Когда умирают ангелы

В сумме на обоих купейных поездах студенты катались примерно сутки, и за все это время возможности побыть наедине с собой просто не предоставлялось. Все события и разговоры были сумбурными, и для Скарамуччи они остались максимально размытым воспоминанием. Вокруг было слишком много людей, чтобы он мог концентрироваться на чем-то конкретном. Так что поездка больше напоминала цирковое выступление. Тут тебе и шутки, от самый безобидных до откровенной чернухи, и неожиданные выбросы неадекватной активности от Тартальи, и недоумевающее лицо Кадзухи. В общем, типичная поездка в купе с друзьями. Из нее Скарамучча ярко запомнил лишь один момент. За окном только-только начало светлеть, когда величественные горы Ли Юэ стали хорошо заметны. Скарамучча, на удивление, проснулся даже раньше обычного и был заворожен этой картиной. На землю опустился небольшой туман, за горизонтом выходило ярко-оранжевое солнышко, а в самое небо упирались вершины гор. Скарамучча тут же вспомнил свое обещание и, тихонько спустившись с верхней полки, разбудил Кадзуху. Тот не сразу понял, что произошло, но, увидев пейзаж за окном, в прямом смысле обомлел. Он, как завороженный, разглядывал высоченные горы, приоткрыв рот. Красные глазки бегали вверх-вниз, еще не очень привыкшие к свету после сна, щурились непроизвольно. А Скарамучча уже не смотрел в окно. Он любовался искорками, которые мелькали в светящихся от восхищения глазах Кадзухи. Они были гораздо красивее любых гор. По крайней мере, так считал все еще сонный Скара. Наверняка, если бы эта сцена произошла днем, все выглядело бы куда более неловко. Но сейчас, пока мозги обоих были еще набекрень после сна, никакого смущения не было. Только Кадзуха, разглядывающий горы, и Скара, нагло пялящийся на счастливое лицо друга. После, разумеется, оба пошли назад досматривать свои сны. А когда проснулись все, было уже не до таких милых моментов. Тарталья, только-только завидев знакомые пейзажи, принялся вываливать на своих компаньонов самые разные истории из Ли Юэ: байки, легенды, чуть ли не перепись населения с подробным анализом жизненного пути каждого человека. Нахида слушала это с интересом, Скарамучча не слушал вовсе, а Кадзуха пытался тихо прокашляться в платочек, чтобы не доставить никому неудобств. Да, смывать с лица кровь в поездном туалете было тем еще испытанием, но с ним нужно было справиться. Кадзуха не хотел, чтобы Тарталья и Нахида думали, что ему нехорошо. А Скара… а Скара и так был слишком заботлив, чтобы напрягать его по этому поводу. Тем более после вчерашнего, когда Кадзуха своими действиями сам же поставил друга в максимально непонятное и неловкое положение. Так, с горем пополам, орава студентов наконец доехала до деревушки Цинцэ. Вопрос с заселением в одну из местных небольших гостиниц (которых всего-то было три на всю огромную территорию «деревни») решился быстро, и все дружно, не дожидаясь ничего, разбрелись по своим комнатам. Приезд выпал на ночь, так что всем хотелось как можно скорее найти свою комнатку и улечься спать до следующего дня. К счастью, у них в запасе было еще двое суток до отъезда. Выходные аж до среды, организованные для студентов в Сумеру в честь какого-то никому неизвестного праздника, в целом и сделали это путешествие реальным. — Свежо тут конечно. Надеюсь, будут норм одеяла,- подметил Скара, проводя своих соседей до нужной комнаты (он чувствовал себя как рыба в воде, хотя на деле и сам точно не знал, куда идти. Просто очень хотел поскорее завалиться спать). — Хочешь я буду обнимать тебя во сне, чтобы ты не замерз?- игриво предложил Тарталья, зевая. Никакой сон не мог сморить его шутливую натуру, так что он держался до последнего. — Нет, спасибо, вдруг долб**бизм заразен,- из Скарамуччи вообще часто просачивался желчный сарказм, но все его окружение к этому уже привыкло. — Ну реально. Вдруг еще карликом стану, мне оно не надо,- согласился Тарталья, переступая уже все возможные и невозможные черты. — Иногда я не понимаю, как эта рыжая чунга-чанга стала моим другом…- промямлил Скарамучча, который уже не в силах был обижаться на шутки. К тому же, по поводу роста он уже почти не комплексовал. Почти. Может быть совсем чуть-чуть. Ну а кому не будет завидно смотреть на людей, которых жизнь наградила сто восемьдесят плюс? Вот и Скарамучче было чуть-чуть завидно. Потому что какое-то рыжее, конопатое создание получило свой выше среднего, а он нет. Нахида с Кадзухой слушали эти пререкания молча, изредка переглядываясь и улыбаясь друг другу. — О, вот наши апартаменты. Скарамучча остановился напротив двери с золотистым номерком «6» и, не с первой