How to SAVE the World

Санс не проснулся, пока они не пробрались через большинство Жаркоземья. Андайн любезно сообщила ему, что ему удалось проспать огромный спор, когда группа снова встретилась с Альфис в Снежнеграде, а затем ещё один, когда они опять остановились у её лаборатории. Терпение Андайн чуть ли не висело на волоске, Альфис была измучена, Флауи не переставал бормотать себе под нос, а Чудило — или Чара, пожалуй — хранил гробовое молчание с каменным лицом. — Если честно, то я бы тоже проспала через это, будь у меня выбор, — проворчала ему Андайн. — Меня так задолбала вся эта межличностная драма. — Хотя бы никто друг друга сейчас не убивает, — сказал Санс, у которого заплетался язык от усталости. — Можешь опустить меня. По-моему, я могу пойти остаток дороги. Санс ощутил, как Андайн, Альфис и Чара все Оценивают его. — Ну уж нет. — Ты просто задержишь нас. — У-у тебя есть ещё что-нибудь съедобное? У т-тебя до сих пор маловато магии. Санс решил просто принять свою судьбу. Он вытащил очередную закуску из инвентаря и съел её, пока группа продолжала идти, а Флауи полз через землю за ними. Санс легко дремал по дороге, не обращая внимания на напряжённую обстановку. Он зашевелился снова, когда они дошли до замка, так как Андайн остановилась, чтобы заранее позвонить Ториэль. Она опустила его и отошла от остальных. — Флауи, — сказал Чара по-прежнему плоским и лишённым эмоций голосом. — Если бы ты предпочёл не рыть ход через мёрзлую землю, то у меня есть для тебя цветочный горшок. — Ха! — рявкнул Флауи. — Чтобы ты мог таскать меня повсюду, как питомца? Ещё чего. Если я справляюсь со Снежнеградом, то я справлюсь с Поверхностью! — Хорошо, — сказал Чара, небрежно пожимая плечами. — И не думай, что я буду гостить у тебя дома или что-то вроде, — добавил Флауи. — Я ни за что не готов на такое. — Как тебе угодно. Флауи уставился на них, явно ожидая больше. Чара уже отвернулся. Санс следил за ними обоими тусклыми огоньками глаз. — Эй, малыш, — вскоре сказал он. Чара впился в него пронзительным взглядом. — Разумеется, ты будешь «Фриском» перед остальными… но с глазу на глаз, э-э… как ты хочешь, чтобы тебя называли? Хочешь, чтобы я продолжал звать тебя Чудилом? Они пялились на него с тем же совершенно пустым лицом, ничего не разоблачая. — Мне всё равно, — сказали они после долгого, неуютного момента. — Зови меня, как хочешь. — Зови их «Чара», — огрызнулся Флауи. — Это их имя. — Разве? — беззаботно сказал Чара. — Я еле помню. «Чудило» вполне мне подходит. Как и любое другое имя, которое мне давали. — Это глупо. — Тебе не понравилось, когда я назвал тебя Азриэлем. Разве здесь есть разница? — Я… Флауи отвернулся с раздражённым выражением лица. Санс наблюдал за Чарой, но они снова рассеянному уставились в пол. — Давай просто буду звать тебя Чарой, ага? Они просто пожали плечами. — Санс, эм. — Альфис подала голос у стены, на которую прислонилась. — Т-ты и понятия не имел, кем они оба были, н-не так ли? — Не-а. — Санс сонно моргнул ей. — А ты? — Не… — Глаза Альфис метнулись к Флауи. — Не особо, нет. Флауи жестоко усмехнулся. — Прикольно, потому что я же сказал тебе. Вам обоим. В начале, я пользовался своим оригинальным именем. Я пытался снова быть Азриэлем. Я чуть-чуть удивлён, что Санс не помнит. — Я ничего не помню с тех времён, — сказал Санс, прислоняясь к той же стене, что и Альфис, и позволяя своим глазницам медленно закрыться снова. — Лишь столько, чтобы что-то заподозрить. — Значит, не помнишь, как мы веселились, мусорка? Санс не открывал глазниц, но ему была слышна злобная ухмылка в голосе Флауи. — Не-а. — Так, придурки, молчать, — сказала Андайн, подходя обратно к ним и засовывая телефон в карман. — Ториэль сказала, что снегоходы могут встретить нас у пещерного входа минут через десять. Если уйдём сейчас, то как раз успеем. — Т-ты рассказала ей про обвал? — спросила Альфис, пока остальные поднимались на ноги. Санс закинул свой рюкзак на плечо, чуть-чуть покачиваясь даже под этим минимальным весом. Нужно будет очень долго подремать, когда он доберётся домой. — Ни в коем хреновом случае. Я сказала ей, что мы столкнулись с неприятностями, но что все живы и невредимы. Иначе бы она, небось, расколола гору надвое. — Андайн замолчала, осматривая группу и корчась при их виде. Все были грязными и измотанными. — Нам всем, наверное, стоит пойти провериться на ранения, когда вернёмся в город, просто на всякий случай. Ториэль, скорее всего, будет настаивать. — Ну, не ждите, что я буду с вами, — пробурчал Флауи. — Если она считает это лучшим, — сказал Чара. — Идём. Андайн дала Сансу идти пешком остаток пути, хоть он и плёлся позади, пока все шли к туннелю наружу. Она подождала у выхода, пока он не догнал их, хлопая его по спине, когда он наконец-то присоединился к ним на открытом воздухе. И снова Поверхность. Он слишком устал, чтобы сильно удивляться. Он и забыл, насколько холодной и ветряной она была, куда холоднее Снежнеграда. Это прям как пробуждающий удар в лицо, и Санс смаковал пару хороших глотков освежающего ледяного воздуха. Напряжение, сидящее на его душе с самого обвала, наконец-то отпустило его. Наступал вечер. Они выбрались меньше чем за день. И они все выжили, почти нетронутыми. Он и не ожидал этого, понял Санс. Снегоходы стояли и ждали их. Поездка обратно вниз была чуть более душераздирающей, так как Санса не покидало чувство, что он может слететь с транспорта в любой момент. Но вскоре, они вернулись обратно на парковку у подножия, где их ждала Ториэль. Там был и Папирус. Ториэль удалось сдержать себя, пока Чара — теперь Фриск — не слез со снегохода. Папирус и не пытался, кидаясь вперёд и хватая Санса в охапку, как только снегоходы остановились. Санс улыбнулся в первый раз за целые, как показалось, часы. — Добро пожаловать обратно, Санс! — вскрикнул Папирус, обнимая его изо всех сил. — Я ТОЧНО знал с АБСОЛЮТНОЙ УВЕРЕННОСТЬЮ, что ты ТОЧНО вернёшься и Я СОВСЕМ, НИЧУТЬ НЕ ВОЛНОВАЛСЯ! — Рад слышать это, бро, — сказал Санс заглушённым шарфом голосом. — Я тоже рад вернуться. — Дитя моё, что, скажи на милость, случилось? — говорила Ториэль. — Ты покрыт царапинами! И вы все грязные! — Мам, я в порядке, — сказал Чара вновь идеально Фрископодобным голосом. — Я в порядке, о-обещаю. Случилось кое, кое-что страшное, н-но я цел. — Андайн? — Ага, э-э. — Андайн запустила руку в волосы. — Как я и сказала, мы столкнулись с некоторыми проблемами. Папирус опустил Санса обратно на землю, и тот почувствовал, как Оценка ударяет его сильнее обычного. Он услышал, как Папирус подавил аханье. — Всё в норме, — быстро сказал Санс, встречаясь взглядом с огнями его глаз. — Мы все в норме. Просто чуток помяты. — Там, эм, там был обвал, — объяснил Фриск, глядя мимо Ториэль на Санса. — Мы, мы все застряли, но, эм… но Санс и Андайн. Нас спасли. А потом Флауи… Они замолчали, оглядываясь. Флауи исчез. — Цветочный парень нас вырыл, — договорила Андайн. — Я б-была в тот момент в Снежнеграде, но м-мне было слышно это аж там, — встряла Альфис. — Видимо, другой выход был ун… эм, он обвалился. — Вы были… погребены? — ахнула Ториэль. — Только около минуты, — сказал Фриск, протягивая руки, чтобы взять лицо Ториэль в ладони. — М-мы все в порядке, мам. Ториэль снова втянула Фриска в крепкие объятия. Санс взглянул на Папируса, отчаянно надеясь, что его брат не выйдет сейчас из себя. Папирус одарил его изучающим взглядом, и Санс ощутил, как на него накатывает новая Оценка. — Я в норме, — сказал Санс, уже мягче. — Просто… очень вымотан. Хватка Папируса усилилась на одну долю, пока он не отпустил, еле заметно кивая. — Нам следует отвезти вас всех в клинику, на всякий случай, — сказала Ториэль, вставая обратно на ноги. Андайн с Сансом обменялись косыми взглядами. Ториэль с Папирусом погнали всех в ближайшую клинику. У Фриска была пара мелких травм, которые составляли два ОЗ — ничего такого, что пара бинтов и хороший сон не исправят. У Андайн с Сансом было острое истощение магии, а Атака Санса была вновь на нуле, о чём он и подозревал. Андайн закатила небольшую истерику, когда целители приказали ей отдыхать как минимум два дня, но Альфис пообещала убедиться, что она получит нужный отдых. Сансу приказали примерно то же самое, но ему ведь не впервые спать несколько дней подряд. Они сидели в приёмной, пока целители заканчивали с бинтами Фриска. Санс еле держал глазницы открытыми. Он толкнул Андайн, увидев, как к ним приближается Ториэль, теперь уже с взволнованным выражением лица вместо строгого. — Андайн, Фриск сказал, что вы с Сансом спасли их. Это правда? — Я… ага, пожалуй, — сказала Андайн, кидая слегка отчаянный взгляд на Санса. — В смысле, нам был бы п… капец, если бы не Санс. Он устало пожал плечами. — Это просто сообразительность, не более. Просто сделал то, что надо. — Ты такой снисходительный, — сказала Андайн, слишком усталая для чего-либо сильнее лёгкого раздражения. — Я сидела там, паниковала, пока ты поддерживал весь туннель костями. — Типа, на секунду. — Секунды считаются в такой ситуации, — сказала Андайн, закатывая глаз. — Просто смирись с тем, что сделал что-то хорошее, шкет. Ториэль взяла руку Андайн, затем руку Санса. Она переводила взгляд с одного на другого, смотря им в прямо в глаза. Санс не смог удержать