Трусишка с травмой

      На пороге стояла Ольга Кирилловна собственной персоной.       У Миланы были слишком смешанные чувства, разобраться в них было непросто: она была удивлена, рада, что её всё таки не бросают, но всё так очень-очень расстроена из-за произошедшего утром и немного испугана: всё таки Ольга — врач.       В итоге обида берёт верх, так что девочка просто молча стоит на пороге и смотрит на врача.       — Привет, Милаш, — здоровается Ольга.       — Что вы здесь делаете? — спрашивает Милана не слишком вежливым тоном, поскольку действительно обижена.       Ольга сразу поняла, почему девочка так себя ведёт, и сказала:       — Зайка, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, всё вышло крайне неудачно, но тебе не о чём переживать, всё будет хорошо. Я не успела с тобой поговорить после того, как твой папа пришёл в клинику, но я ни за что на свете не бросила бы тебя!       Милана всхлипывает, и с глаз скатывается пара слезинок — девочку накрыли волны облегчения, и снова появилась надежда, что она будет жить с Ольгой.       — Я думала, вы не вернётесь… — говорит девочка.       — Милан, ну ты чего, я же пообещала тебе! — улыбается Оля и прижимает девочку к себе, садясь на корточки, чтобы Милана тоже смогла её обнять. Заглянув в глазки ребёнка, врач обнаружила слёзки, которые сейчас явно не нужны, ведь никто такого не произошло. А хотя, сказать честно, Оля сама проронила пару слезинок, когда ей пришлось отдать ребёнка этому еблану отцу. — Всё хорошо, не надо плакать, — она успокаивающе погладила малышку по спинке, а потом поцеловала в лобик, замечая, что у девочки небольшая температурка.       Милана обняла врача в ответ, прижимаясь к ней всем телом, несмотря на то, что одежда женщины была очень холодной после улицы.       — Милаш, я пройду?       — Да! — радостно соглашается Милана, которая ну очень рада видеть Олю, и ребёнок всячески это демонстрирует, очаровательно улыбаясь. Она даже временно позабыла о страшной профессии женщины. А зачем вспоминать? Если она больше не в больнице, значит, никаких уколов не будет! — Хотите чай или кофе? — предлагает она.       — Нет, спасибо, зайка, не хочу, — отказывается Оля, потому что действительно не хочет, да и эксплуатировать маленького ребёнка не стоит. Поэтому Оля просто вешает шубу и снимает с себя высокие сапоги на каблуке. — Котик, я руки помою? — спрашивает врач, девочка кивает. — Покажи, пожалуйста, где ванная.       Девочка тыкнула пальчиком на левую сторону от прихожей, где виднелась дверь. Женщина кивнула и отправилась туда, чтобы помыть руки после улицы, а потом потискать девочку как следует. Вымыв руки, Ольга Кирилловна возвращается к Милаше.       — Милан, папа дома? — спрашивает Оля, замечая, что девочка наконец-то ведёт себя как обычный ребёнок: достаточно активно и раскрепощённо. Она буквально светится, как лучик, и улыбается.       Оля очень рада видеть Милану такой, но видит это в первый раз. Логично, что в больнице девочка была грустной, она ведь боится врачей и всех их манипуляций. А дома, вроде Милана — обычный ребёнок. Или она ведёт себя так, только когда отца нет дома?       — Нет, — с большой радостью отвечает Милана.       Как бы грустно это не звучало, но девочка не хочет видеть своего отца, боится его и радуется, когда его нет дома, ведь тогда наступает такой промежуток времени, когда ребёнок может расслабиться.       — Ну, иди, я тебя поцелую, моя ласточка, — Оля нежно обнимает ребёнка, взяв её на ручки, и начинает зацеловывать, показывая, что она тоже боялась её потерять. Девочка обхватила шею женщины руками и прижалась к ней, ведь до сих пор в восторге от того, что Оля с ней рядом. — Я скоро заберу тебя, потерпи ещё немножечко... — шепчет на ушко она, а потом опускает ребёнка на пол. — Пошли в твою комнату? — предлагает врач, прихватывая свою сумочку Prada, в которой находятся ампулы и шприцы.       — Хорошо, — соглашается Миланка. Девочка взяла Олю за руку и повела её в свою комнату.       Оля представляла, какая реакция будет у ребёнка... А ведь так красиво всё начиналось. А сейчас Милаша снова будет отчаянно плакать и терпеть противную иголку.       Женщина с ребёнком заходят в яркую оранжево-жёлтую комнату. Слева от двери находится кровать такого же цвета, а рядом книжный шкаф с письменным столом, а правую сторону занимает шкаф с одеждой и медальницами. На медальницах висит множество медалей, а наверху стоят кубки.       Оля, как человек разбирающийся в стиле, комнату явно не оценила. Эти яркие цвета режут глаза и вообще на комнату девочки не похоже. Интересно, а ребёнку то комната нравится?       — Это твоя комната? — интересуется Оля, но ответ и так понятен.       — Да, — подтверждает она.       — Тебе нравится? — спрашивает женщина, ведь совсем недавно Милаша рисовала ей рисунок с комнатой мечты, и она была полной противоположностью реальности.       — Папе нравится, — говорит Милана.       Ну, ответ ожидаемый. Милана никогда ничего не решала, ведь за неё всё всегда решал отец. Собственное мнение у ребёнка, конечно же есть, но возможности высказать его нет, ведь за любой спор она получала по губам, отец утверждал что-то типа «чтоб не болтала лишнего».       — Милаш, а тебе нравится? — переспрашивает Оля.       — Папе нравится! — повторяет Милана.       Такое чувство, будто Милана совершенно не слышит Олю.       — Миланочка, а тебе самой нравится?! — немного громче спрашивает врач, чтобы девочка обратила внимание.       — Нет, не нравится, — наконец отвечает Милана и садится на кровать, а потом добавляет. — Я хотела розовую нежную комнату. Можно сказать, что меня кто-то спрашивал! — с обидой добавляет она, по-детски надув губки и сложив руки на груди.       Оля подсаживается рядом с ребёнком и приобнимает её в знак поддержки.       — Ну, не расстраивайся, у тебя будет самая лучшая комната, обещаю, — утешает её Оля, улыбаясь. — Нежно-розовая, как ты хотела.       — Правда? — с горящими глазами спрашивает девочка.       — Конечно, правда, — подтверждает женщина, а потом обращает внимание на медали и кубки, ведь их было невероятно много. — Это всё твои награды? — удивляется она, ведь их ну очень много. Ещё бы, ведь они собирались в течение семи лет спорта!       — Да, — спокойно и скромно отвечает Милана. Она хоть и рада, что к неё столько наград, но никогда не хвасталась своими достижениями, как минимум потому, что она зарабатывала всё это только для себя. Ну и для отца, конечно же...       А он, к большому сожалению ребёнка, никогда не хвалит — победы и учёбу на отлично воспринимает как должное, а за проигрыши или плохие оценки строго наказывает, применяя физическое насилие.       — Какая ты умничка, Милаш, — не может не радоваться женщина, а потом встаёт с кровати и спрашивает. — Покажешь?       Девочка кивает и подходит к медальнице, встав на полупальцы, ведь она была маленькой и не дотягивалась.       Оля, заметив это, подхватила девчонку на руки, чтобы ей было удобнее.       — Вот эта моя любимая, — девочка показывает пальчиков на огромную золотую медаль. — Этo London cup.       — Какая ты молодец, — восхищается Миланой женщина, поцеловав малышку в щёчку. — А вот эта? — она указала на бронзовую медаль из Германии.       — Это было в Берлине полгода назад, — поясняет Милана. — Но это третье место, потому что я потеряла булаву, — вздыхает она, ведь детки проигрывать не любят, и особенно те, кто занимается спортом.       — От твоих булав одни неприятности, — шутит Оля, хотя это и не шутка.       — Ага, — подтверждающе вздыхает Миланка. — Зато я вас встретила, — тише добавляет она и легонько улыбается.       — Моё сокровище, — широко улыбается Ольга, которой очень приятно слушать такие слова.       — Вы такая хорошая, — говорит Милана и обнимает Олю, прижимаясь лицом к щеке женщины.       — О-о-о, боже мой, — умиляется доктор, осознавая, что любит Милку больше всех на свете и безумно рада, что это взаимно. — Я тебя очень люблю, — она поцеловала ребёнка в лобик и снова села на кровать, таким образом, Милана оказалась на коленях.       — И я, — отвечает девочка, беря в руку прядь волос женщины и накручивая её на палец.       — Миланочка, а что делают гимнастки? — спрашивает Оля, которой ну очень интересно, откуда столько наград у десятилетней девочки. — Я этот спорт плохо знаю.       — Ну... — тянет девочка, потому что не знает, про что именно рассказать. — Мы делаем разные элементы с предметами и без.       — Покажешь что-нибудь? — спрашивает женщина, которой ну очень интересно.       — Да, — соглашается Милана и встаёт с колен Ольги. — А что показать? — спрашивает она.       — Я без понятия, что вы там делаете, — говорит Оля, которая действительно почти ничего не знала про художественную гимнастику, ведь никогда этим спортом не занималась. — Покажи ласточку, вы так делаете?       — Ну, её все могут сделать! Даже вы! — утверждает девочка, ведь ласточку действительно делают детки трёх лет. — Могу планше показать, — предлагает она.       Сначала Милана встаёт в обычную ласточку, что уже восхищает Олю, но потом Милана вытягивает заднюю ножку, поднимая её на 90°, которая тянется стопой в потолок.       — Какая умничка! — Ольга очень восхищается этой маленькой девочкой.       Гимнастка сгибает ножку, тянувшись её к голове, делая кольцо, а потом опускается в начальную позицию и садится обратно.

