С тобой я не болею

— Ремен Сукуна, просыпайтесь. В глаза ударил резкий белый свет лампы из-за которого пришлось приоткрыть глаза. Ремен зажмурился, поворочился и обратно захлопнул те, уткнувшись в подушку лицом. Спать хотелось до безумия, поэтому слова врача даже не дошли до сознания парня. — Не забывайте о предстоящей химиотерапии, нужно позавтракать. Сукуна что-то проворчал и продолжил лежать, не соизволив даже открыть глаза, в голове все ещё обрывисто вплывали сны которые он видел минуту назад и голос врача смешался с картинками из сна. — А ещё у вас тут посетитель. Когда Ремен услышал посторонний, очень знакомый голос, то резко подорвался с кровати и посмотрел на время в телефоне. Сон исчез мгновенно. Неужели уже девять часов? Точно, он же заснул ближе к утру. Соответственно, глаза пекут и голова раскалывается от желания опуститься на мягкую подушку. Химиотерапия? Блять, сегодня же должна быть, совсем вылетело из башни. Ураумэ уже пришёл, так ещё и судя по всему ожидал в коридоре пока его впустят в закрытую палату возле дверей достаточное количество времени. Вот же черт. — Приём, земляне, ты где летаешь, Сукуна? - Ураумэ пошелкал пальцами перед глазами Ремена выводя того из транса. — Дай мне минуту. - Сукуна потёр руками глаза и разлепил их окончательно оглядывая все без набытого прищура. Он краем увидел как медсестра покидает комнату, а на тумбочках стоит «еда», которую он даже не пытался разглядеть, ведь та все равно окажется в унитазе как и все предыдущие блюда. Повернув голову к кровати напротив, Ремен увидел Мегуми который уже не спит, рыская у себя в рюкзаке. Бля, а с ним-то как себя вести теперь? Делать вид, что вчера ничего не было, или же, относится как-то по-другому? Да и вообще, что он сам думает об этом, не будет ли избегать Сукуну после таких откровений? Хотя трудно представить избегание от своего соседа по комнате. Но Мегуми может все. Поэтому.. Куча проблем нахлынули на Сукуну в одно мгновенние, еще и с самого утра. Так как это второй курс химиотерапии, следует ожидать что будет совсем не сладко, хуже чем в прошлые разы, понимание этого очень сильно давило на башку. Ещё и.. Ураумэ, который пялиться прямо в душу, выжидая пока Ремен даст какой-то внятный ответ, или хотя-бы, поздоровается. — Бля, привет, прости что сразу не поздоровался. - он встал, надев свои больничные тапочки для перемещения по комнате и поднялся к другу, приветствуя того. — Ты что, пил вчера без меня? Как с бодуна выглядишь. - Ураумэ не сердился, это было видно, но Ремен все равно чувствовал себя виноватым заставив того ждать почти полчаса за дверью. — Увы, не пил. Я не только выгляжу, я и чувствую себя как с бодуна. Хочу воды. И башка болит. - Сукуна отстранился от друга и подошёл к тумбочке в поисках воды. Он налил питьевую в свой стакан и осушил его до дна с неким облегчением. Стало немного лучше, как минимум, во рту больше не было так сухо. — И еще, сорян что я проспал и ты стоял там ждал, надо было громче постучать чтобы я услышал. - после минутной паузы пронрил Сукуна. Он чувствовал себя отвратительно за то что его друг и так постоянно приходит сюда, покупает еду за свои деньги так ещё и ждёт, оставаясь в абсолютном спокойствии. Ремен, наверное, так бы не смог. Хотя, не пока не окажешься в такой ситуации -  не узнаешь. — Да ладно тебе, постоял может минут двадцать, подумал о многом и пришёл к выводу, что больница хуйня. Воняет тут, им бы не помешал освежитель для воздуха в коридоре. - Ураумэ как ни в чем не бывало подошёл к тумбочке, залил в чайник воду и включил его, после чего кивнул на пакет с продуктами и подошёл к Мегуми. — Фушигуро, привет, как самочувствие? — Привет, пока что жив. - Отрезал он, даже не