взгляд. — Спасибо вам, — сказала она, звуча искреннее, чем когда-либо раньше на памяти Санса. — Я прекрасно знаю, что обвал может сотворить — и с монстром, и с человеком. Вне зависимости от подробностей… спасибо вам обоим. Вы спасли жизнь моего ребёнка. И я не считаю, что когда-либо смогу вернуть вам долг за это. — Не, Тори, это… это не… э-э. Не за что. — Они нам важны, — сказала Андайн, оглядываясь через плечо в ту комнату, где сидел Фриск, нетерпеливо болтая ногами, пока работали целители. — Может, они странные, они сложные в неких очень, э-э, неожиданных отношениях, и может, в прошлом они поступали плохо, но… мы все так делали. Они… хорошие. Санс слабо ухмыльнулся. — Правильно сказано, Андайн. — Заткнись, шкет. Ториэль слегка посмеялась. Затем втянула их обоих в объятия. Санс просто дал этому произойти, притворяясь, что не чувствует тепло, заползающее на его лицо. Вскоре, Ториэль отпустила. Андайн прочистила горло, пока её чешуя сиреневела. — Я верю, что целители приказали тебе вернуться домой и отдыхать, — сказала Ториэль. — Я буду присматривать за Фриском. Вы все заслуживаете спокойного вечера. И… возможно, ванны. Они разошлись. Стивен довёз Санса с Папирусом домой. Санс задремал в машине и проснулся от того, что Папирус нёс его вверх по ступенькам. — Давай накормим тебя, пока ты не заснул, хорошо? — сказал Папирус, звуча неуместно весело. — Я сделал особый заказ в «Гриллбиз»! — Ты лучший, бро. Сансу удалось смыть самую сильную грязь и съесть половину своего любимого бургера из «Гриллбиз», пока усталость не стала нестерпимой. Он размышлял о том, как мало ему удалось пройтись сегодня, пока Папирус нёс его вверх по лестнице в свою комнату. В каком-то смысле, это было забавно. Он и мысли не уделил всей этой ситуации — Сбросам, плану, обнаруженной в лаборатории информации — с тех пор, как они все вернулись на Поверхность. Он решил, что слишком устал для такого. Слишком устал для переживаний. Слишком устал для стресса от следующих нескольких дней. Папирус обнял его в один последний раз и уложил на знакомую, удобную кровать. Опять дома, опять на Поверхности, опять в безопасности. Не в Подземелье. Не в окружении земли. Тьма местной ночи ничем не походила на Подземелье, ничем не походила на обвал, и тем не менее… Санс поймал руку Папируса, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — Прости. Э-э. — Он слишком вымотался, чтобы не спать, или чувствовать хоть какой-то настоящий страх, но судя по собственному опыту — как только он достаточно оклемается, начнутся кошмары. Папирус взглянул на него со знающим выражением лица. — Я могу остаться с тобой, пока не заснёшь, — тихо сказал он. — Если хочешь. — Ага. — Санс слегка сжал руку Папируса. — Прости. Я недолго. Папирус опустился на колени рядом с кроватью. — Это должно было быть очень страшным. Санс закрыл глазницы и не ответил. — Теперь ты в безопасности, Санс. Мы на Поверхности. — Знаю. — Санс притянул руку Папируса ближе к груди, будто он был просто скелетёнышем, а рука была каким-то переходным объектом. — Кстати. Спасибо, что собрал тот рюкзак, — сказал он через какое-то время. — Записки, закуски, всё это. Спасло там мою шкуру. — Я рад, что смог помочь. Санс ощутил, как его хватка слабеет против его воли. Он тихо вздохнул. Всё было в порядке. Он был в безопасности. Все из них были — пока. — Я горжусь тобой, брат, — тепло сказал Папирус. — Я так горжусь. Это было последнее, что услышал Санс, пока не заснул.

***

Следующие два дня, Санс то и дело проводил в отключке. Насколько он слышал, когда не спал, Андайн с Фриском делали почти то же самое. Между тем, Азгор вернулся из столицы и взялся вместе с Ториэль за все тонкости управления маленькой страной, пока Фриск поправлялся. Папирус продолжал следить за ополченцами и обороной города вместо Андайн, хоть он и поручал кучу работы Сторожевым Собакам, чтобы проводить больше времени, ухаживая за Сансом. Когда тот спросил, можно ли так, Папирус сообщил ему, что охрана смогла вернуться на обычные патрули и что дела у городской границы значительно успокоились. Число протестующих «Люди Первыми» сокращалось с каждым днём, так как предыдущая атака, видимо, заставила многих из них пересмотреть свои взгляды. Дела шли хорошо. Кошмары, о которых переживал Санс, оказались не хуже неприятных снов от стресса. Узкие туннели, сжимающиеся стены, корни, которые завязывались узлами вокруг него. Ничего такого, с чем не справиться. Санс мог позволить себе поспать и расслабиться и выздороветь. Он надеялся, что Андайн и Фриск были заняты тем же. Он не видел Флауи, но Фриск написал ему на второй день, сообщая, что цветок проводил почти всё время на заднем дворе Ториэль, постоянно жалуясь на холод и мёрзлую землю. Он также не слышал почти ничего от Альфис. Она отправила ему сообщения на утро после экспедиции, говоря, что входит в так называемый «Режим Суперработы», и наверное, не будет особо отзывчивой. Этого Санс и ожидал. Подробности данных из подвала были теперь туманны, но Санс помнил достаточно, чтобы знать — осталась ещё просто чёртова гора работы. Та маленькая искра надежды тоже осталась. Санс приложил все усилия, чтобы проигнорировать её. Но она просто не исчезала, упорно сидя на его душе, как вороны на крыше. Самым худшим было то, что про обвал и их предсмертный опыт расползлись слухи. Началось с завсегдатаев «Гриллбиз», требующих подробностей и предлагающих купить ему напитки, а затем монстры подходили к нему на улице, спрашивая, что случилось. И без разницы, сколько раз Санс пытался объяснить, что история невероятно коротка и не впечатляла — все хотели её услышать. Это стало особо унизительным, когда крольчиха Диззи по пьяни назвала Санса героем. К счастью, Андайн терпела похожее обращение, да и больше него. Она привыкла справляться с подобным восхищением от народа, поэтому пока Санс держался рядом с ней, она ловила на себя часть восторга. И раз уж он до сих пор не доверял своей плохой памяти, у него была куча оправданий, чтобы цепляться к знакомым лицам вне дома. Он не мог постоянно таскаться за своим братом, как потерянный щенок, в конце концов, а от Андайн ожидалось, что она ещё будет держаться в тени. Это держало Санса в своём уме и давало Андайн кого-то, кому пожаловаться. — Я схожу с ума, — сказала она однажды, когда они таились у границы города, подальше от глаз потенциальных охранных патрулей или протестующих. Андайн пыталась изо всех сил следить за делами, вопреки приказам Ториэль. — Слечь от раны — это одно, но моя магия снова полная, а я до сих пор не могу выполнять свою грёбаную работу. Я не могу даже просто сидеть дома и смотреть аниме, так как Альф заперлась в своей лаборатории. Одиночество — это так тупо! — Отстой, — согласился Санс, глядя на горстку людей с транспарантами за ограждением. — Хочешь пройтись до северо-восточной станции лесников? У них там кормушка для птиц. Стивен сказал, что у них… Он сделал паузу, открывая книгу про птиц у своих последних заметок. — Гаички, кардиналы, острохохлые синицы, что-то под названием «сосновый чиж»… — Ни одно из этих слов не похоже на настоящее. — Андайн вздохнула. — Ладно, давай, пошли. Я никогда не пойму, как это парень вроде тебя стал пялиться на летающих животных. — Ты сидишь и смотришь на них, — пожал плечами Санс, уводя её прочь. — Это как смотреть на прохожих, только больше драмы. Как раз по моей части. Плюс, это занятие на то время, пока звёзды не вылезли. — Звёзды? Что? — Неважно. — Нет, погоди, я знала, что ты увлекаешься космосом? Мне кажется, Папирус упомянул что-то подобное однажды. Но это было ещё под землёй, так что я прикинула, что это шутка. — Ну. Э-э. — Санс снова пожал плечами, мысленно пиная себя за оговорку. Такими темпами весь город узнает, что у него были интересы помимо сна и каламбуров. Какая морока. Он решил не рассматривать мысль о том, что Андайн, возможно, начала казаться ему настоящим другом. — Здесь меньше похоже на шутку, пожалуй. Короче, дай покажу тебе, что такое гаичка. Санс также поддерживал связь с Фриском и Чарой, когда мог, посылая им сообщения каждый день или таскаясь за ними по посольству. Новостей у них было мало, потому что все они ждали Альфис. В основном, Санс просто следил за ними и убеждался, что Флауи не пытается провернуть что-нибудь стрёмное. Чара, в свою очередь, казался чуть более терпимым к Сансу со времён Подземелья. — Та штука, о которой я упомянул, — сказал Чара однажды сквозь зубы, пока Санс шёл за ними на собрание. — То существо, которое… охотится за нами. — Ну? Оно снилось ему, хотя когда он просыпался, никогда не мог вспомнить его облик. Только чувство опасения и вкус паники во рту. — Оно добралось до Пустоты, — мрачно сказали они. — Чёрт. — Это был просто вопрос времени. Кстати говоря, о времени — невозможно знать, как долго оно уже было в Пустоте. Секунды? Дни? Фриск не уверен. — И оно, что… пытается выследить Фриска и… ту версию меня, которая там? — Да. Но пока, что бы там ни сделал Га… — Они замолчали, кидая на него косой взгляд на ходу. — …То есть, что бы там ни сделал доктор, это держит существо на расстоянии. — Пока. — Пока. — Они остановились перед дверью в один из многих конференц-залов посольства, рассеянно пожёвывая большой палец. — Я знаю, что