Султан Кеманкеш

Прошло две недели.

      Сарп и Мелек уехали в Албанию. Мужчина обещал найти и отомстить этому человеку за свою любимую женщину, поэтому нужно было действовать. Попросив у Повелителя позволения, они уже через два дня после свадьбы отправились в путь.        Бахти и Ленора ехали обратно в Манису. Многие были не особо рады новостью, особенно в гареме Шехзаде. А больше всего расстроилась Иллария Хатун. Она беременна, почему он не может уделить ей время? Почему берет в жены ту, что возможно никогда не родит ребенка? Что за несправедливость?        Атике было все тяжелее и тяжелее ходить. Она почти не вставала с кровати. Рядом с ней двадцать четыре часа в сутки был Силахтар. Селим пока что жил в покоях Кёсем, чтобы не видеть мучения матери. Атике молилась, чтобы уже наконец-то побыстрее родить.        У Кёсем и Кемвнкеша было все хорошо. Не мешала никакая Калтрина. Она сидела и почти даже не выходила из покоев. Правительница понимала, что возможно она что-то задумала. Хаджи все так же бегал туда-сюда и делал вид, что служит Валиде Султан. Маленькие дети подросли и уверенно держали головку.        Кёсем пошла навестить дочь. Она ее не видела уже около недели. Войдя в покои, ее тут же окутал мрак. На кровати лежала Атике, а рядом с ней сидел ее муж. Тот встал и поклонился, увидев тещу. Она подозвала его к себе жестом руки.        – Почему в покоях такие сумерки? Как моя Атике? Прошу, скажи мне правду, она мне не скажет. – взмолилась Кёсем, видя, что дочь не в лучшем состоянии.        – Плохо, Султанша. Она очень плохо себя чувствует. Почти не ест, вообще не спит, час-два в сутки. Живот у нее болит. Я не знаю, чем помочь, Султанша. – проговорил тот. Кёсем тяжело вздохнула. Подошла к дочери и села на край кровати.        – Доченька... – провела рукой по ее волосам. Атике не могла даже ничего ответить. Живот снова скрутила адская боль и девушка согнулась чуть ли на напополам. – Атике... – она раскрыла ее, чтобы хоть немного чем-то помочь. Кровать была мокрой. – Воды... Силахтар у нее отошли воды! Позови Кеманкеша! – мужчина вообще не понял причем тут Повелитель, но побежал в сторону Султанских покоев.        – Валиде, мне больно! Валиде... – застонала девушка. Кёсем стала аккуратно ее поворачивать на спину. Она понимала, что боли не утихнут, но ей нужно было вытащить мокрую простынь из-под нее. В это время в покои быстрым шагом вошёл Кеманкеш.        – Кеманкеш, пошли кого-нибудь в Амасью, пусть привезут Фатьму в течение четырёх часов! Роды будут тяжелые! – тот кивнул и вышел. В покои теперь уже вбежал Силахтар. – А ты помоги. Донеси ее до родильных покоев! Давай! – мужчина поднял на руки жену и понес туда, куда велела теща.        Ленора и Бахти, как обычно сидели обедали в главных покоях Манисы. В покои постучали. Вошла Иллария Хатун и поклонилась. Ее живот совсем немного округлился. Но если внимательно приглядеться, то можно было заметить беременность.        – Шехзаде, я могу поговорить с Вами? – робко спросила девушка. Бахти кивнул. Ленора снова напряглась, но он взял ее руку в свою и немного сжал.        – Я тебя слушаю, Хатун. – проговорил он. Девушка стояла и никак не могла начать.        – Я хотела бы наедине поговорить с Вами. – подняла голову. Ленора вздохнула и встала.        – Бахти, я позже приду. У меня еще дела в гареме есть. Я пойду. – она поклонилась и ушла. Он не стал ее останавливать. Он уже много раз говорил с ней на эту тему, когда-то она должна была понять, что никто кроме нее не имеет для него никакого значения.        – Шехзаде, за что Вы так? Я беременна! Вы ни разу меня не навестили! Почему Вы так холодно относитесь ко мне?! – тут же начала девушка подойдя ближе к нему. Шехзаде встал и направился к окну, сложив руки за спину.        – Сказать тебе правду, Хатун? – спокойно спросил он. За спиной послышались тихие всхлипы.        – Вы даже по имени не называете! О чем может идти речь?! – заплакала та.        – Потому что мне это не важно, Иллария! Не важно! Ты здесь, чтобы у меня был наследник! Все! Я сразу сказал, чтобы ты от меня ничего не ждала! Родится ребенок, будешь видеть меня чаще! А теперь иди. – проговорил тот. Девушка подбежала к нему и села на колени у ног. Когда-то она уже так делала.        – Шехзаде! Пожалуйста! Проведите со мной хотя бы одну ночь спокойно! Сделайте вид, что любите! Только на одну ночь! Пожалуйста! – Бахти был спокоен, как удав. Он поднял ее на ноги.        – Слушай, не устраивай сцен. Я взрослый человек, сам решу кого любить. И я люблю свою жену. Еще раз, ты тут только для того, чтобы родить ребенка. Веди себя спокойно, иначе я заберу ребенка, а тебя замуж выдам!        – Тогда я убью себя! И себя, и ребенка! – она побежала в сторону дверей. Но Бахти бы намного умнее простой наложницы. Он не собирался ее мучить, но она вынудила.        – Стража! – крикнул тот. И стражники оказались в покоях быстрее, чем девушка успела добежать до двери. Шехзаде повернулся. – Двадцать четыре часа в сутки, чтобы кто-то находился рядом с ней. Следите за каждым ее движением, чтобы глаза не спускали! – проговорил тот. Стражники взяли девушку под руки и повели ее в покои фаворитки.        По дороге встретилась Ленора, что стояла на балконе гарема и смотрела на девушек.        – Это все из-за тебя! Из-за тебя он даже не смотрит на меня! – закричала та и девушки обернулись, подняв голову, смотря на источник звука.        – Что из-за меня? О чем ты говоришь, Иллария? – Султанша повернулась, смотря на фаворитку своего мужа.        – Ты стала его женой, а на самом деле бесплодна! Именно поэтому ты отправила меня к нему! Чтобы я забеременела! Как только я забеременела, я его не увидела! Он даже не пришел поздравить меня! А ты с ним каждую ночь, каждый день! Ты с ним ешь, пьешь, живешь в его покоях! Что он в тебе нашел, раз ты даже ребенка родить не можешь?! – она пыталась вырваться из рук стражников.        – В чем я виновата? В том, что он любит меня? Ты забеременела, подаришь ему ребенка. А я не смогу. Думаешь, мне не больно? Я тоже страдаю. У тебя хотя бы ребенок будет. Поэтому сиди спокойно в своих покоях и вынашивай своего ребенка. – она отвернулась, но последующие слова заставили повернуть обратно.        – Султаншей себя почувствовала? Какая из тебя Госпожа? Ты бесплодна, очнись! Кому ты нужна? Вот увидишь... В скором времени на улице будешь жить. Ты никто, ты рабыня! – все еще говорила на повышенных тонах девушка.        – Вот ты и будешь. Во дворце Плача. – послышался грубый мужской голос за спиной стражника и все тут же поклонились, включая девушек в гареме, что все еще смотрели на это представление. – Ты ребенка своего не увидишь. Родишь и его заберут. Наслаждайся беременностью, Иллария. Я к тебе по-доброму относился. – та хотела вырваться, кричала, умоляла простить. Но Бахти был настроен решительно.        – За что ты с ней так? – спросила Ленора, когда девушку увели. Бахти приобнял жену за талию и повел в покои.        – Чтобы она тебя ранила словами? Пусть подумает. Ребенка я ей не оставлю, Ленора. Она слишком много о себе возомнила. Забеременела и решила, что главная тут. – Ленора ничего не ответила. Лишь положила свою голову ему на грудь.        