Деньги и Долги

Кирилл Всеволодович Гречкин, будучи сыном миллиардера, по признанию большинства людей, не знал что такое бедность. К огромному их удивлению это было не совсем правдой. С одной стороны даже в тот нижайший момент своего детства он оставался сыном миллионера, с другой в то время что бы купить буханку хлеба нужно было иметь в запасе 80 тысяч. Не то что бы Кирилл тогда задумывался о таких мелочах. Он и сейчас то о таком не задумывается, что уж говорить о прошлом. Особенно таком далёком и размывчатом. На самом деле Гречкин младший совсем бы позабыл эти пренеприятные фрагменты своей не роскошной жизни, если бы не его отец, напоминающий о том как ему повезло по сравнению с предками. Альбом полный чёрно-белых фотографий чумазых крестьян и суровых рабочих прилагался, как наглядное пособие того из какой грязи вылезли Гречкины и в какую грязь впадут если он, то биш Кирилл, не возьмется за ум. Но последнему хватало последнего, что бы рассчитать, что на находящихся на данный момент денег хватит, что бы беззаботно жил не только он но и его внуки, так что внушение не работало. Но каждый раз просмотр альбома навивал воспоминания, отголоски которого казались почти сном непонятно зачем ворвавшихся в его идеальный мир. Конечно же Гречкин осознавал, что это правда, потому что эта фотография мамы за фортепиано, стояла на полке рядом с сервантом, а другая, где новорожденный он с отцом и матерью гордо смотрящих в камеру, стоят на фоне жёлтого цвета, висела напротив ковра. Он помнит эту маленькую квартиру в которой не было игрушек и вкусной еды. Зато всегда были крики и упрёки которые родители кидали друг в друга. А ещё там был сундук. Огромный чёрный сундук с двумя замками, ключ от которого висел так высоко, что не достанешь. Отец весь день пропадавший на работе, приходил домой поздно ночью, открывал его и складывал в высшей степени подозрительные бумажки. Кириллу этот ритуал казался в высшей степени невероятным, а вот маме в такой же мере идиотским. Она так и говорила стуча каблуком: — Всеволод ты идиот. Ты тратишь всю зарплату выкупая эти глупые бумажки. Ты хочешь заморить Кирюшу голодом? — Я никого не морю голодом женщина — огрызался он в ответ — У нас хватает денег на основные нужды. — И только на них, — взмахивала руками его жена- А вот Алюкяны уже вложили свои ваучеры в текстильный комбинат. У них помимо зарплаты идёт пассивный доход. Зинка купила себе сапоги! — Сапоги за полгода, — презрительно скривился кирилов отец. — У тебя и того нет — сплошные убытки! — Рита, прекрати орать. — Ты продал семейное золото и хрусталь! — Это моё золото. — Семейное! — Рита! — Ты продал дачу! — Рита! Это моя дача. — Я жалею что вышла замуж за такого идиота. Мама всегда говорила, что я достойна большего. Конечно я достойна большего — я учитель музыки, я тяну всю семью на свою зарплату. — О конечно же давай начинай затирать про то какая ты интеллигентка. — А что бы ты делал без меня, а? Без зарплаты интеллигентки? — Закончил начатое в уютной тишине и разбогател. Хлопок железной двери в каждом из воспоминаний был громким и отчётливым. Мама никогда не брала его с собой картинно уходя из дому. Не то что бы Кирилл сильно расстраивался — он не любил бродить по улице. Один раз соседские мальчишки заставили его прыгать со ржавого гаража в сомнительную канаву. Отказ означал прослыть девчонкой. Он однажды прослыл девчонкой отказавшись взрывать сомнительные бутылки, тогда прикрепив на его спине унизительный бантик его затолкали в подвал, говоря что все принцессы находятся в плену, и там его и забыли. Страшась повторить свою судьбу второй раз Кирилл сиганул с гаража и напоролся на старый гвоздь. Поняв, что выбор здоровье и жизнь отсутствует, Гречкин-младший больше не выходил во двор. Ходить же к маминой маме, бабушке Анастасии, было хуже чем напороться на двадцать ржавых гвоздей разом. Она заставляла его есть используя двадцать ненужных правил, поучала жизни, уверяла маму что бросить отца лучший выбор, на данный момент, и пела отвратительно скучные песни отвратительно старческим голосом, под заунывные звуки пианино. Итак, все эти мерзкие воспоминания пронеслись в его голове, потому что сейчас он находился в самом