don't leave me alone

Сегодняшний день у Итэра был немного нервным. Сначала ему пришлось сбегать в ветклинику и записать Паймон на осмотр, затем прибраться в квартире, а после словить инфаркт от того, что Венти не брал трубку. Длинноволосый уже который раз пытается поговорить со своим соседом, желая узнать, что с ним происходит и нужна ли ему помощь. Однако Барбатос словно специально избегает с ним встречи… И какие у Венти вообще могут быть дела, если сегодня у всех выходной? Итэр устало вздохнул и завалился на кровать, дабы хоть на немного перевести дух. Теперь в его копилку беспокойств помимо Паймон попал ещё и Венти. Почему-то длинноволосому кажется, словно он упускает что-то очень важное. То, что мог бы с легкостью заметить, если бы был внимательным. А от этого на душе становится только хуже. За процессом раздумывания над планом атаки на соседа кучей вопросов парень успел отдохнуть и поднялся с постели. «Нужно его разговорить, но как?» — крутится у него в голове. Итэру остаётся только одно… Он достаёт телефон и пишет Сяо.

Итэр:

Привет! Это очень срочно и касается Венти… Я хочу с ним поговорить по душам, а поймать его никак не могу…

Есть идеи?

Длинноволосый на несколько секунд отрывается от телефона и смотрит в никуда. У Барбатоса абсолютно точно что-то происходит. Он стал чаще врать, причём безуспешно, и иногда опаздывать в вуз, что было на него совсем не похоже. Итэру нелегко смотреть на то, как его друг вламывается в квартиру ночью, хлопает дверью в свою комнату, а потом провожает его утром пустым взглядом. Венти точно не в порядке. Настолько не в порядке, что это стало слишком очевидным. Продолжая перебирать различные варианты в своей голове, парень пишет новое сообщение Алатусу.

Итэр:

Знаю, я уже спрашивал тебя об этом, но неужели ты сам не видишь, что ему плохо? Мне нужна твоя помощь. Я не прошу тебя раскрывать все его секреты — это ваше дело, я не лезу. Я просто хочу, чтобы Венти перестал мне врать…

Блондин, кажется, и сам не заметил, как начал нервно постукивать пальцем по телефону. Он вернулся в реальность только тогда, когда пришло уведомление. Сяо: Привет… Естественно я замечаю, что с Венти что-то происходит, но он взрослый человек и сам разберётся. На твою помощь он будет реагировать немного негативно, не думаешь? Итэр разочарованно вздохнул. Не хватало, чтобы ещё и Алатус был не на его стороне… Однако не успел длинноволосый отправить грустный стикер, как следом от парня приходит новое сообщение. Сяо: Я с ним поговорю, а ты лучше беспокойся о Паймон. У неё кроме тебя никого нет

Итэр:

Я, кажется, погорячился… Совсем распереживался о нём

Расскажи потом что да как

Сяо: Хорошо. Точно так же жду от тебя новостей про Паймон Длинноволосый слегка улыбнулся, находя заботу Алатуса о его кошке милой. Итэр согласен с мыслями Сяо. Нужно сосредоточиться на чём-то другом…

