Свет фонарей в глазах ночи

Стоял мороз. Декабрьский, холодный воздух бил в стекло и завывал причудливые серенады. Комната была маленькой, всего на два места, светлой и минималистично обставленной в современном стиле. Но светлое и просторное помещение каждый раз давило на Анастасию, будто её заперли в маленькой каморке и перекрыли пути к кислороду. Обычно ей это снилось, но после пробуждения чувство нехватки воздуха, оставалось ещё надолго. Кровать, на которой она спала, была твёрдой, но становилась в разы удобнее, если рядом, на пластиковом стуле сидела девушка со светлыми волосами и тёплыми, ореховыми глазами. Она смотрела на женщину без слов, влюблённым взглядом. Грустно вздыхала, когда подходила к окну и просто наслаждалась совместым временем, но только до засыпания Соколовой, а потом уходила. Также как приходила, тихо, без всяких лишних движений. Тася пребывала там всего на пару часов и к ночи всегда исчезала, ей не разрешали сидеть там всё своё время. *** Разбирательства зашли в тупик, ведь жертва так и не вышла с комы. Без признаков сознания она лежала на койке, поддерживаемая ЭКМО* и другими страшными на вид приборами. Анна была в соседней палате от напавшей, на койке которая стояла прямо у стены, с которой у другой стороны лечилась Анастасия. Их разделяла всего одна стена, десять чёртовых сантиметров. Каждую ночь Соколова поворачивалась к этой стене и проклинала всеми возможными словами, в надежде, что по ту сторону её услышат. К Анне никто и не приходил. Не приносил мятные пряники, открытки с разноцветными надписями: "выздоравливай", "мы тебя ждём", "любим". Она просто лежала, на грани со смертью. Возможно ей снились сны. Хорошие сны, где она бежит по полю вместе с человеком всей своей жизни. Возможно, она обрела там счастье, раз не торопится возвращаться к реальности. *** Разобраться с инцидентом не представлялось возможным. Никто не мог доказать то что Анастасия напала первой, ведь в кабинете не было камер и свидетелей. А второй виновник спал, развлекался в своём сне. Валерия появилась лишь под конец и не могла давать правдивых рассуждений. Она просто скрылась, уехала или заперлась в собственной квартире, никто не знал где она. *** Три дня спустя. Суд. 27 декабря, 12:03. — 21.12.2023 в период с 16 часов 00 минут по 16 часов 40 минут Соколова А.В находилась в школе №12 по ул. Виноградова 34 в Центральном районе, г. Полегорск. В указанное время, в указанном месте между Кормановой Анной Сергеевной и Соколовой Анастасией Валериевной, произошел конфликт, в ходе которого у Анастасии Валерьевны возникла агрессия в сторону Анны Сергеевны, обусловленная распространением личной информации, данные о которой пока неизвестны. Преступный умысел, по предположению свидетеля Васильевой Валерии Эдуардовны, направленный на удушье, возник после передачи личной информации Соколовой Анастасии Валериевны Васильевой Валерии Эдуардовне — зачитал прокурор, по совместительству государственный обвинитель. — Слово предоставляется защитнику, Ярунову Евгению Фёдоровичу. Зал поместился в неловкое молчание. Центральный стол уставился на молодого человека, который собирался с мыслями и искал нужную бумагу. — Уважаемый суд, участники судебного процесса. — начал адвокат. Анастасия, сидящая в отдельном помещении за решёткой, с надеждой посмотрела на своего возможного спасителя. — Мне, защитнику подсудимой Соколовой, после речи представляется возможность подвести итоги судебного расследования и выразить свое отношение к данному обвинению. — перевернув бумагу он продолжил — Следует отметить, что согласно федеральным законам российской федерации, в адвокатской деятельности, адвокатура рф предусмотрена статьями шестой-седьмой. Адвокат, участвующий в качестве защитника уголовного судопроизводства, не вправе занимать по делу позицию, вопреки воли доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличие самого говора доверителя, однако, обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права, законы и интересы всеми не запрещенными законодательствами российской федерации. — знакомство прозвучало убедительно. Судья, женщина в возрасте, сверкнула очками и кивнула. — В начале, значит, своей речи хотелось бы обратиться к судебной практике по делам о покушении на убийство, по статье сто двеннадцатой Уголовного Кодекса РФ... *** — Это конец? — дрожащим голосом спросила Тася. — Нет, что ты! Это новое начало для вас обоих. Пойми, если ты и в правду её любишь, ты дождёшься. Ты не бросишь, — Уляшева подняла острый подбородок блондинки и заглянула в ореховые глаза. В них застряла боль. Толстым слоем она окутывала тёплые омуты, потушила игривый огонёк, что придавал хозяйке глаз уверенность. Но сейчас это были пустые стекляшки, чуть подкрашенные, без всей той жизни. — Ты дождёшься... Комлева опустила голову. Она дождётся, ещё как дождётся. Она накопит денег и заберёт с собой Настю, куда угодно, но подальше отсюда. Суд проходил в частной форме, без специально нанятых людей, кроме адвоката и лишних посторонних, поэтому Тасю и Ксюшу с Андреем, а также какого-то родственника Анны выперли в холл. Даже сквозь огромную дубовую дверь, Комлева отлично слышала содержимое заседания. Как зачитывают приговор, обвинения, как выступает адвокат и следующую речь обвинителя. *** — Спасибо за внимание. — Евгений Фёдорович говорил не меньше получаса, рассказывая о нелёгкой жизни Анастасии, о тех личных данных и о причине нападения. — Благодарю, немного не то, что мы хотели услышать. Подсудимая Соколова, встаньте. — за дело взялась сама Лузанова - судья. Анастасия посмотрела на адвоката, а потом на судью, что с открытым презрением смотрела на неё. — Вам предоставляется слово в прениях. — Простите? — Соколова снова покосилась на адвоката, такое слово она слышит впервые. — Вам предоставляется слово. — снова выразилась Лузанова. — Эм... я буду солидарна с адвокатом... согласно защитника — Всё у вас? Брюнетка кивнула. Её посадили обратно и заседание продолжилось. — Государственный обвинитель, есть что сказать? — очки формы "кошка" блеснули в ярком освещении зала. — Да. полагаю, что никаких противоречивых выводов в заключении судебно-психологической экспертизы не содержится. Также не могу не согласиться с утверждением судьи о том, что эксперт Ярунов не огласил, точнее, не дал ей исчерпывающих ответов. Я считаю, что Евгений не ответил на поставленные обвинением вопросы так, как это ожидали уважаемые присяжные. На мой взгляд, это не свидетельствует тому, над чем можно задуматься и внести в окончательное провозглашение приговора. — Да как вы!? — Евгений Фёдорович вскочил со стула и сразу был усажен рядом стоящим охранником. — Просьба покинуть помещение. — Лузанова проводила его взглядом и посадила обвинителя. Зал снова оказался в тишине, а Анастасия ахнула. Путей для изменения наказания больше нет. *** — Только зря время тратил. — Ярунов громко хлопнул дверью. Молодой человек остановился и посмотрел на трёх подростков, лет на 16-17. — А вы чего тут? — Что с ней будет? — не выдержала Комлева. — С кем? — С вашим доверителем — голос был тихим, с небольшой хрипотцой. — Чёрт там плакал. У нас ничего не получится, её посадят. — Евгений прошелся по собственной лысине и скомкал листочек. Тася села обратно. Надежд больше нет, только что исчезла последняя. — Всего хорошего — Ярунов уверенной походкой пошёл в гардеробную. Снова наступило молчание, только редкие реплики из зала заседания прилетели к ушам подростков. Комлева была тише всех. Если Ксюша и Андрей кое-как переговаривались, то Таси будто не было. — Ты как? — Чёрт возьми, почему он ничего не сделал?! Почему просто ушёл? — девушка уронила голову на руки и обречённо заплакала. *** — Полагаю, что