повернувшись к Ураумэ. Его слова звучали так, будто это «пока что жив» он говорит с сожалением, надеясь на другой исход. Сукуна глубоко вдохнул, игнорируя желание громко завыть от безысходности и непонимания того, как теперь исправлять ситуацию. — Оптимистично. Ну, это тоже радует, давай садись к нам. - Ураумэ хмыкнул, но не придал большого значения словам Фушигуро. Он повернулся к Ремену и стал доставать из сумки еду. — Я не хочу есть. - Все также сухо произнёс Мегуми. Хотелось вновь заварить тому кофе, усадить на свою кровать возле батареи заставив греться и сидеть в комфортной тишине, а не в максимально напряжённой обстановке, в которой так и витает негатив. — О. Сукуна, он у тебя этого набрался что-ли? - Ураумэ в который раз перебил тревожные мысли которые заползали в голову словно дождевые черви в калюжи. — Не видел ни одного адекватного человека который хотел бы есть с самого утра. - Ремен хоть и начал есть стабильно каждое утро, это было совсем не по его желанию. Ведь появись такая возможность, он бы всю жизнь только кофе и пил, быстро, сытно, ещё и бюджетно, но увы, есть единственный огромный минус, из-за которого приходиться еще и есть, и он заключается в том, что можно заработать проблем с желудком. А их лечить, на минуточку, в разы дороже и дольше, чем приготовить и купить еду. — Это ты щас меня неадекватным назвал? Ну ладно, частично я согласен. - Ураумэ залил горячей воды в обе чашки, украдкой глянув на Мегуми и спросив у того, будет ли он что-то, на что в ответ получил отрицательный ответ в виде покачивания головы из стороны в сторону. — Ну я не знал что ты у нас любитель поесть по утрам. — А то что перед парами я всегда хавал какую-нибудь уличную еду, тебя никак не информировало? — Я не запоминаю кто когда ест. — За эти года можно были и запомнить. Ладно, перейдём уже к делу, единственное в чем ты виноват, это в том, что я проголодался чуть больше чем нужно. - Ураумэ взял свою порцию и сел на кровать возле Сукуны, принявшись за употребление содержимого. Ремен нехотя сделал то же самое. Еда Ураумэ была вкусной как и всегда, но в данный момент ничего не хотело лезть в глотку. Её сдавливала нахлынувшая тревога, ведь мысли метались туда-сюда в поисках чего-то хорошего. Но ничего хорошего найти так и не получалось, ведь буквально через два часа придётся снова по новой терпеть все то, к чему он только адаптировался и казалось бы, привык. Но нет, к боли привыкнуть все же невозможно, она пугает в любых обстоятельствах и ситуациях, незнание того когда она закончится, убивает быстрее чем ты успеешь подумать. И страх, что все в один миг может разрушиться, пойти не так, только ухудшить состояние, выматывал не меньше. Ремена везде настигало ощущение подвоха, ведь не может быть все так радужно. И где-то там, в перемешку с мыслями о химиотерапии, мелькал вчерашний, заплаканный Мегуми. Мелькал настолько часто, что Сукуна вдруг переключился только на него, вспоминая вчерашнюю ночь до деталей. Вот он будит Фушигуро, вот говорит успокоиться, вот тот спит у него на плече. И... Сдавливает уже не только глотку, тянет где-то ниже, где-то во внутренностях. Сдавливает до невозможности дышать. Ведь он хотел только помочь, только выслушать, только.. Только не заставить Мегуми чувствовать себя неважно. С чего такие выводы? Да потому что и выглядит Мегуми сегодня откровенно говоря неважно. Сидит отдельно сам по себе, отворачивается от Сукуны и Ураумэ поникая в себя и вновь закрывается. Закрывает вход в свое личное пространство, как тогда, когда Сукуна впервые увидел отстранённого от всего мира мальчишку. И Ремен считает это справедливым, то что Мегуми и от него отстранился, ведь он считай что воспользовался таким эмоциональным