***

— Я тебе отвечаю — между ними точно что-то намечается! Сиканоин сегодня чуть ли не с самого утра носится по всей комнате как в одно место ужаленный, чем очень нервирует своего соседа. Новостью о том, что Кадзуха и Скарамучча более-менее помирились, с ним поделился Итэр. И уж лучше бы он этого не делал, ведь теперь Хэйдзо так просто не остановить… Парень, расхаживая взад и вперёд, воодушевлённо рассказывает своему сожителю о том, как отчётливо чувствует между двумя своими товарищами какую-то искру. На все эти громкие восклицания тот лишь многозначительно вздыхает и закатывает глаза. Ей богу, этот поток абсурдных мыслей уже начинает его подбешивать. Сиканоин на секунду останавливается, словно физически почувствовав со стороны своего соседа абсолютную невовлечённость в тему разговора. Парень разворачивается к нему лицом и подтверждает свои догадки. — Горо! — возмущается Хэйдзо. — Только не говори, что тебе не интересно… Названный показательно зевает и подпирает щёку рукой, укладывая локоть на стол. — Слушать твои сумасшедшие идеи о том, как ты хочешь свести двух парней? Нет, не интересно, — он пожимает плечами и разворачивается на стуле. — Во-первых, как ты сам сказал, они едва помирились. Ещё неизвестно, что будет между ними дальше. Во-вторых, ты влезаешь в чужую личную жизнь. И, как показывает практика, в таких случаях ситуация между потенциальными, в глазах сводников, любовниками станет ещё хуже. Как друга прошу, наберись терпения и не лезь к ним. Дай им для начала привыкнуть друг к другу. Хэйдзо не может не улыбнуться. Горо всегда был таким — этот третьекурсник очень чётко отстаивал свою позицию, что бы это ни было. В качестве посредника он и вовсе был идеальным. По своей беспроигрышной тактике парень слушает сначала одного, потом другого, и с лёгкостью находит компромисс даже там, где, казалось бы, пути должны были уже разойтись. Эта черта и нравится Сиканоину в Горо. Их дуэт совершенно несочетаемый. Хэйдзо, как главный авантюрист всего общежития, и сосед, как тот, кто способен усмирить его пыл своими рациональными мыслями… — Не зря учишься на юриста, — хмыкает он в ответ на монолог Горо и присаживается на край кровати. — Ты ведь знаешь, что моя интуиция никогда меня не подводит. Но так уж и быть, ради тебя я пока повременю. Сосед на слова Сиканоина закатывает глаза, но ничего не отвечает. По крайней мере Хэйдзо его послушал и согласился не торопиться со своим коварным планом. Осталось только гадать, на сколько же хватит терпения парня… Горо смотрит на время и говорит: — Уже два часа дня. Ты просил меня напомнить тебе пойти в универ и начать подготовку к вечеру первокурсников. Сиканоин мигом вскакивает с места, бросая через плечо «спасибо». Парень обувается, пулей вылетает из комнаты, проскальзывает под турникетом и под ворчание охраны выбегает из общежития. Кажется, сегодня он совершенно потерял счёт времени… Хэйдзо направляется в один из трёх корпусов и мчится в актовый зал. Едва ли он успел закрыть за собой дверь, как слышит знакомый голос. — Ты опоздал. Рыжеволосый четверокурсник сидел на столе в светлом помещении и ехидно улыбался. Сиканоин с лёгкостью узнал в нём Тарталью и усмехнулся: — Спорим, ты сюда забежал за минуту до меня? Хэйдзо проходит глубже в актовый зал, приводя дыхание в норму. Это огромное помещение было рассчитано как минимум на человек 700. На сцене в неразобранном состоянии стояли коробки с новой аппаратурой и несколько столов, на котором и сидел Аякс. Стулья для зрителей были расставлены как можно дальше от входной двери, чтобы было больше свободного пространства у будущего шведского стола. Сиканоин вызвался помочь Тарталье и Кэйе подготовить зрительный зал вместе со сценой, поэтому парень сейчас здесь. — Кстати, а где павлин? — спрашивает Хэйдзо, замечая, что здесь только он и Аякс. — За кулисами, — отвечает ему рыжеволосый и спрыгивает со стола. — Помогает ведущим со сценарием. Сиканоин прыснул со смеху. Зная такого болвана, как Кэйа Альберих, не получится даже представить, как сильно изменится будущее торжество для первокурсников после его вмешательства… — Я надеюсь, в этот раз обойдётся без стриптиза… — добавляет Тарталья и подхватывает чужой смех. — Жаль что ты тут первый год. Ты такое упустил… Хэйдзо вскидывает брови от новой информации. Он, конечно, знал, что Кэйа тот ещё любитель интересных развлечений, но чтобы настолько… Парень не сдерживается от хохота и спрашивает: — Серьёзно?! Я теперь хочу это увидеть… — Венти в прошлом году снимал на свой телефон, — произносит Тарталья. — Спроси его, может у него ещё осталось видео. — Эй, вы же в курсе, что я вас слышу? — из-за кулис через микрофон послышался голос Кэйи. — Аякс, ты обещал хранить эту тайну! Хэйдзо уже не выдерживает. Он вытирает капли слёз, скопившиеся в уголках глаз, и хватается за первую коробку. Фантазия очень не вовремя подкинула ему образ пьяного Альбериха, который выплясывал перед первокурсниками, снимая с себя одежду. Это точно было нелепо, Сиканоин уверен на 100%. Из-за кулисы выглядывает тёмная макушка. Выражение лица Кэйи было совершенно не злым, даже скорее весёлым. В этом весь он — юноша умеет посмеяться над собой и своими прошлыми косяками. Правда Альберих не всегда после такого исправлялся… Парень, кажется, начинал творить всякую дичь ещё чаще. «Кэйа просто умеет жить на всю катушку, — говорил когда-то Аякс. — Этому у него многим нужно поучиться». — Но если вы так хотите, то могу повторить, — подмигнул Альберих. — Хотя, это будет неинтересно… Один натурал, у которого есть девушка, — парень взглядом указал на Хэйдзо, — второй в отношениях с профессором Чжун Ли, — он посмотрел уже на Тарталью. — Скучно с вами… Аякс от услышанного немного поменялся в лице. Да, юноша не скрывал своих отношений от близких друзей и совершенно не стыдился своих чувств. Но ему было не по себе от того, что он встречался именно с преподавателем… А если из-за него у Чжун Ли появились проблемы? Что будет с его работой, которой тот очень сильно дорожит, когда весь университет случайно узнает об их отношениях? Эти мысли заставляли Тарталью чувствовать себя виноватым. Хоть юноша и учился здесь последний год, он не мог избавиться от неприятного переживания, когда кто-то из друзей упоминал его и Чжун Ли. Аякс вздохнул и бросил немного отрешённое: — Давайте побыстрее разберёмся с залом…