***

      Минут двадцать они обнимались и целовались, потому что они очень соскучились друг по другу. Но как бы не хотелось обниматься дальше нужно всё-таки долечивать Милану.       — Ласточка моя, я не просто так сюда пришла, — тянет женщина, потому что до последнего не хочется говорить девочке о том, что ей нужно уколоть ещё целых всего три укола. — Ложись, пожалуйста, — ласково, просто она и ловит на себе непонимающим взгляд ребёнка. — На животик, — уточняет Оля.       — А зачем? — непонимающим и наивным детским голоском спрашивает Милаша, которая ещё ничего не подозревает.       — Будем делать укольчик, — ласково объясняет она и достаёт из своей сумки шприц и ампулу.       Милане показалось, что пол уходит у неё из-под ног. Это же невозможно, нереально, этот кошмар же должен был закончиться, всё было так хорошо ещё минуту назад!       — Что?! — только и выкрикивает девочка, отходя к краю комнаты.       — Милаш, ну ты чего так переживаешь то? — спрашивает Ольга. — Ты же знаешь, минутка – и всё!       — Зачем, почему?! — громко и на эмоциях спрашивает девочка, её глаза расширились от ужаса.       — Ну как же, зачем, — успокаивающим тоном говорит врач. — Курс антибиотиков нужно закончить, у тебя всё ещё ангина.       — Но я же больше не в больнице, я думала, что всё хорошо! — всхлипывает девочка.       — Всё и есть хорошо, Милан. Я не считаю разумным то, что тебя забрали из больницы, но на этом настоял твой папа, — объясняет Ольга.       — Это нечестно! — плачет Милана.       — По-другому никак, зайка, — говорит Ольга, которая сама не в восторге.       Но Милана уже не слушала: она сорвалась с места и выбежала из комнаты. Ольга глубоко вздохнула и бросилась за ребёнком. Милана была настолько испугана и расстроена, что совершенно не смотрела под ноги, так что она споткнулась на ступеньках лестницы и упала. Слава богу, девочка приземлилась удачно, и травмы не произошло, однако, пролетев несколько ступеней вниз, Милана не смогла сразу встать и продолжить попытку побега. К тому же она всё ещё была больна, так что пробежка отняла у неё последние силы.       — Милана, боже мой! — закричала Ольга, подбегая к девочке. — Ты цела, что болит?       — Ничего, — моментально ответила Милана, и это было правдой.       Врач нагнулась к Милане и помогла той встать.       — Милан, ну это ещё зачем? — спросила Ольга, оглядывая девочку на предмет повреждений. Слава богу, ничего нет. — Ручки, ножки целы, — комментирует она, радуясь, что хоть отрабатывать не надо, значит, не придётся лишний раз пугать котёнка.       — Не хочу я уколов! — крикнула девочка.       — Миланушка, ну что поделаешь, лечиться то надо! — говорит Ольга и, держа Милану за руку, отвела её обратно в комнату.       Вернувшись в комнату, девочка была подавлена и сильно расстроена, потому что никак не хотела мириться с тем, что ей придётся и дальше терпеть уколы, она отчаянно захныкала.       — Ч-ч-ч... — поспешила успокаивать малышку Оля, обнимая её и поглаживая по головке. — Малышка, всё хорошо, — она поцеловала ребёнка в лобик, а потом подняла, посадив к себе на колени.       Милана просто обняла врача, но плакать не прекратила, потому что ей всё так же страшно.       — Оля, я не хоч-у-у! — капризничает ребёнок. Капризы были не из пустого места, потому что вчера Милке было очень плохо, но боль от укола она почувствовала... Это было очень больно!       — Ласточка моя, я тебя прекрасно понимаю, правда, — понимающе говорит врач, которая и в правду серьёзно относилась к фобии малышки. Она понимала, что это не просто проблема, высосанная из пальца, а серьёзная фобия, которую создал ей отец, всячески запугивая разными медицинскими процедурами, да не просто запугивал, а специально проводил ей, заставляя ребёнка ощущать боль и страх.       — Не понимаете, — пищит котёнок. По её мнению, Оля совершенно не понимает её. Девочка думала, что если бы её действительно понимали, то ничего бы не делали!       — Понимаю, зайчонок, понимаю. Но здоровье — это самое главное, Милка, — объясняет доктор, — Я же не больно колю.       — Больно! — не соглашается Милаша, потому что каждый укол для неё — это очень больно!       — Котик, ну, пожалуйста, прекрати мяукать, — ласково просит Оля, целуя своего котика в лобик. — Давай, маленькая моя, ложись.       — Нет! Не хочу! — плачет ребёнок, всё никак не соглашаясь на болезненный укол. Её можно понять... Это маленький ребёнок, а многие детки уколов боятся, а у Миланы самая настоящая ятрофобия.       — Ну, а что же ты хочешь? — улыбаясь, спрашивает женщина, заправляя волосы Милашки за ушко, чтобы видеть её очаровательные глазки.       — Хочу обниматься, — тихо говорит Милка, всё ещё не отлипая от Оли.       — Ну, давай обниматься, — вздыхает, но при этом улыбается врач и не перестаёт обнимать Милашу, чтобы та успокоилась.       Так прошло ещё десять минут. Оля крепко обнимала и старалась успокаивать ребёнка. Милаша потихоньку успокаивалась, ведь ей действительно было комфортно в объятиях Оли. Но всё-таки настроение у неё испортилось, потому что ей предстоит укол.       — Котёнок, всё хорошо? — интересуется доктор, замечая, что девочка уже не плачет, по крайней мере, не в голос.       Милана просто отрицательно помотала головой. Как ей может быть хорошо, если её вот-вот будут «пытать»? Да что тут хорошего вообще?!       — Случилось что-то плохое? — с лаской в голосе спрашивает Оля, терпеливо ожидая ответ.       — Ещё нет, но скоро случится! — обиженно говорит Милана.       — Ну вот видишь, — говорит женщина. — Ты сама сказала, что случится, значит, понимаешь, что я всё равно уколю, — рассуждает она и надевает на руки медицинские перчатки.       — Ну, я не хочу!       — Мила, сделаю через «не хочу», — с ноткой строгости произносит врач. — Ну, ложись, — ласковее добавила она.       — Нет! — до последнего отстаивает свои права Милана, потому что укол получить ей точно не хотелось.       — Ну, Милана, — вздыхает Оля, а потом, встав с кровати, достаточно строгим тоном добавляет. — Я сейчас уйду, но оставлю ампулы, и лечить тебя будет отец!       Услышав это, Милана начала рыдать ещё сильнее, ведь этого она боялась больше всего! Папа специально делал ей больно! А потом, если малышка будет плакать, а она всегда плакала во время медицинских процедур, то отец ещё и ударит.       Этого уж точно не хотелось... Уж лучше Оля. Но Оля тоже умеет делать больно, может, хоть и не специально, но умеет, ведь у неё самая страшная профессия под названием «врач».       — Нет! Не надо папу! Пожалуйста, нет!!! — в слезах умоляет малышка.       Всё-таки Ольга Кирилловна явно переборщила... Она же знает, что девочка очень боится отца. Особенно, если учесть тот факт, что он врач, который всё детство мучил ребёнка медицинскими манипуляциями, которые и не требовались.       Конечно, Оля решила извиниться перед ребёнком, потому что она действительно перегнула палку:       — Золотце, — она села обратно и крепко обняла малышку. — Ну, прости, пожалуйста, Милашка! — женщина действительно раскаивалась, потому что была не права и ещё больше напугала ребёнка.       — Не надо папу, пожалуйста... — продолжает плакать и при этом умолять не звать отца.       — Всё-всё-всё, — Оля чмокнула Милану в щёчку. — Я сама всё сделаю, не переживай.       