Альфис усердно работает, но надеюсь, она поторопится. — Нам надо просто надеяться, что разница во времени, э-э… действует нам на пользу, пожалуй. — Санс сделал паузу. — Так о чём это собрание? Они тяжко вздохнули. — Что-то про лицензии? Это… та ещё бюрократия. В основном, проблема для моих р… для Ториэль с Азгором, но меня там ждут. — Но оно хорошо идёт, а? — спросил Санс, не глядя на них прямо. — Типа… в целом? Я уверен, что Папирус кратко изложил мне слова Азгора, когда тот вернулся в город, но я, э-э… — Да. В целом, дела идут… хорошо. Их тон был нерешительным, почти неверующим. Они подняли голову и мельком встретились взглядом с огнями его глаз. В кои-то веки, выражение их лица было понятным. Они были обязаны думать практически о том же, что и Санс — что подвоха приходилось ждать уж очень долго. Было нечто, чего он не понимал про Чару до недавних пор — каким-то образом, у них было даже меньше надежды, чем у него. Учитывая то, что они пережили во время своего первого раза в Подземелье, это не особо удивляло. — Приятно слышать, по крайней мере, — пожал он плечами. — Удачи там. Позже, Санс шёл домой, следуя одной из тех грубых карт, что он нарисовал в своей тетради, когда из снега впереди него выскочил Флауи. Сансу удалось подавить мгновенный инстинкт сжечь цветок дотла, и он остановился. — Приветик, Санс! — весело сказал Флауи. — Я не испугал тебя? Санс порылся в своих воспоминаниях. Флауи был на Поверхности… да, это он знал. Флауи был на их стороне, пока, и у него была какая-то глубокая связь с Чарой, которую Санс не мог вспомнить. Он чувствовал её форму у себя в мыслях, а значит, скорее всего, она вспомнится ему через пару минут. — Привет, — сказал он, не теряя ни секунды. Он захлопнул тетрадь. — Мы с тобой ладим? Флауи закатил глаза. — Чара приказал мне вести себя приветливо со всеми. Я веду себя приветливо. Я думал, не попытаться ли сделать тебе подсечку и посмотреть, что будет! Но я не стал, так что вот. — «Приветливо», прям как по справочнику, — кивнул Санс. — Тебе чё-то надо было? Хотелось бы ему вспомнить, разговаривали они вообще со времён возвращения из Подземелья. Наверное, со временем Флауи догадается о его проблемах с памятью. Он с лёгкостью смог бы превратить жизнь Санса в сущий ад. В конце концов, у него уже был опыт. Флауи накренился набок, прикидываясь невинно-любопытным. — Почему я постоянно вижу, как ты гуляешь по городу в последнее время? Обычно ты просто появляешься там, куда хочешь идти. — Тренировка, золотце. Качаю мышцы. Флауи прищурился. — И ты всегда глазеешь на тех птиц. И что-то записываешь. Что ты всегда пишешь? — Стихи начал сочинять. — Ты очень изменился на Поверхности, а, — сказал Флауи тусклым тоном. — Может, перегрелся на солнце. Ну, ладно. Мне как-то пофиг. — Да ну, неужели? А я-то почти поверил. — Так, все эти тупые пререкания с тобой всегда забавны, но… у меня настоящий вопрос. Итак, если я задам тебе настоящий вопрос, можешь хоть раз дать мне настоящий ответ? Санс недолго изучал его, сам уже слегка любопытный. Что было опасным чувством даже в обычный день, без говорящих цветов. — Может быть, — наконец сказал он. — Валяй. Флауи взглянул вверх на него, снова разгладив лицо. — Вся эта штука про остановленные навеки Сбросы, всё, что та тупая учёная сейчас исследует… ты честно думаешь, что это подействует? Санс задумался над этим, слегка наклоняя голову, размышляя. Честный ответ, скорее всего, приведёт к новым издёвкам. Флауи просил честности, но это не значило, что он заслуживал её. И всё же, Санс мог стерпеть пару издёвок. — Я не знаю, — ответил он. — Как много Чара рассказал тебе? — Почти ничего, — сказал Флауи, корчась. — Они, эм… мы не особо много разговаривали. Но они рассказали мне кое-что про ту хрень, которая происходит в Пустоте, и как тут замешан Мистеримен. Я почти завидую! Я нашёл его следы там и сям, знаешь ли. Я так сильно пытался найти его, но та комната была одной из тех, куда я никак не мог попасть. А оказывается, ты знал его всё это время. Санс просто пожал плечами. — В общем. Они сказали, что им нужна моя помощь, но это всё как-то… неясно? Что-то про использование моего Сохранения. Серьёзно, ни у кого из вас нет никакого настоящего плана, не так ли? — Вот поэтому мы ждём Ал, — сказал Санс. — Ей надо разобраться со всей информацией, что мы нашли, понять, что это вообще значит и как этим пользоваться. Только потом у нас будет настоящий план. — И ты доверяешь ей? — требовательно спросил Флауи, хмурясь. — Ты уже должен знать обо всём, что она натворила. О всех ошибках, что она сделала. — Она также самый умный монстр, кого я знаю. Если она не сможет разобраться с этим, то никто не сможет. — Значит, ты и правда веришь в это. — Флауи приподнял брови. — Мистер «просто сдайся, я ведь сдался» серьёзно верит, что мы можем просто… спасти мир. Санс раздражённо вздохнул. — Я не знаю. Но я верю, что это наш последний шанс что-нибудь изменить по-настоящему. И он может быть нашим лучшим шансом. И я не знаю, откуда ты берёшь эту штуку про «сдайся». Типам вроде тебя не особо нужен дополнительный нигилизм. Флауи уставился на него, медленно искажая рот в улыбке. — О, точно, — сказал он. — Ты не помнишь. Душа Санса ёкнула в груди, но Флауи не останавливался. — Никто из вас не помнит. Пожалуй, в этом есть смысл. Никто из вас не был в особо здравом уме, хи-хи. Ты не помнишь, что сказал Фриску, когда я забрал все ваши души. Санс осторожно держал своё лицо пустым. Может, не стоило удивляться тому, что они вообще были способны разговаривать в таком состоянии. Монстрам не полагалось отделяться от своих душ подобным образом. Даже призывать её было редкостью, знаком невероятного доверия и близости — или же это делалось, когда была нужна помощь доктора. Может, у Монстров-Боссов это действовало немного по-другому, но в целом, монстр и был своей душой. Потерять её — значит, потерять себя. — Хочешь знать, что ещё сказал? — пропел Флауи. — Мне, вообще-то, нет дела, — признался Санс. Он предпочитал совсем не думать про ту схватку, и что бы там он ни сказал в форме бестелесной души, оно не могло быть особо интересным. — «Просто сдайся. Я ведь сдался. Зачем вообще пытаться? Ты их больше никогда не увидишь», — сказал Флауи, идеально подражая голосу Санса. Тот не мог не сжать зубы, и Флауи снова злобно ухмыльнулся ему. — Но есть кое-что, чего я никогда не понимал. Та часть про «больше никогда не увидишь»… ты говорил это Фриску? Или себе? Санс пожал плечами. — Откуда мне знать? Меня же, по факту, там даже не было. В общем, я уверен, что ответил на достаточно личных вопросов на целый год вперёд, или около того. Как насчёт того, чтобы я задал тебе один, ради разнообразия? — Ну, я ведь не могу тебя остановить, — беззаботно сказал Флауи. Санс понизил голос. — Почему ты не хочешь, чтобы твои родители знали, кто ты на самом деле? Теперь он помнил — или, вернее, хватило его логики. Азриэль, мёртвый принц Подземелья. — Потому что я уже знаю, как это пройдёт, — сказал Азриэль, и его самодовольная ухмылка вновь увяла до пустой нейтральности. — Я говорил им раньше, и они реагируют каждый раз одинаково. Куча тупых слёз и обнимашек и… попыток восстановить связь или чего ещё. Но они больше не понимают меня, как и я не понимаю их. У меня ведь нет души, знаешь ли. Санс уставился вниз на него, слегка удивлённый, что Флауи вообще ответил. Как жаль, что у него сейчас не было сил на сочувствие. — Нет души, а? — сказал он непринуждённым тоном. Флауи оскалил зубы. — Нет. Я не знаю, что случилось там в Руинах, но я… судя по ощущениям, всё по-прежнему. А под этим я подразумеваю ничего. Там ничего нет. Нельзя просто вырастить душу обратно, это тебе не… хвост ящерицы или ещё что. Я уже поговорил с Андайн, и у неё же нет никаких жутких новых способностей. — Гм, — сказал Санс, протянул руку и превратил Флауи в синий. Это не подействовало, не совсем. Не прозвучало характерного звона. Но Санс почувствовал, как его магия соединилась с… чем-то. С короткой вспышкой, или очень далёким эхом. Там совершенно ничего не должно было быть. Это должно было походить на попытку схватить душу камня. Ни эффекта, ни резонанса, ничего. Флауи застыл, расширяя глаза. Не найдя ничего, за что держаться, магия растворилась сама примерно через секунду. Он вздрогнул и приподнялся на пару дюймов, злобно глядя на Санса. — Какого чёрта! — Не знаю, — сказал Санс ровным голосом. — Это ты мне скажи. — Не вытворяй такую фигню ни с того ни с сего! — Теперь ты хоть знаешь, верно? — Я… — Это охладило пыл Флауи. На миг, его глаза уставились в никуда, на лице мелькнуло нечитаемое выражение. — Но я не… это не душа. Это… Я до сих пор чувствую пустоту. Так что же… что это вообще может быть? — Я не то чтобы эксперт, — криво ухмыльнулся Санс. — Но Альфис может быть. Вероятно, тебе стоит спросить у неё. Флауи издал бессвязный звук раздражения. — Короче, ты сказал, что души не могут просто вырасти обратно, и ты, наверное, прав, — продолжил Санс. — Но с другой стороны, в последнее время мы только и делаем, что нарушаем правила. Так что чёрт его знает. Флауи долго, подозрительно смотрел на него, прищурив глаза. — Я был прав, — вскоре пробормотал он. — Ты и впрямь изменился здесь. — Ну, что ж. Разве не все мы изменились?