***

На улице оказалась облачная погода, чему Сяо был несказанно рад. Однако брюнет вышел из своей квартиры не для того, чтобы наслаждаться свежим воздухом… После небольшой переписки с Итэром Алатус решил, что нужно найти виновника чужих переживаний и заставить его рассказать всё своему соседу. Сяо и сам был в последнее время как на иголках, даже лекарства не помогали. И причина всему — Аратаки, который внезапно прекратил доставать его то тут, то там. Казалось бы, ему нужно радоваться такому, верно? Но это было слишком подозрительно… Брюнет предчувствовал, что всё не просто так. Вдруг Итто что-то задумал и дожидался подходящего момента? Какое-то затишье перед бурей… Сяо старался размышлять об этом как можно меньше, прислушиваясь к совету Скарамуччи, но ему всё равно было несколько тревожно… От такого, как Аратаки, можно ожидать чего угодно. Шагая по тротуару, Алатус прогоняет ненужные мысли, забивая голову другим — поиском Венти. И парень был почти на 100% уверен, где же его одногруппник сейчас прятался… Минуя толпы людей на улице, брюнет заворачивает за угол и идёт в сторону небольшой детской площадки. В этом комплексе почти никто не жил, ведь однажды тут произошёл большой пожар. Со временем люди переехали из старых квартирных домов, оставляя после себя почти заброшенные высотки. Сяо ступает на детскую площадку и идёт в сторону маленькой беседки, в которой он увидел чей-то силуэт. Теперь Алатус точно знает, что это Венти. Брюнет остановился прямо у входа в укрытие одногруппника и постучал по крыше: — Тук-тук, можно? Барбатос поднял голову со своих рук, словно хотел удостовериться, что распознал голос правильно, и посмотрел на пришедшего. Его изумрудно-зелёные глаза выглядели заплаканными, что в принципе и ожидал увидеть Сяо. Не получив ответа от одногруппника, брюнет слегка пригнулся, чтобы не удариться головой о крышу, и залез в беседку, усаживаясь напротив поникшего Венти. Некогда весёлый и шумный юноша сейчас был молчаливым, что выглядело даже жутко. Невольно перед глазами Сяо всплыло воспоминание, когда год назад они точно так же сидели в этом укромном месте и открывали друг другу свои души. И не сказать, что подобный эпизод из жизни вызывал у кого-то из них приятные эмоции… Барбатос утыкается взглядом в дрожащие ладони и сжимает ими свои колени, тщетно пытаясь сохранить хоть долю спокойствия. Он знает, что перед Алатусом нет смысла прятаться: ему и так всё известно. И всё же Венти отчаянно надеется на то, что выглядит сейчас не как сопливый школьник… — Я так понимаю, встреча с родителями прошла не очень гладко, верно? — снова подаёт голос Сяо. Он старался звучать мягко, но вышло всё равно немного саркастично. Барбатос нервно усмехается и отводит взгляд в сторону, делая вид, якобы пустынная площадка привлекает его внимание куда больше, чем разговор. Ему хочется поступить так же, как и год назад: напиться, вывалить душу, выплакать слёзы, а потом заставить себя забыть обо всём. Чтобы снова притвориться, что жизнь прекрасна и абсолютно ничего сейчас не терзает израненную душу Венти… — Знаешь о чём они меня спрашивали? — тихо проговорил он, но Алатус его услышал. — Об учёбе. Об оценках… О том, где я буду работать после универа. Они не видели меня больше года, но даже не поинтересовались как у меня дела… Я помню, ты рекомендовал мне поговорить с родителями, объяснить, что я не хочу учиться здесь, но… они меня не слышат. Вернее не хотят слышать… Голос Барбатоса окончательно стих. Про него можно без сомнений сказать: «Ему не повезло с родителями». Эти люди с самого детства Венти решали всё за него. Какую одежду он будет носить, с кем будет дружить, на какие секции будет ходить и в какой университет поступит в будущем. У него было строгое воспитание, поэтому Барбатос не позволял себе даже не ту оценку получить хоть где-либо. Со временем парень просто привык учиться на отлично, да и бояться он начал уже другого… Ещё с начальной школы мальчик очень заинтересовался музыкой, в особенности игре на пианино. А ведь ему стоило всего лишь однажды сходить с классом на выступление в филармонии… И как только Венти ни пытался уговорить родителей сходить туда ещё раз… Те его не слушали — оставляли с кучей репетиторов до позднего вечера, и на этом всё. Барбатос тогда и понял, что если родители его случайно увидят за пианино, то одним скандалом дело не закончится… Венти на отложенные с обедов деньги покупал учебники по теории