моментом и возможно вынудил Мегуми рассказать обо всем. От одной мысли о том, что это он заставил Мегуми открыть такую тайну и это было совсем не по его желанию, Сукуну карежило скручивая желудок всмятку, тем самым вызывая рвотные позывы. Ремен с горем пополам, одолел свою порцию и запил ту большим обилием воды, дабы не чувствовать привкус еды во рту от которого воротило. Еще раз таки, еда была вкусной, но из-за обстоятельств она ощущалась словно пытка, ведь с каждым новым кусочком, с каждой новой мыслью, ком в горле даже не давал возможности нормально проглотить пищу. Ремен и из-за этого чувствовал себя отродьем, Ураумэ старался, готовил, а он теперь так думает про его еду. Какой же сюр. — Сукуна, ты сегодня какой-то совсем не свой. Еда не понравилась? - Ураумэ забрал пустую тарелку из рук Сукуны и сложил все обратно в пакет, паралельно смотря на того вопросительным взглядом. — Нет, что ты, еда вкусная, просто.. - Сукуна начал перебирать возможные варианты в голове, как можно было бы выкрутиться из этой ситуации. Не говорить же сейчас от том, что его воротит не от еды, а от страха и ненависти к себе за вчерашний поступок? — Просто я уже чувствую себя халявщиком из-за твоих вкусных подгонов. - вроде бы, правдоподобно. Ведь, частично, он действительно и из-за этого парился. — Дурак, ещё раз будешь переживать насчёт этого и я действительно не приду, придётся тебе есть овсянку. - Ураумэ легенько ударил Сукуну по затылку и потрепал его волосы. — Все-все, закругляюсь. - Они улыбнулись друг другу и Ураумэ направился к своей верхней одежде, собираясь идти обратно в университет. Хоть Сукуна и знал что друг шутит, все равно рассматривал второй вариант где тот отказывается приходить и приносить еду. И он бы его за это не осудил, ведь Ураумэ уже и так достаточно много сделал для Сукуны, за что определённо придётся расплачиваться всю жизнь, чего Ремен и сам по-настоящему хотел. Наверное сейчас одной основной мечтой, является та, где он благодарит Ураумэ всеми возможными способами, от покупки его любимой еды, до совместных оплаченных поездок Сукуной. Он этого заслуживает. — Всё, давайте, я потопал, а ты звони если что! - Ураумэ покинул комнату остаточно оставив Ремена наедине со своими мыслями и тихим Мегуми,  которого иногда можно было даже не заметить. До жути хотелось извиниться перед ним, заставить снова улыбаться,  верить в лучшее, но Сукуна не понимал как именно это должно произойти. Просить прощения за то что заставил вывернуть все плохие воспоминания наружу и за то что заставил Мегуми пережить тот момент вновь? Нет, так он сделает только хуже, Фушигуро ответит коротким "ничего страшного" и снова отвернется. Но ничего удачнее в голову от слова совсем не лезло. Все возможные варианты были перечеркнуты идеей о том, что-бы дать Мегуми самому решить как поступить с Сукуной. Словами ты никак не поможешь, особенно когда нанёс вред именно ними. Эти два часа Ремен провел в своих тревожных раздумиях. Его колыхало то туда то сюда, от просто плохого, до самого худшего. И в один момент, он очень сильно стал ломать себе голову из-за одного вопроса. Почему его так волнует состояние Мегуми, даже в некой степени больше, чем свое? Они знакомы всего-то недели две, вторая пошла, но голова была полна мыслями об этом парне, особенно последние несколько дней. Вроде бы, ничего особенного, ведь Мегуми помогал Ремену справиться со своими больничными проблемами, именно поэтому выглядел в глазах Сукуны хорошим человеком, но не до такой же степени, чтобы хотеть залезть к тому в голову и узнать что скрывается за тем самым сломленным взглядом? Что именно побуждает Сукуну на такие желания? Да, он определённо интересный как человек, это Ремен