Звезды и океаны

      * Тритон — сын Посейдона и Амфитриты, глашатай отца, трубящий в витую раковину и этим волнующий или успокаивающий море, отец тритонов и тритонит.        * Фараон, фараонка — фантастическое существо с человеческой головой, туловищем и рыбьим хвостом        * Финфолк — в фольклоре Оркнейских и Шетландских островов раса колдунов-амфибий, которая похищает людей        *Наре — прекрасные русалки с рыбьими хвостами ниже пояса, с чарующим голосом но жестокие убийцы. Топят своих жертв.        * Тиминталы — древнеиндийские мифические существа с акульими или дельфиньими головами и с туловищем крокодила. **********************************************               Лучи солнца, причудливо преломляясь, проникали сквозь толщу воды, бликуя на перламутровых стенах дворца, создавая сказочные переливы. Здесь, на глубине, никогда не бывает спокойно.              Диковинные рыбы, скаты и разнообразные жители океана снуют туда-сюда, создавая лишнюю суету. Сокджин уже давно не обращает на них внимания. Он спешит, ведь его снова вызывают к Намджуну. И больше всего на свете он хотел бы отказаться, но не в его силах это сделать. Джун — наследник Тритона, будущий повелитель океанских вод. А еще высокомерная заноза в хвосте.               Джин кивает головой в знак приветствия финфолкам, что стражниками стоят на посту у входа в покои Намджуна. Те отвечают почтительно и отворяют массивные перламутровые створки, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, впуская гостя к наследнику.        Убранство внутри столь же богато и вычурно. Сокджин не любит здесь бывать. Но кого это интересует. Ведь такова его работа — выполнять прихоти Тритона и его старшего сына. Намджуна он застает сидящим в широком кресле и разглядывающим свою коллекцию. Джину не по себе от того, как улыбается тот, поднося ближе к лицу склянки и рассматривая находящиеся в них корабли. Они колышутся на волнах, заколдованные и обреченные никогда больше не всплыть на поверхность.        — Ты звал меня? — равнодушно спрашивает он, отвлекая Намджуна от занятия. Ему хочется быстрее отделаться от разговора и покинуть дворец.        — Звал Джини, — наследник отставляет посудину на специальную подставку из чистого золота и поворачивается к гостью. — Проходи, садись.       Сокджин, проплыв от двери через всю комнату, опускается во второе кресло, стоящее напротив. Теперь их разделяет большой круглый стол, на котором, выстроенные в определенном порядке, стоят другие емкости с судами. Джин старается на них не смотреть. Особенно на те, которые добыл он сам по приказу Тритона.        Намджун тишины не нарушает, дает себе время полюбоваться. Парень перед ним прекрасен. Пухлые розовые губы, гладкая, слегка смуглая кожа, черные, как смола волосы и бездонные глаза, что затягивают в себя как водоворот. Он сложен отлично, широкоплечий, с тонкой талией и крепкой грудью, что остались от прежней жизни, напоминая, что Джин — воин, а не нежный морской цветок. Таким хочется обладать, присвоить себе, стать его хозяином. Вот только характер у него столь же упрямый, насколько парень красив.        — Джини, ты подумал над моим предложением? — наконец выговаривает Джун. — Оно выгодно в первую очередь для тебя!        Джин на эти слова только передергивает плечами и смотрит своими черными омутами. Внутри закипает и хочет ухмылку противную с чужого лица стереть.        — Мой ответ прежний! Он не изменится, сколько не спрашивай. Я не стану твоим и давай прекратим эти бесполезные разговоры. — голос холоден, словно ледяные воды Арктики.        Намджун вмиг срывается со своего места, стремительно преодолевая расстояние между ними, и останавливается, смотря глаза в глаза, в жалких миллиметрах от таких желанных губ. С трудом удерживает себя от поцелуя.        — Не забывай, что я могу взять тебя силой! Ты фараон, а значит, ниже меня по статусу! Я наследник Тритона, и все здесь мое, в том числе и ты! Именно я забрал тебя во дворец, дал все. Взамен ты должен делать лишь одно — приносить мне корабли. Ты отлично справлялся с этой задачей, — Джин глаз не отводит, смотрит упрямо, и пламя на дне его зрачков завораживает наследника еще больше. — Но я не хочу силой, хочу добровольно. Это приятнее и ценнее.        Намджун склоняется к уху парня, проводя по нему носом и губами едва касаясь мочки, а Джин дергается, словно скат его разрядом ударил и вскакивает вмиг со своего места, ускользая от прикосновений. Джун рычит зло и вмиг вспыхивает, словно огонь подземный, что иногда из расщелин со дна океана расползается, губя все, на что наткнется. Даже вода его не сразу потушить может.        — Так значит? Не хочешь по-хорошему! Ладно, ступай, — голос его обманчиво спокоен, но Джин знает, что это иллюзия, обман и готовится к худшему. Наследник будет мстить.        Сокджин уже движется к двери, когда его останавливают слова, сказанные будто между прочим, но после которых в его глазах злость уступает место беспокойству и непониманию. Он медленно разворачивается, глядя на Намджуна.        — Ты же знаешь, что не единственный фараон, умеющий заклинать. Есть еще несколько таких же. Чимин, например. Очень талантливый мальчик Ты ведь учил его, так что не мне тебе рассказывать. Он принес мне любопытнейшую вещицу.        — Интересно получается, Джини, ты ведь умолчал о том, что не только корабли можно добавить в мою коллекцию. Чимин, например, принес мне целый маяк, что был в Эгейском море возле острова Андрос. Удивительно, правда?        Злая ухмылка расползается на красивом лице наследника, уродуя его, делая поистине чудовищем, какими их рисуют люди. В груди что-то обрывается и ухает вниз, заставляя Джина осесть на мраморный пол покоев. Нет! Нет, нет, только не это! Только не он! Не этот клочок земли с каменной башней на нем.        — Вижу, что новое пополнение тебе тоже понравилось, — Намджун наслаждается видом парня, что сейчас перед ним.        Такой красивый и такой разбитый. Руки дрожат, а в глазах осколки стекла видны вместо пожаров полыхающих, что еще мгновение назад там были. Не надо было любовь его отвергать, вот и поплатился фараон. И во всем ведь виноват этот маяк, а не Джун. Снести бы его с лица земли, чтобы не уродовал своими каменными стенами морскую синеву. В прочем он так и собирался сделать, только Чимин, дурачок влюбленный, сам пришел с решением, в надежде в благодарность сына самого властителя океанов заполучить.       Джин пытается себя успокоить. Он кое-как находит в себе силы подняться и глазами полными слез посмотреть на Джуна. Ему не хочеться верить в то, что только что услышал, но взгляд падает на склянку, в которой бурные волны облизывают стены маяка, разбиваясь о скалистый берег.        — Что с НИМ? — голос дрожит, словно и не его вовсе. — Что ты сделал со смотрителем? Где Чонгук?!        — Я ничего. Спроси у Чимина. Только поспеши, может еще успеешь. — жестом ладони дает позволение фараону покинуть свои покои.        Сокджин стремительно покидает помещение и уплывает прочь из дворца. Слезы скатываются по щекам драгоценными камнями, чтобы растворится в океанских водах. От того, наверное, она потому такая соленая, что слезами пропитана.