музыки, изучал ноты под одеялом с фонариком и задерживался в школьном актовом зале, чтобы попрактиковаться на клавишах. И это продолжалось вплоть до выпуска с 11-го класса. Он ошибочно полагал, что хоть и поступит не туда, куда хочет, то сможет совмещать своё любимое занятие и учёбу. Барбатос не думал, что это будет гораздо сложнее, чем в школе… Его родители иногда связывались с куратором своего сына, дабы узнать о его успеваемости. И несмотря на то, что Венти продолжал держать планку примерного студента и старосты, с каждым днём ему буквально становилось тяжелее дышать. Всё вокруг него давило. Парень практически жил двойной жизнью, и это только негативно влияло на Барбатоса. Он так старался не разочаровать своих родителей, что в последние дни даже пытался подавить в себе своё рвение к музыке. Венти делал всё ради этого: переключался на чужие проблемы, забивал голову учёбой, выполнял несколько домашних заданий наперёд… Вот только руки всё равно отчаянно желали снова коснуться клавиш и сыграть приятную мелодию… Как ни крути — эту истинную страсть к музыке ему погасить невозможно. Барбатос жмурится, чувствуя, как глаза снова начинают гореть от рвущихся наружу слёз. Он опускает взгляд на свои ладони и, не сумев подавить порыв эмоций, продолжает говорить: — Я устал врать, что со мной всё хорошо. Я не в порядке, блять. Я уже давно не чувствую себя счастливым или хотя бы живым. И не могу ничего сделать, я загнан в угол… Выбор такой: или я закончу экономический, но буду работать на нелюбимой работе, или я всё брошу и стану музыкантом, но разочарую родителей и они меня вышвырнут как позор семьи… Сяо слушал внимательно, понимая, насколько этот выплеск накопившейся боли важен для одногруппника. Ситуация у Венти сложная — он сейчас находится почти на грани нервного срыва. Нельзя позволить ему дойти до чего-то более страшного… — Ты же знаешь, что ты не один, да? — начинает Алатус. — У тебя под боком живёт человек, который искренне за тебя переживает, и я его очень понимаю. Ты пытаешься закрыться ото всех, кто хочет тебе помочь. Мне это знакомо… — он отводит взгляд куда-то в сторону. А ведь здесь эти двое довольно похожи… — На твоём месте я бы поделился всем с Итэром, хорошо всё обдумал, а потом отчислился и подал документы куда-нибудь в музыкальное. Ты ведь имеешь право сам выбирать как жить дальше. Венти молчал. Ему было стыдно за то, что он всё никак не осмелится пойти против родителей. Парень боится неодобрения своей семьи больше, чем осуждения всего мира. К тому же он всё ещё зависит от них финансово. Сможет ли Барбатос полностью обеспечить себя самостоятельно, потянет ли учёбу на музыкальном и подработку одновременно? Родители точно от него откажутся и больше ни копейки не дадут… Он наконец поднимает слезящиеся глаза на Алатуса и давит из себя улыбку. — Сеансы с психиатром идут тебе на пользу, — подмечает парень и позволяет себе короткий смешок. — Или всё дело в Итэре? Венти слегка прищуривает глаза. И, кажется, он попал в цель, ведь сидящий напротив юноша резко изменился в лице. Сяо в очень редком случае шёл на контакт с людьми, особенно с Барбатосом. А то, что брюнет сегодня сам решил найти своего одногруппника и придать тому какой-никакой мотивации не сдаваться, уже говорит о многом. Кое-кто начал меняться… Алатус возвращает себе немного хмурое выражение лица. Сложно не согласиться с Венти, но парень не хотел признавать его правоту. Только не для того, чтобы этот человек почувствовал себя победителем… Сяо прокашливается и говорит несколько угрожающим тоном: — Я сейчас вообще уйду… — Тц, манипулятор. И как Итэр с тобой общается? Секунда — и оба парня не смогли сдержаться от короткого смеха. Венти стёр с щёк дорожки слёз и сказал: — Я впервые слышу, как ты смеёшься. Может, мне тоже на антидепрессанты подсесть… — Ну я был бы рад, поменяй ты своё пристрастие к алкоголю на антидепрессанты. Переходи на светлую сторону, — шутит Сяо и скрещивает руки на груди, а после возвращает серьёзный настрой в разговор: — И поговори уже с Итэром. Расскажи ему всё. Барбатос вздыхает и на какое-то время задумывается над ответом. Он очень благодарен своему соседу за беспокойство, но взваливать на него собственные проблемы будет немного несправедливо… Но, с другой стороны, Итэр ведь заслуживал доверия и того, чтобы Венти ему наконец-то открылся… — Хорошо, — после раздумий всё-таки сдался он. — Я постараюсь успокоиться и поговорю с ним.