понял уже с первого дня их знакомства, но не настолько же чтобы затмить ему голову своим присутствием. Хотя нет, все же, первое на что обратил внимание Сукуна когда Мегуми впервые повернулся к нему, были его глаза. Глаза неземного цвета, такие странные, но в то же время такие, в которых хотелось утонуть и раствориться бесследно. Эти глаза даже иногда появляются у Сукуны во снах, что несомненно тоже заставляет задаваться вопросами. И как только Ремен стал копаться глубже, увидел как к ним в палату зашёл его врач со всеми препаратами. Что ж, пришло время вернуться к более неприятному. *** И все-таки, все переживания насчет химиотерапии были не зря. Сейчас, лежа на холодной кровати с обездвиженным телом от боли, хотелось только одного - смерти. Когда боль накрывает с ног до головы выворачивая кости, разум отказывается нормально работать. У него одна цель - избавиться от боли неважно каким способом. И Ремен почти поддаётся, разглядывая закрытое окно, только вот, есть одна проблема, на нем стоит решётка. И Сукуна не собирается сейчас думать о том, насколько же абсурдна эта идея, ведь это не его искреннее желание, а лишь размытое от боли воображение. Он помнит об одном - нужно терпеть и это самое главное, самое нужное, то, что нельзя потерять. Пока рак с ним, он будет понимать ценность жизни, особенно в такие моменты. Сукуна попробовал уже все методы, от того что показывал Фушигуро до бессмысленных обучалок из интернета. Ничего не помогало. На столе лежала пачка обезбола, но врачи сказали что лучше всего выпить их перед сном, ведь именно ночью обостряются все ощущения. Страшно было считать часы до ночи, ведь если сейчас Сукуна чувствовал как его суставы пляшут в агонии, то непонятно чего ожидать под вечер. Насколько сильна должна быть сила воли, чтобы перетерпеть такое? В один момент Ремен почувствовал как к горлу подступает рвота. Он резко подорвался и побежал к туалету. Ну как побежал, скорее, постарался как можно быстрее добраться до уборной. В процессе блевания Сукуна почувствовал как желудок жжёт и в уголках глаз появляються слезы. Автоматически, Ремен не самовольно рыдал, просто организм устал до такой степени, что стал выжимать из себя все возможное, лишь бы облегчить этот ужас. Он держался за унитаз пытаясь не упасть на грязный пол, ведь силы были совсем на исходе. В голове было как-будто пусто, остались лишь рефлексы и мимолетные мысли о том, как теперь добраться до кровати. Сплюнув оставшиеся комки еды, если их так можно было назвать, Ремен с отвращением сморщился и попытался подняться. Попытка увенчались успехом, но на эти несколько секунд пока он подымался стало так хуево, что весь мир пропал из виду. Ремен ощущал каждой клеткой своего организма как его накрыло. Накрыло до невозможности. Он пошатываясь подошёл к раковине и размыто увидел перед собой свое истощенное отражение. Стало жаль себя, как никогда ранее. Он ненавидел жалеть себя, но сейчас чувствовал настолько отвратительно, что было плевать. Ремен не понимал, где ошибся и в какой момент сделал что-то настолько плохое, за что получил это наказание? Неужели приемные родители были правы и его настоящие родители действительно настолько ужасные люди, раз оставили Сукуне болезнь в наказание за свои поступки? Если бы, он только мог узнать, но сейчас это невозможно и есть проблемы намного важнее, чем родители, которые оставили своего ребёнка на самотёк. Почему его это вообще должно волновать? Ведь они, скорее всего, живут свою лучшую жизнь, уже давно позабыв о том, что где-то бродит их совместный плод и пытается не умереть от боли. Плевать, пошли они, справиться как-то и без них. Сейчас Ремен смотря на свое отражение, обрадовался, что Мегуми его не видит. Не совсем так, он бы не хотел чтобы Фушигуро видел его именно в таком состоянии. Хотелось стать для того примером стремления к жизни, а не размякшим куском теста. И возможно, если бы тот увидел его таким, совсем не захотел иметь ничего общего. Таким жалким, расклееным и обречённым. Уродливым.  