание.       Уже около двери альфа снова потянулся за поцелуем, но Чимин ловко подставил щёку.       — Спокойной ночи, капитан, — хихикнул омега, и подмигнув, быстро забежал в дом.       Омега первым делом зашёл на кухню, включил чайник, и пока тот кипятит воду, решил быстренько переодеться.       Зайдя в комнату, он нащупал включатель и щёлкнул по нему рукой. Комната залилась тёплым светом. Но когда он поднял голову, то от неожиданности резко дёрнулся и схватился за сердце.       На его постели сидел Мин Юнги с полыхающими от злости глазами.       — Где… Ты… Был? — выделяя каждое слово, прорычал альфа.       — Тебе то какая разница, ты вчера ясно дал понять, что я тебе не интересен, — ответил ему омега, стараясь сохранить самообладание. — Так что ты не имеешь никого права что-то требовать от меня.       — Если я задал вопрос, значит мне есть разница. Где ты был, Чимин?       — Я был на морской прогулке! — он не будет придумывать никаких отговорок, кто такой этот Мин Юнги, чтобы оправдываться перед ним.       — С этим тупым качком?! — у альфы на скулах заиграли желваки.       — Его зовут Марсель и он не тупой!       — Что между вами что-то было? — мужчина принюхался, и его глаза почернели. — Почему от тебя так разит его запахом?       — Что завидуешь, ведь у него есть запах, а у тебя нет? — омега, честно говоря, и не помнит какой запах у капитана, но ему хотелось зацепить гордость Юнги.       — Я повторюсь, что между вами было? — не обращая внимание на колкость, продолжил Мин.       — Всё! — выстрелил в упор Чимин. И через долю секунды пожалел об этом.       Альфа настолько быстро сорвался с места, что омега даже не успел пискнуть, как его уже закинули на плечо и потащили в сторону бассейна. Он вырывался, кричал, дёргал ногами, но Юнги продолжал его нести, а потом скинул, словно тряпичную куклу, в воду.       Чимин вынырнул и начал кашлять, задыхаясь от воды, которая попала в лёгкие, как ему казалось через все возможные отверстия.       — Какого чёрта? — зло закричал он.       Юнги кинул ему в воду бутылку с гелем для душа и мочалку.       — Оттирайся, я не хочу чувствовать на тебе его запах!       — Да пошёл ты, урод! — всё так же кричал омега и швырнул в него кинутую ранее мочалку.       — Чимин! — низко рычит альфа. — Не испытывай моё терпение, я не выпущу тебя из воды, пока ты воняешь им, как дешёвая шлюха.       Эти слова больно ударили его, попадая точно в цель. У омеги от обиды задрожали губы и глаза защипали от подступающих слёз. Чимин очень старался их сдержать, ведь буквально вчера клялся, что больше никогда не заплачет из-за этого альфы.       — Чимин, возьми эту мочалку и начни уже оттираться, чем больше ты сопротивляешься, тем дольше ты будешь находится в этом бассейне. У нас впереди ещё тринадцать дней отпуска, а у меня нет прекрасного Марселя, который бы коротал моё время. Так что мне некуда спешить, и я буду сидеть здесь с тобой и ждать, когда ты выполнишь мой приказ, — уже более спокойно выпалил Юнги.       Чимин понимал, что альфа не лукавит и действительно выполнит то, что говорит. Он чувствовал себя таким беззащитным от жалости к себе, слёзы, не сдержавшись, потоком хлынули из глаз.       Он нащупал утонувшую на дне бассейна бутылку с гелем, и вылил её содержимое на мочалку, стал тереть свои руки.       — Сними одежду, она тоже вся воняет, как раз сможешь обтереть закрытые участки кожи, — приказал Юнги.       От этого унижения слёзы проливались только больше. Омега даже начал икать от них, да и прохлада воды тоже внесла свою лепту. Он весь дрожал от холода. Руки уже отказывались слушаться, а кожа от трения болела. В некоторых местах виднелись мелкие кровоподтёки, оставленые грубой мочалкой.       — Достаточно, вылезай, — протянул ему руку Мин.       Чимин отмахнулся от предложенной помощи и самостоятельно выбрался из воды. Он стоял только в одних кружевных трусиках, его губы были синими, тело покрыто мурашками, а из глаз, не прекращая, лились слёзы.       — Возьми, вытрись. — альфа протянул ему полотенце.       Омега вытер себя на сухо, отшвырнув полотенце в сторону, и уставился на альфу.       — Ещё приказы будут?       — Нет, пошли спать.       — Я с тобой никуда не пойду!       — Ты опять начинаешь испытывать моё терпение? Ты что, мазохист? Я не спрашиваю твоего мнения, мы идём в кровать, и ты будешь спать на ней рядом со мной. — сказал альфа, начиная наступать на него.       — Почему ты так со мной? Что я тебе сделал? — сквозь слёзы спрашивал Чимин.       