обстоятельств, отягчающих ответственность и наказание, не имеется, поскольку подсудимой совершено тяжкое преступление против жизни человека. Так же, полагая, что для восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения ей новых преступлений, Анастасии должно быть назначено наказание которое связано только с изоляцией от общества. — судья уже открыто читала, не полагаясь на собственные мозги. Заседание длилось уже час, а приговор так и не зачитан. Соколова облокотилась о решётку не в состоянии даже вслушиваться в слова. — Приговор выявляет: Именем Российской Федерации город Полегорск 27 декабря 2023 года Мировой судья судебного участка №113 района Никулина города Полегорска, Лузанова Алёна Григорьевна, с участием потерпевшего, частного обвинителя — Комаровой Анны Сергеевны. Подсудимого Соколовой Анастасии Валериевны и её защитника - адвоката Ярунова Евгения Фёдоровича,. представившего ордер от 15 июля 2014 года №234, и удостоверение №13205 Рассмотрев в частом судебном заседании уголовное дело по ст. 112 пункт "д" ч1 УК РФ в отношении: Соколовой Анастасии Валериевны, 12.03.1993 года рождения, уроженки города Архангельска, Архангельской области, гражданки РФ, русской, образования высшего педагогического, не замужней, до ареста работавшей в школе №12 учителем алгебры, геометрии и информатики, зарегистрированной и проживающей по адресу: Полегорская Область, ул. Черникова 18/2, кв. 18, ранее не судимой, содержащейся под стражей с 25.12.2023, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 112 пунктом "д" ч1 УК РФ, УСТАНОВИЛ: Соколова Анастасия Валериевна совершила умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека, но вызвавшего длительное расстройство здоровья и значительную стойкую утрату общей трудоспособности — отложила бумагу судья. — С учетом сложившейся ситуации, предлагаю суду признать Соколову Анастасию Валериевну виновной в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи сто двеннадцатой пункта "д" УК РФ — слово снова было предоставлено обвинителю, та не стала тянуть кота за яйца и выдвинула обвинения. — Спасибо, назначим наказание в виде лишения свободы сроком на три года десять месяцев с отбыванием наказания в камере строгого режима. — три стука молота. Анастасия подняла глаза на судью и просто не верила своим ушам. — В случае подачи апелляционной жалобы, осужденная обращается к адвокату. — снова три стука — Подсудимая, вам понятен приговор? — Продолжила Лузанова. — Да. — Вам понятен пример наказания, которое вы понесёте? — женщина смотрела неотрывно в глаза подсудимой, словно пыталась прочесть там что-то. — Да. — Вам понятно, что вы имеете право в течение десяти дней с момента получения копии приговоров, подать апелляционную жалобу через Верховный Полегорский суд? — Да. — Вам понятно, что при подаче апелляционной жалобы, вы вправе ходатайствовать о своем личном участии в апелляици, путём видеоконференции или личном участии? — судья ни разу не запнулась, это пугало Соколову. — Да. — В силу статьи двести пятьдесят девятой уголовно-процессуального кодекса, вы вправе также в течение трех дней с момента провозглашения приговора, заявить ходатайство на ознакомление с протоколом о судебном заседании. У вас такое ходатайство было? — речи проносились как ускоренная реклама, Анастасия лишь поняла слово о ходатайстве и заседании. Глубоко вздохнув грудью, Соколова обработала все слова и вспомнила, что Евгений о чём-то таком говорил. — Да. — В таком случае, суд объявляется закрытым. Просьба увести наказуемую. — лёгкий гомон в зале озарил стук молота, оповещающий о неизменном приказе судьи. Двое мужчин открыли решётку и заключили руки Анастасии в наручиники, повели к выходу. Первыми выходили свидетель и пострадавший, за ними вели саму Анастасию, следом с идеальной осанкой шла Лузанова. *** — Интересно, долго ещё? — Ксюша лежала на