***

В общежитии сегодня было куда более шумно, чем обычно. Оно и очевидно: первокурсники собираются на вечер в их честь. Это торжество точно будет отличаться от церемонии 1-го сентября. У студентов в распоряжении окажется почти вся ночь… Правда, тем, кто живёт в общежитии, немного не повезло, ведь им нужно успеть вернуться сюда до закрытия. Но это не мешает первокурсникам радоваться выходному и празднику. Кадзуха сидел на кровати и мысленно проклинал себя за то, что согласился подождать своего соседа и пойти вместе с ним в университет. Скарамучча, видимо, не сильно и спешил: стоял себе спокойно перед зеркалом и подбирал серёжки для каждого, сука, прокола… Где у этого человека хоть капля совести?! Каэдэхара громко фыркает и откидывает голову на стену позади себя, закрывая глаза. Он сам принял предложение синеволосого о перемирии — сейчас не время для бессмысленных ссор. Нужно просто потерпеть… Совсем немного… Скарамучча даже и не заметил, как за подбором украшений прошло уже минут 15. Ему всегда хотелось выглядеть как с иголочки и сегодняшний вечер не станет исключением. Парень перепробовал, наверное, все свои серьги, но каждый раз оставался недовольным общей картиной. И если с правым ухом, где был только один пирсинг, синеволосый уже разобрался, то с левым возникли маленькие трудности… Скарамучча осматривает себя в зеркале. Ему осталось подобрать всего одну серёжку, чтобы украсить все 5 проколов. И кто ж знал, что это будет так сложно? Синеволосый отходит от зеркала, разглядывая себя уже полностью с головы до ног и обратно: свободные брюки, чёрная водолазка с высоким горлом и серебряная цепочка поверх прилегающей к коже ткани. Выглядело всё аккуратно, слегка провокационно и почти официально — любимый стиль Скарамуччи. Он наклоняет голову и щурится, словно пытается найти хоть какой-то изъян в отражении напротив. Парень поворачивает голову в сторону соседской кровати. Кадзуха выглядел так, словно уже давно спал. Синеволосый не может этого допустить: он подходит к нему ближе и вдруг спрашивает, обращая на себя чужое внимание: — Чего мне не хватает? Каэдэхара, не открывая глаз, проговаривает недовольное: — Пиздюлей. Скарамучча закатывает глаза и скрещивает руки на груди. Парень бы ответил ему чем-нибудь колким и очень неприятным, но воздержался. Теперь между ними многое поменялось, да и ссориться больше не было особого желания. И всё же прежние привычки иногда просачивались наружу, например, как секундой ранее. — Ты ведь даже не посмотрел на меня, — не отступает синеволосый. Не то чтобы мнение соседа ему было важно… Скарамучче просто интересно знать, как выглядит со стороны. Но было ещё кое-что, в чём он никогда не признается ни себе, ни Кадзухе: парню хотелось хоть как-то вывести соседа на диалог. Пусть в результате и получались максимально странные и быстрые разговоры — этого вполне достаточно, чтобы немного разрядить обстановку. Синеволосому не по себе, когда в их комнате порой царит гробовая тишина… Каэдэхара решил не спорить и открыл глаза. Он осмотрел образ Скарамуччи с ног до головы. Как ни странно, но беловолосый мысленно отметил, что в этой одежде его сосед выглядел куда серьёзнее, чем обычно. Это было непривычно, но… красиво. Брюки идеально сидели на талии и бёдрах синеволосого, что уж говорить про обтягивающую грудь и плечи водолазку… — Тебе идёт, — вырывается из уст Кадзухи раньше, чем он успел об этом подумать. Собранное выражение лица Скарамуччи вмиг меняется на искреннее удивление. Он ожидал услышать всё что угодно: насмешки, маты, вежливые просьбы пойти нахуй. Но никак не… Стоп, а что это вообще было? Комплимент? От Каэдэхары Кадзухи?! Синеволосый так и стоит с приоткрытым ртом и пытается переварить в своей голове услышанное, пока его сосед смотрит прямо на него с точно таким же выражением лица. Что ж, это было одинаково неожиданно для обоих… — Э… спасибо… — как-то невнятно проговаривает Скарамучча и отводит взгляд в сторону. «Он сейчас… смутился?» — мелькает в голове у Кадзухи. Это что-то новенькое. И Каэдэхара бы обязательно пошутил над соседом, если бы сам не чувствовал себя немного в неловком положении. Беловолосый ведь и вправду сейчас сделал комплимент человеку, с которым до этого разговаривал только матом… Был бы тут Хэйдзо, то Кадзуха бы уже сиганул в окно от стыда. Скарамучча прокашливается и хватается за свою шкатулку. Он не мог и представить, что всего два слова так сильно повлияют на него. Парень рвано выдыхает и снова подходит к Кадзухе. — Поможешь? Выбери любую серьгу, а то я не определюсь никак… — голос синеволосого звучал тихо, даже робко. Скарамучча и сам не ожидал, что будет просить Кадзуху о чём-то таким тоном… Каэдэхара возвращается в реальность и опускает взгляд на шкатулку в руках соседа. Он двигается к краю кровати ближе и начинает рассматривать изобилие различных украшений. Его взгляд цепляется за гвоздик в виде кленового листочка. Недолго думая, парень указывает пальцем на эту серёжку. — Серьёзно? — удивляется Скарамучча. — Она ведь красная, не подходит по цвету к образу… — Зато сделаешь акцент на своих серьгах, а то ходишь весь в чёрном как смерть… Только косы не хватает, — спокойно отвечает ему Кадзуха и поднимается с постели. — Ты сам попросил у меня помощи. Получите и распишитесь. Синеволосый вертит в руке выбранную соседом серьгу, а после подходит к зеркалу и надевает её. Он заново рассматривает получившийся образ и одобрительно кивает. Что ж, выглядело не так уж и плохо. По крайней мере парню понравился получившийся результат. — А теперь мы можем уже идти? — с мольбой в голосе спрашивает Каэдэхара. Скарамучча усмехается и отвечает: — Да, твои страдания закончились. Идём.

***

Вечер первокурсников пролетел так быстро, что Кадзуха не успел заметить, как уже снова оказался в своей общажной комнате. В отличие от шумного университетского двора сейчас здесь было гораздо спокойнее и тише. Каэдэхара устало завалился на кровать. Торжество в честь сегодняшнего праздника было довольно насыщенным событием. Точнее, настолько насыщенным, что Кадзуха решил уйти немного раньше. Ему нравилась атмосфера приятного вечера, заполненного смехом и весельем, но всего было слишком много. Предупредив Итэра и Скарамуччу, Каэдэхара решил вернуться в общежитие. К слову о соседе… Первым человеком, который заметил этих двоих, выходящими вместе из комнаты, оказался Хэйдзо. Беловолосый был уверен, что тот как-то пошутит про них, но, к его удивлению, ничего подобного не произошло… Следом их уже увидел Итэр, который стоял у входа в общежитие, но и он ничего не сказал на этот счёт. Да и в целом длинноволосый был в каком-то подавленном настроении. Тот даже смеялся меньше, чем обычно… Скарамучча на празднике больше всего времени проводил с Лини и Хэйдзо. Оно и неудивительно: эти двое, после официальных поздравлений от университета в актовом зале, потащили его к импровизированной сцене на улице танцевать фристайл. Жаль, что такое зрелище Кадзуха не додумался заснять на камеру. На всё время, что Каэдэхара там был, университетский двор превратился в оживлённое место. Повсюду играла приятная музыка, а ребята со старших курсов помогали разносить угощения. А ещё они обсыпали первокурсников конфетти, после чего носились по тротуарам, крича «помогите, убивают». Всё вокруг казалось таким волшебным… Этот праздник и вправду был нужен для студентов, которые открывали для себя сложный период — взрослая жизнь. Сегодняшний вечер показал, что сейчас им важно оставаться оптимистичными и не забывать про веселье несмотря на трудности… Кадзуха встал с кровати и решил собраться с силами, чтобы донести своё уставшее тело до душевых. Ему очень хотелось расслабиться, лечь как можно раньше под тёплое одеяло и заснуть крепким сном… Половина общежития ещё была на улице, поэтому Каэдэхаре повезло, что он мылся один. Парень вернулся в комнату, плюхнулся в свою постель и наконец позволил себе закрыть глаза.

