Звезды и океаны

      Он несется вперед, не замечая саднящих ступней, не обращая внимания на то, что оставляет за собой дорожку из кровавых капель. Ему нужно скрыться, урвать шанс выбраться из этого леса живым. Только бы успеть. Вдали виднеется широкая просека. А это значит, что нужно преодолеть ее быстрее, чем его настигнут. Позади слышится треск веток и лай собак. А затем рядом с его ухом пролетает стрела, выпущенная из арбалета. Ухо обжигает новой болью. Задели. Сколько на нем уже ран? Самая опасная в боку. Она кровоточит сильно и может стать преградой на пути к свободе.              Сквозь низкие еловые ветви уже виднеется просвет. Если он преодолеет просеку, то окажется в соседнем лесу и у него будет шанс на жизнь. Там начинаются владения оборотней. И как думается парню, пусть уж смерть от клыков волков, чем от рук тех, кто за спиной. Ведь с волками все случиться быстро и пыток не будет.       — Намджун! Тебе некуда бежать! Либо волки, либо я тебя настигнем. Ты, правда, думал, что я дам тебе свободу? Ты, правда, поверил? Возвращайся и я, возможно, не буду столь жесток с тобой! — крик за спиной разрезает пространство и долетает до слуха парня, так упорно стремящегося вперед.       Намджун не отвечает, а только собирает последние крупицы сил и рвется вперед.       Когда один лес оказывается позади, а впереди маячит другой, вера в собственные силы возрастает. Парень босыми изодранными в кровь ступнями становится на песчаную полосу, за которой хоть и не гарантированная никем, но хотя бы призрачная свобода. Осталось немного совсем. Всего пара десятков метров. Внезапно его сбивают с ног, и он падает. Спину прожигает новой болью, а когтистые лапы пса сдирают кожу, оставляя новые раны. Намджун просто скулит и стискивает зубы, изворачивается в попытке сбросить с себя животное и подняться. Когда туша сверху неожиданно пропадает, парню кажется, что у него получилось, но развернувшись на спину, он понимает, что нет. Парень взглядом встречается с черными зрачками возвышающегося над ним преследователя. И он видит в них только бездну, обещание еще не раз пролить его кровь. Мучения, в конце которых будет смерть, но не легкая и быстрая, а медленная и ужасная.       — Милый мой Джуни! — его персональный демон Хан Ханым склоняется над ним, хватая за горло и резко сжимая, перекрывая доступ кислорода в итак ослабленный длительным бегом организм. — Неужели ты думал, что я отпущу такого красивого оборотня? Моих владений еще никто не покинул из вас. Разве, что только после смерти. И тебя она заберет, но только после того, как я наиграюсь вдоволь. Знаешь, за что я так люблю вас держать в качестве домашних питомцев? Вы способны на регенерацию. Мучить вас, терзать ваши тела, самое сладкое и приятное, что я испытывал в своей жизни, — он говорит, а свободной рукой забирается под свободную рубашку, оглаживая ладонью бока и грудь Намджуна, а затем пальцами давит на рану в боку, доставляя себе удовольствие, смотря на корчившегося от боли и скулящего парня.       Пространство над просекой разрезает крик птицы. Белая точка в небе начинает стремительно приближаться, а затем беркут, огромный, наверное, самый большой какого доводилось видеть Намджуну, опускается на голову держащего его за горло подонка. Беркут вцепляется когтями в череп, а крепкий клюв, раз за разом опускается на темя, лоб и лицо воющего от боли мужчины. Он отпускает горло парня и руками старается закрыться от мощных ударов. Его люди, что стояли поодаль, тут же бросились на защиту хозяина, но птица не отступала. В конце концов, Ханым бросается обратно в свой лес и только когда он оказывается за пределами просеки, беркут взмывает, вверх издав еще один пронзительный крик.       Намджун находясь на грани сознания, замечает, как из-за деревьев, куда он так стремился, на песчаный грунт выходят трое огромных волков. Позади них ступает фигура в белых одеждах, на обтянутую темной тканью руку которой приземляется его недавний защитник. Веки парня тяжелеют, и закрываются, но он успевает выхватить прекрасное лицо человека в белом и голоса, что доносятся до него.              — Джин, почему Гор бросился на защиту этого человека?       — О, Чонгук! Это не человек. Это красивейший из нас. Но в этих краях не просто редкий, а уникальный. Он снежный барс и, кажется, Гор почувствовал в нем мою пару.