плече Андрея и поглаживала голову подруги, что успела задремать. Внезапно дверь скрипнула и оттуда вышли все присяжные. От резкого звука, Тася подорвалась и уставилась на людей, что несли ЕЁ Настю. Комлева непонимающе моргала. Женщина обернулась и в последний раз взглянула на ту, что подарила ей смысл жизни. Кто залечил душевную рану и так неожиданно забрал сердце в плен. Соколова улыбнулась. Дверь по другую сторону зала закрылась, настала тишина. Тася сидела не шевелившись, точно статуя, а потом до неё дошло. Пустой зал залился громким, словно нечеловеческим криком. Девушка вырвалась из хватки друзей и помчалась к выходу, но дверь закрыли прямо перед носом. — Нет... нет... пожалуйста, откройте... Настя... — Комлева сползла вниз, на колени, прямо на холодный мраморный пол. Кого сейчас мог волновать зимний мороз, что так настойчиво пробивался в дорого обставленный зал? Никого. Девушка сидела у двери, плевав на всё и вся, она только что потеряла часть сердца, часть себя. Снова постучав, она услышала лишь глухой звук, который сразу затих. Облокотившись на дубовую дверь, Комлева тихо заплакала. Ксюша осторожно подошла, со спины положила руку на плечо и села рядом. — Не плачь... пожалуйста, — что говорить в такой ситуации? — Успокойся. Жизнь бывает сложна, я знаю, мы все знаем. Но это не повод чтобы рвать на себе одежду и кричать на весь мир. Это не повод искать обидчиков и мстить в разы жёстче, чем сам он наделал тебе дерьма. Это не повод для самоуничтожения. — Ксюша сидела рядом. Она согревала теплом и простыми словами, обнимала и поддерживала как самый близкие человек. — Успокойся. Она выйдет, ты дождёшься и обнимешь её также, как сейчас обнимаю я. Тася даже не заметила как почти удушается в крепкой хватке подруги. Девушка прыгнула на Ксюшу и повисла на её шее, дав волю новым слезам. Комлева прикрыла глаза, на неё налетели воспоминания о том, как они впервые посмотрели друг на друга, не просто учитель/ученик, а настоящими, влюблёнными глазами, их первый поцелуй, прогулка по парку, их первая горячая ночь. Помнила посиделки с дорогим вином и помнила как больно было расставаться всего на неделю. А сейчас она сидела на холодном полу и вспоминала как судья выносит свой вердикт, как гром средь бела дня: « — Суд объявляется закрытым. Просьба увести наказуемую» А как было страшно смотреть в те глаза, когда её уводили. Как раз развидеть тот мимолетный взгляд, перед закрытием двери. Как дальше жить? Тася задремала. Всё ещё подрагивая всем телом она смогла успокоиться. Андрей подхватил её на руки и они покинули место, которое будет сниться Комлевой до самой смерти. *** — Да. Последнее слово держалось за ней. Допрос прошёл тихо, ничего лишнего. Анастасия сидела в маленькой комнате, на неё неотрывно смотрело двое мужчин, позади них расположилась женщина в строгом костюме и что-то писала. Один из мужчин кивнул куда-то в сторону, Соколову снова подхватили под руки. Её понесли в неизвестном направлении, вероятно в холодную и сырую камеру, где она просидит ближайшие два года. Каменный пол, запах сырости и чужих, солёных слёз. Запах отчаянья, запах страха. Действительно, камера на одного человека не могла ощущаться по-другому. Анастасия сидела на прямо на полу, подперев ноги под себя, забившись в угол, который пах этим отчаянием. Она сидела там долго. Как ей показалось, уже сутки. Времени никто не подсказывал, но можно ориентироваться по маленькому окошку, заделанному решеткой. Она сидела, слушала тишину, но в голове играл тот голос. Такой... нежный... любящий, будто та любовь была предназначена ей. Она ощущала тепло тех рук, тепло тела, стройного, спортивного и полностью податливого. Она ощущала как её глядят по спине и шепчут успокаивающие слова. Это ощущение было где-то на грани реальности, будто рядом с ней сидит Тася и мягко обнимает её. Анастасия вскинула