***

Сансу казалось, что у него все шло довольно хорошо — до одного снежного вечера, когда он обнаружил себя в «Гриллбиз» без понятия, как вернуться домой. Он немного постоял у двери, расхаживаясь туда-сюда, глядя на дорожные знаки. Ни один из них не был знакомым. Их дому полагалось стоять дальше по дороге, и у Санса сложилось впечатление, что они с Папирусом почему-то переехали, но не помнил, куда. Ничто не выглядело правильно. Потолок был потерян в тёмно-сером, и с него падали крупные снежинки, начиная заметать улицы белым. Инстинкт Санса говорил ему просто зайти обратно внутрь, засесть в баре и ждать, пока Папирус не станет неизбежно раздражённым и не придёт искать его. У всего будет куда больше смысла, когда он снова увидит Папируса, уж это всегда было правдой. Но у него должен был… должен был существовать способ найти дорогу домой сам. Он нашёл книгу про птиц в кармане и тетрадь в инвентаре. В тетради было несколько напоминалок, записанных его почерком: его память не работала (ну очевидно же), он вместе с остальными монстрами был на Поверхности (невероятно), и первое, что ему надо было делать — это проверить свои карты. Тех тоже было несколько: карта национального леса, сложенная между двумя страницами, которая не казалась особо полезной, и пара нарисованных от руки карт с записанными инструкциями. Одна из них была картой от «Гриллбиз» домой. Она выглядела куда сложнее, чем следовало бы. Слишком много поворотов. Это был почерк Санса, но если случился Сброс, то была ли карта вообще точной? Какие доказательства у него были, что они до сих пор на Поверхности? Что, если он последует этой карте, и просто заблудится ещё сильнее? Он чувствовал, как начинает паниковать. Он перелистнул на первую страницу книги, где были записаны некоторые ключевые напоминалки. На самом верху, печатными буквами, подчёркнуто дважды — да ещё и заглавными, к тому же — были слова «ПРОСИ ПОМОЩИ». Это шло против всех его инстинктов. Не стоило мешать никому из-за такой ерунды. Но здесь было холодно, и снег выглядел уныло, а даже от мысли, что он вернётся внутрь и даст Гриллби с посетителями увидеть его таким, хотелось вырвать свою собственную душу. Он вытащил телефон и уставился на номер Папируса. Не стоило мешать брату. Инстинкты инстинктами, но что-то говорило ему, что ему полагается связаться с Папирусом в такой ситуации, и всё же… Понадобилось ещё минут пять, чтобы набраться храбрости для звонка. Телефон прозвенел четыре раза, затем заговорил автоответчик. Санс почувствовал, как тонет его душа. Он бросил трубку. Боже, ему серьёзно придётся просить помощи у Гриллби или у одной из собак? Догго, наверное, проходу ему не даст, а у Гриллби и без того хватало причин жалеть Санса. Но паника росла, а потеряться в городе, который должен быть ему знаком — такое может стать смертельным. Он собрался было прятать телефон в карман и идти обратно внутрь, когда тот зазвонил, показывая фото Папируса на экране. Санс ответил. — Привет, б… — САНС, ПРОСТИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА, Я БЫЛ НА СОВЕЩАНИИ И НЕ МОГ ОТВЕТИТЬ, МНЕ ТОЛЬКО УДАЛОСЬ УЙТИ, ВСЁ В ПОРЯДКЕ? ЧТО ПРОИСХОДИТ? — Эй, эй. — Паника увяла до немедленной нужды успокоить своего брата. — Всё в порядке, успокойся, бро, всё в норме, я в порядке. — ТОЧНО, ТОЧНО, Я… — Папирус прервал себя резким вдохом. — Прости меня, Санс! Я! Совершенно спокоен! Так! Так. Значит, да! Привет, Санс! Как дела? Всё хорошо? — Ага, я… в порядке. — Его обычная защитная безразличность подвела его, когда Санс вспомнил свою ситуацию. Инстинкт просто соврать и не огорчать брата был почти подавляющим. — Всё хорошо, ага, э-э. Это не… я не хочу мешать тебе. Ты, наверное, занят, я… — Санс, — сказал Папирус, теперь звучащий настолько же спокойным, как и утверждал. — Ты не позвонил бы мне на работе, не будь что-то не так. Тебе нужно говорить мне, если тебе нужна помощь, помнишь? «Проси помощи». — Я… я у «Гриллбиз». — Так. — Тон Папируса побуждал Санса продолжать. Когда Санс не стал, Папирус заговорил снова. — Ты помнишь, как дойти домой? Значит, он знал. Папирус знал, что это проблема. Каким-то образом, это было логично. — Нет, — признался Санс. — Так, — повторил Папирус. — У тебя есть карта? Она должна быть на третьей страницы твоей тетради. — Ага, я… — Санс открыл страницу снова. — Она у меня, я просто… Он снова замолчал, ненавидя это. — Я буду там минут через семь, — вскоре сказал Папирус. — Пожалуйста, никуда не уходи, ладно? — Слушай, всё хорошо, мне просто надо знать… точна ли эта карта до сих пор. — Буду через семь минут. ПРОШУ ТЕБЯ, никуда не иди, Санс. — Я… ладно. — Санс поник на месте, побеждённый. — Не уйду. Верный своему слову, Папирус явился ровно через семь минут, вылезая с пассажирского места машины, которую Санс не узнал. Человек на водительском сидении — Стивен, так его звали — чуть-чуть помахал Сансу, на что тот неловко ответил. Папирус улыбался, подходя ближе, без следа жалости или даже тревоги на лице. Он был красиво одет, нося костюм, который был лишь слегка большим на нём. — Привет, Санс. — Я отвлёк тебя от чего-то важного, не так ли, — сказал он, держа руки в карманах и взгляд на земле. — Ни от чего, где мне надо присутствовать, если точно, — твёрдо сказал Папирус. — Итак, в общем. Ты помнишь, где мы? — Это… — Санс посмотрел наверх. В этой части Снежнеграда никогда не был виден потолок, но… — Я… я полагаю, это должна быть Поверхность. — Ты полагаешь? Санс не ответил. — Ладно. — Папирус вытянул одну руку Санса из кармана и сжал её. — Мы пойдём домой. Не хочешь ли следить за путём по своей карте? Санс неохотно вынул тетрадь из инвентаря и открыл нужную страницу. Они отправились в путь. Санс не говорил ни слова, пытаясь запомнить окружение, одновременно следя за картой одной глазницей. Снег начал падать чуть тяжелее, и облака над ними темнели, пока они шли. Карта оказалась правильной. Точное количество поворотов, точные названия улиц, точные номера на домах. На крыше не было ворон — может, они где-то скрывались от снега. Санс молчал, пока они оба не благополучно зашли внутрь. — Ну, вот. Дом милый дом, — сказал он унылым тоном. — Тебе стоит вернуться на работу. — Ещё нет, — сказал Папирус, останавливаясь у двери, чтобы стянуть сапоги. — Я сделаю чая. — Бро, я теперь в порядке, — сказал Санс, но Папирус уже направлялся на кухню. — У тебя, наверное, целая куча всякой работы. — Нет. — В голос Папируса вернулся тот строгий, деловой тон. — У нас будет разговор, которому стоило быть уже несколько дней назад, которого я не упоминал, так как слишком сильно нервничал, и я официально выучил свой урок насчёт вещей, которые я не упоминаю тебе, боясь, как ты отреагируешь! Давай, садись, пожалуйста. Санс прикинул, не начать ли спорить. Вместо этого, он стряхнул снег с обуви и поплёлся на кухню. Папирус включил чайник и поставил две кружки на стол. Он обернулся, услышав, как садится Санс, и под решимостью в его взгляде виднелось беспокойство. — Санс, я хочу, чтобы ты пошёл к терапевту. Санс дёрнулся, будто Папирус ударил его. — Что? — Мне следовало упомянуть это уже тогда, когда вы с остальными вернулись из Подземелья, но! Что ж поделать! Я упоминаю это сейчас! — сказал Папирус с руками на поясе, полностью готовый к спору. — Я… говорил с доктором Симург, и некоторыми другими. У меня визитки восьми разных терапевтов. Некоторые из них — люди! Они начали предлагать свои услуги в городе, потому что… это не очень распространённая профессия среди монстров! Так что… Папирус вынул стопку визиток из кармана и положил её на стол рядом с Сансом. — Я хочу, чтобы ты позвонил им, и выбрал кого угодно, и начал… ходить к одному из них! Регулярно! — Погоди, Папс, ну же, я не… слушай, до этого дня у меня всё шло довольно хорошо, верно? — Гриллби позвонил мне на днях, чтобы сказать, что ты пытаешься заплатить счёт два дня подряд, — сказал Папирус, говоря быстро, чтобы не дать Сансу перебивать его. — Андайн сказала мне, что ты до сих пор следуешь за ней, хотя она вернулась обратно, работать с ополчением. Фриск сказал, что ты потерялся в посольстве три раза на прошлой неделе. — Ну, это… это большое здание… — И ты сам позвонил мне два дня назад, чтобы спросить меня, почему гостиница Снежнеграда больше не стоит рядом с магазином Хайзентли, — отчаянно сказал Папирус. — Не помнишь этого? — Я… Санс не нашёл ответа. Чайник засвистел, и Папирус отвернулся с дрожащим дыханием, чтобы налить чай. Санс уронил голову на руки. — Слушай… ладно, — тихо сказал он, когда Папирус поставил кружку перед ним. — Я знаю, что мне нужна помощь. Я просил тебя и Андайн и Фриска и… ту женщину из… Ториэль. Я просил помощи, это… это довольно-таки хороший шаг, а? Папирус уселся напротив. — Это и ЕСТЬ хорошо, Санс, и я так невероятно горжусь тобой за это, но мы уже миновали ПЕРВЫЙ шаг. Вообще-то, я уверен, что профессиональная помощь должна была быть первым шагом. И я ВИДЕЛ прогресс за последние несколько недель, Санс, но я хочу, чтобы он ПРОДОЛЖАЛСЯ! Тетрадь и карты просто… их просто не хватает. Я волнуюсь, что ты где-то застрянешь. — Значит, мне нужен доктор, — процедил Санс сквозь зубы, сверля взглядом стол. — Ладно, хорошо. Я могу… снова встретиться с доктором Симург или что-нибудь. Или каким-нибудь специалистом, пожалуй. Но терапевт — это, типа… это другое, бро, это для… — Для психической травмы? — сказал Папирус, и Санс поморщился. — У меня нет… — Ты был пойман во временной петле даже не знаю как долго, — сказал Папирус неровным голосом. — Ты смотрел, как я и все остальные умирают, снова и снова. — Строго говоря, я не помню… — Ты всё равно ИСПЫТАЛ это, Санс. Ты смотрел, как наш друг убивает! Ты увидел кучу ужасных вещей! Ты… мог даже умереть сам! А потом ты полез на гору и чуть не замёрз насмерть! А потом ты застрял в обвале и снова чуть не умер! — Я… — Санс моргнул. Он помнил всё это, почти чётко. — Ладно, но это пустяки, я даже не… — А до всего этого, — голос Папируса стал низким и измученным, — до всей этой временной петли… ты был грустным годами, и до сих пор не скажешь мне, почему. — Бро, я… это… это совсем… это не травма. — Мне серьёзно надо продолжать? — огрызнулся Папирус. — Как насчёт… как насчёт того, что мы оба были БЕЗДОМНЫМИ б-больше года в детстве? И что этому не положено быть НОРМАЛЬНЫМ? Голова Санса дёрнулась наверх так быстро, что он чуть не повредил шею. Он уставился на брата. — Папирус… — Как насчёт того, что наши родители просто… и-исчезли в один прекрасный день? Как насчёт того, что ты тогда ПОСТОЯННО болел? Как насчёт того раза, когда ты потерпел Упадок? Как насчёт того, что ты сказал мне, что ЕДИНСТВЕННЫЕ хорошие воспоминания твоего детства касаются меня? Как насчёт того, что ты сказал мне, что НАШ СОБСТВЕННЫЙ ОТЕЦ хотел ИЗБАВИТЬСЯ от тебя? — Хватит, — выдавил Санс с погасшими огнями глаз. — Папс, хватит. Прошу тебя. Папирус милосердно замолчал. Он уставился на Санса с болью в глазах. Санс не мог и взглянуть на него. Вместо этого, он уставился куда-то вдаль. Какое-то время, они молчали. Папирус потягивал свой чай. — У тебя… была тяжёлая жизнь, — очень тихо сказал он. — У нас обоих, мне кажется. Я… я сам думаю, что начну ходить к терапевту. Я не стану давать тебе ультиматум, Санс, но… я очень, очень хочу, чтобы ты тоже начал. Ради проблемы с памятью, и ради всего остального. Может, если помочь всему остальному, это поможет твоей памяти. — В чём смысл, — прошептал Санс, всё ещё глядя в никуда. — Папс, в чём весь грёбаный смысл? Всё просто Сбросится… или того хуже. — Ты этого не знаешь, — резко сказал Папирус. — Фриск сказал, что они больше не хотят Сбрасывать, а весь смысл вашей поездки в Подземелье был в том, что вы найдёте способ остановить это насовсем! Доктор Альфис очень старается придумать план, и я знаю, что все остальные тоже стараются! Даже Флауи здесь, чтобы помочь! — Ничто из этого не значит, что оно подействует. Я мог бы… приложить все усилия и излить душу какому-то чужому, а потом всё может просто… закончиться. — Мне кажется, ты меньше боишься этого, а больше боишься того, что только что сказал. Мне кажется, ты больше боишься разговаривать с ЧУЖИМИ. Зрачки Санса вернулись на место, мерцая, чтобы он мог наградить брата раздражённым взглядом. — Как я могу просто обременить какого-то чужого всей этой… тупой дрянью, с которой я должен быть в состоянии справиться сам? — ВО-ПЕРВЫХ, это не БРЕМЯ, во-вторых, это не тупая дрянь, в-третьих, это их работа — слушать и помогать, и в-четвёртых, разве мы уже не говорили о том, что иногда просто НЕЛЬЗЯ справиться сам? — Ладно, значит, мне полагается доверять какому-то чужому, — фыркнул Санс. — И каким чёртовым образом хоть кто-нибудь из них сможет… то есть, что, мне просто объяснить им квантовую запутанность, чтобы они могли хоть начать понимать, что я… что тут происходит? — По-моему, ты переоцениваешь, насколько трудно понять путешествия во времени, — сухо сказал Папирус. — Ты был пойман в цикле несчастья и насилия неизвестное количество времени! Это не так уж и трудно понять! — И ты хочешь, чтобы я просто предал Фриска? — Санс, ты ЧРЕЗВЫЧАЙНО хорошо умеешь ходить вокруг да около. Я УВЕРЕН, что ты сможешь обсуждать путешествия во времени без необходимости упоминать Фриска! Хотя, ты же знаешь, что часть работы терапевта — это хранить СЕКРЕТЫ пациентов, да? Санс стиснул зубы, ненавидя то, как его чуть не передёрнуло от слова «пациент», ненавидя то, как быстро теряет позиции. Чем бы там Папирус ни занимался в посольстве, явно, он выучил пару вещей о том, как добиваться своего. Либо это, либо же ему просто надоело терпеть Санса. — И… и как это понять человеку? — пробурчал Санс. — Мне ещё слушать советы по психическому здоровью от народа, который запер нас под землёй на тысячу лет? — НЕ ВСЕ из них люди, Санс, — терпеливо сказал Папирус. — Если не хочешь разговаривать с человеком, то тебе не надо. — Я ни с кем не хочу разговаривать. — Голос Санса стал выше, прежде чем он успел остановить себя. Он заткнулся, пока не сказал что-нибудь, о чём будет сожалеть. Уставился на кружку взамен, чувствуя, как гнев снова сходит на нет. — Я сказал, что не дам тебе ультиматум, Санс, — сказал Папирус мягким голосом. — Но ты разочаруешься, если я откажусь, — сказал Санс, горбясь на стуле и надолго закрывая глазницы. — Это почти то же самое. — Это… совсем не то, что я… — Нет, я знаю. Я знаю. — Санс закинул руку поверх лица. — Просто… хех. Я бы просто в итоге сам надавил на своё чувство вины, а до этого, мы бы… злились друг на друга, и… хех, боже, и это подразумевает то, что мы ещё будем здесь завтра. Но если будем, то я буду хреново себя чувствовать. Меня достало тебя огорчать. — Санс, я просто… — Кажется, что все слова и речи, которые Папирус должен был приготовить для этого разговора, наконец-то предавали его. — Я просто хочу, чтобы ты был счастливее. И в безопасности. Может, эта штука с памятью необратима, а может, и нет. Может, это всё Сбросится завтра, а может, и нет. Я… я просто хочу, чтобы у тебя был шанс, брат. — А что, если… — Санс искал последние зацепки. — Что, если мы просто… подождём, пока Ал не разберётся с тем, над чем сейчас работает? Посмотрим, останется ли всё это, а потом я могу… — Мы не знаем, как долго ей ещё нужно работать, Санс, — сказал Папирус мучительно-мягким голосом. — Прошло уже почти две недели. Может, пройдёт ещё две, или два месяца. И потом, мы даже не знаем, каков её план из себя! Он почти НАВЕРНЯКА займёт ещё дольше. Плюс… мне кажется, что если я дам тебе медлить, то ты просто продолжишь медлить. Санс выдавил из себя горестную полу-улыбку. Папирус действительно мог видеть его насквозь. Всегда мог. Санс просто притворялся, что Папирус был слеп ко всему. — Знаешь, — сказал Папирус, когда Санс больше ничего не добавил. — Я понимаю, что тебе… трудно говорить со мной — или с кем-либо ещё, кому есть до тебя дело — о буквально чём угодно про себя. Ты не думал, что, возможно, полному незнакомцу будет ЛЕГЧЕ говорить? — Не особо, нет, — пробормотал Санс, горбясь сильнее. — Просто рассказать незнакомцу все мои грязные секретики и слабости? Не, уверен, это почти так же плохо, как рассказать тебе. — Ну, я собираюсь рассказать незнакомцу все МОИ грязные секретики и слабости, — заметил Папирус. — Так что, по крайней мере, ты не будешь один. — Ладно, — сказал Санс, чувствуя себя совершенно побеждённым во второй раз за час. — Ладно. Хорошо. Я… как насчёт этого. Я позвоню на все эти номера… и как минимум поздороваюсь, может, встречусь с ними или что-то вроде. Но если я не, ну не знаю… сойдусь ни с кем, то мы… мы отложим это дело, пока не свершится план Ал. Идёт? Папирус просто засиял с очевидным облегчением на лице. — Идёт. Но тебе надо будет серьёзно ПЫТАТЬСЯ подружиться с ними, ладно? — Ладно. Я попробую. Санс уселся достаточно прямо, чтобы обернуть обе руки вокруг своей кружки с чаем, тяжело вздыхая. — Спасибо, Санс, — тепло сказал Папирус. — Я горжусь тобой. — Тебе не надо говорить это каждый раз, когда я делаю какую-то… какую-то простую, дурацкую мелочь, — пробормотал он в свою чашку, делая глубокий глоток. Чай был до сих пор немного слишком горячим и чуть-чуть жёг изнутри. — Ну, я и ПРАВДА горжусь тобой, Санс, и я горжусь НАМИ ОБОИМИ за то, что мы провели такой разговор, а ни один из нас не ударился в какую-нибудь истерику! — Пф-ф-ф. — Санс наконец-то улыбнулся брату по-настоящему. — Мы просто образец психического здоровья, оба из нас. — Начинаю думать, что я не знаю никого, кто был бы