С тобой я не болею

На улице торжествовала тишина неведомая миру. Птички не пели, оставшиеся сухие листья на деревьях, пошатывались где-то на огромной высоте, а шум машин, отдалился за километры. Единственное что выдавало то, что этот мир реален, это снег, который хрустел под ногами и лежал ровно, красиво переливаясь на земле. Может, это лишь его предсмертные бредни, но даже если так, хотелось бы застыть здесь на вечность. Без лишних мыслей, с пустой и безразличной ко всему головой, в то время как все вокруг суетяться и пытаются успеть на свой автобус. Так было бы намного проще. Но нет, реальность была слишком жестока для того чтобы оставить все так, ведь сегодня он принял решение лечь в больницу и начать полноценное лечение. Впервые за всю свою осознанную жизнь, не считая детских тасканий по больницам из-за нежелания приемных родителей лечить своего ребёнка самостоятельно, действительно, на кой хер он им сдался, проще же, переложить ответственность на других. И каждый раз когда Сукуна чем-то заболевал, будучи совсем маленьким ребёнком, его упрекали в том, что ненавидят тратить на него деньги и время и вообще, какого хера он ноет из-за температуры 39.2? Достал, сволочь неблагодарная. Наверное с этого момента Сукуна и начал ненавидеть больницы и все что с ними связано. Портфель был полон тем, что Рёмен посчитал нужным. Немного одежды, гигиенические средства, зарядки, чашка и тетрадь с ручкой. Он не знал зачем взял последние две вещи, ведь рисование давно заброшено и скорее всего сейчас не получится и дерево нормально нарисовать, но что-то ему сказало "бери" и тот не стал ослушиваться. Машина должна прибыть минут через десять, если они всё правильно рассчитали. Поэтому Сукуна просто стоял и втыкал в небо, выискивая хоть одно облако. Оно было чистое, без какого-либо намёка на помутнение в виде облаков, а в голове уже не бушевала несправедливость, страх и огорчение. Он привык принимать все как данность и этот раз не стал исключением, не считая конечно того, как он перед этим сорвался. Всё же, он по-прежнему остаётся человеком. Человеком который имеет право на страх, несмотря на свой стальной характер. И вот, действительно, спустя какое-то время, машина подъехала к нему. С ним поздоровались, погрузили за него багаж, будто у него нет рук и сказали садится. В машине уже не было так приятно как снаружи, воняло дешманским парфюмом для машин, бензином и сигаретами, пришло время вернуться в ту самую реальность. Больница оказалась не далеко от квартиры Сукуны, но пешком он все-таки, наверное, не дошёл бы. И снова всё делают за него, как только он собрался взять свой багаж и зайти в больницу, его опередил водитель и сказал идти за ним. Неприятно быть таким уязвимым, ничего не скажешь, но это его работа. Хотя и ощущается это, будто Ремен теперь инвалид, который не способен поднять даже сумку со своими вещами. Нужно прибрать эти мысли куда по-дальше, ведь он понимает, что никто не пытается его унизить, это просто обязанности людей, ничего в этом плохого нет. — Здравствуйте, вы Рёмен Сукуна? Зайдя в здание и поднявшись на несколько этажов выше, перед ним стояла медсестра пожилого возраста, в руках у неё были ключи с номером пятнадцать, а в глазах то же самое что и у врача, который рассказал о болезни. Черт, это только первый день, сколько ещё этих ебучих взглядов с жалостью он увидит? — Да, это я, давайте без лишней возни,  покажите мне комнату, расскажите что нужно делать и все. Мне не нужно ваше сожаление. Женщина удивлённо окнула, но перечить на счастье не стала. И на этом спасибо. Оказывается, они уже находились возле его комнаты, так как та повернулась и открыла дверь тем же ключом который держала. Пятнадцать, такое красивое число и такой уебок будет там доживать, даже грустно как-то. — Сюда мы вас заселяем, это будет ваша палата в течении всего лечения, химиотерапия будет проходить здесь же. Препараты вводят внутривенно, но также, скоро принесут таблетки которые нужно будет принимать после каждого приёма пищи. Кстати о еде, её тоже