голову, но никого не увидела. Какое глупое предположение... Это был лишь сквозняк, пробивающийся сквозь ту решётку. Соколова почувствовала как горячая слеза сползает по щеке и падает вниз, обжигая промёрзшую кожу. *** Была ночь. Был снег, была дешёвая выпивка, были сигареты. Был девятый этаж и плотный туман в мыслях. Были песни в наушниках, и хруст снега под ногами. Не было холодной руки в её ладони, не было горячих поцелуев. Были слёзы. — Мне не холодно — Тася остановилась почти на краю. Она опустила голову вниз и увидела собственный двор. Она почти упала. — Мне не грустно Комлева повернулась спиной и пошла вперёд, чтобы оказаться на краю с другой стороны крыши. — Ты пахнешь корицей... полевыми цветами, старой книгой, новыми эмоциями, вечером, безмятежным счастьем... — она снова на краю. Опасная близость со свободным падением и столкновением. Но ей нельзя, она обещала дождаться. — Я подожду, сколько надо. Я дождусь.. Слова звучали будто в мыслях, но они не могут быть такими громкими. — Я люблю тебя Опять край и снег уже полностью покрыл её. Он везде. На волосах, на куртке, на штанах, в мыслях. Он везде. — Я люблю тебя *** — Я люблю тебя. — Андрей сидел рядом. Он согревал. — Я тоже — Ксюша лежала на его коленях и грела его в ответ. Крыша ночью была очень атмосферной. Совсем не важно, если идёт снег или собачий холод пробирается между косточек, важно, что рядом сидит тот человек, который согреет обычным молчанием. Они сидели на том же девятом этаже, на краю, свесив ноги вниз. Им было комфортно, никто не боялся огромной высоты или больного горла на следующий день. *** Три дня спустя. 31 декабря, около десяти утра — Тась, выйди хоть чай попей — обеспокоенный голос матери раздался за дверью. — Спасибо, не хочу — ещё как хотела. Она лежала на кровати. Три дня она не выходила из комнаты, не пила, не ела. Просто лежала. — Я... твою любимую картошку купила. И там Ксюша на кухне. — слова о еде затронули голодный желудок, а вот Ксюша - это что-то новое. После той ночи на крыше, Уляшева пыталась дозвониться до подруги. Даже домой к ней приходила, но впустили её только сегодня, когда родители решили воздействовать на ситуацию. Для них Тасю бросил парень, для неё... — Пойдёшь? Или я могу сюда принести — Ольга слегка приоткрыла дверь, чтобы увидеть свою горе-дочь — Принеси — глухой и полностью лишённый всех эмоций голос. Ксюша даже опешила, прежде чем войти. Брюнетка села на кровать и дотронулась до бледной кожи на ноге. — Сегодня Новый год — после неловкого молчания сказала Ксюша — Я знаю — ответила Тася, не соизволив даже повернуться. — Я тебе подарок приготовила, — Уляшева достала маленькую коробочку и положила её на изголовье кровати. — Как ты? — Спасибо, — Тася подогнула правую ногу к себе — Не очень... — Девочки, я принесла чай — Комлева старшая поставила все тарелки на кофейный столик и молча вышла, не смея подслушивать. — Я знаю, что с тобой происходит в такие моменты. Я знаю, что ты выводишь себя ужасными голодовками. Я знаю как тебе плохо, но Настя была бы не рада, если бы ты заморила себя голодом, прежде чем она выйдет, — слова подействовали положительно. Тася перевернулась на другой бок и посмотрела на Ксюшу — Поверь, она тоже очень скучает. Комлева перевела взгляд на голубую тарелку с коричневым пироженым, на котором красовался зелёный крем. — У меня тоже есть подарок. — Тася в полусидячем положении потянулась ко второй подушке и достала оттуда небольшой свёрток, к нему был привязан конверт — Спасибо, я дома посмотрю. А теперь, давай поедим. — Ксюша приняла подарочек и положила в свой шопер. *** Канун Нового года. Никто не позаботился о встречах с родными для заключённых, даже для тех, кто задержан на маленький срок. В тюрьме осталось не больше восьми-десяти охранников, сугубо говоря, одинокие люди, которым не с кем встречать Новый год. Анастасия