***

Кадзуха был уверен, что спокойно уснёт и проснётся уже утром, но его планы с треском провалились из-за неожиданного звонка. Беловолосый что-то промычал в подушку и попытался нащупать телефон рукой, чтобы отключить назойливый рингтон. Борьба между сном и пробуждением длилась долго, что было понятно по уже отключившемуся вызову. Каэдэхара вздохнул и наконец открыл глаза. Ему пришлось несколько раз заново вводить пароль, ведь из-за сонной пелены перед собой он едва ли что-то видел. Парень трёт веки и приподнимается на кровати. Время 22:18. Кто в такой час вообще звонит людям?! Кадзуха открывает пропущенные вызовы и хмурится. — Хэйдзо? — хрипит он, распознав контакт. Беловолосый следом замечает несколько сообщений от него. не отвечать: Кадзуууу, это срочно! Возьми трубку, милый!!! Тут Скара в зюзю, забери его БЛЯТЬ ОН СТАКАН РАЗБИЛ Забери своего соседа, пожалуйста, он вообще никакущий… Он на барной стойке танцует… Общага скоро закрывается, бляха Блять, он не слушает меня СУКА, ОН ПОРЕЗАЛСЯ КОГДА СТАКАН РАЗБИЛ И МОЛЧАЛ ПИЗДЕЦ Кадзуха читал эти сообщения и совершенно не понимал, о чём вообще идёт речь. Где сейчас был Скарамучча? Почему он пьяный? Как тот умудрился порезаться? Серьёзно ли это было? Сонливость как рукой сняло, когда Каэдэхара посмотрел на заправленную кровать своего соседа, подтверждавшую отсутствие сожителя. «Так, стоп… — нахмурился он. — Где их носит?!»

кадзюля:

Что происходит… Вы где?!

Вместо ответа беловолосый получает от Хэйдзо геолокацию. Кадзухе бы совесть не позволила остаться равнодушным и вернуться ко сну. Он вскакивает с кровати, натягивает на пижаму кофту, обувается и выходит из комнаты. Место, которое ему скинули, было клубом. И Каэдэхара смутно вспомнил, что однажды он, Хэйдзо и Итэр говорили о том, как после официальной части некоторые студенты продолжат праздновать уже там. В том, что Скарамучча тоже присоединился к ним, беловолосый даже не сомневался. Кадзуха решил добежать до места назначения на своих двух, поскольку в такое время автобусов уже не было, а тратить деньги на дорогое такси и вовсе не хотелось. Парень не знал, что им двигало. Беспокойство за импульсивного соседа? Скорее всего, но беловолосый начнёт это отрицать. Он ведь мог элементарно проигнорировать Хэйдзо, но ему было страшно представить, в каком состоянии сейчас был Скарамучча и что с ним ещё могло случиться… Каэдэхара очень скоро оказывается у входа в клуб и первое, что он слышит, было… — Кадзуха! Парень смотрит в сторону прозвучавшего крика и видит Сиканоина, который удерживал на месте синеволосого любителя серёжек. Тот слабо вырывался и что-то мямлил себе под нос. Скарамучча рвался обратно в шумное здание, вот только преграда в виде Хэйдзо не хотела ему в этом помогать. Беловолосый подбегает к парням и переводит дыхание. — Пусти меня! — ворчит синеволосый и вяло толкает Сиканоина в плечо. — Пусти! Ты не имеешь права! — Ну ты и королева драмы, — прокомментировал Хэйдзо и посмотрел уже на прибежавшего одногруппника. — Забирай своё чудо и быстрее идите в общагу. Скара порезался о стакан, который он разбил, но у бармена была аптечка, так что мы его быстро подлатали, — тут же доложил Сиканоин. На удивление Кадзухи, Хэйдзо выглядел куда трезвее, чем он себе представлял. По крайней мере, если сравнить с шатающимся Скарамуччей, то парень словно и не пил вовсе. Хотя, возможно, так и было… Каэдэхара смотрит уже на своего соседа. Он выглядел точно так же, как и несколько часов назад, только волосы теперь были слегка взъерошенными, а на ребре ладони появился пластырь. Может у Скарамуччи такая сверхспособность — выглядеть хорошо даже будучи пьяным? «О чём я вообще думаю?!» — Кадзуха возвращает себя на Землю и закидывает руку синеволосого на своё плечо, придерживая того за талию. — А ты? — беловолосый спрашивает у Хэйдзо. Всё-таки он тоже в общежитии живёт, а оно скоро закроется… — Я у друга на квартире переночую, не переживай. Ты главное этого чудика дотащи…