приносят прямиком сюда, поэтому, можете не переживать насчёт нее Палата была достаточно большой для одного человека, что сразу же удивило Ремена и тот начал осматривать её по-лучше. На удивление, не все было таким белым и страшным как в его стереотипных представлениях о больницах и воспоминаниях. Стены покрыты коричневыми приятными обоями, которые походили на деревянный плинтус, шторы закрывали половину окна имея светло-серый окрас, две тумбочки стоявшие посередине комнаты почти сливались с цветом обоев, а на одной из них, уже стояли чьи-то вещи. Потолок, все же, остался белым, но это не страшно, последнее что его сейчас волновало, это внешний вид палаты. — Располагайтесь как вам удобно. А, точно, Мегуми прости, чуть не забыла представить тебя. - женщина повернула голову к одной из кроватей, ведь их оказывается здесь две, Сукуна не сразу заметил, на ней сидел парень,  примерно такого же возраста как и Ремен, что несомненно радовало. Нет, вообще его не радовало то, что ему придётся разделять свои мучения с кем-то, но если уже так получилось, пусть лучше это будет кто-то его возраста, нежели старики, которые вечно ворчат. — Это Фушигуро Мегуми, как ты уже ранее слышал. У него сотрясение мозга. Мы решили поселить вас в одну палату, так как свободных не осталось, а оставлять вас дома в таком состоянии, тоже не вариант. Надеюсь вы поладите, а раз я уже все рассказала, мне нужно идти, если у вас нет никаких вопросов. Сотрясение? Он думал что тот болеет тем же. А у него такая нелепая проблема, вот же, всего-то сотрясение которое спокойно можно перенести и дома. Видимо, он один из тех самых нытиков которые приходят в больницу по любому поводу. — Вопросов нет. Женщина повернулась и уже собиралась покинуть палату, но тут же обернулась и решила вновь напомнить о своём присутствии. — Если что-то нужно будет, вы всегда можете меня позвать, я буду на этом этаже. Ответа не последовало и та наконец-то оставила комнату. Сукуна немного расслабился без её присутствия и пошёл к кровати с вещами доставая те и занимая свою тумбочку. Боковым зрением он посмотрел на своего соседа, странные у него какие-то волоссы, будто парик, за которым даже глаз не видно. Тот был повернут к окну и сидел на краю кровати даже не двинувши головой в сторону Сукуны. Ну и больно надо. — Че, на льду поскользнулся? Он решил первым подать голос, не сидеть же в тишине вечно. Парень вновь даже не пошевельнулся, просто сидел и глядел куда-то в даль окна. Может он глухой? Нет, о таком должны предупреждать. Либо же, старуха просто забыла об этом, поэтому не сказала. Сукуна на этом не остановился, он уже прямо смотрел на юношу сверля того взглядом и пытался понять, что с ним не так. Может, слишком сильно головой стукнулся, раз не реагирует ни на что? — Эй, ты меня вообще слышишь? — Не угадал. — О, так ты не глухой оказывается,  у тебя что, комплексы по поводу голоса? Так и хотелось выбить хоть немного больше информации с этого сидящего. Он как статуя, сидит и шевелит лишь губами. Интересно, он вообще что-то делает кроме бессмысленного рассматривания окна? — Не перекладывай свои комплексы на других людей Ухты, какой колкий, прямо как его волосы. Может это действительно парик? Какой-то он мутный тип, может и напялил от скуки. Но Сукуне такое нахальство не понравилось, он все сказал по факту, а тот лишь огрызаеться. — Я тут намного разговорчивее тебя, не смекаешь? Давай поболтаем, все равно придётся делить одну комнату. Удобнее сев на кровать он так и прожигал взглядом юношу в ожидании того, что он повернётся к нему. Это уже какая-то высшая степень неуважения, никто не смел разговаривать с Рёменом отвернувшись от него спиной. Даже как-то неприятно стало. — Я буду рад, если ты перестанешь быть таким разговорчивым и тебя переселят в другую палату, но увы, мне не повезло с тем, что свободных больше нет. В его голосе прозвучали нотки раздражения, неужели он способен на какие-то эмоции? Как же хочется сейчас развернуть его к себе лицом и посмотреть в эти бессовестные глаза, вот же гад. — Если