что ни на есть отвратительнейшем месте за всю свою жизнь. Старая аварийного вида панелька виднелась из-за ветхого вида арочного прохода. Кирилл сбавил скорость до минимума, в который раз пожалев, что сел за руль своего любимого спорткарчика, а не какого-нибудь жёлтого гелика, пылившегося в задней части личного автопарка. Итак, парень сбавил скорость и медленно поехал по непривычным для себя разваливающимся дорогам, полных ям и прочих колдобин. Объезжая открытый дорожный люк (что за пиздец) Гречкин в непривычной для себя манере припарковался по всем правилам и вылез из машины. Захлопнув дверь сын миллиардера повернулся к дому, который искал. Это был полный трэшак. Смотря на него Гречкин понял, что даже в своей бедности он был неприлично богат, по сравнению со всеми люмпенами, проживающими в данной клоаке мира. Повернулся к своей ламборджини и с грустью погладил по красному кузову — он не хотел её оставлять здесь, в этом презренном месте, полном дерьма. Но пришлось. Ещё раз вздохнув парень потрусил в сторону панельки, с неприятным чувством несоответствия себя и данной местности. Подходя к парадной Гречкин заметил трёх бабок, замотанных в тёмные холомиды. Содрогнувшись от презрения он поспешил нажать на домофон, но тот не работал. Гречкин так и остался хлопать глазами не понимая что ему делать дальше. — Ты к кому, милок? — неожиданно послышался скрипучий голос справа. — К Лидке небось? «Это ко мне?» — вздрогнул немного растерянный Кирилл и повернулся к бабкам. — К Алифтине, — не зная что ему делать решил законнектиться с местными. — К Тинке? Серьёзно? — вторая бабка в баклажанной куртке чуть ли не присвистнула. — Ага, — Кирилл не понимал что тут такого удивительного, но решил уточнить для остатки — Я её парень. Удивление трёх женщин преклонных лет увеличилась десятикратно и они впились в Кирилла своими глазами сканерами. Гречкин поёжился — даже в аэропорту его так внимательно не осматривали. — Неожиданно, неожиданно, — затарахтели достопочтенные тётушки, заговорщески друг с другом переглянулись и вдруг как стервятники резко повернули голову к парню — Ну так ты к ней пришёл значит? Как зовут? — К-кирилл, — сбитый с толку Гречкин не знал бежать ему в родные объятья ламбочки или принять бой здесь, попутно узнав как попасть внутрь. — Какое замечательное имя! А с Тиночкой где познакомились, неужто на работе? — В университете. — Ясненько ясненько, а… Прежде чем эти престарелые фурии смогли вытянуть из него максимум информации Гречкин поспешил вмешаться. — Как сюда зайти? — Что? — непонимание отразилась на лице всех троих. — Как зайти в подъезд, если домофон сломан? — … За дверь потянуть, — посмотрев на Кирилла, как на идиота, наконец ответила одна из старух. Кирилл с сомнением подошёл к двери и потянул за потрепанную ручку. Со скрипом двери распахнулись, открывая загаженное пространство подле себя. «Откуда мне было знать, что у нищебродов при поломке охранки двери не блокируются, а разблокируются?» — яростно подумал золотой мальчик понимая, что диалог с противными старухами был бесполезен. Наконец, Гречкин шагнул в Ад. Неприятный запах, валяющийся тут и там мусор, исписанные всякими непотребствами ветхие стены — вот что встретило его с обратной стороны бомжатского дома. Кирилл поморщился и достал антисептик из кармана — он не доверял ничему в этом доме. Протерев ладони Гречкин неспешным шагов аккуратно пошел к лестнице. Ему нужно было на пятый этаж и он скорее спрыгнет с высотки, чем зайдёт в тот доисторический гроб, названый лифтом. Поднимаясь наверх неспешным шагом от нечего делать читал надписи. Здесь были всё от высокопарных цитат известных философов, до вполне приземлённых «Лидка — шалава». Особенно Кириллу понравился стих про самоубийство начертанный между третьим и четвёртым пролётом — он идеально отражал его эмоции от увиденного. Наконец, совершенно неожиданно между четвёртым и пятым этажом он увидел кроваво-красную надпись из балончика «Тина из 235 — МРАЗОТА» и под ней небольшая приписка чёрным маркером «Соглы — ебаная тварь. Сдохни.» «Вот это нежданчик» — подумал про себя Кирилл — «И кому она так насолила?» Парень привык к объективной ненависти направленной на себя, но чем