попытки, но открыл старый замок. К счастью, никаких неприятных запахов в комнате не было, что не могло не радовать. Потому что, на первый взгляд, вся эта маленькая гостиница казалась чуть ли не заброшенным домиком с запахом затхлости. К удивлению всех, «комнатка» оказалась не комнаткой вовсе, а практически общажным блоком. Комнаты тут было две, небольшие, по две кровати и тумбочки в каждой, в одной из них в углу притаился крохотный шкафчик для вещей, а как бы между комнатами находилась небольшая ванная с туалетом, раковиной и таким же маленьким душем. Весь этот шедевр архитектуры немало поразил всех присутствующих, ведь и Скарамучча, и Нахида, которая, собственно, гостиницу и бронировала, были уверены, что комната на четверых будет выглядеть как комната с четырьмя кроватями и, дай бог, одной тумбой на всех. Сюрприз оказался довольно приятным, но теперь вновь встал вопрос о расселении. И этот вопрос мог бы быть достаточно сложным, если бы Кадзуха не осмелел, чтобы поинтересоваться: — Скар, я же могу ночевать с тобой?- парень похлопал белыми ресницами, щуря глаза. — Ну все, друзья отходят на второй план,- театрально смахнул несуществующую слезу Тарталья, хватаясь за сердце,- я рад за тебя, друг. Свет вам да любовь,- второй рукой взял плечо Скарамуччи, пару раз хлопнул по нему и чуть не схлопотал по лицу за слишком уж откровенные шутки. — Я не против,- добавила Нахида прежде, чем Скарамучча послал Тарталью на х*й. — Да я тоже на самом деле,- вернул свое обычное выражение лица Аякс, почесывая конопатый нос,- ну все тогда? Решили? Тарталья и правда был не против того, что его опять сплавляли. Он понимал, в каком положении находился Кадзуха, а еще очень понимал чувства Скарамуччи. В их дружбе не шло речи о ревности, так что Тарталья спокойно принимал желания как самого Муччи, так и объекта его воздыхания. — Да. Хорошо. Давайте тогда спать, завтра хочется встать пораньше, чтобы все успеть,- согласился Скарамучча, потирая переносицу. Тарталья с Нахидой пошли раскладываться в своей комнате, довольные тем, что в очередной раз смогли свести два влюбленных сердца. Ну, или не два влюбленных сердца. Но в их головах все было именно так. Скара же переглянулся с Кадзухой, тяжело вздыхая. — Хочешь ближе к окну спать или… — Да, давай ближе к окну,- кивнул Кадзуха. Судя по возрасту всех предметов мебели и не только этого здания, от окна явно поддувало бы ночью, а Кадзуха очень не хотел, чтобы Скара мерз. — Хорошо. Давай разложим вещи и ляжем. Меня что-то рубит жесть. — Ага. Только я схожу умоюсь,- Кадзуха кинул вещи около своей кровати и по скрипучему полу тихонько направился в ванную. Скарамучча лишь проводил его обеспокоенным взглядом. Он соврал бы, если б сказал, что не замечал, как Кадзуха таскался в поезде туда-сюда из купе в туалет после хоть и тихого, но продолжительного кашля. Сказать, что Скару это тревожило— ничего не сказать. Но он чувствовал себя так, будто бы не мог вмешаться или помочь. Кадзуха не просил об этом и пытался быть как можно более незаметным, а Скара уважал его желания. Хоть и сам не мог оценить: были ли они для него губительными или нет. — Как себя чувствуешь?- поинтересовался Скар, расстилая свою кровать. Белье выглядело очень чистым и опрятным. К счастью, одеяло и правда было теплым и тяжелым, а подушка мягкой. Все что нужно для комфортного сна. — Чуть-чуть штормит из-за долгих переездов, а так нормально,- кивнул, подбирая вещи с пола и доставая обезболивающие. — Хорошо. Тебя завтра будить?- поинтересовался Скара, молча наблюдая за этой картиной. — Да, хочу в душ сходить. А так даже не знаю…- запил сразу две таблетки, хмуря белые брови,- нужно решить, куда сходить, пока мы тут. — В смысле? Я думал, ты со мной будешь. Кадзуха вновь опешил, уставляясь на Скару своими чертовски красивыми алыми глазами. Как щеночек, честное слово, у Скарамуччи разрывалось сердце. — Я думал, ты с друзьями своими будешь тут… — Ну да,- кивнул Скара, недоумевая,- ты один из них. Или еще не понял? — Если честно, нет… Глаза Кадзухи забегали. Внутри него боролись два чувства. Он не знал, имел ли право пускать все это на самотек, но отказываться от этой «дружбы» просто не мог. Ну не избегать же ему Скару, верно? Сейчас Кадзуха просто не мог этого сделать. Он ехал сюда лишь для того, чтобы побольше побыть в обществе людей, а теперь хотел лишь одного: быть рядом со Скарой. И даже если потом Кадзуха расценит свой поступок, как глупый и нерациональный, сейчас он просто хотел соглашаться на все. Потом будет потом. Даже если там все будет плохо, главное, что сейчас все впервые за долгое время было хорошо. — Ну, тогда имей в