перебралась с пола на кровать после недолгих уговоров другого заключённого с соседней камеры. По рассказам этого бедолаги, его туда заключили по ошибке. Его предал друг и подстроил сцену, что тот хотел его убить. В итоге засадили невиновного по той же статье, что и Соколову. Звали его Игорем, заключён на пять лет и просидел уже два года. Достаточно опытный, чтобы Анастасия его послушалась. Их разговор завязался случайно, Соколова по обычаю обливалась слезами и рассиживала на грязном полу, как внезапно в паралельно расположенную камеру привели того самого Игоря. Мужчина обследовал помещение, поковырял стены и осмотрел коридор, выглядывая через решётку. Он уже хотел лечь, но услышал всхлипы из камеры напротив. По словам Игоря (по прозвищу уголь), он рассматривал камеру Соколовой и заметил, как та сидит на полу. Прямо так, без пледа у самого, так сказать, окна. Игорь сделал замечание, мол, простудишь себе всё, на дворе как никак декабрь, никак не июль. Далее разговор пошёл размеренно, словно два полупьяных, давно знакомых человека. Они говорили о тяжести жизни, о несправедливом мире, о своём заключении. Соколова узнала, что она оказывается была знакома с другом Игоря и что того самого предателя звали Алексеем. Анастасия училась с ним в одном и том же университете, даже на одинаковых курсах. Об Алексее был слушок, что он был геем. Из-за этого у него подпортилась репутация. — Так ты, значит, за настоящее покушение сидишь? — его спокойный и размеренный голос искажался от толстых стен камеры. Он казался очень низким и хриплым. — Да, а вы за предательство... — Анастасия поёрзала на кровати. — Чем ж тебя не устроила та бедолага? — Игорь прошёлся по помещению и остановился у решётки. — Да там... в общем, долгая история — Соколова подогнула одну ногу и зарылась в пледе от холода. — Мы никуда не торопимся. Нам с тобой ещё три года сидеть вместе. — Уголёк подмигнул в темноте тюрьмы. — Раз так, то, она просто заслужила. Распространила одну важную информацию, а потом решила поглумиться. Я не из скромного десятка, вот и получила она по заслугам. — женщина даже улыбнулась. — Даже она... у вас, женщин, всё так сложно. А чем же ты на неё покушалась? Раз дали всего три года с хреном? — Игорь сплюнул в коридор и повис на решётке. — Ну, задушить я её хотела. Ничего такого — Соколова пнула вымирающий камень из пола и сразу пожалела об этом. Тюремные тапочки прогнулись под ударом и Анастасия пнула камешек пальцем, а не обувью. — Задушииить, мм.. Опасная вы, леди. — Уголь усмехнулся. — Да не опасней всех здесь сидящих. С наступающим вас. — Анастасия облокотилась на стену. — И тебя, и тебя. — разговор был подавлен. Каждый разошёлся по углам и притих, до Нового года осталось десять минут. *** — Мы успеем! Я знаю! — Тася неслась по заполненным улицам и не обращала внимания на то, что её спутники давно отстали. Девушка бежала без остановки и передышки. До Нового года не больше пятнадцати минут, Тася пробиралась по сугробам и бежала уже по менее людным улицам. Скорее это были тюремные окрестности, раз никого не было видно. Лишь пару человек находились в Новогоднюю ночь, одни, на улице. Комлева подобралась к самому участку. — Девушка, куда это вы? Запрещено посторонним. — высокий и достаточно упитанный охранник перегородил ей дорогу. — Простите, а где я смогу пообщаться с заключённым... — Комлева судорожно пережимала пакет в новогодней расцветке в руках и переминалась с ноги на ногу. — Как это. Тут строгой режим, нельзя. — мужчина на своём, хотя просто выполняет работу. — Тут тётя моя, хочу ей подарок передать. — девушка использовала приём "тёти" и не забыла включить щепотку драмы. — Тётя, говоришь? Разве передать положено, без говора. Давай сюда. — охранник протянул руку вперёд и получил на вид обычный пакет, внутри которого лежало пару шоколадок, конверт и что-то мягкое. — Без