Nolo oblivisci

На узкой больничной койке посреди небольшой больничной палаты лежало…нечто. Да, именно нечто, потому что человеком это было назвать сложно. Да, в нем угадывались человеческие черты, но полноценный образ существа приводил мозг в полное замешательство.    Представьте, что вы идете по оживленной улицы, вокруг очень много людей. Все шумят, кричат, разговаривают, кто-то где-то начал петь, потом вы слышите шум машин и крики птиц. Вы спокойны, несмотря на весь этот хаос, потому что вы к этому привыкли, а потом в самом центре толпы вы видите странного человека, одетого полностью в белое и с капюшоном на голове. Вы удивитесь? Думаю, да. Вам стане не по себе? Тоже вполне возможный вариант событий. Захотите ли вы подойти к данному человеку? На вряд ли. Захочется ли вам уйти отсюда? Скорее всего, да.    А теперь представьте себе на месте «человека в белом» худое, почти «иссохшее» человеческое тело, у которого вы можете пересчитать каждую косточку, каждый позвонок. Его глаза пусты и безжизненны, в них нет никакого блеска. Они темны, как далекая и забытая пещера, и глубоки, как Марианская впадина.    На человеческом теле, которое больше напоминает скелет из кабинета биологии, надет кашемировый свитер, но даже через него отлично видно всю печальную картину.    Шея до самых ключиц замотана бинтами, как и запястья вместе с несколькими пальцами. Наверное, если убрать одеяло, то бинты можно будет найти и на ногах. Все это выглядит жутко, но если смотреть на всю картину в целом, то как будто бы так и надо. От таких мыслей голова идет кругом и становится плохо, но в душе и так полный кавардак, чтобы мыслить нормально и рационально. Здесь здравый смысл не подойдет. Здесь нужна только сила воли и железное сердце. Которого, к сожалению, у Драко не было. Человек, а это был именно он, лежал на узкой койке под одеялом, сверху которого еще лежал уродливый, но теплый шерстяной плед. Не понятно, откуда он взялся посреди больницы, но Малфой предположил, что его принесла та самая девушка, которая изредка ходит к этому бедному пациенту. Возможно, это было сделано, потому что парень постоянно мерз, а может быть лишь потому что в безлюдной одинокой палате должно было быть хоть что-то разбавляющее эту однотонную серость и унылость. Драко не раз видел, как родственники пациентов приносили хоть что-нибудь цветное в палату к больным, лишь бы не было так тоскливо и тускло. В его личном рейтинге в топе стояли огромные подсолнухи, на которые, как потом оказалось, у соседа по палате была жесткая аллергия. Тогда "очко сжалось" у всего отделения. И как бы не была опасна та ситуация, а эти подсолнухи Малфой до сих пор вспоминал с легкостью на душе. У этого же человека кроме цветастого пледа не было ничего, за что бы мог зацепиться взгляд. Даже сам внешний вид юноши соответствовал палате - такой же тусклый, безжизненный и серый. Оливер подошел к койке и, пододвинув поближе небольшую табуретку, уселся на нее рядом с парнем. Тот на это никак не отреагировал, даже глазом не двинул. Он все также лежал на подушке, глядя в никуда, а его худые тонкие руки лежали на цветастом пледе, будто бы утопая в шерстяных складках и катышках. Драко подошел поближе и еле сдержался, чтобы не застонать от увиденного вслух. Если раньше то, что было на голове у паренька, он воспринимал как игру света в этом ярком помещении, то сейчас молодой врач отчетливо видел седину, притаившуюся рядом с темными каштановыми прядями. И от этого внутри что-то дико и больно заныло. Словно его очень сильно ударили поддых, а потом еще наступили на разливающийся на коже синяк. Это было больно, неожиданно и так душераздирающе, что Драко понадобилась минуты две-три, чтобы снова собрать себя воедино и вспомнить - кто он и где находится. Оливер тем временем начал с пациентом обычный разговор, как если бы тот разговорил с ним, рассказывал, как прошел день, какие процедуры он успел сделать и что вообще у него на уме. Это была очень красивая картинка, в которую хотелось бы поверить, но одного взгляда на неподвижно лежащего мальчика было достаточно, чтобы понять, что кроме слов Вуда в этой палате не прозвучало ни одного звука, а некогда прекрасная картинка просто распалась в один миг на мелкие крохотные осколки. Малфой смотрел на Оливера, который пытался завести разговор с существом, на безжизненные глубокие глаза, которые смотрели в никуда, на скупой и серый образ палаты, где уже долгое время пострадавший, и пытался соврать себе, что абсолютно не хочет отсюда сбежать. Не хочет уйти. Не хочет не слышать все это. Не хочет закрыть эту карту и навсегда забыть о ней. Не хочет никогда не видеть этого пациента. Нет, он точно не хочет ничего из этого. Он хочет стоять здесь, слушать Вуда, думать о том, как вылечить пациента..... .....И в этот момент, когда Оливер обернулся и удивленно посмотрел на своего подопечного, Драко вдруг обнаружил.... ....что он плачет.....