совершенно психически здоров! — размышлял Папирус. — Разве что, может, Стивена. Он всегда кажется очень нормальным. — Справедливо, — признался Санс. Чёрт, да может, всему народу монстров была нужна хоть какая-то терапия. Да и сама мысль была новой. На неё никогда не было времени под землёй, никогда не хватало данных о том, как работает разум, и всё обычно сводилось к «просто улыбайся и пытайся не потерпеть Упадок». Надейся на какое-то неясное будущее, где дела были просто-напросто лучше. Но вот они, уже в будущем — до сих пор. Надежда, как оказалось, была только началом. — Я буду звонить завтра, — сказал Санс, глядя на стопку визиток. — Не то чтобы у меня было, чем ещё заняться. Ты уверен, что тебе не надо сегодня обратно на работу? — Нет, мы просто принимаем людей из человеческого Конгресса, и я уже со всеми поздоровался. Они здесь в основном для того, чтобы обсудить дела с Азгором и Ториэль, ну и Фриском, конечно. Я попросил Ториэль дать мне пару часов. Санс слабо улыбнулся. — Ты думал, что меня придётся уговаривать так долго пойти к терапевту? — ДАВАЙ ПРОСТО СКАЖЕМ, ЧТО ПОНАДОБИЛОСЬ МЕНЬШЕ, ЧЕМ Я БОЯЛСЯ! И за это, я очень благодарен! Это казалось сюрреалистичным. Сидеть в почти-знакомом доме, разговаривать с братом о вещах, о которых они никогда не разговаривали. Мысль о терапевте, подумать только. Всего лишь месяц назад это казалось бы абсурдным — Санс, наверное, просто вышел бы из комнаты, как только Папирус сказал об этом. Вот опять эта ужасная искра надежды, мысль о том, что если всё останется, то ему стоит начать прилагать хоть минимальные усилия. Сам факт, что вообще существовало «если». Это не должно быть позволено. «Если» не должно существовать. Сансу полагалось было выучить свой урок про надежду уже давно. Но вот он — опять повёлся на это. И с каждым днём, это происходило чаще и чаще. Он ловил себя на том, что думает о «если», о «может быть». О будущем. Он начинал в самом деле привыкать к нему. Будет так больно, когда это всё пойдёт наперекосяк.

***

Альфис позвонила Сансу два дня спустя. К тому времени, Санс силой протащил себя через половину визиток без особого везения. Вид имени Альфис на экране его телефона казался каким-то чудом. — Я ещё не совсем готова, — сказала она, тут же уничтожая надежду Санса, что он сможет откладывать дело с терапевтом ещё немного. По телефону она звучала измотано и чуть ли не маниакально. — Я п-просто на том этапе, где мне нужна посторонняя помощь. А Андайн заставляет меня спать время от времени, так что… м-мда. — Я буду рад помочь, — сказал Санс, сильно пытаясь не звучать слишком отчаянно. — Не знаю, как сильно смогу помочь на самом деле. Э-э, учитывая, что я без понятия, что ты там вообще делаешь. — Я делаю практически всё. Каждый тип науки. Я с-снова стала многопрофильной! Ура. — Её голос дрожал, но Санс был уверен, что это от кофеина. — Это в основном ради в-второй пары рук. К-кого-то, кто шарит в этом оборудовании. Мне даже Андайн помогает, хотя, э-э, главным образом она просто поднимает тяжести… — Какое оборудование? Я не занимался никакой этой, э-э, более практической работой уже очень долго. — Ну… тогда, пожалуй, не поставлю тебя за токарный станок. Ты хотя бы знаешь, как пользоваться паяльником? Позже в тот день, Санс отправился в лабораторию Альфис, следуя её указаниям. У него не было и понятия, что ожидать — кроме внешнего вида Альфис, когда та открыла ему дверь. Она выглядела точь-в-точь как кто-то, кто жил на двух часах сна за ночь и мылся только потому, что ей напоминали об этой необходимости. Её халат был помят, очки грязные, и она пахла несвежим кофе. Сама лаборатория была скромных размеров и только слегка беспорядочной. Сансу была видна боковая комната, где Альфис явно спала. — Я знаю, что у нас вроде как сжатый срок, но тебе можно брать перерывы, знаешь ли, — сказал Санс, когда она поторопила его внутрь. — Нет времени на перерывы, — сказала она с зубастой улыбкой. — Я тут в ударе! С-совсем как тогда, когда я работала над М-меттатоном. Знаешь, если честно, то это довольно приятно — снова д-делать что-то, что я на самом деле умею, и на что мне не н-наплевать. Сансу было трудно понять, над чём конкретно Альфис работала. Прошло много времени с тех пор, как он видел внутреннюю часть инженерной лаборатории. Кажется, Альфис была в разгаре сборки нескольких механических частей. Половина лаборатории была машинной мастерской, с по-настоящему огромной машиной в придачу, чьё предназначение не стало ясным с первого взгляда. Там же стояло целое множество компьютеров, взгромождённых рядом со стеной белых досок. Каждый их дюйм был покрыт уравнениями и чем-то, что походило на пробные строки кода. — Итак, я знаю, что ты не инженер, н-но это не значит, что ты совершенно бесполезен, — продолжила Альфис, ведя Санса к доскам. — М-мне надо, чтобы кто-нибудь проверил мои расчёты, во-первых, а во-во-во-вторых, мне нужен кто-нибудь на 3D-принтере. Она указала на огромную машину в мастерской, которую Сансу не удалось распознать. — Три-дэ-чего? — Ты и понятия не имеешь, что мне пришлось сделать, чтобы получить эту штуковину. Вкратце, она печатает детали помельче, которые мне нужны. Но проблема в том, что моя очередь теперь ужас как забита, так как самой печати нужно время. Поэтому тебе надо просто пройтись по всей очереди. М-мне пришлось самой приготовить кучу нужных деталей, в-вот в чём дело. Я покажу тебе, как делать это п-позже, но именно сейчас мне надо, чтобы ты проверил мои расчёты, п-потому что некоторое тут экстраполировано из данных твоей машины времени, а мне надо, чтобы оно было невероятно точным, чтобы всё сработало. — Ладно, ладно, полегче, — сказал Санс, хлопая её по плечу. — Я сделаю, что смогу. Санс притворился, что забыл про стопку визиток в кармане, и взялся за работу. Альфис ретировалась в мастерскую, чтобы шуметь всякими возможными образами, пока Санс смотрел на уравнения на доске. Это всё было куда сложнее, чем что-либо, с чем ему уже долгое время приходилось иметь дело, и поэтому было ужасно интересно заставлять ржавые шестерёнки у него в разуме вертеться снова. Он начал копировать некоторое себе в тетрадь и вычислять сам, чтобы проверить, сходилось ли всё. Ошибок было не очень много, и многие из них было довольно легко исправить — Санс записал их на доске фломастером другого цвета, чтобы указать на изменения. У него также началась складываться картинка того, что пыталась сделать Альфис. Компьютерный код на доске был сверх его понимания, но расчёты… Казалось, Альфис пыталась вычислить нужную мощь, чтобы создать Сохранение, не полагаясь на силу душ или Решимость. Некоторые другие уравнения выглядели пугающе похоже на те, что записал Гастер перед тем, как всё пошло не так и он упал в Ядро. — Эй, Ал? — сказал Санс через час, когда он проверил хороший кусок расчётов. Альфис ушла из мастерской и яростно печатала на одном из компьютеров. Экран показывал какой-то непонятный код. — Да? — Почему это выглядит так, будто ты… по сути, пытаешься открыть портал в Пустоту? — Это запасной п-план, — сказала она через плечо, даже не отворачиваясь от компьютера. — Флауи до сих пор не разговаривает со мной, так что если он, эм, если он откажется помочь, или если его Сохранение будет нам бесполезно, то в-возможно, нам придётся применить грубую силу. — Я… э-э. Я никогда не говорил тебе, что… Гастер попытался сделать кое-что довольно похожее, как раз перед тем, как он, э-э. Чуть не сломал весь мир? На сей раз она взглянула на него, слегка хмурясь. — Нет… но хорошо подтвердить это, — вскоре сказала она. — Ты п-помнишь, что другая Альфис сказала в своём видео? — Не… э-э-, не особо. — Итак, Сохранение Флауи — не совсем нормальное. Каким-то образом, оно оставило брешь в Пустоте, и п-поэтому так важно, что он нам поможет. Но дело в том, что я смогла использовать данные Другой Альфис, чтобы н-найти эту брешь самой — или, вернее, её форму? Пожалуй, это в-вроде как найти чёрную дыру в реальной жизни, только… неважно, я не п-понимаю астрофизику достаточно хорошо, чтобы объяснить это. В общем, хочу сказать — анализируя ту оставленную брешь, я м-могу отследить другие похожие нестабильности. А вмешательство Флауи, оно, типа, и близко не стояло с тем, что Г… эм… Гастер? Что Гастер сделал. Мне к-кажется, я даже понимаю, как он это сделал. Эм, я сама возвращалась в Подземелье за эти последние недели, проводила анализ и диагностику на Ядре, а на дне там всегда показывает одну цифру, которую я никак не могла понять. Но теперь у меня есть представление о том, что это. Гастер использовал дизайн Ядра, чтобы собирать и сжимать рассеянную магию на дне, буквально столетиями. Та технология, что п-позволяла ему это делать, пропала, но остались следы в самой