тебе так не нравится моя компания, то ты смело можешь выйти отсюда и поискать другое место для проживания. Теперь с веселья уже и Сукуна перешёл на раздражительность. Не думал, что даже в больнице есть такие гордые люди. — Мне не нравится твоя наглость, а не ты. Так что, будь добр, закрой уже свою пасть или разговаривай нормально. — Нормально это как, мне тоже развернуться к тебе спиной и сидеть втыкать в одну точку? Сукуна увидел как тот напряг свои плечи и слегка опустил голову вниз, а его руки сжали ткань на кровати. Чем его так зацепила правда? — Заткнись. — Что? Разве я говорю что-то неправильное и неправдивое? Почему ты сидишь как пёс, которому приказали сидеть и тот слушает хозяина? Дальше последовало какое-то напряжённое молчание, даже слишком напряжённое. В комнате прямо-таки летала негативная энергия собираясь в одной точке и готовясь в любой момент взорваться. — Потому что я слепой. Ремен нахмурил брови и стал еще больше вглядываться в его лицо ища подвох, но безуспешно. Не может же это быть правдой, почему никто ему об этом не рассказал перед тем как заселить? — Ты же сейчас шутишь или пытаешься сделать так, чтобы я отстал, да? — Нет. Мегуми повернул голову к Сукуне и посмотрел прямо на него, нет, взглядом это нельзя было назвать, он пытался посмотреть, показать тому что смотрит, но так как его глаза бегали туда-сюда в хаотичном порядке, это выглядело не реалистично. Хрусталики глаз были мутные, вокруг них красовалась зелено-голубая радужка, которую до этого Сукуна никогда в жизни не видел. Перед ним был человек, который как-будто уже умирал и восстал из мёртвых. Черты лица были строгими, но в то же время мягкими, так как парню на вид было не больше чем Сукуне. Губы поджались в тонкую нить, будто настораживаясь чего-то. Теперь от раздражения не осталось от слова совсем ничего, Ремена сковало неизвестное ему чувство, стыд. Он понимал, что не мог знать какая там ещё проблема у парня, но только что, буквально надавил на самые уязвимые места. Черт, надо бы, перестать язвить всем подряд. — Извини. Парень все также "смотрел" своими до боли пустыми глазами на Сукуну и тепер стыд уже полностью разлился по телу. Он знает, что словами тут уже никак не помочь, но чувствовал что обязан признать свою вину, как бы он это дело не ненавидел. — Ладно, ты не первый и не последний кто так реагирует на это. Не жалей меня, ненавижу это больше чем насмешки. Чем-то он был прав, вечно видеть кислые мины в твоём присутствии Рёмен тоже ненавидел, ведь несмотря на болезнь он все ещё умел говорить, радоваться, смеяться, а не только вызывать жалость у окружающих. Или в случае этого парня, слышать как же все сочувствуют его утрате, пожалеют и забудут через несколько часов, это ни к чему, а для него это бремя на всю жизнь, которое все время будет напоминать о себе. — Понимаю. Я тоже ненавижу это лицемерие. — А ты по какой причине здесь? Сукуна закопошился в постели кровати и снова почувствовал себя обессиленым. Стоило тому напомнить о диагнозе, как жизнь снова переставала быть весомой, а все то что было ранее, казалось предсмертными разговорами с рандомным человеком. — У меня последняя стадия рака крови. Слова давались тяжело и забирали последние силы, напоминая о том, что не от него зависит уровень энергии в теле. Внезапно вернулись все симптомы, тошнота, слабость, боль по всему телу. — И ты все ещё можешь шутить с таким состоянием? Ремен хмыкнул про себя, а что ему ещё остаётся делать? Унывать до тех пор, пока не сдохнет? Нет уж, лучше он умрёт с ухмылкой на губах смеясь со своей никчёмности, нежели зареванный и забытый как личность, оставшийся навсегда просто пациентом что болел раком. — То что все хуево, я и так буду всегда помнить, а как оно, радоваться, могу скоро совсем забыть. Они вновь молчали. Фушигуро обратно повернулся к окну и сел полностью на кровать, скрестив ноги. Сукуна встал и выключил свет который уже мозолил глаза, после лёг и принялся разглядывать потолок. Что ж, похоже большая часть его жизни, теперь будет проходить так.