запрещённого? — Не знаю, если шоколад считается запрещённым... — мужчина на дал ей договорить и пошёл внутрь двора. Тася осталась одна. И либо она щас совершит ошибку, за которую она возможно сядет, либо провернёт всё как настоящий ниндзя. Времени на подумать не было, до Нового года шесть минут. Девушка оглянулась раз, открыла дверь два, сделала лицо камень и прошла прямо мимо охранника, даже сымитировав голос мужика, поздоровалась. Охранник не заметил. Комлева внутренне ликовала, но дальше предстоит самое сложное - узнать где заключена Настя. *** — Она точно при себе? — Я уже не уверена... Девушка и парень стояли за деревом и наблюдали как Тася выпрашивает у охранника прохода к заключённой, тот любезно забирает подарок и уходит куда-то во двор. Комлева же, не долго думая пробралась через ту же дверь. — Тихо, он вышел. Охранник оглянулся, прошелся от одной стороны забора до другой и почесал затылок, видимо потерял Тасю. Девушка в свою очередь уже нашла вход в основное здание. — Мне страшно, может...? — Ксюша посмотрела на Андрея и пару раз моргнула, тот покачал головой. — Она справится. Не нужно, мы её здесь подождём и если что отвлечём того простачка. — Андрей кивнул в сторону охранника, который присел прямо на снег. *** — Слушай, как у тебя на личном? — Игорь снова прервал тишину. — Это так важно? — Анастасия протёрла глаза, так как её вытащили из дрёмы. — Нет, просто зачем тогда та странная девушка идёт на верную смерть, и кажется к нам. — Уголь усмехнулся и указал озиравшейся по сторонам Комлевой в поисках нужной камеры. Девушка благодарственно кивнула. — Что? — Соколова встала и сразу села обратно. Прямо сейчас, за решёткой стояла она, настоящая и, кажется, не мираж. — Тася? Как ты... — Нет времени. На, забери. Скоро сюда придёт охранник - мне нельзя тут... — девушка вынула из кармана небольшой свёрток, с чем-то внутри. — Поняла, — женщина, не взирая на взгляд созаключённого, притянула Комлеву за край свитера и страстно поцеловала. Девушка простонала ей в губы и обхватила лицо любимой руками. Сердце женщины словно остановилось, она никогда не ощущала таких эмоций во время поцелуя. Соколова настырней примкнула к губам Таси, не давая ей отстраниться. В этот же миг на экране старенького телевизора одного из охранников, заиграл гимн. Новый год. Вот он. Каждая из девушек улыбнулась в губы другой. — Я люблю тебя! — идеальный синхрон. — Я люблю тебя больше жизни, спасибо, что ты есть. — Соколова снова поцеловала её, но на этот раз ненадолго. — Я тоже. Мы уедем, ты здесь ненадолго... — раздались шаркающие шаги. Сердце Анастасии ушло в пятки, она спрятала свёрток поглубже в одежду и на прощание коснулась руки девушки, она в тот же момент словно испарилась. Охранник ничего не заметил. *** Комлева бежала по коридору, не смотрев никуда кроме как прямо. Она чувствовала, как на неё взирают десятки глаз заключённых, она чувствовала, что выход близко. Ускорив шаг, девушка столкнулась со стеной, темнота была кромешной. — Это дверь, тупица. — раздался чей-то голос. — Заткнись — другой голос, но чуть ниже. Тася усмехнулась про себя. Выждав момент, она осторожно приоткрыла дверь и вкусила холодный декабрьский воздух, он приятно прошёлся по дрожащему телу и захватил белокурые локоны ветром. — Спасибо. — кинула Комлева на прощание и тихо закрыла дверь. Она во дворе, кажется одна, за огромным забором и возможными сигнализациями повсюду. — Господи помоги... — она перекрестилась и ступила на снежное поле двора. Белые хлопья затрещали и заскрепели под ногами, девушка сделала ещё пару шагов и оценила ситуацию. Она одна, возможно сейчас попадётся если не съебётся с прямого обзора камеры. Комлева, что есть со всех сил рванула к ближайшей колонне, на пути стараясь не шуметь. Получилось, конечно, так себе. Снег противно шаркал под ногами. Следующая колонна была в паре