виду. Ты теперь часть корабля,- глупо пошутил Скара, отворачиваясь от Кадзухи, чтобы переодеть толстовку. Каэдэхара молча наблюдал за этим, сглатывая. Его внимательный взгляд пробежался по обнаженной, почти белой спине Скарамуччи. Такой изящной с плавными изгибами и чуть выпирающими позвонками. Кадзуха готов был поклясться своей верой, что в его голове не было ни одной пошлой мысли. Только восхищение, какой-то непонятный благоговейный трепет, который окутал все тело и выражался через мягкий, завороженный взгляд. Скарамучча был очень красив. Непозволительно красив для человека. Кадзуха на мгновение забыл, где и при каких обстоятельствах он находился. Эти мгновения, пока Скара сидел к нему спиной, казались Кадзухе самыми интимными за всю его жизнь. Ему уже приходилось раздевать парней, очень красивых парней, но раньше его сердце никогда так не трепетало. Скарамучча был слишком особенным, отличающимся от всех тех, кого Кадзуха знал до этого. И это вызывало восхищение в той же степени, что и страх. — Тогда я разбужу тебя еще чуть-чуть пораньше. Хочу прогуляться до одного места,- продолжил Скара, напяливая на себя сменную светло-голубую кофту,- видел в инсте. — Только со мной?- уточнил Кадзуха, пытаясь вернуть себя в реальный мир. — Только с тобой,- кивнул Скара, разворачиваясь к собеседнику и складывая толстовку. — Почему? — Потому что с остальными будет уже не то,- покачал головой, отводя взгляд,- ты же не против? Кадзуха помолчал чуть-чуть, улыбнулся грустно, кивая: — Конечно не против. — Хорошо. Тогда мы спим? — Я уже хочу снять парик… мне очень жарко в нем столько таскаться. Ты же…- Кадзуха запнулся, перебирая худые пальцы,- хорошо? — А? Конечно. Зачем ты спрашиваешь у меня? Снимай, если неудобно. Конечно надо дать голове отдохнуть,- удивился Скарамучча. Он как-то не рассчитывал, что Кадзуха будет интересоваться у него по поводу своего же комфорта. — Да, есть такое. Кадзуха был более чем согласен, потому что таскаться в парике, не снимая его уже почти три дня, было совсем неудобно. Парень осторожно отлепил клейкие ленты, снимая свою шикарную шевелюру и буквально кожей чувствуя, как голова задышала. Кадзуха интересовался у Скары по поводу волос лишь потому, что сам не считал себя привлекательным без парика. Сложно было отрицать факт того, что прическа делала внешность человека в буквальном смысле этого слова. И без красивых длинных волос Кадзуха чувствовал себя голым, несимпатичным, если не уродливым. Ему казалось, что так он выглядел совсем болезненным и это могло оттолкнуть. Но Скара считал иначе. Он перелез через свою кровать, наклоняясь к Кадзухе и разглядывая парик. — Так он клеится еще на что-то?- удивился он, разглядывая внутреннюю сторону своеобразной «шапочки». — Конечно, иначе бы не держался,- кивнул Кадзуха, замирая. Скарамучча так внимательно разглядывал его лицо, что по телу побежали мурашки. Что он скажет? Скажет ли что-нибудь вовсе? Каков будет его вердикт? Кадзуха был так взволнован, что хотелось просто спрятаться под одеяло, чтобы не смущать ни себя, ни Скару своей «отвратительной» внешностью. — Почему ты такой красивый?- наконец прервал гнетущую тишину Скар, который вообще-то рассматривал не только гладко выбритую голову, но и очаровательное личико Каэдэхары. И по его скромной оценке, оно стало только прекраснее после того, как Кадзуха убрал длинную челку и пряди по бокам. — Ты мне льстишь,- смущенно улыбнулся парень, отводя взгляд. Он не ожидал услышать именно это… — Попробуй закалывать челку, когда надеваешь парик. У тебя же такое волшебное лицо. Кадзуха хихикнул (типичная защитная реакция), чуть отстраняясь от Скары. — Хорошо, я попробую. — Ловлю на слове. Для Скарамуччи его комплименты не были чем-то особенно необычным. Он правда находил внешность Кадзухи волшебной, полностью растворяющей в себе и своей нежности. И волосы или их отсутствие картину никак не портили. Кадзуха же не просто растерялся. Он, кажется, впервые почувствовал себя слабым перед кем-то. Не в плохом смысле. Просто Скара обезоружил своими словами, заставил поплыть так, что бледные щеки, кажется, стали отдавать розовым. — А теперь давай спать. Я еще хочу посмотреть какие-нибудь сны,- заявил Скарамучча, находя выключатель и погружая комнату во мрак ночи. — Да, хорошо… Оба залезли под тяжелые одеяла, поставили будильники, заранее обсудив время подъема, и отвернулись каждый в свой бок. — Доброй ночи, Каз. — Спокойной ночи… Скарамучча и правда спал спокойно, а вот сердечко Кадзухи еще долго колотилось после таких неожиданных комплиментов, да и не только их… Что только Скара творил с его сознанием? Одному Богу известно.