кому-то могла не угодить такая серая мышь, как Алифтина он представить не мог. Хотя… Она же смогла втянуть его в этот непроглядный мрак? Значит есть в ней что-то манипулятивно мразотное. Содрогнувшись Кирилл быстрыми прыжками добежал до нужного этажа и уже было собрался звонить в квартиру, как оказалось, что звонка то и нет. Точнее на его месте виднелись вывернутые внутренности электроники. Поморщившись, Гречкин зло постучал в помятую дверь. Через пару минут с обратной стороны зашуршали защёлки и цепочки. Дверь немного приоткрылась. — Кто там? — Я! — рявкнул взбешенный от всего происходящего Гречкин, он должен сейчас смотреть телек, играть в игры, вкусно кушать, ничего не делать, а не вот это вот всё. Дверь резко захлопнулась. Послышался скрежет ещё нескольких цепочек и наконец проход открылся. Перед глазами Кирилла предстала растрепанная девушка в заляпанной фиг пойми чем пижаме и огромными мешками под глазами. Она схватила Гречкина чуть ли не за шкирку и затащила внутрь. — Ты чё так рано сюда явился? — Рано? Ты сама сказала приезжай раньше шести! — Но не в три часа дня! — Я решил отмучаться пораньше, — гордо поднял голову парень и картинно воспользовался антисептиком. — Ну значит ты облажался, — пробурчала Тина закрывая многочисленные замки — Потому что мои родители на работе. — В воскресенье? — приподнял брови парень. — Ага, — Алифтина сладко зевнула — Каждое воскресенье подрабатывают на рынке часиков до пяти. Кирилл не знал что и ответить. Его план освободиться до четырех и чилить весь вечер с треском провалился. — Ну ладно, — девушка зевнула и пошла вперёд — Заходи раз пришел. Гречкин неуверенно поплёлся за ней. Пространство в котором он находился (называть сие квартирой язык не поворачивался) давило на него какой-то безысходной опустошенностью. Пройдя через пустую коробку одной комнаты они, через узкий проход коридора вышли в такую же пустую комнатушку, только с холодильником, столом и раковиной. — Обустраивайся, — сказала ему девушка, ещё раз широко зевнув — Чувствуй себя ка… А-а-а, — Тина наконец посмотрела на его потерянное лицо — Просто чувствуй себя. Да. Да… Кирилл продолжил наблюдать, как Тина нацепила очки на лоб и, протирая глаза, пошла к раковине. Сам он подошел к зашторенному окну, стены и низкий потолок давили на него. Ему нужно было пространство. Широким шагом подойдя к противоположной стене Гречкин распахнул занавески. И уставился на стену. На стену противоположного дома в метре от себя. «Что за дичь.» — подумал он и резко запахнул шторки обратно: «Так и клаустрофобию заработать можно.» — Ты это, — донеслось сбоку — Чай будешь? Приняв полное поражение парень опустился на деревянный стул без обивки и кивнул. — Тогда, пересядь пожалуйста. Открыв было рот что бы поспорить, подумал: «Зачем?», и пересел на покрытую тряпочкой скамью. Алифтина тем временем забрала стул и пошаркала с ним к раковине. Встав на него открыла верхнюю полку и достала оттуда подозрительную трёхлитровую банку заполненную до краёв плесневелого цвета травой. — Это что? — рявкнул Гречкин, понимая что его сейчас начнут травить. — Это чебрец, — обнимая банку растерянно ответила девушка — С мелиссой. — А почему цвет такой галимый? — не унимался парень. — Потому что это трава, Гречкин, какого ещё цвета ей быть? — словно разозленная такой тупостью ответила Тина — На понюхай. Кирилл с подозрением наклонился над банкой и принюхался. Запах был приятным. — Пахнет мятой, — наконец сделал он вывод. — Потому что мелисса похожа на мяту. — А в чём разница? — уставился на неё парень. — Я похожа на травника? Почём мне знать, — огрызнулась девушка и пошла ставить чайник. Через десять минут пара молча сидела за небольшим столом попивая травяной чай. Гречкину на правах гостя была отдана массивная чёрная кружка с Дарт Вейдером и, судя по полным страданий глазам Алифтины протягивающих её, принадлежала она ей. Сама девушка пила чай из уродский кружки с надписью "Степан" в окружении ебаных рисунков, а так же небольшим сколотым краем. — Итак, — наконец подала голос Тина — Ты ведь понимаешь, мой милый, — последние слова были произнесены с такой интонацией, словно она ввинтила и провернула их в его горле крестообразным