Хотя, кто сказал что он не считал бы Сукуну уродливым будь он в обычном состоянии? С чего вообще Ремена волнует то, как он для кого-то выглядит? Блять. Сейчас точно не время для таких рассуждений, поэтому парень откинул эти выедающие мозги вопросы на потом. Он напоследок умылся, прополоскал рот водой и вышел из уборной. Медленным шагами Сукуна дошёл до палаты и тихо зашёл, увидев, как Мегуми снова смотрит на окно. Сейчас не время думать про чужое состояние, точно нет. Не сейчас. Ремен завалился на кровать уже чуть громче, оповещая о своём присутствии и чуть ли не заныл от резкой боли. Так хотелось выпить тот злосчастный обезбол, но нельзя. Этой ночью он хотел бы наконец-то спать, а не страдать. Врачи говорили звать в случае чего, но под этим «в случае чего» имелась в виду психологическая помощь. Сукуне она не нужна была, только не сейчас, только не тогда, когда он выглядит и чувствует себя хуже всего. Может быть, кому-то оно и помогает, но точно не Сукуне. Разговоры ничем не помогут. А нет, помогут. Помогут только если это разговоры с Мегуми. Сейчас так отчаянно хотелось поговорить с Мегуми. Очень хотелось. Как бы странно это не звучало, в такие моменты ему действительно помогали разговоры с ним. Даже если в них не было никакого смысла, даже если только Сукуна тянул инициативу, все равно было легче. Но сейчас, сжимая руки в кулаки, Ремен настрого запретил себе говорить с Мегуми, пока он сам этого не захочет. Может быть, если бы он увидел его состояние, то захотел, но так как он не видит, то и не может понять насколько все плохо, а может стоит ему расска... Нет, не стоит. Ремен повертел головой отбрасывая эту бессмысленную идею, он не собирается давить на жалость, никогда. Даже если будет присмерти, вызывать у кого-то жалость такая никчёмная вещь. Тогда почему.. Почему так хотелось увидеть эту самую жалость в глазах Мегуми? Почему именно от него эта жалость казалась бы приятной и нормальной? Неужели химиотерапия негативно действует и на мозги? Хотелось чтобы Мегуми посмотрел на него жалостливым взглядом и сказал что сочувствует, сказал что переживает и что ему жаль, ведь он ничем не может помочь. Хотя, по-сути, этими словами он бы и помог. Помог намного больше чем все обезболивающие, сам того не понимая. Сукуна в который раз чувствует себя сумасшедшим за такие мысли и за то, что он ощущает. Ведь где можно увидеть то как человеку становится лучше физически из-за разговора? Даже звучит как бред. И, смирившись со своими странными мыслями, Сукуна ждал вечера. С каждым часом, с каждой минутой, с каждой секундой, становилось только хуже. И когда на часах стукнуло 20:30 состояние парня достигло предела. Ремен тихо мычал в подушку, пытаясь издавать эти звуки как можно тише и не заебать Мегуми. Ведь тот, конечно же, все слышал и время от времени шевелился поворачивая голову к Сукуне, но ничего не говоря. Ремен не успевал уловить ничего в его взгляде, поэтому посчитал что это раздражение. — Тебе настолько плохо? - Сукуна замолчал и нахмурил брови. Вот же, похоже он звучал слишком громко и Мегуми это не понравилось. Нужно прекращать. — Извини если доставляю тебе дискомфорт, и да, мне действительно очень хуево. - Ремен закрыл глаза и впечатался лицом в подушку, пытаясь не издавать почти никаких звуков, но дыхание все равно ощущалось тяжёлым и громким. У Фушигуро наверное, слух обострился из-за потери зрения, конечно тот будет