Юнги ничего ему не ответил, молча подошёл и схватил не сопротивляющегося парня за руку, ведь зачем напрасно тратить энергию, альфа всё равно победит.       Они легли на кровать и отвернулись в разные стороны. Омега искренне его не понимал. Юнги кидало из стороны в сторону. Сначала он оскорбляет Чимина, потом ложится с ним в одну постель. Это всё сводит его с ума.       Через час Юнги понял, что Чимин уснул. Он перестал всхлипывать, и дыхание стало ровным. Альфа повернулся и придвинувшись к нему, обнял. Ему было стыдно за себя, за то, что не смог сдержаться. Сейчас, лёжа рядом с парнем, он понимал, что его охватила дикая, не понятно откуда появившаяся ревность. Юнги было противно даже думать, что омега мог лечь под этого Марселя. А тут он сказал ему об этом прямо, и альфе сорвало крышу.       Он так же понимал, что Чимин ему не нужен, не хотел его для себя, но всё равно испытывал ревность, когда видел рядом с другим.       Чимин заворочался в его объятьях и повернулся к нему лицом. Сморщив носик, он распахнул заплаканные сонные глаза. Пару раз моргнув и осознав, кто перед ним лежит, омега попытался отодвинуться, но Юнги не выпустил его из кольца своих рук.       — Отпусти.       — Не могу.       — Зачем я тебе? Почему ты меня мучаешь? — голос омеги снова начинал дрожать. — Что ты хочешь от меня?       — Прости, — неожиданно сказал альфа, и провёл пальцем по его лицу. — Ты такой красивый, когда плачешь. Такой желанный. — он приблизился и провёл губами по щекам омеги, стирая ими высохшие слезы.       Он расцеловал всё пылающее лицо Чимина и спустился ко рту, языком прошёлся по плотно сжатым губам.       — Чимин, не заставляй меня брать тебя силой, — прошептал альфа. — Ты ведь знаешь, я смогу сделать тебе хорошо. — он опять приблизился к его губам, и омега раскрыл рот.       Юнги скользнул в него своим языком и почувствовал себя хозяином. Руки блуждали по обнажённому подтянутому телу. Он сжимал его соски, больно щипал и выкручивал их. Но омега не издавал ни звука, он просто лежал и позволял делать с ним, что тому хотелось. Альфу такой расклад не устраивал, он спустился рукой к трусикам Чимина, и начал сквозь них наглаживать маленький бугорок.       Возможно, сам омега и объявил альфе бойкот, но его тело отреагировало на касания мужчины, и уже через пару минут его член возбуждённо дёргался.       У Юнги и у самого уже крепко стоял, он стянул с него бельё, развернул к себе спиной и устроился сзади. Он начал покрывать поцелуями его шею, а свободной рукой стал поглаживать между его ягодиц. С каждым движением там становилось всё более влажно. Решив, что омега достаточно течёт, он раздвинул его ягодицы и одним резким движением вошёл в него.       От резкой боли Чимин закричал, и из глаз хлынули слёзы. Он весь сжался… Тем самым только сильнее распаляя альфу. В ту ночь Юнги брал его жёстко, во всех возможных позах, но омега всё так же оставался безучастным, единственное, что выдало его, о том, что он в сознании — это бесконечный поток слёз. Закончив, альфа обнял его и уткнувшись носом в шею, шептать слова утешения.       — Прости меня, пожалуйста. Такого больше не повторится, я клянусь тебе, — он вдохнул сладкий аромат клубники. — Ответь мне, пожалуйста, я хочу знать, что ты простил меня...— альфа стал покрывать его шею лёгкими поцелуями. Он зажмурился, когда почувствовал, как он его прикосновений омега задрожал. — Сладкий, не бойся, я больше ничего не сделаю против твоей воли. Посмотри на меня.       Чимин пару секунд колебался, но всё-таки повернулся и заглянул в сожалеющие глаза Юнги.       — Простишь? — снова спросил альфа.       — Да, — голос парня был тихим — Больше никогда не обижай меня.       — Обещаю.       Чимин потянулся и положил голову на плечо мужчины, провёл маленьким пальчиком по широкой груди альфы. Наверное, ему не стоило его прощать, но почему-то не смог отказать. Всё его нутро тянулось к этому альфе, даже не смотря на причинённую боль.       Они продолжали лежать молча, погружённые каждый в свои мысли.       Тишину нарушило неожиданное урчание. Юнги приподнял голову и удивленно посмотрел на Чимина:       — Что? Я хочу кушать, — надул и без того пухлые губы омега.       Альфа тихо рассмеялся, и убрав с груди его голову, сел. Похлопав омегу по попе, сказал:       — Пошли, накормим тебя, енот.       Пара зашла на кухню, где омега уселся за стол и стал терпеливо дожидаться, когда альфа его покормит.       