штопором — Что приходить в гости по утрам в высшем случае кощунственное неприличие. — Во-первых, моя дорогая, — обращение не уступала двушкиному по степени ядовитости — Вертел я все эти, придуманные ебаными старперами нормы во всех смыслах. Во-вторых, — палец с нанизанным на него серебристым перстнем взвился в сторону часов — Пол четвертого на дворе, какое к чертям утро? — Ты это, — начала всё возбужденней отвечать Тина явно выходя из полусонного состояния — Не смотри, что я чай тебе предложила. Это привычка гостеприимства, так то я зла. Я пиздецки зла. ТЫ! — обличающий жест направился на впившегося в нее взглядом мажора — Бесцеремонно разбудил меня, прервав столь сладкий послеобеденный сон. — И в чём же его сладость? — иронично откинулся на стену Кирилл и элегантно отхлебнул чаёк. — Да чтоб ты знал, ТАМ решилась судьба целого королевства. Чертова брильянтовая корона наконец нашлась и все перешло наконец к тому самому… Аэм э… — наконец осознав кому это рассказывает Тина заткнулась. — К чему? — начал давить на нее Гречкин. — К тому самому, — буркнула Фокина и отвела взгляд, захлюпав чаем — Мужикам не понять! — То есть я правильно понял, — кружка с Дарт Вейдером со стуком опустилась на стол — В место того, что бы готовиться ко встречи со своим ШИКАРНЫМ парнем, ты смотрела эротические сны? — Секундочку, — кружка Семён опустилась рядом — Я МОГЛА БЫ посмотреть эротические сны. Но кое кто, пришедший на три часа раньше, чем его ждали, разрушил то что строилось с таким трудом. А я ведь, что б ты понимал два часа ебалась с этой злоебучий короной и вот когда ОН, патлатый полуэльф полный очаровательной декадентской красоты, был в моих руках… Эх… — Алифтина уставилась на Кирилова взглядом полным осуждений — Вот, ну какого рожна ты припёрся так рано, а? — Подожди-ка, — отверг её нападки Гречкин — Затем тебе вообще сдался какой-то там сексуальный сон, когда перед тобой, — он картинна развел руки в стороны — Сексуальный Я! — Но ты, — взгляд девушки стал ещё печальней — Не черноокий патлатый полуэльф. И красота у тебя не декадентская. И ты даже не брюнет. — Тина рухнула головой на стол и застонала — Хочу обратно… Выражение лица Кирила похолодела. «Что это женщина себе позволяет?» — возмутился он про себя. — Ты чё ошалела?! — воскликнул он подрываясь — Ты хоть вдумайся как меня оскорбляешь! — А ты что, настолько неуверен в себе, что ревнуешь к плоду моего воображения? Гречкин аж задохнулся от возмущения, но затем собрав мысли выдавил: — Это не я ревную, а ТЫ просто не осознаёшь насколько я хорош. Мне больно смотреть на такое заблуждение. Девушка подняла на него взгляд приподнимаясь из сцеплённых рук. — Ну так и не осознаю если осознавать будет нечего. — А кто сказал что нечего? — прошептал Кирилл поклоняясь над ней и прожигая страстным взглядом потянулся за поцелуям, вспоминая их первый неудачный опыт жаждя показать какой на самом деле классный. — Стоять, — немного шершавая ладонь накрыла его губы в сантиметре от цели — Иконы. Гречкин обернулся туда куда указывала девушка другой рукой. Там действительно висел маленький иконостас выбивающийся своей позолочено-серебряной роскошью из всей примитивно обездоленной квартиры. — И чё? — Я не могу предаваться страсти когда младенец Иисус пялиться на меня, — проговорила Алифтина и окинув парня немножко помутнённым взглядом зашептала на ухо — Пошли в мою комнату… Кирилл и пошёл, благо в этом мелком пространстве до искомого места, нужно было пройти лишь пару крупных шагов. ... Резкая разжижающая мозг трель будильника заставила Кирилла отпрянуть от своей девушки и заозираться по сторонам в поисках шума. Тем временем девушка чертыхнувшись полезла куда-то в гору сваленной одежды и отрыв в ней телефон отключила мелодию. Затем с сожалением посмотрев на растрепанного Кирилла произнесла: — Пора закругляться. Гречкин замотал головой в попытках сбить пелену возбуждения. Когда он в этом преуспел, девушки уже и след простыл. С тяжёлым вздохом парень попытался поправить свою причёску пальцами и застегнул рубашку, вправляя её куда надо. Затем облокотившись о стенку начал ждать, внимательно рассматривая проигнорированный ранее интерьер. Комната была такой же пустой и бедной, как