слышать все. Стыдно. — Мне дискомфортно от того что тебе плохо, а не из-за звуков, Сукуна. - Мегуми сделал паузу на несколько секунд, а затем продолжил. — И еще, извини за вчера. - Ремен сначала подумал, что ему мерещится, поэтому повернулся к Мегуми лицом и увидел что тот действительно с ним разговаривал потому что тоже был повернут лицом к Сукуне. Чего? Почему это он извиняется и с каких пор Мегуми виноват? Или же, он это говорит для того чтобы пожалеть Сукуну? Ремену такое не нужно было, все что угодно но только не перекладывание его вины на других. Пусть лучше Фушигуро изобьет Сукуну, но не скажет о том, что это он виноват. Дурак он, если это действительно так. — Ты серьёзно? Это.. - Сукуна случайно промычал вслух из-за резкого движения головой в сторону Фушигуро. — я должен извиняться. Да и я тебе тоже часто ныл. — Ремен вспомнил все те моменты, когда Фушигуро оказывал свою помощь словами и теперь он переживает все-то из-за одного раза? Да даже если бы это был не один раз, хоть три, хоть четыре, хоть пять, Сукуна готов выслушать парня и если это возможно, дать хоть какую-то моральную помощь все эти разы. — Но ты не ревел мне в плечо. - Фушигуро поджал губы, как всегда это делает когда переживает. Он из-за этого что-ли? Действительно дурачок. — Не ревел, потому что слишком слаб для этого. - Ремен отвёл взгляд в угол комнаты и стал копошиться в воспоминаниях. По мнению Сукуны, только действительно сильный человек может проявлять свои искренние эмоции перед другим человеком, ведь он не боится что его осудят или остановят, он живет так, как чувствует. И это правильно. И это то, к чему всем нужно стремиться, ведь сковывая свои чувства, ты по-немногу сходишь с ума. Только вот.. Приемные родители привили Сукуне совсем инную привычку, за что он их ещё больше ненавидит. — Перестань реветь, сейчас же, иначе ударю ещё раз! Из глаз ребёнка безостановочно лились слезы, он лихорадочно дрожал и пытался смахнуть те, перестав плакать, но когда отец произнёс следующее, слезы стали литься ещё чаще, заставляя Сукуну захлебываться в них. Удар. Отец пнул ногой прямо по животу заставив ребёнка скрутиться от боли. Ремен затих на минуту продолжая проливать слезы, но звуков никаких не издавал. Он просто вжимался в свои колени головой, не показывая отцу своих глаз, у него попросту не получалось остановить слезы. — Как же ты заебал со своим нытьём, когда ты уже замолкнешь! Я тебя бью не просто так, ты это заслужил, сам знаешь, так что перестань жалеть себя, сволочь неблагодарная. Будешь стоять на коленях еще час. - отец в последний раз пнул Сукуну по плечу и вышел из ванной комнаты оставив ребёнка одного. Как только мужчина покинул его, Ремен обессилено посмотрел на свои мокрые ладони от слез и смахнул оставшиеся с щек, не выдавив ни одной новой. С этого момента у Сукуны ни разу не получалось заплакать, даже когда ситуация была сверх-ужасная. Каждый раз в попытках вызвать слезы для облегченния, Сукуна понимал, что скорее всего больше никогда не сможет заплакать. Его эмоции закрыли на замок ещё в раннем детстве и теперь, когда скважина обросла сталью, открыть его назад не получится. — Почему ты считаешь это сильным поступком? - Ответа не последовало, так как Ремен все еще перебывал в своих раздумиях. — Сукуна? - теперь уже получилось оторваться и переварить вопрос Мегуми. — Потому что уметь плакать – уже сильно, не говоря о слезах при посторонних. Не все так умеют. - Сукуна проглядывал на лице Фушигуро удивление, которое больше походило на осознание чего-то нового. — А ты.. не не умеешь что-ли? - он спросил это робко, пытаясь как можно мягче провести черту к этому вопросу. Но Сукуну не пугал такой исход, он готов был взамен на вчерашнее