*Flashback*

       Первый корабль в коллекции Намджуна появился спустя две полные луны, после того, как наследник узнал о способностях Джина. А затем их становилось все больше. Морские наре пели, сводя с ума всех, кто их услышит, своими чарующими голосами. Прекрасные, до пояса обнаженные женщины зазывали их, а когда песня прекращалась и наваждение рассеивалось, жертвы уже обнаруживали себя в воде, кишащей злобными тварями. Моряков либо убивали, либо, насытившись кровью, бросали тонуть. Джин никогда не убивал, от него это и не требовали. Таким занимались в основном кровожадные финфолки, некоторые наре и тиминталы. Его задачей было поместить понравившийся наследнику корабль в склянку при помощи магии.        В одну из кровавых ночей Джин не выдержал и уплыл, не дожидаясь окончания пиршества. Там был Чимин, и он справился бы с кораблем, наложив заклятье. Стремительно удаляясь от жуткого места, Сокджин не может унять беспокойство в груди, что пробирается в сердце, селится там, думать мешает. Краем глаза он видит движение тени совсем рядом и оглядывается, пытаясь разглядеть в темной воде опасность. Не заметив ничего, что стоило бы его внимания, он уже собирается продолжить путь, как врезается со всего размаху в сеть. Та соткана мелко, цепляется за чешую хвоста, и чем больше Джин пытается выбраться, тем больше запутывается, барахтаясь. От этой бесполезной борьбы силы теряешь быстрее, и вот уже у фараона не хватает их, чтобы даже просто разорвать путы. Он в ловушке, и шанса выбраться пока нет.        Сокджин не знает сколько проходит времени, но когда рассветные лучи уже проникают сквозь толщу воды, капкан медленно начинает подниматься на поверхность, а вместе с ним и он. Джин приходит в себя быстрее и пытается отползти назад к воде, до которой все же приличное расстояние, отталкиваясь хвостом. У него изодраны руки и кровь остается на каменном берегу, но ему нельзя останавливаться. Если в море люди не опасны, то на суше они несут угрозу. Ни у русалок, ни у тритонов нет на поверхности такой силы и скорости, какой они обладают в водных глубинах. Здесь единственный шанс выжить — сбежать.        Тем временем мужчина приходит в себя и, поднявшись с земли в несколько быстрых шагов, сокращает между ними расстояние. Он нависает над фараоном горой, и тот замирает, не достигнув воды, уже будучи к ней так близко. Незнакомец склоняется к нему, разглядывая с любопытством, а Джин даже дыхание задерживает и не только от страха, человек перед ним очень красив.        — Чего только море не принесет в подарок. Но я сегодня просил о рыбе на ужин, а не о чудище, — голос приятный и кажется, что слушать его — это словно ощущать на коже легкий морской бриз, нежно касающийся плеч и лица, треплющий волосы.        Они глядят с минуту друг на друга, пристально рассматривая, а затем Джин отмирает и, опомнившись, с силой взмахивает хвостом, сбивая незнакомца с ног, сам же преодолевает жалкое расстояние до воды, наконец, оказываясь в родной стихии. Он отплывает на небольшое расстояние и, вынырнув, смотрит на мужчину на берегу. Тот сидит на земле и тыльной стороной ладони стирает кровь, что течет из раны на щеке, чуть ниже левого глаза, а затем смотрит прямо на Сокджина и машет рукой в знак прощания.

      

*End flashback*

       Если бы тогда он знал, чем закончится встреча со смотрителем маяка Турлитис.