пространственно-временной материи. Вроде того? Это т-трудно объяснить. В общем, он прорвал огромную дыру в Пустоту, а когда исчез, то дыра исчезла вместе с ним. Н-но нестабильность, которая осталась после него — это и есть то, чем воспользовался Флауи. Да и Фриск, только у Фриска никогда не было нужной мощности, чтобы создать совершенно новое Сохранение, как у Флауи? Я м-могу предположить, что это лишь из-за того, что в какой-то временной линии, Флауи схватил человеческие души… Внезапно, Альфис замолчала и взяла громадную бутылку с водой. Она залпом выпила почти всё содержимое, пока не поставила её обратно и снова взглянула на Санса, вытирая рот рукавом. Санс наблюдал за ней, чувствуя себя очень озадаченным. — Э-это всё было понятно? Прости, по-моему, я несла чепуху. У меня странные времена. Слишком много кофе, мой разум мчится биллион миль в секунду, знаешь? — Я… э-э. Я думаю, что понимаю, вроде того. Наверное. — Если подытожить, эм, то Г-гастер специально прорвал гигантскую дыру в Пустоту, она исчезла, когда его Стёрли, а потом Флауи с Фриском воспользовались нестабильностями, которые остались. — И поэтому они оба могли Сбрасывать? — Нет, Сброс идёт из Решимости. Н-но ему не положено действовать вот так… мне не кажется, что ему положено… Так, ладно, это на все сто ещё только теория, потому что очевидно, у нас нет данных о Сбросе до Флауи с Фриском. Но по-моему, Сбросу всегда полагалось быть… чисто личным и на чисто местном уровне. Ему не положено влиять на весь мир, и ему н-не положено… эм… быть доступным силам вне нашего мира. Ему просто положено быть чем-то, что человек с кучей Решимости может сделать, чтобы немного вернуться назад во времени. И никому кроме этого человека не должно быть известно про это. Я не знаю, из-за Гастера ли это силы вне нашей вселенной могут влиять на Сброс, но он уж т-точно не помог! — Ладно, — медленно сказал Санс. — Ладно, кажется, я слежу за мыслью. А ты пытаешься открыть портал, как и Гастер? — Ну, к-как я и сказала, это крайняя мера, — сказала Альфис с пустой улыбкой. — Нам понадобится хоть какой-то путь. Тот код, что я пока прочитала, показывает, что кнопка Сброса — ты же помнишь ту штуку про кнопки, да? — что сама кнопка в Пустоте, только в секции, отрезанной ото в-всех, кроме Фриска. Или Фриска с Чарой, пожалуй. Когда они будут в той секции, у нас будет к-короткий шанс стереть Сброс из бытия. З-затем мы ставим новое Сохранение — такое, которое включает в себя всё, что у нас сейчас есть… а потом мы изолируем это Сохранение где-то, где никто не сможет его тронуть. Эта последняя часть, вообще-то, самая лёгкая. Создать стабильную связь из настоящего мира в ту спрятанную секцию Пустоты труднее, а создать стабильное Сохранение — самое т-трудное. Пока мои расчёты показывают, что, эм, если облажаться, создавая Сохранение, то в л-лучшем случае, ты просто… умираешь… а в худшем ты создаешь повреждённое сохранение, которое… эм, ну. Раскидывает твоё сознание по всему пространству и времени, когда его используешь. — Ох. Санс вспомнил тот первый раз, когда он пробрался в ветхую, старую лабораторию, когда он нашёл кабинет Гастера, даже не вспомнив ещё его имя. Опалина на полу. Точка Сохранения, которая должна была там быть, словно догоревший огонь. А задолго до этого, когда Гастер показал ему результаты своей работы, и один только взгляд на свет заставил голову Санса болеть. — Ну, твою ж мать, — сказал он. — Практически невозможно создать такое Сохранение, — сказала Альфис, указывая на доску. — Мне видны… эм… типа, «файлы» нескольких разных Сохранений в коде, но в этом типе что-то более мощное. Если м-моя теория права, то Флауи сделал это т-только потому, что у него было как минимум четыре человеческих души, плюс Решимость, плюс магия монстра. То есть, к тому времени у него могли б-быть все шесть. Тьфу, как же мне хочется, чтобы он со мной поговорил. Д-даже если у меня, наверное, начнётся от этого истерика, ха-ха! Потому что я точно в-возродила мёртвого принца, заперла его в облике цветка, и оставила его б-без души, всё нечаянно! Это суперкруто. Но без разницы, что тут ещё одна истерика, если это с-сохранит мир. — Э-э-э. — У Санса не нашлось ответа. — Ну что ж. Твои расчёты тут в основном правильны. Я исправил для тебя пару вещей. — Я вижу. — Альфис просмотрела доску. — Ага… всё как я и боялась. Даже Сансу было видно, что конечный итог её вычислений был слишком маленьким числом для того, что им было нужно. — Ядро может восполнить часть этой разницы, — сказала Альфис более тихим голосом. — Мне кажется, Ядро от этого в-выгорит, но по-моему, это будет необходимо. Гастер сделал это, сжимая магию за несколько сотен лет, Флауи сделал это с Решимостью и кучей человеческих душ. Фриск… в смысле, строго говоря, у них была Решимость д-двоих Решительных человеческих душ. Проблема сводится к мощи. Санс просмотрел расчёты, снова проверяя, что всё правильно. До сих пор не казалось, что остались ошибки. — Ну, — сказала Альфис после задумчивой паузы. — Мы д-доберёмся до этого позже. Может, я смогу повысить выходную мощность Ядра или что-то вроде. А пока, дай покажу тебе, как пользоваться 3D-принтером. — Для чего тебе вообще нужны все эти запчасти? — спросил Санс, следуя за ней в мастерскую. — Что ты строишь? — Ну! Ха-ха! Во-первых, я сама строю квантовый компьютер! — Ты, блять, чего? — То есть, н-нельзя ведь просто купить его, — сказала Альфис сквозь несколько истеричный смешкок. — Я могу заказать некоторые части, а остальное мне надо делать самой. Ха-ха! Код Вселенной настолько сумасшедше сложен, что я буквально просто, просто не смогу изменять его на обычном компе. Я еле могу читать его. О, и ещё мне н-н-нужно что-то вроде… мне ещё нужно построить что-то вроде квантового якоря, чтобы стабилизироваться, когда всерьёз будем делать всё это, ну, знаешь… прыжок в Пустоту и обратно. Пожалуй, по сути, Сохранение — это и есть что-то вроде личного квантового якоря? Я не знаю. Отчасти, я п-позвала тебя сюда, потому что я не знаю, насколько сумасшедше это звучит, пока не скажу это вслух кому-то. Ха! Короче, мне также нужны новые детали для Машины Извлечения. Видишь, вот по этому очередь так забита. — Для… так, погоди, помедленнее, — сказал Санс, чувствуя лёгкое головокружение. — Зачем тебе Машина Извлечения? — Это б-более сложная часть. Сначала мне надо поговорить с Фриском и Чарой. В любом случае, м-мне надо внести туда всякие изменения. Поэтому я остановилась у л-лаборатории, когда мы были в Подземелье. Мне надо было взять пару вещей, но мне также надо было включить Машину и запустить на ней диагностику, что заняло несколько дней. Мне надо будет объяснить это, когда мы ближе к тому, чтобы на самом деле сделать это. — Ладно… э-э. — Санс окинул её нервным взглядом. — Я знаю, что ты гений, но осторожно — не скатывайся до сумасшедшего гения, хорошо? Я просто очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. — Я тоже! Итак, вот. 3D-печать. Эта часть, вообще-то, очень простая. Просто пара кнопок, на которые нажимать, дай покажу тебе процесс…

***

Следующие несколько дней слились вместе. Санс потратил хорошую часть своего свободного времени, работая с Альфис. Он еле понимал, что делал, но было приятно быть занятым и болтать с Альфис, у которой всё росла депривация сна. К счастью, с силами Санса и Андайн, они оба смогли уговорить её спать и кормить себя время от времени. Он был рад этому отвлечению, хотя долгие часы полной сосредоточенности в помещении и означали, что разуму Санса было нужно дольше, чтобы наверстать упущенное, когда он уходил домой. Санс волочил ноги, но визитки всё равно прожигали дыру у него в кармане, а Папирус очень мягко спрашивал о его прогрессе каждое утро за завтраком. Когда он не работал с Альфис, он звонил по номерам на визитках, как и искал докторов онлайн, изучая их репутацию. Два из них были монстрами — остальные людьми. Сансу совсем не нравилась мысль делиться своим горем с человеком, так что он сосредоточил все свои силы на двоих монстрах. Первой частью были интервью, и даже с этого было ясно — два монстра-терапевта не прокатят. Психиатрия монстров была больше на одной волне с душой, а не разумом, поскольку они были так тесно связаны. Казалось, что психиатрия монстров слегка развилась с детства Санса, но многое в ней до сих пор сводилось лишь к приятным чувствам. Уход за собой, осознанность, создание эмоциональных связей с родными и близкими. Сохранение решимости. — У меня человеческий терапевт, — деликатно сообщил Папирус за завтраком в одно утро. — Я говорил с ним только ОДИН раз, но он… милый! И услужливый! Кажется, что люди очень, ОЧЕНЬ пытаются компенсировать за… ну, знаешь! За столетия заточения! — Я просто… не доверяю