***

Оливер Вуд был очень хорошим врачом. Он всегда усердно учился, усердно работал и считал, что за все потом воздастся свыше. Если ты сделал что-то плохое, то карма потом будет к тебе также беспощадная и наоборот - любой хороший поступок потом бумерангом прилетает к тебе обратно. Умом он понимал, что в сегодняшних реалиях такая картина мира была слишком наивной, особенно для практикующего врача, и не соответствовала настоящему. Особенно сильно он в этом стал уверен, когда впервые увидел бедного одинокого мальчика, брошенного справляться с трудностями жизни в одиночестве. И где-то в его душе, помимо светлого и доброго желания помочь возникла темная жажда стать тем самым, кто вытащит этого ребенка из лап смерти, кто сможет справиться с тем, что не далось ни одному профессиональному специалисту с большим портфолио сертификатов и сотнями рабочих часов за спиной. Славы хочется многим, но не все оказываются к ней по-настоящему готовы, а также не все понимают, через какие тернии нужно пройти ради этой славы. Не каждый сможет вынести этот груз, не каждый сможет остаться таким же, как и был, после своего возвышения на пьедестал. А также не каждый сможет удержать эту славу и идти с ней рука об руку всю оставшуюся жизнь. Оливер забрал этого мальчика к ним в больницу. Повесил на себя эту ношу будучи полностью уверенным, что точно справится, что ему все по плечу, что уже через пару недель у них сложится нормальный диалог и они вместе пройдут этот путь до полного выздоровления, а потом он выпустит статью о данном случае, которая сделает его известным в определенных кругах. Его позовут на конференцию, попросят дать интервью, сделают о нем отдельную колонку в каком-нибудь известном научном журнале.... ....И все эти желания разбились в один миг, когда через месяц проживания мальчика в новой больнице, Оливер зашел в палату и понял, что не справляется..... Пострадавший юноша все также лежал на своей постели, не реагировал ни на что, ни с кем не разговаривал и даже не поворачивал голову, когда кто-то входил в его палату. Он был словно замерзшая статуя, только вот у статуй не могло биться настоящее сердце. Только вот....в какой-то момент появлялось ощущение....что тому, у кого оно билось...это как раз и не нужно.... Вуд был не из тех, кто опускает руки сразу же после провала. Он всегда боролся до самого конца, даже если надежды было мало или ее совсем не было. Он был тем, кто отваживал от мальчика самых ретивых журналистов и полицейских. Он был тем, кто искал пострадавшему новых хороших нянек, которые готовы были с ним сидеть, ухаживать и писать все необходимые отчеты. Он был тем, кто в свой выходной часто приходил к мальчику в палату и просто разговаривал с ним, не надеясь услышать ответ. Он был тем, кто плакал по вечерам у его постели, убитый горем из-за того, что ничего не может сделать. Когда Малфой нашел эту папку и показал ее Оливеру, то тот если и упирался, то только для вида, потому что сам специально сделал так, чтобы Драко обратил на эту папку внимание. Может быть этому юному и начинающему врачу удастся сделать что-нибудь, хоть как-нибудь. Возможно, у него получится достучаться до замороженного и одинокого сердца, которое, как будто по ошибке, но все еще бьется. Вуд не был плохим человеком, но и святым его тоже нельзя было назвать. Он многим помог, многих вытащил из, казалось бы, проигрышных ситуаций, делал свое дело и работал так, как не могли многие. Но именно здесь он допустил ошибку. Он взвалил на себя ту ношу, которую не смог вынести. Многие уверены, что они смогут со всем справиться, смогут все вынести без потерь и "восстать из пепла", как говорится, но на практике все оказывается совсем не таким, как нам представляется в "мечтах". И Оливер, уверенный в своей непоколебимости, в