***

Скарамучча и Кадзуха шли более-менее нормально. Беловолосый старался шагать быстрее, чтобы успеть до закрытия общежития, в то время как его пьяный сосед еле-еле поспевал за ним, иногда путаясь в собственных ногах. И за что Каэдэхаре эти мучения? Вот спал бы сейчас в уютной кровати и не волок за собой ходячую головную боль… Вдруг Скарамучча словно ожил и как-то слишком смело спросил: — Кадзу… А ты гей? Парень от услышанного подавился холодным воздухом и закашлялся. И он даже не понял от чего именно: от обращения или вопроса. Синеволосый впервые называет своего соседа подобным образом… Причём звучало это так легко, словно не в первый раз. А вопроса столь личного характера Каэдэхара и подавно не ожидал получить. Хотя стоило: это же Скарамучча, мать вашу! Кадзуха решает всё же ответить: — Нет. — А что, натурал что ли? — звучит от синеволосого будто обиженно. Он убирает свою руку с плеча соседа и пробует идти самостоятельно. Благо парень смог удержать равновесие, а то точно бы поцеловался с тротуаром. Каэдэхара усмехается с упрямых попыток парня шагать без чьей-либо поддержки. Что-то в таком Скарамучче было забавным и даже милым. От алкоголя щёки соседа были розоватого цвета и это только добавляло его по-смешному нахмуренному выражению лица очаровательности. — Нет, — сказал Кадзуха, держась рядом с синеволосым как можно ближе, чтобы если что успеть его поймать. — Я би, так же как и ты. Скарамучча удивляется такому ответу и останавливается посреди тротуара. Он смотрит на своего соседа несколько оценивающим взглядом в попытке понять, правду ли ему говорят или же нагло пиздят. Но вот незадача: Каэдэхара выглядел спокойным, что лишь подтвержало искренность его слов. Синеволосый возобновляет движение вперёд, а Кадзуха спешит за ним. — А с парнями мутил когда-нибудь? — прилетает новый каверзный вопрос от Скарамуччи, а беловолосый жалеет о том, что распознал его пьяную речь. — Нет… — отвечает он честно. — С чего вдруг интересуешься? Что ты там такое пил? Синеволосый расплывается в пьяной улыбке. Наконец-то теперь они с Кадзухой в одной лодке: знают чуть больше друг о друге, чем было положено. Скарамучча хотел и раньше поспрашивать Каэдэхару об ориентации, ещё с первых намёков Хэйдзо, но тогда они были не в тех взаимоотношениях, чтобы беседовать на такие темы. А сейчас подвернулся удачный случай узнать все грязные секретики. — Я уверен, что ты будешь пассивом в отношениях с парнем, — с издёвкой в голосе произнёс синеволосый и бросил взгляд на идущего рядом соседа. Кадзуха снова давится воздухом. Их беседа явно зашла куда-то не туда… — Эй! С чего это такие выводы? — Да ты просто не похож на того, кто может нагнуть, — смеётся Скарамучча. Кажется, память ему совсем отшибло, раз парень позабыл про сцену в душе и свои опасения тогда. После сказанного он расставляет руки в стороны, продолжая идти пьяной походкой. Со стороны этот человек выглядел как ребёнок, который изображал самолётик. И это совершенно не соответствовало теме их с Каэдэхарой разговора… Синеволосый на самом деле только и рад подразнить Кадзуху и попытаться вывести того из себя. Прежние привычки не так-то просто отпустить. Скарамучча внимательно следит за реакцией соседа. Ему крайне любопытно услышать, что же он ему скажет в ответ. Алкоголь в крови прибавил парню смелости свободно разговаривать на подобные темы. В трезвом уме синеволосый бы вряд ли подошёл с такими вопросами к соседу. Глаза Каэдэхары слегка расширились от очевидной провокации Скарамуччи. Беловолосый мысленно ставит у себя в голове пометку никогда не поить его алкоголем. Мало ли что ему ещё взбредёт в голову… — Тебе нельзя пить… — вздыхает Кадзуха и ловит соседа за руку, когда замечает, как тот начинает терять равновесие. — Идём до общаги, а то опоздаем…

***

И они действительно не успели. Парни опоздали буквально на пару минут, но достучаться у них всё равно не получилось. Полное игнорирование работниками общежития… Кадзуха сел на ступеньку перед входной дверью и тяжело вздохнул. Затем он покосился на отчего-то слишком спокойного Скарамуччу и пробурчал: — Спасибо тебе большое за то, что нам придётся ночевать на улице… Синеволосый неуклюже приземляется рядом с ним и без капли сожаления выдаёт: — Всегда пожалуйста. Кстати, ты мог и не идти за мной. Оставил бы окно открытым и я бы просто залез. Из уст Каэдэхары вырвался смешок. Он слишком чётко представил себе эту сцену… — Хотел бы я посмотреть на то, как пьяный ты полезешь в окно. Скарамучча нахмурился и состроил такое выражение лица, словно эти слова его как-то задели. Даже понять сложно — это он так придуривается или реально обиделся. Синеволосый поднимается на ноги, чуть не потеряв в процессе баланс, и шагает куда-то по тротуару мимо здания общежития. Кадзуха провожает его глазами, после чего подрывается с места. — Эй, ты куда идёшь? — кидает парень ему вдогонку. Скарамучча поправляет свою цепочку (и как он только умудрился не потерять её в клубе?) и засовывает руки в карманы брюк. Он не чувствовал никакой обиды на своего соседа. Ему просто стало скучно. Пьяный мозг юноши решил, что сейчас отличная возможность прогуляться под ночным небом. Ну и побесить Каэдэхару, конечно же. — От тебя подальше, — кричит синеволосый, даже не посмотрев на Кадзуху. Беловолосый догоняет соседа и хватает его за плечо, разворачивая к себе лицом. Продолжая удерживать того на месте, парень произнёс: — Ты же убьёшься по дороге… — Это что, забота? — Да. Забота о водителях, которые могут попасть в аварию из-за тебя, — врал Кадзуха и соседу, и самому себе. Между парнями повисло немного напряжённое молчание. Никто из них не решался что-либо сказать. Каэдэхара глянул на свою руку, которая до сих пор мирно покоилась на плече Скарамуччи. Беловолосый резко одёрнул её и сделал шаг назад. Они не могут сейчас шататься по всему городу… В голову Кадзухи пришла одна идея, которую он тут же спешит озвучить: — Я напишу Итэру, а ты напиши Сяо. Может, получится у них переночевать… Скарамучча почувствовал укол вины за то, что не додумался до этого раньше. «Не надо было так много пить», — мысленно ругает он себя. — Вау, у тебя есть мозги… — в шутку огрызается синеволосый и тянется за своим телефоном.