откровенние от Мегуми, поделиться своим прошлым. — Увы, не умею. В детстве мне запрещали распускать сопли, поэтому теперь у меня не получается это сделать и до сегодняшних дней. А иногда так хочется. — Наверное это тяжело. Плач конечно не представляет собой ничего хорошего, но после него все же становится лучше. - Слова Фушигуро лишь подтверждали мысли Сукуны. — Ты прав, именно поэтому я горжусь людьми которые могут себе это позволить. И одновременно завидую. - На лице Фушигуро отображалось что-то совсем иное, новое и незнакомое Сукуне. Его брови нахмурились, но не в обычной манере, они слегка приподнялись в носовой зоне и глаза Мегуми демонстрировали.. Жалость? Ему было жаль Сукуну? И самое удивительное то, что он это показал самому Сукуне. То, что разрешил увидеть, будучи полностью открытым в данный момент, не пряча свое лицо за подушкой или кофтой. Фушигуро этим взглядом заставил Сукуну захотеть отмазаться и сказать что все на самом деле хорошо, что ему не стоит из-за детских недоразумений Ремена ощущать это неприятное чувство, обиду за других. К знакомой боли по всему телу прибавлялась новая. Та, которую ты не можешь увидеть или нащупать, расположение которой ты никогда не узнаешь. Она разливается по всему телу, выходя за его границы, но остаётся в одной определённой точке и жжёт сильнее всех возможных болей. И вместе с ней, где-то рядом светит солнце, которое пробивает каменные, холодные прутья, позволяя чувствовать как те приобретают новые краски. И жжение становится не таким неприятным, оно согревает все охлажденное и позволяет отбивать свет в сторону солнца. Как же глубоко этот взгляд запечатался в голове Сукуны. — Извини если это уже слишком, но, зачем ты вчера попросил рассказать тебе детали аварии? - теперь его лицо сменилось на более серьёзное, не оставив и следа от прошлого выражения. Но Ремен все время не мог развидеть такого, сочувствующего Мегуми. В голове постоянно мелькали чужие, нахмуренные, приподнятые брови, в которых застыла жалость. — Если честно, сам не знаю. Пытался понять, но осознал, что определённой причины все же нет. Просто подумал, что тебе так станет легче. - и в этом была вся правда, Сукуна не хотел сегодня врать от слова совсем. Ему незачем это делать. — Мне действительно стало легче, конечно, не считая того, что я весь день чувствовал себя виноватым. - лицо Ремена скривилось, а челюсть чуть ли не упала на пол. Он серьёзно? Винил себя? Казалось будто земля пропала из-под ног и осталась лишь чёрная дыра, которая затягивала Сукуну в бесконечный шок. Сколько раз его еще сегодня удивит Фушигуро? — Я тоже весь день чувствовал себя виноватым, даже думал, что ты ненавидишь меня. - откровенно, чесно и ещё раз-таки, правдиво. Сукуна едва ли смог ответить внятно, ведь все ещё не мог отойти от шока и от осознания того, что это не только он весь день винил себя, а и ещё какого-то хуя Фушигуро делал то же самое. Он точно не должен был этого делать. Точно не он в этой ситуации должен себя винить. — Похоже, тебе лучше не думать. Больше ни слова о том что я плохо к тебе отношусь, ты не сделал ничего плохого. - Фушигуро нервно улыбнулся, но сама улыбка была простой: лёгкой, спокойной и умиротворенной. Он будто пытался успокоить Сукуну этим жестом. И у него отлично получалось, ведь боль хоть и осталась, но не причиняла такого вреда как минимум разуму Сукуны. — Рад это слышать. - Он ответно растянул губы в улыбке и на этот раз стало грустно, что Фушигуро не может её увидеть. Разве что, нащупать или услышать. — Странный конечно вопрос, но могу ли я тебе как-то помочь избавиться от боли как в тот раз? - Мегуми вновь замялся, ведь наверное, понимал, что никакой помощи он не может дать. Эти