метров от неё, но тоже под обзором камеры, зато ближе к основному входу во двор. Выследив периодичность поворота камеры, Тася искала глазами следующую колонну, чтобы спрятаться там, пока Ксюша не отвлечёт охранника. Таков был их план, план сформировавшийся за десять минут. В любой непонятной ситуации, девушки договаривались отвлекать охранников/учителей и всех подобных особей. Пока Комлева старается не засветить пятую точку на камеру, Ксюша со своим каблучком стараются отвлечь охранника. — Давай, давай! — камера успешно повернулась в другую сторону, время действия. Девушка рванула с прошлого убежища до следующей колонны, что будет уже почти у самого выхода. Осталось лишь подождать подругу. *** — Специфично, — после долгой паузы отметил Игорь. — И весьма безрассудно Анастасия была в нирване. Она до сих пор ощущала пряные нотки губ Комлевой, её руки, и бархатистый голос. — Что вы там сказали? — Соколова удостоилачестью Игоря и повернулась к нему. — Я не расслышала — Впрочем, неважно. Что она тебе отдала? — глаза собеседника засветились, когда женщина достала небольшой свёрток и начала его разворачивать. На колени сразу упал неприметный ржавый ключ, а далее что-то сильно завёрнутое. Упаковки было много: бумага, скотч, малярная лента, снова бумага и вот завершающий маленький чёрный пакетик. Анастасия аккуратно его вскрыла и обнаружила записку. «Надеюсь, ты это читаешь, ведь я смогла достать кое-что очень важное. Воспользуйся им 05.01.2024. Я буду ждать, люблю» - Анастасия осмотрела всю упаковку, но никак не могла понять - что это за "кое-что очень важное?" — Простите? — Уголь всё пытался докричаться до Соколовой и выведать, что же ей там отдали. — А? Ничего интересного, только записка. — Анастасия слегка улыбнулась, зажав в руке путь к спасению. "Кое-чем очень важным" был тот ржавый ключ, видимо, Тася его где-то стащила. *** — Понимаете... мой брат немного работает в полиции и имеет там авторитет, поэтому мы по его небольшому поручению обращаемся к вам, нам надо пройти к одной заключённой — Андрей словно репетировал эту речь днями напролёт. Охранник даже сначала задумался, но грозно посмотрел на подростков спустя минуту раздумий. — Не положено. — Но нам... — Не положено, что непонятного? Мне доложить куда надо? — мужчина сверкал глазками-бусинками и размахивал своей огромной рукой. План пошёл в другое русло. — А вам нравится ваша работа? — тут уже вмешалась Ксюня. Охранник недоверчиво покосился на девушку и громко хмыкнул. Подростки даже немного вздрогнули. Андрей осторожно взял руку Уляшевой в свою и слегка кивнул. — Смотря какая. — А какая есть? — Ксюша услышала хруст позади мужчины и толкнула Андрея, чтобы тот посмотрел, не Тася ли там крадётся. Смолев намёк понял, осторожно заглянул через охранника и улыбнулся спасавшейся Тасе, та показала знак "лайк" — ...Дворник, иногда уборщик. Так какая из них? — Ксюша пропустила половину слов, но убедилась, что Тася скрылась. — Мне кажется, что уборщик самая отвратительная? — времени для заговора требовалось немного, пары минут достаточно. — Да, самая низкооплачеваемая и трудоёмкая, а... — Ох, слушайте. А не могли бы вы прямо сейчас передать одну фразочку заключённому по фамилии Соколова? — пора идти в наступление. — Фразочку? Соколовой? — Тут до него дошло — Ах вы! Малолетние, заговорить меня пытались!? Ну с, брысь отсюда! — подростки смотались по первому же слову, хохоча и подталкивая друг друга. Сразу за поворотом их встретила Комлева, с разбегу кинувшись обниматься. — Боже мой, вы лучшие друзья! Я вас обожаю! — Тася обняла каждого поочерёдно и задержалась на Ксюше, её захватили эмоции. — Ой, Тась, ты чего? — спросил Андрей — Просто... это так... из грани фантастики! У меня получилось! Я отдала ей ключ, как планировалось, у меня получилось. — девушка снова расплакалась на шее подруги. — Мы будем вместе.