им, бро, — сказал Санс, более искренне, чем собирался на самом деле. — Даже меньше теперь, когда увидел, какими бывают эти шуты «Люди Первыми». — Ну, Санс, не хочу говорить ПРЯМО, но я не думаю, что ты бы доверял человеку-психиатру больше монстра, — сказал Папирус с очень многозначительным взглядом. — Я прав? Конечно, он был прав. Поэтому Санс начал неохотно связываться с человеческими терапевтами, перебирая последние визитки и планируя телефонные интервью с теми, кто казались приличными. Тем временем, в лаборатории Альфис прибавлялось народу. Часто заскакивала Андайн, либо перенося запчасти обратно в Подземелье, либо занимаясь опасными на вид вещами в мастерской. Несколько монстров, в которых Санс узнал работников Ядра, тоже появились пару раз, потому что они разбирались в более тяжёлых механизмах — некоторые также занимались сваркой. Чара тоже начал являться время от времени, всегда с выражением опасения на своём лице. И что самое странное, Санс видел Меттатона в лаборатории несколько раз, всегда разговаривающим на очень приглушённых тонах вместе с Альфис. Санс скрывался, когда Меттатон был рядом, хоть он сам и не был уверен, почему. Одним вечером, Санс вошёл в лабораторию и обнаружил Чару за разговором с Альфис. К шоку Санса, с ними был Флауи — посаженный в большой терракотовый горшок и выглядящий очень враждебно по этому поводу. — Мы сейчас не о самом Сохранении, — говорил Чара. — Мы о Точке Сохранения. Это две разные вещи. — Я п-понимаю это, — сказала Альфис, поспешно записывая уравнения на прочищенной части доски. — Я так и знала, что между вашими с Флауи Сохранениями была какая-то разница. — И ты говоришь мне, что если бы я сделал ту глупую штуковину неправильно, то я мог бы уничтожить себя? — сказал Флауи, жестоко ухмыляясь. — Ваушки! Как бы мне хотелось знать это заранее! — В смысле, это н-не совсем… — Потому что тогда бы я специально сделал её неправильно! — пропел Флауи. — Думаешь, я не пытался уже прикончить это тупое, жалкое существование? Чара замолчал, и Альфис перестала писать, зависнув со слегка дрожащей рукой. — Вау, — сухо сказал Санс, полностью входя в лабораторию. — Я не вовремя? — Приветствую, Санс, — сказал Чара, ловя случай отвлечься. — Флауи наконец-то согласился помочь. — Только потому что никто никак не мог заткнуться про это, — сказал Флауи. Он злобно взглянул на Санса. — Но хоть слово про мой цветочный горшок, и я передумаю. — Даже мечтать не буду. — Санс подошёл к Альфис. — Есть новое? — Я просто… не могу восполнить разницу в мощи, — сказала она, продолжая писать. Она звучала так, будто была на грани. — Даже на полной мощности, Ядра просто не хватает. Магия монстров могла бы оставить свой след, но это должна быть магия монстра-босса, как м-минимум! Если бы у нас только были снова человеческие души… Чара поставил Флауи на ближайший стол. — Флауи… что, собственно, случилось с человеческими душами, когда ты их отпустил? — Я не знаю. — Флауи пожал своими листками как плечами. — Они пережили это, пожалуй. Они не то чтобы были в восторге быть частью меня. — М-моя теория о том, что Флауи поглотил души, когда сделал своё Сохранение, была права, — сказала Альфис, устало глядя на Санса. — Или, эм, свою Точку Сохранения, полагаю. — Только в первый раз! — сказал Флауи, пусто улыбаясь по направлении к Чаре. — Но опять же, наверное, это было кучу раз. Верно, Чара? — Я видел ту твою форму много раз, да, — ответил Чара с совершенно нейтральным лицом и голосом. — Гм, — сказал Санс, прежде чем эти двое смогли затеять очередную ссору. — Интересно, поэтому ли с душой Флауи что-то неладно. Флауи резко обернулся, чтобы снова сердито взглянуть на Санса. — Чего? — Ну, если ты так поглощал их, раз за разом, то, может, они оставили за собой след, — пожал плечами Санс. — Как эхо. — Я думал о том же, — сказал Чара, всё ещё глядя на Флауи с тем пустым выражением лица. — Но… — Флауи замолчал, хмурясь в никуда. — Но зачем им? Я поглотил их против их воли. Я чувствовал, как сильно они пытались сбежать. Чара сплёл свои руки за спиной. — Вероятно, они поняли, что это будет последним шансом для всех. Вероятно, они хотели оставить тебя… с возможностью. Последовала тишина, не считая скрипов Альфис по доске. — Эм… Флауи, — сказала она после долгой паузы. — Если снова собираешься извиняться, то я не хочу слышать это. — Я т-так и поняла, — сказала Альфис, уже тише. — Просто, если хочешь, то к-когда я закончу со всеми этими Сохранениями и Сбросами… я смогу изучить её для тебя, мне кажется. Т-точно узнать, что происходит с твоей д-душой. Я знаю, что не смогу компенсировать то, ч-что сделала с тобой, но если я хоть чем-то могу помочь… то я хочу. Если ты этого хочешь, и-имею в виду. Флауи уставился на неё, хотя Альфис до сих пор была сосредоточена на своих расчётах. Со временем, Флауи вздохнул и закатил глаза, будто разницы не было. — Ну, может быть. Неважно, давай просто сосредоточимся на одной вещи за раз. Если я правильно понимаю эту тупую фигню, то у нас и так осталось мало времени. — Различие в мощи до сих пор нас удерживает. — Раздражённая усталость вернулась в голос Альфис. Она дописала уравнение и указала на результат. — Видишь, Санс, п-посмотри на это. Что бы я ни делала, этого не хватает. Это… боже. Это… как будто бы мы вернулись прямо в Подземелье. Н-нам… нам нужна сила человеческих душ. Но они пропали. М-мы не можем просто… мы не можем просто брать души у людей на сей раз. Не можем! В-весь смысл этого в переменах, не так ли? Но… Альфис обмякла на месте, и недели почти бесконечной работы, казалось, наконец-то доконали её. Санс переводил взгляд с неё на уравнения на доске. Насколько ему было видно, она была права. Числа просто не сходились. Ещё одного куска недоставало. Он положил руку ей на плечо. — Слушай, ты тут надрываешь себе… хвост ради этого уже неделями, точно? — мягко сказал он. — Я знаю, что у нас тут время на исходе, но тебе надо дать себе перерыв. Настоящий, а не просто подремать и выпить кучу кофе. Выспись по-настоящему, вернись ко всему этому через пару дней со свежим взглядом. Может… я не знаю, у людей же есть тут электросети, да? Может, они будут не против, если мы используем сеть. — Я уже подумала об этом, — покачала головой Альфис. — Нам нужна магия. Или сила душ. Или о-обе. — Ну, мы разберёмся. У нас ещё есть время. Чара, как… э-э, как дела с этой всей… штукой в Пустоте? — Изменений мало, — сказал Чара рассеянным тоном. — Она охотится за ними. — Что? — К-кто охотится за кем? Чара тяжело вздохнул, звуча почти так же устало, как и Альфис. — Флауи. Я объясню позже. Альфис, сейчас особого значения нет. Когда ты говоришь, что нам нужны души… сколько, как ты полагаешь, нам понадобится? — Мы не будем забирать человеческие души, — резко сказал Санс, глядя на них. Они хранили нейтральный вид. — Скажем пока, гипотетически, — сказали они. — Сколько? — Хотя бы одну, а лучше двое. Ядро может восполнить много нужной чистой м-мощи, а твоя Решимость может помочь с якорем, но… и как я сказала, если бы у нас была куча магии монстров… — Значит, на самом деле ты говоришь, — медленно произнёс Чара, — что нам не совсем нужна человеческая душа, а чтобы монстр поглотил человеческую душу. — Это… — Альфис остановилась, моргая. Она подняла голову и обернулась, глядя на Чару. — Я не знаю… отчёты о монстрах, поглотивших даже одну человеческую душу — это… — Никто никогда не делал этого до меня, точно? — сказал Флауи, слегка приподнимаясь в своём горшке, чтобы получше всех увидеть. Он тоже уставился на Чару. — Чара… тогда мы были сильными, но это совсем не то же самое, когда я поглотил души всех вокруг. — Ты был ребёнком, — сказал Чара ровным голосом. — Монстром-боссом, но всё же ребёнком, с детским потенциалом к магии. А в моей душе была тогда Решимость только одной Решительной души. Если бы взрослый монстр с достаточным количеством магии… скажем, Азгор… поглотил бы даже одну особо Решительную душу… гипотетически, Альфис, хватит ли этого? — Я… — Альфис провела обеими руками по шипам на голове. — Я н-не… может быть? Даже Решительной души м-может не хватить. — Ты сказала, что понадобится моя Решимость, — продолжил Чара. — Для Сохранения нужна только природная Решимость любой человеческой души. Для Сброса — Решительная душа. Так, значит… как насчёт Решимости не одного, а двух людей с красными душами? — Так, — сказал Санс, прерывая их. Его собственная душа наполнялась растущим страхом. — Так, хватит нам гипотез на один день. — Чара, о чём ты говоришь? — спросил Флауи. — Я говорю, что у нас уже может быть вся нужная Решимость, — сказали они. — И вся нужная сила душ, тоже. — Что? — ахнула Альфис. — Н-нет, ты не можешь… твоя? Чара слегка улыбнулся, положив руку поверх своей груди. — Наша.