Юнги открыл холодильник и изучил содержимое. Взяв яйца и бекон, он обернулся к парню:       — Как насчёт яичницы?       — Я не люблю яйца. — скривился омега.       У альфы в глазах сверкнуло озорство, и он, поиграв бровями, уточнил.       — Помнится прошлой ночью, ты не отказывался от моих.       Лицо Чимина вспыхнуло, щёки покраснели, и он прикоснулся к ним холодными ладошками.       — Поздновато для смущения, — пожурил его альфа.       — Ты можешь хоть иногда не быть таким прямолинейным?       — Могу, но не понимаю, зачем… — пожал плечами Мин.       Он снова открыл холодильник и достал оттуда овощи, чтобы приготовить для омеги салат, а для себя всё же пожарил яйца с беконом.       Когда еда стояла на столе, он достал бутылку вина и разлил по бокалам. Чимин с жадностью накинулся на салат, но от вина отказался.       — От алкоголя у меня болит голова.— пояснил он.       Юнги понимающе кивнул и придвинул к себе бокал.       После ночного перекуса альфа предложил прогуляться по берегу. Взявшись за руки, они брели по тёплому песку и болтали о всяких пустяках.       Юнги рассказывал о студенческой жизни, как упорно учился, чтобы стать хорошим врачом.       — Когда я был на четвёртом курсе, я встретил своего истинного, — неожиданно сказал Юнги.       Чимин аж остановился и посмотрел на альфу, ожидая продолжения рассказа.       — Наш роман быстро закрутился, и через три месяца мы поженились, не видели смысла ждать, ведь мы истинные и созданы друг для друга. Это были самые счастливые три года моей жизни. Но потом он заболел, состояние с каждым днём всё сильнее ухудшалось, но Мону, так звали моего мужа, отказывался проходить лечение, и всякий раз придумывал новые отговорки, чтобы не посещать врача, — альфа сглотнул вязкую слюну, рассказ давался очень тяжело. — Как-то в один из дней, я попросил его привезти на работу один важный документ, который я забыл дома. Муж приехал, но спуститься к нему у меня не получилось, и тогда ему пришлось самому подняться ко мне в ординаторскую... — он замолчал, и подумав пару секунд, продолжил. — В кабинете я был не один, со мной сидел мой коллега онколог. Когда Мону вошёл, они с ним обменялись какими-то подозрительными взглядами, и я понял, что они знакомы. Дождавшись, когда муж уйдёт, я прижал к стене коллегу и потребовал объяснение. — следующие слова дались ему ещё тяжелее. — Врач сказал, что уже полгода наблюдает моего мужа и тот просил не сообщать об этом мне. У Мону диагностировали рак крови. — хмыкнул. — В тот день моя жизнь поделилась на до и после. Как врач, я понимал, что выживание при этом виде рака минимальное. Когда вечером я приехал домой, мы сильно поругались. Я не понимал, почему он не рассказал мне, почему сам проходил через все эти мучения. Тогда он сказал, что делал это для того, чтобы после его смерти я помнил его красивым, здоровым, молодым омегой, которого я когда-то полюбил. Я был зол на него, зол на то, что он всё решил за нас двоих, но я не стал этого показывать. Тогда мы стали бороться с болезнью вместе, но в итоге всё равно проиграли. Через полгода он умер на моих руках, и знаешь, какие были последние его слова? «Я хочу, чтобы ты продолжал любить»!       Чимин слушал внимательно, сочувствовал альфе. Ему было искренне жаль. После рассказа омега понял, о чём тогда говорил Намджун. Смерть мужа сломала Юнги.       Чимин сделал шаг в направлении альфы и хотел обнять, чтобы подарить ему свою поддержку, но тот увернулся от его руку, выставляя свою вперёд, как бы прося остановиться.       — Я сейчас всё это рассказал, не для того, что бы ты жалел меня. Я это рассказал, чтобы ты понял. Мы никогда не сможем быть вместе, я так и не смог… Да и не смогу выполнить просьбу своего истинного. Я любил и продолжаю любить только мужа. И я не хочу делать тебе больно, обещая то, что не смогу выполнить. Я надеюсь на твоё понимание, — сказал альфа.       Чимин понял, что Мону всегда будет стоять между ними, и Юнги никогда не выберет его, но всё равно был благодарен за честность.       — Я услышал тебя, — ответил ему Чимин и повернулся назад к дому.       Но Юнги не дал ему уйти, схватив за руку, и развернул к себе.       — Я не готов дать тебе любовь, но мне нравится быть с тобой. И если ты согласен на такие отношения, то давай попробуем.       Омегу устроил такой вариант, почему? Да потому что надежда умирает последней. А Чимин надеялся, что сердце Юнги растает и он полюбит его, пусть и не той любовью, которой любил своего мужа.       — Я согласен.