и всё в этой квартире, но были и различия. Например окно было забито огромным натянутым полотном ткани, на котором красной краской были нарисованы абстрактные фигуры. Робкий свет пробивался сквозь ткань придавая всей комнате благородный рубиновый оттенок. Гречкин не заметил этого в первый раз, но сейчас думал что это довольно атмосферно. Голые стены тоже были расписаны, различными силуэтами, волнами, абстракцией. Кирилл оценил пестроту красок, видную даже сквозь красноватую дымку естественного освещения. Наконец, дверь скрипнула и на порог зашла Алифтина, уже переодетая в обычную футболку и чёрные спортивки. Скинув пижаму помятой кучей она протянула ему мокрую расческу. — Держи. Я её промыла. С мылом, — и отвела глаза. Парень не будь дурак взял, что дают. Фокина заложив руки за спину произнесла: — Пошли покажу тебе, где зеркало. И пошла вперед печатным шагом. Гречкин поплёлся за ней. Смотря на свое отражение в неказистом зеркале уже пошедшем чёрными пятнами, только сейчас осознал на сколько по дебильному всё получилось. Парень орудовал расчёской в попытках максимально зачесать свои волосы и просто помирал от кринжа. Наконец проредив свою шевелюру и успокоив нервы Кирилл вышел на кухню. Там его уже ждала кружка свежесваренного чая и морально собранная Алифтина. Парень сел на моё место и выпил травяной настой. Тина вторила его движениям. — Так, — снова начала она — Скоро придут мои родители и ты должен запомнить кое какие правила. — И какие же. — Будь собой, вот таким какой ты есть. Богатый самовлюблённый, золотой мальчик. Вот это вот всё что ты всегда делаешь. Но — она подняла вверх палец — При этом покажи им, особенно моей матери, что ты просто влюблён в меня без памяти. -Окей, — подал плечами Гречкин и отхлебнул от чашки — А чё так? — Моя мама, смогла уверовать в сидящего на небе триединого мужика, — ответила Тина — Но не может поверить, что я подцепила, такого красавца как ты. Я хочу втереть ей данный факт в её зашоренное сознание. — Мммм, — протянул Кирилл — Как по мне эта дичь какая-то, так что ничего не обещаю. — Тогда просто сиди и хлопай глазками, я сама всё сделаю. Гречкин презрительно фыркнул и молча выпил чаю из кружки. В его раздробленном произошедшими ранее вещами сознании зазвучал отцовский голос: «Кирилл, думай о последствиях прежде чем куда нибудь вляпаться. Просчитай риски!» Папа как всегда был прав, а он… А он влип туда откуда даже деньги его не вытащат! Что за пиздец… А ведь ему даже сегодня не перепало. Пиздец в двойне. Гречкин захлюпал чаем пытаясь абстрагироваться от окружающего мира. Желание прекратить весь этот раздражающий бедлам свербила на подкорке мозга непрерывной трелью. Но во всём этом было огромное НО — если бы он сдался сейчас чёртова Алифтина получила бы максимальную выгоду, при его максимальных затратах. Так дела в семье Гречкиных не решаются — он ведь её даже не трахнул! Шиш ей с маслом, а не расставание! Он повстречаться с ней на все пятьсот просранных тысяч, а потом выкинет как дешёвку. Впившись взглядом поверх кружки в сидящую напротив девушку, Кирилл прокручивал в уме гипертрофированные, но от этого не менее сладкие сцены будущего разрыва. В его затянутых дымкой самовосхваления мыслях надменная Тинка рыдала стоя на коленях, вцеплялась в штанину и молила ЕГО, несравненного красавца осеяного солнцем, не бросать её никчёмную тушу. А ОН словно великолепный мерзавец, насмехался над её узколобой посредственностью и… Что было дальше Гречкин не смог подумать, потому что плавая в облаках, не заметил как допил весь чай и нечайно поперхнулся травинкой. Совсем не пафосно Кирилл закашлялся в попытках отхаркнуть застрявший в горле кусок травы. Ничерта не получалось. Ещё и святые смотрели на него со множества икон в самом что ни на есть обличающем смысле слова. К счастью его спасла Алифтина, резво подскочив и выбив всю дрянь. Гречкин тяжело задышал — это же надо было так опростоволоситься. — Ты как живой? — Как видишь! — огрызнулся парень и со вздохом закрыл ладонями лицо — Не день а сплошной пиздец. — Ну… Бывает, — девушка резко отошла к раковине и принялась мыть кружки. Кирилл просто пытался успокоиться. В дверь постучали. Начался карнавал лицемерия.