баклажан:

Сяо

Сяочка

Меня на улицу выкинули… Пустишь переночевать???

Да ну блять, только не говори, что ты спишь…

Кадзуха повторяет за соседом и ищет контакт Итэра — единственного человека, который сейчас может ему помочь.

почти Пушкин:

Очень нужна твоя помощь. Я могу у тебя переночевать? Тут длинная история произошла… попозже расскажу

Ответ приходит практически сразу. почти Гоголь: Чего… Это поэтому Скара пишет Сяо? Вас вдвоём из общаги что ли выгнали? Пипец вы хпхахв

почти Пушкин:

Не совсем, мы просто не успели…

Так стоп.

Кадзуха хмурится и озарение резко бьёт его по голове.

почти Пушкин:

Ты сейчас с Сяо?!

почти Гоголь: Да. И мы оба далеко от дома… Расскажи что вообще случилось?

почти Пушкин:

Скара нажрался в хлам, мне написал Хэйдзо, чтобы я его забрал с клуба, но мы не успели вернуться к 11 ночи…

почти Гоголь: Уй… Сяо не хочет пускать пьяного Скарамуччу к себе домой… Да и мы и вправду далеко от вас…

почти Пушкин:

Так и скажи, что просто хочешь провести время с этим своим Сяо…

почти Гоголь: Ну… Кадзуха вздыхает. Он совершенно не злился на своего друга за такое желание, да и против общества Скарамуччи особо не был… Просто теперь они оба оказались в очень неприятном положении. Синеволосый тем временем не мог никак дописаться до Сяо. Он даже начал паниковать, мало ли что случилось у его друга… Парень хотел уже звонить Алатусу, как вдруг краем уха услышал какое-то копошение. Скарамучча шагнул в сторону звука, который был прямо за Каэдэхарой, и всмотрелся в декоративный куст. Что-то там привлекло его внимание… Кадзуха, не замечая ничего странного со стороны своего соседа, продолжил переписку с Итэром. Он как раз получил от него длинное сообщение. почти Гоголь: Используйте эту ночь, чтобы узнать друг друга. Вы вдвоём нам всем нервы потрепали уже… Мы с Сяо сегодня вообще не появимся дома, а Венти уже давно спит, он просто не услышит если я ему позвоню. Мы с Сяо решили прошляться по городу всю ночь напролёт. Давайте вы тоже?) Сегодня не слишком холодно будет, да и перед учёбой хочется погулять, встретить рассвет и расслабиться. А то потом куча всего навалится, а вспомнить будет нечего…

почти Пушкин:

Ого…

Интересно вы придумали

Это что, групповой бомжатник?

Хахахха

почти Гоголь: Считай что так, пх Прости за это, но зато мы все страдаем в равной степени Всё честно

почти Пушкин:

Тебе повезло, что я дорожу нашим общением

Ладно, удачи нам обоим…

Вернее четверым

Каэдэхара коротко смеётся и убирает телефон в карман. Забавная выходит ситуация… Но идея Итэра показалась ему довольно привлекательной. Вот только как на это отреагирует Скарамучча? Кадзуха смотрит на него и говорит: — Сяо и Итэр приглашают нас стать бомжами на ночь. Ты же не против погулять до утра? Беловолосый ждёт от своего соседа возмущений, приправленных пьяными жестами и забавным выражением лица, но вместо этого происходит кое-что очень неожиданное… Синеволосый смотрит куда-то на землю, как заворожённый, и произносит лишь одно слово: — Ёжики… — Чего? — не понял Кадзуха. — Какие ещё ёжики? Белочку словил уже? Господи, ну и алкоголик… Каэдэхара смеётся, и только сейчас решает обернуться и узнать, куда же это смотрит Скарамучча. Он скользит взглядом по тротуару, а затем уже ближе к обочине, где росли декоративные кусты. Опустив глаза ниже, Кадзуха замирает: прямо там сидела пара колючих зверьков… — Реально ёжики… — словно не поверив увиденному произносит парень и смотрит на своего не менее шокированного соседа. — Теперь я не удивлюсь, если на рассвете мы случайно встретим Леди Баг и Супер-Кота… Ну что за день сюрпризов?