слова скорее всего были сказаны чисто случайно, ради приличия, если это так можно назвать, но Сукуна не подумал каково оно на самом деле и стал искать варианты в своей голове. Не хотелось упускать возможности провести ещё больше времени с Мегуми. — Я не знаю, кем ты меня после этого посчитаешь, но, обними меня, пожалуйста. - Он посчитал нужным проигнорировать куча вопросов возникающих в голове по типу: «Нахуя, Ремен? Ты совсем уже ебнулся?"» и стал молча ожидать ответа Фушигуро. Даже если тот откажет, даже если назвет неадекватным, не хотелось думать о худшем в данный момент, пока он не наступил. — Никем я тебя не посчитаю, Сукуна. Если тебе так будет лучше.. - Фушигуро поднялся с кровати и медленно подошёл к Сукуне. Пока парень шёл, Ремен чуть ли не выблевал свое сердце, которое откровенно говоря, билось в конвульсиях и отдавалось выше чем нужно было, где-то в ушах. Ведь, предложив это, Сукуна даже не представлял каково оно должно быть. Нормально ли то, что его так колотит от предвкушения объятий с Фушигуро?   Наверное, нет. Но кого это волнует когда прямо сейчас Мегуми склоняется к Сукуне и ложиться рядом, просовывая руки вперёд. За секунду перед тем как заключить их в объятия, Фушигуро замер. — Ты же это имел в виду? - он спросил без какого-либо отвращения, страха или неловкости, лишь лёгкое напряжение. Вероятно, боится сделать что-то не так. Но он уже давно сделал что-то не так, ведь с Сукуной происходят до жути странные вещи. То он рисует его, то хочет узнать по-ближе, то хочет обнять, чего дальше-то, блять, ожидать? Сукуна отвечает которким «да» и снова-таки, игнорируя миллион и один вопрос в своей голове, отдаётся моменту и просто наслаждается близостью с Фушигуро. Мегуми медленно нащупывает плечи Сукуны подушечками пальцев, так аккуратно, так бережно, так... Нежно. Что аж на местах где тот касается остаётся некий жар. Будто он не пальцами это делает, а железом, которое перед этим окунули в лаву. Но жжение было не болезненным, а приятным, оно согревало Сукуну уже снаружи. И когда Мегуми уже заключил Ремена в лёгкие, но в то же время крепкие объятия, защемило не только сердце. Исчезла возможность адекватно думать и рассуждать от слова совсем. Было так тепло и так хорошо, что не хотелось рушить это мгновенние своими тупыми словами. Хотелось забыть то, где они сейчас находятся и по какой причине, забыть кто они вообще такие и что весь этот мир реальный. Здесь, в объятиях Мегуми, Сукуна чувствовал себя тем самым ребёнком, только которого уже понимают, о котором заботятся и любя.. Это уже слегка лишнее. Но все же, Ремен никогда бы не подумал что захочет лежать с другим человеком в одной кровати и просто слушать чужое дыхание и сердцебиение. Чувствовать его вес на своём теле, отдавать свое тепло и принимать чужое. Все это заставляло сердце Сукуны удивлённо танцевать в грудной клетке. Пролежав возможно минут пять, Ремен все же понял, что ему есть что сказать Фушигуро перед тем как уснуть. Точнее, ему нужно это сказать, дабы не беспокоиться в будущем. — Я хочу с тобой поговорить обо всем подряд, но не сейчас, когда мне тяжело даже дышать. Пообещай мне, что завтра ты не будешь так себя вести и накручивать себя из-за меня. — Обещаю. - Фушигуро тихо прохрипел это почти на ухо Сукуне и выглядел вполне довольным. Поэтому, Ремен облегченно выдохнул окончательно отпустив ситуацию. Теперь можно было и расслабиться. Даже обезбол не понадобился, ведь Сукуна уснул буквально через минут десять, растворяясь в объятиях Мегуми. Впервые за долгое время перебывания в больнице, сон шёл как надо. Ремен просто спал, без ебанутых снов и без тревожности посреди ночи. Его унесло куда-то вдаль от этого мира. Спалось легко и спокойно.