Повитуха прибыла через четыре часа, как и предполагали. Кёсем все время была рядом с дочерью. Схватки сокращались, боль была невыносимой. Дворцовая повитуха только и могла давать обезболивающее и проверять раскрытие.        Фатьма вбежала в покои, когда тело Атике пронзила очередная схватка. Из глаз девушки потекли слезы. Она не могла больше сдерживать себя.        – Фатьма, помоги! Прошу помоги моей дочери! Она всю беременность мучается. – Кёсем крепко сжимала руку дочери.        – Султанша, выйдите, отдохните немного. Я осмотрю Вашу дочь. – стала раскладывать инструменты и прогнала дворцовых повитух. Кёсем хотела воспротивиться, но ушла. Она уже сама устала слушать крики дочери у своего уха. Ей просто было тяжело слушать это.        Вернулась через двадцать минут. Успела покормить детей и объяснить ситуацию Силахтару. Тот все время стоял у покоев, ожидая чего-то.        Атике все так же лежала, только во рту была уже сложенная в несколько слоев ткань, чтобы не прикусить губу, язык или щеки. Кёсем ясно дали понять, что дочь пройдет через семь кругов ада. Она села рядом и взяла ее за руку. На родах с Селимом она не присутствовала, даже рядом не была. Но первые роды Атике прошли намного легче.        – Султанша, ребенок пойдет ногами. Будет очень тяжело. Очень. Я конечно попытаюсь перевернуть, но не думаю, что Султанше выдержит еще большую боль. На схватке нужно тужится изо всех сил. – проговорила та и наклонилась, ожидая схватки.        Боль снова пронзила Атике и девушка напряглась до предела. Она истошно закричала через ткань во рту, вены на лице вздулись. Девушка вытащила изо рта ткань.        – Я не могу! Мама, я не могу! – заплакала пуще прежнего. Кёсем не могла сейчас плакать, как бы не хотелось. Она должна быть сильной.        – Можешь! Можешь, Атике! Давай! На свет рождается твой малыш! Давай, родная! – Атике снова напряглась и закричала. Кёсем вставила ткань обратно в рот.        Сутки. Прошли целые сутки. Кёсем отлучалась лишь чтобы покормить детей. Рядом с ними был Кеманкеш. А Силахтар не отходил от покоев.        Наконец-то тело ребенка извлекли из чрева матери. Но он не плакал. Повитуха перевернула его и вытащилась слизь изо рта, после чего похлопала несколько раз по попке. Послышался детский плачь и Атике устало улыбнулась. Все тело ныло от родов.        – Прекрасная девочка! – Фатьма омыла ребенка и запеленала. После отдала матери. Но тут же заметила неладное. – Кровотечение! – почему-то громко сказала она, хотя на девяносто процентов была уверена, что так и будет. Атике трясущимися руками отдала дочь своей матери. Кёсем аккуратно взяла малютку. Она была намного меньше, чем Селим при рождении, почему же живот был такой большой? Правительница испуганно смотрела то на дочь, которая снова мучалась от боли, то на повитуху, что только и успевала так это убирать окровавленые тряпки. Атике стремительно быстро теряла кровь и слабла на глазах.        – Мама... – прошептала она пересохшили губами. – Назовите мою девочку Хатидже... – тихо проговорила она. Веки стали закрываться. Фатьма делала все, чтобы остановить это кровотичение.        – Что? Нет! Дочка, нет? Что ты такое говоришь? – отрицательно замотала головой. Внучку передала помощнице Фатьмы и сама села на то же место. – Доченька, что ты говоришь? Не говори так. Вы вместе с Силахтаром ее назовете.        – Прости меня, мама. За все прости. Прости за то, что заставляю тебя пережить такое... Я очень люблю тебя, знай это. Ты самая лучшая мама в мире. – из последних сил проговорила она. Кёсем закачала головой.        – Нет, доченька, нет. Ты будешь жить... И я тебя люблю. – именно этих слов ждала Атике, прежде чем закрыть глаза. Кёсем стала несильно хлопать ее по щекам, пыталась привести в себя. Но естественно ничего не получалось. Она уже не дышала.        – Мои соболезнования, Султанша. Она умерла от разрыва матки. Я сделала все, что могла. Ее состояние было очень тяжелым. – Фатьма склонила голову. Женщина сама чувствовала себя не очень. Он не смогла спасти то, что дорого самой могущесвенной женщине Осмаской Империи. Кёсем встала на ноги и медленно подошла к ней.        – Как ты могла?! Как ты могла это допустить?! Как она могла умереть?! Нет! Нееет! Я не верю! Это сон! Это не может быть наяву! – из глаз потекли слезы. Слезы наполненные самой сильной болью – потерей ребенка. Атике единственная дочь, которая у нее осталась от Ахмеда. Да, она его не очень-то любила, но дети были для нее всем. Кёсем снова подошла к неподвижно лежащей Атике и успала на колени истошно закричав. Крик боли эхом распространился на весь дворец. В покои вбежал Силахтар и тут же замер.        Он медленно подошел к койке и сел на колени рядом с Кесем, которая не смогла перестать кричать и звать Атике по имени. Она понимала, что это не вернет ее, но поделать ничего не могла.        Силахтар сжал руку жены, которая уже стала холодеть. Из глаз скатилось пара скупых слез. Он поцеловал ее руку и положил голову на ее живот. Она все равно уже ничего не чувствовала.        Кёсем сидела и безжизненно смотрела на бледное лицо дочери. К ней аккуратно подошла Фатьма и протянула ложку с лекарством. Было глупо, но это было успокоительное. Правительница ничего не сказала. Лишь взяла и выпила. Но это не поможет от сильной боли. Она не спала уже больше суток, не ела. Поэтому и молока в груди почти не было. Надо было бы покушать, но теперь она не сможет и ложки в рот взять.        – Позови Кеманкеша. – только и сказала она. Фатьма послушно поклонилась и ушла. Кёсем посмотрела на Силахтара, а тот посмотрел на нее. В его глазах не было ничего, пустота. В ее тоже. – Прими мои соболезнования... – сжала руку Паши, в качестве простой поддержки. Тот лишь кивнул. Кёсем обняла тело дочери и лежала так пока в покои не открылись двери и в них быстрым шагом не вошел Кеманкеш.        – Кёсем! – испуганно проговорил тот. Он подошел к ней и положил руку на плечо. Она даже не взглянула на мужа. Он приподнял ее. – Кёсем... – тихо прошептал он и приобнял. Посмотрел на Силахтара. Мысленно помолился, чтобы самому не пережить такое.        – Кеманкеш, она умерла... Моя Атике... – она взглянула на дочь. Из глаз снова хлынули слезы. – Нет... – одними губами прошептала она. Падишах прижал жену к себе крепче и повел к выходу из покоев.        Кёсем сидела на кровати и смотрела в одну точку. Рядом был Кеманкеш. Он ничего не говорил, просто сидел рядом и держал ее за руку. Состояние жены пугало, но он понимал, что смерть дочери тяжело пережить. Не дай Аллах и ему такое пройти!        Двери в спальню открылись и в них вошел Селим. Кёсем тут же встрепенулась и вытерла слезы. Женщина попыталась встать, но усталось и боль давали о себе знать. Мальчик подошел к ней и сел на кровать.        – Почему ты плачешь? Ты кричала, я слышал. – он положил свою ручку на ее колено. Кёсем пыталась подобрать слова. Все равно он узнал бы об этом, так лучше от нее.        – Мальчик мой... Селим... – она погладила его по голове и снова пару слезинок покатились по щекам. – Твоя мама... Атике умерла. – глаза Султанзаде округлились от удивления, а после наполнились слезами.        – Мама? Мама умерла? Как? Почему она умерла? Бабушка, как? – он побежал к выходу из покоев. Вероятно хотел проверить правда ли слова Кесем. Кеманкеш поймал его и прижал к себе, так сильно, что вырваться не было шанса. – Мама!!! – закричал мальчик и все еще старался вырваться из рук деда.        – Селим... – Падишах усадил его на кровать. – Селим, нельзя. Тебе не нужно видеть. Иди ко мне. – крепко обнимал внука своей жены. Кёсем заплакала. Бездный ее внучок. Видя его страдания стало еще хуже.        – Кеманкеш, оставь нас. Иди к детям. Пожалуйста. – Падишах ушел, еще раз оглянувшись на жену. Кёсем взяла на руки внука и прижала его голову к груди.        – Мама... – тихо повторям мальчик. Правительнице поцеловала его в макушку. – Бабушка, я не хочу, чтобы она умирала. Почему? Я не хочу... – он крепко сжал руку Кёсем. Но женщина не чувствовала боли. Она крепко обняла внука и стала гладить его по спине, чтобы тот быстрее уснул. Единственное, что спасет – сон.        Через час вошел Хаджи с маленькой девочкой на руках. Кёсем положила Селима на подушку рядом и села. Евнух подошел ближе и поклонился.        – Султанша, извините, малышка плакала, она наверное хочет кушать. Что прикажете делать? – спросил тот и посмотрел на нее. Кёсем протянула руки, давая понять, чтобы тот дал ребенка ей. Она расстегнула несколько пуговиц своего платья и достав грудь, стала кормить внучку.        – Я буду ее кормить. Главное мне кушать нормально, чтобы молока хватало на троих. Мои уже большие, им нужно больше. Я постараюсь смочь выкормить всех. – она слабо улыбнулась и посмотрела на малышку, что неумело сосала грудь. Она была еще совсем-совсем крохой. – Моя Хатидже... – поцеловала девочку в лобик.        – Первое имя, которое Вам дали, когда Вы прибыли во дворец. – невзначай проговорил Хаджи и осекся. Госпожа не любила вспоминать прошлое,        – Да... Пусть его носит моя внученька. Мои любимые. Атике оставила мне двух детишек. Я должна их воспитать. – крепче прижала малютку и продолжила кормить.        На следующий день состоялись похороны. В столицу прибыли Бахти и Ленора, услышав новость. Сарпа и Мелек беспокоить не стали. Пусть их медовый месяц пройдет спокойно. Кеманкеш, Бахти, Хаджи и Силахтар пронесли гроб по гарему, отправляя Атике в последний путь. После понесли в Голубую Мечеть Султана Ахмеда.        Кёсем сидела в чёрном платье, вообще без украшений, посреди гарема. Лицо было безэмоционально. Она лишь легонько качалась из стороны в сторону, закрыв глаза. Как так? Как она могла потерять ее?        Когда гроб понесли к выходу из дворца, к женщине подошла Калтрина. Кёсем открыла красные и опухшие от слез глаза и уставилась на свекровь.        – Прими мои соболезнования, Кёсем. Не дай Аллах пережить тебе такое снова. – проговорила та, а Правительница лишь взбесилась. Как она вообще посмела что-то сказать? Женщина встала.        – Соболезнуете Вы, да? Не дай Аллах мне такое пережить? А не Вы ли меня ранили, когда узнали, что я беременна? Я могла потерять своих детей! Не Вы ли отравили Ленору?! Она матерью стать не может! Не Вы ли угрожали своей дочери стерилизовать ее? Она никогда не смогла бы матерью стать! Как Вы вообще смеете мне соболезновать?! Вы теряли ребенка на своих руках?! А я теряла! Я потеряла шестерых детей! Атике седьмая! Как вы можете соболезновать?! Я видеть Вас не хочу! Я все расскажу Кеманкешу, он сошлёт Вас куда подальше! Я... – Кёсем больше не смогла говорить. Начала задыхаться, а после терять равновесие. Ленора встала и похвалила женщину. Та упала без сознания.        – Стража! – крикнула девушка. Стражники подняли Кёсем и отнесли ее в покои. За ними пошла Ленора.        В покоях стояло три люльки. Рядом с ними сидела Эмине, а на ее коленях, облокотившись головой на грудь девочки, спал Селим. Мальчик до сих пор не мог прийти в себя. Ленора подошла к люлькам и посмотрела на детишек. Самая маленькая не спала, изучала потолок. Девочка не понимала, что потеряла мать, рядом была бабушка.        Ленора взяла на руки сонного Селима. Для нее он был тяжелым, но она уложила его на кровать рядом с Кёсем и укрыла обоих. Оба очень устали.        Когда мужчины вернулись после похорон, Кёсем уже пришла в себя и пила обезболивающий отвар. Голова болела после обморока. В покои вошли все. Кеманкеш, Бахти, Силахтар(ему разрешалось) и Хаджи.        – Кёсем, что произошло? – к ней подошел муж и сел недалеко от нее. Женщина вздохнула.        – В обморок упала. – проговорила та и отпила еще немного. Тот перевел взгляд на Ленору, а та пожала плечами.        – Она с Валиде Султан поссорилась и ей плохо стало, Повелитель. – проговорила та.        – Аллах, как мне это все надоело. Кёсем из-за чего? – взял ее руки в свою и сжал.        – Она мне пособолезновать пришла. А я семерых детей потеряла. Она меня убить пыталась, Ленору отравила, девушка теперь забеременеть не может. Она своей дочери угрожала, что стерилизует в конце концов! Почему я должна ее терпеть?! – Кёсем сложила руки на груди, а Кеманкеш не мог отойти от услышанного.        – Она отравила Ленору? Угрожала Мелек? – он перевел взгляд на Бахти и тот кивнул. – А почему мне сразу ничего не говорят? Почему я должен узнавать последним? Я кто вообще? Разве Падишах не должен знать все первым? Кто посмел скрыть?        – Я брат. Я скрыл от тебя то, что она отравила мою жену. А про Мелек я не знал. – сказал Бахти и подошел ближе.        – Стража! Валиде Султан сюда привести! – крикнул тот, а Кёсем сжала его руку. Дети спали, а он кричит.       Через пять минут прибыла Валиде Султан. Все обернулись на нее. Женщина прошла ближе к старшему сыну и взглянула сначала на люльки, потом на спящего Селима, а потом на Кёсем.        – Собирайте вещи и уезжайте в Старый дворец. И будите там до тех пор, пока Ленора Султан не вылечится и не забеременеет. Я все сказал. Можете ничего не говорить. И не смейте ничего проворачивать. – Калтрина была не готова к такому повороту событий. Она ничего не сказала. Молча ушла.        – Повелитель, Кёсем Султан... Я хочу попросить отставки и уехать вместе с детьми в наш дворец. Я больше не смогу работать. – наконец смог сказать то, что хотел Силахтар.        – Я дала Хатидже свое молоко, я не смогу ее отпустить. – тут же запаниковала Кёсем. Она не хотела терять и внуков – единственное воспоминание о Атике.        – Силахтар, дети останутся с Кёсем. Ты можешь приходить и навещать их. Я не могу сделать так, чтобы Кёсем страдала. Ты можешь жить во дворце, помогать мне, когда отойдешь от траура. Все пройдет.       – Хорошо, Повелитель, как пожелаете... – он поклонился и ушел. Позже зайдет и побудит с дочерью. Кёсем спокойно выдохнула. Противница уехала на ближайшие года три и это радовало. Но бед было еще много, как и проблем.        Женщина положила голову на плечо мужа, обнимая. Впереди у них еще большая история, многое придется пройти. Смерть дочери Кёсем еще долго не сможет нормально воспринять...