Свет фонарей в глазах ночи

Декабрь, предновогодняя суета и как выбрать кактус если они все слишком колючие. — Смотри, ещё есть голубой цветочек... — только она хотела прикоснуться к цветку нежно-голубого цвета, Тася крикнула в трубку слова не слишком приличные. — ..не трогай, сама же потом мне полвечера будешь жаловаться, как у тебя болит пальчик, — сделала она гримассу боли. — Нет ну, после того невероятного созвона, где ты мне жаловалась, что тренажёр задел тебя по плечу, а болела бровь... меня уже ничем не удивишь, — она тем временем решала ещё один пробник. — Справедливо... — хмыкнула Анастасия. — как успехи с математикой? Я тут, кстати, подрабатываю репетитором, — что-то на гордливом тоне мурлыкнула брюнетка. — Всё по херне, ты же знаешь, — Комлева положила подбородок на руку и рассматривала загоревшее лицо Соколовой. — Я так скучаю... Анастасия посмотрела через камеру на девушку и ободряюще улыбнулась. Она тоже очень скучала, но старалась отвлечь себя поиском работы и занятными хобби. — И я, любимая. Мы скоро увидимся! — она поднесла телефон к губам и будто поцеловала Тасю. Девушка рассмеялась. — Когда приедешь, ты немного обалдеешь от нашего дома, — хихикнула женщина. — Предвкушаю, — мягкая улыбка озарила её лицо. — Слушай... — вмиг её расслабленность перешла на волнение, она хотела что-то рассказать, однако не знала с чего начать. — Начни уже как-нибудь, — даже не отрываясь от самых специфичных суккулентов, сказала женщина. Ещё пятнадцать секунд напряжённого молчания, снова прервала Анастасия. — Даже если кто-то умер, скинулся с крыши, или... ты кого-то убила? — она саркастически фыркнула — И нет, я уже не боюсь, если ты мне скажешь, что в городе снова возбудили дело на меня... — договорить ей естественно не дали. — Представляешь что? — Лучшее начало разговора я считаю. — она театральное прихлопнула в ладони. — Возможно ты помнишь, что к тебе в квартиру приходил какой-то старик и искал Сф..Сер...как её там... помнишь? — речь её была быстра, Тася глотала слова и было ощущение, будто время для разговора ограничили. Анастасия даже насторожилась, ведь Комлева никогда не тараторила. — Даже интересно стало... допустим помню, — она подняла зрачки вверх, точно что-то вспоминая. — Серафима, так? — Да! И знаешь что? — Тася с вызовом уставилась на женщину с другой стороны телефона. — Нет... — Это тот мужик сбил Аню! Потому что эта Сер..Сифе..эээ, как там её? — Серафима, — Да, она. Она задолжала ему около сотки, — мимика девушки выворачивалась в улыбке, хотя сама Тася старалась не улыбаться. Над таким не смеются... Приличные люди. Анастасия вопросительно выгнула бровь. И где только Тася это накопала? — Хочу спросить... — В газете сегодня писали, — Комлева куда-то убежала, оставляя Анастасию на едине со своими размышлениями. Вопросов было много, но самый главный - зачем Тася взяла газету? С минуты поисков, девушка вернулась и приставила к камере фотографию мужчины за решёткой и кадры с места происшествия. Текст под фотографией явно был окучан журналистским пером, ведь начинался он со слов: Полгода назад, зверски был сбит невинный пешеход... — Интересно... это всё очень интересно. Но зачем тебе газета? — Анастасия усмехнулась. — Ты что-то задумала? — Да, — краткий ответ насторожил Соколову. — И что же? — Я хочу опубликовать свою книгу,— улыбка Таси разрослась до ушей. — Опубликовать... ЧТО? — от удивления у брюнетки открылся рот. — Ну, свою книгу, а что? — И когда ты только успела!? — За год можно дом построить, не то что книжечку написать, — Комлева хитро подмигнула. — ладно. Всё проще! Когда ты уехала, мне было ужасно скучно... но как-то раз мне вспомнилось время до наших отношений... — Скучаешь по тому времени? — была б Тася рядом, то Анастасия непременно получила бы по затылку. — Так вот, я вспомнила, что не так давно был у меня блокнот, где я записывала маленькие отрывки историй. Я поставила цель найти это блокнот, и вот, он у меня, — она пошарилась где-то под столом и достала многопотрёпанную и немного рваную тетрадь, хотя Тася утверждала, что это блокнот. — Там много небольших зарисовок и даже рифмовок, например, ах. Они все не доделаны. В общем, я соберу все отрывочки в один рассказ и попробую опубликовать, — лицо девушки будто светилось, движения были резкими и слегка суетливыми. Блондинка