своих способностях и знаниях, впервые так сильно оступился. Еще в самом начале пути, уверенный, что все будет отлично, он каким-то левым чувствовал понимал, что что-то может пойти не так, но обманутый собственной жаждой славы просто заткнул свою интуицию и пошел по этой непротоптанной дорожке вглубь чащи, из которой, как он узнал позже, просто нет выхода. В другой ситуации, возможно, он бы просто передал пациента в чужие руки, но сейчас что-то внутри не дало ему это сделать, как будто все его естество противилось этому, не давая совершить ему еще большую ошибку. И Оливер застрял на перепутье, где ты не знаешь, куда идти дальше, но и отказаться от этого пути не уже не можешь. И в тот момент, когда Вуд уже совсем отчаялся, в его жизни и работе появился Драко, которого приставили к нему в качестве младшего помощника, пока тот еще не до конца освоился в своей новой профессии и на первом настоящем рабочем месте. Оливер был рад такому стечению обстоятельств, но также и понимал, как плохо он поступает и как сильно потом будет жалеть, если что-нибудь пойдет не так, но, как и любой взрослый человек, он взвалил на себя эти риски, бессознательно шепча о том, что одной ошибкой больше - одной меньше, все равно ничего хорошего в конце его уже не ждет. Он уже один раз ошибся и настолько, что запомнит это на всю жизнь. Драко спокойно выслушал всю историю пациента, не задавая вопросов и не беспокоя Оливера своими комментариями по поводу и без. Это в очередной раз всколыхнуло где-то в душе мужчины некоторую надежду на то, что исход этой ситуации может быть положительным, как для них, так и для бедного мальчика. Когда они шли в палату, Вуд еще раз обо всем уточнил и предупредил, чтобы Малфой был готов. Оливер специально много раз повторил эти слова, словно очищая свою личную карму, говоря себе где-то внутри, что он не будет ни в чем виноват, если Драко возьмется за этот случай. Он сам вызвался взять такого пациента. Оливер ведь его предупредил и не раз. Это будет только его вина и ответственность. А Оливер..... ....сможет снять с души этот камень...... .....сможет расслабиться и спокойно заняться другими пациентами...... .....сможет убежать от этого ужаса и больше никогда его не касаться....... В палате было все также тихо и серо. Всю картину кое-как облагораживал некрасивый шерстяной плед, сделанный из разных цветных кусков шерсти, что хоть и портило его внешний вид, но делало убранство тусклой комнаты чуть более живым. Оливер сделал свой обычный ритуал - взять табуретку, сесть, сказать пару слов, улыбаться, уточнить, хочет ли мистер что-нибудь ему рассказать о вчерашнем и сегодняшним утре. Снова тишина. Снова неживые глаза. Снова никакой реакции. И так уже долгие дни, недели, месяцы. Вуд знал, что так будет, поэтому не был ни огорчен, ни удивлен. Он к этому привык и воспринимал это как само собой разумеющееся. В душе у него не всколыхнулось никаких эмоций, кроме тоски и разочарования. В себе или в пациенте - он не знал и не хотел в данный момент думать об этом. Но когда он повернулся назад, чтобы сказать пару слов Драко, то увидел, что его подопечный стоит у самого входа в палату, смотрит на мальчика, лежащего на кровати....и абсолютно беззвучно....плачет. "Я полный ублюдок" - подумал Оливер, глядя, как некогда спокойный улыбчивый парень, стоит и льет слезы, не издавая при этом и звука, даже не всхлипывая. Он знал, что этот момент молодой Малфой запомнит на всю жизнь. А также он отчетливо понял два серьезных факта, сформировавшихся в эту секунду в этой комнате. Во-первых, Вуд больше не будет заниматься делом этого пациента. А во-вторых....если Драко не справится и не сможет вылечить этого мальчика, то он больше не будет работать психиатром и лечить пациентов где бы то ни было. Никогда.