Да как тут не переживать?! Это же укол! Страшный и болезненный укол!       — Пожалуйста, не делайте ничего...       — Ну, солнышко моё, это просто маленький укольчик, — утверждает доктор, наполняя шприц ярко-красной жидкостью. — Ложись, котёнок.       — Нет! Я буду драться! — сквозь слёзы, но при этом достаточно уверенно заявляет девочка.       — А я кусаться, — усмехается женщина, передразнивая Милану, от чего та по-детски обижается, мило надув губки.       — Ну, пожалуйста, не надо, — Милана вытирает слёзки, но новая волна сразу стекает по щекам, увлажняя кукольное личико.       — Милаш, можешь просить сколько хочешь, но я всё равно сделаю, — спокойно говорит Оля, пожимая плечами и выпуская лишний воздух из шприца, который летит вверх тонкой струйкой. — Ласточка, ну ложись, я тебя очень прошу. Я же хочу по-хорошему...       Девочка ничего не ответила и продолжила вытирать слёзки, шмыгая носиком. Она хотела успокоиться, но никак не получилось, потому что она очень боялась медицинских манипуляций и особенно уколов.       Оля понимала, что страх управляет ребёнком, поэтому она и не ложится, но, несмотря на это, Милашу нужно лечить!       — Нет! — наконец вскрикивает Милана и встаёт с кровати, убегая.       Но, к сожалению, побег не продлился и секунды, потому что Оля очень быстро среагировала, ухватив девочку одной рукой, ведь в другой находится шприц.       — Тихо-тихо, — Оля откладывает шприц и второй рукой обхватывает грудную клетку ребёнка, чтобы наверняка шансов убежать не было. — Какая ты шустрая, Милаш, хоть что и сразу убегаешь, — вздыхает она.       — Пустите! — плачет и требует ребёнок.       — Лечиться надо, лапочка, — говорит доктор и поднимает ребёнка на руки, после чего доносит до кровати и укладывает на живот.       — Не надо! Нет, нет! — кричит в подушку девочка, бив кулачками.       Доктор игнорирует просьбу и приспускает детские штанишки вместе с бельём и протирает детскую нежную кожу, а потом вводит в мышцу иглу.       Милашка, конечно, это почувствовала, и это было больно, но пока что терпимо, но потом, когда лекарство начало вводиться, то бедняжка отчаянно закричала в подушку.       — Мне больно!       — Тише-тише, котёночек, мы терпим, — спокойно и ласково приговаривает Ольга, а потом, заметив, что девочка стучит своими маленькими кулачками и дрыгает ножками, мешая врачу проводить манипуляцию. — Милаш, не буянь, а.       — Больно! — повторяет Милаша, потому что ей становится всё больнее и больнее, потому что лекарство до безумия болезненное.       — Терпим-терпим... — говорит доктор и продолжает делать укол, а потом, когда лекарство заканчивается, женщина вытаскивает шприц и прислоняет ватку к маленькой точке на ягодице. — Всё, моя заичка, — говорит врач и, сняв с себя перчатки, надевает одежду девочки на своё место и переворачивает её на спину, смотря в её грустные голубые глазоньки.       — Всё? Вы не будет больше? — наивно спрашивает ребёнок, всё ещё плача.       Доктор вздохнула и подняла девочку, сажая на свои колени.       — Буду, моя хорошая, буду. Два денёчка и всё, — ласково поясняет врач, начиная успокаивать ребёнка её любимым способом: обнимашками и целовашками. — Сладкая моя, не нужно же так кричать и плакать, ну, горлышко болеть будет! — Я больше не дамся! – серьёзно заявляет Милана, вытирая слёзы. — Милаш, выбора нет, ничего не поделаешь, — говорит Оля. — Всего два разочек и всё.       — Это очень, очень, очень, очень больно! — говорит Милана, сто раз повторив слово «очень», чтобы показать, насколько больно ей было.       — Ну, всё же закончилось, ласточка, — ласково говорит доктор, поглаживая дитё по голове.