немного волновалась когда рассказывала, и, Анастасия это заметила — Как-то так. Брюнетка улыбнулась. Её пальцы лежали на экране телефона, там, где макушка её золотой девочки. Слова Таси отдавали в её груди небольшим трепыханием, кажется это они. Те самые бабочки. — Я так рада за тебя! Не сомневайся, всё получится, — Соколова следила за реакцией блондинки и заметила как та немного смутилась. Её, обычно бледные щёки, приобрели розоватую дымку. — Я тоже так думаю... спасибо! — Тася сложила все вещи в сторону и села напротив камеры, подперев голову руками. Ещё несколько минут девушки просто разглядывали друг друга, молча. Они будто боялись нарушить священную тишину, однако Анастасия заговорила первой. — Я купила розовый, — женщина приподняла к экрану пакет с маленьким горшочком, в котором грозно сидел малыш-кактус с нежным розовым цветком. — У него сейчас период цветения, но скоро он снова будет злючкой-колючкой. — как-то по-детски она сморщила лоб. Тася тихо посмеялась. — А сейчас он прямо Peluche? — Нет... но он красивый! — обе дружно и звонко засмеялась. Далее их разговор был о тяжести бытия и сложная дилемма о цвете обоев... *** — Насть, конечно да! Аэропорт разгорелся в поздравлениях и криках. Кто-то радовался на месте, кто-то бежал к молодым и мягко похлопывали по плечам, пока они целовались. Тася блуждала по губам своей любимой, Анастасия примыкает всё ближе и их поцелуй был самым свободным, какими не были ни один из них. *** Был обычный солнечный день, как и остальные в маленьком городке Салó. Анастасия, в ярком комбинезоне и с букетом белых роз в руках. Её охватывал небольшой тремор, сердце готовое выскакать наружу, ждало только её... С минуты на минуту должна прилететь любимая. Год и ещё одно лето. Настолько долго они не виделись. Однако каждый день они докладывали друг другу новости. И сейчас, когда Соколова уже видит посадку самолёта, она достаёт из сумки красную коробочку с красивым обручальным кольцом. Руки охватил лёгкий тремор, дыхание замирало и отмирало, отдаваясь в груди стуком сердца. Ждать пришлось двадцать минут. Пока самолёт остановится, пока все выйдут и только тогда можно побежать вперёд навстречу самым любимым ореховым глазам. — Настя! — Тася! Быстрый поцелуй и и очень, очень длинные объятия. Как же им обеим не хватало тепла родного тела, как же не хватало блудливых рук и горячего дыхания. Отстраняясь, Тася подмигнула и сказала: — Нéсти, прошу прощения. Я совсем забыла, — Вы прощены, Тай, — словно истинный итальянец, Анастасия вложила в эти три слова, четыре жеста! Между ними повисла тишина. Настя не торопясь, и даже слегка волнуясь, вытащила красную коробку и открыла её на уровне груди девушки. — Ты будешь моей женой? — многие прохожие, если не поворачивались, то хотябы улыбались будущим молодожёнам. Почти никто не был равнодушен. Тася была в удивлении, так быстро? Ей только-только исполнилось восемнадцать, но жизнь не хочет ждать, поэтому она ответила: — Насть, конечно да! *** 6 лет совместной жизни делают удивительные вещи... — Amore! Когда же ты перестанешь добавлять в тесто столько соли? — тыкая безымянным пальцем в основу пасты, причла Тася. — E vero? — раздался пониженный тембр над ухом молодой женщины. — Ох Нéсти! Ты меня поражаешь... — сильные, тяжёлые руки легли на тонкую талию, и прижились, будто всегда там и лежали. Тай тихо цокнула и не переставая нарезать черри, грелась в солнечных руках любимой жены. Нéсти положила голову на плечо Тай, наблюдая за работой ловких, тонких пальчиков. — Мне так нравится твоя панна-котточка с фисташковым ликёром. Cucinò, amore mio, — ладонь сложилась в привычном итальянском жесте и легла на тыльную сторону руки блондинки. Тася развернулась и стояла теперь лицом к Нéсти. Девушка приложила руку к щеке женщине и поцеловала всё те же чувственные губы. Она опустила глаза на шею, жадно провела взглядом по вылезавшей венке, облизнула верхнюю губу, после того как засмотрелась на широкие плечи любимой. Тай положила вторую руку на плечо брюнетки и слегка сжала твёрдый, накачанный бицепс. — Надеюсь, это та, "панна-котточка" О которой я думаю? — прикусывая собственную губу шептала Бoннéт Тай. Боннет постарше, подхватила Тасю на руки и понесла в места, где никто не раскроет рецепт любимого десерта. Пора полить "панна-котточку" Фисташковым сиропом.