Out of sight, out of mind

      Ники выздоровел окончательно уже через два дня. Иммунитет был у него в отличном состоянии, поэтому никакая болезнь надолго его не свалит. Тем не менее, оба парня ни за что не признаются ни друг другу, ни самим себе, что скорейшее выздоровление Ники самую малость расстраивало. Дело в том, что одному нравилось дарить заботу, а другому — её получать. Ранее они занимали ровно противоположные роли в этом вопросе — о Сону заботился именно Нишимура. Однако это не значило, что другое положение вещей им не нравилось. Как раз таки наоборот.       Перед выходными Ники завёл крайне интересную тему для разговора. Он будто бы только и ждал этого момента, подлавливая подходящее время, что совмещало в себе окончание болезни и скорое начало субботы.       — Нам надо сходить куда-нибудь официально, — Нишимура катал тележку с продуктами, пока Сону эти самые продукты выбирал.       После учёбы они зашли в гипермаркет по желанию младшего. Тот настаивал на пополнении запасов еды, а точнее — на её замене. Сону вчера искренне признался, что «вредная» калорийная пища в доме приносит ему дискомфорт своим присутствием — она манила к себе, что ужасно нервировало парня. Это признание прозвучало отнюдь не для того, чтобы Ники почувствовал себя виноватым. Ни в коем случае. Просто Нишимура сам вывел его на откровенный разговор, пытаясь понять, что заставляет чувствовать Сону комфортно, а что нет. Одним из критериев комфорта была «правильная» еда: безвкусные хлебцы, каши, фрукты, овощи, яйца и далее по списку. Сопереживающий Ники решил принять такие изменения в своём рационе, пусть и сам Ким критически не соглашался с тем, чтобы младший питался так же. В итоге оба сошлись на том, что Нишимура сможет есть «неправильную» пищу вне дома.       — «Официально»? — Сону оторвался от чтения состава зернистого творога. — Что ты имеешь в виду?       — Я хочу пригласить тебя на официальное первое свидание.       Пачка белого продукта чуть не выпала из таких же белоснежных пальцев.       — Ой, — Ким повернулся к нему спиной, лицом к магазинным полкам. Будто бы товары на витрине были ему интереснее.       — Что такое? — Ники отпустил тележку и приблизился к парню сзади. Руки ненавязчиво легли на скрытую под бежевым свитером талию, а подбородок — на плечо. — Почему ты отвернулся?       — Ники, мы в магазине, — старший безбожно краснел, упёршись рукой в прилавок перед собой.       Они и раньше обнимались и держались за руки где угодно, но как друзья. После того, как Сону начал воспринимать это в романтическом ключе, то стало более неловко. Действия не поменялись, а изменилась сама реакция на них.       — И что? Отпущу, когда ответишь на моё предложение.       — Это шантаж?       — Ты имеешь право отказаться.       — Конечно же, я не откажусь, — Ким всё ещё сжимал пальцами ни в чём не повинную полку, взглядом цепляясь за упаковку йогурта с нарисованными вишнями. — Просто я растерялся. Это не то, чего ожидаешь услышать во время похода по магазинам. Вот, я ответил.       Ники послушно сдержал обещание и отстранился, не забыв перед этим поспешно мазнуть губами по скуле. Казалось, что тактильность младшего увеличилась в разы, но Сону всё устраивало. Разве что хотелось меньше пылать ушами и лицом.       Ким опасался, что прикосновения Ники будут его пугать и нервировать, как это было с Сонхуном. Однако пока что всё было нормально. Он почти привык к практически невесомым мазкам губ и долгим объятиям, будто бы так было всегда. Либо же он подсознательно не чувствовал острой грани, ведь они и ранее вдоволь дарили друг другу физическую поддержку. Точнее — Ники дарил. За собой Сону не замечал особых прилипаний, но это исключительно потому, что он не слишком тактильный человек. Вот только сейчас это будто бы начало меняться.       Обернувшись, Ким первым делом наткнулся на довольную улыбку Ники, облокотившегося на тележку. Он не смог в ответ удержаться от такого же, чуть смущённого, изгиба губ. Последние несколько дней Нишимура просто светился от счастья, да и Сону не уступал, став в некоторых аспектах чуть менее тревожным. Они вели себя как влюблённые дураки, но Ким думал, что в их случае «как» будет лишним. Чонвон же, будучи заваленным предэкзаменационными заданиями, при любом удобном случае показательно ворчал на их щебетания.       — Ну и где же будет наше свидание? — спросил Сону, смакуя необычное «наше свидание» на языке. — И когда?       — Потом узнаешь, — Ники ухмыльнулся и двинулся вперёд, поспешно укатываясь вместе с тележкой. Киму же оставалось только покачать головой на это, безуспешно давя в себе всепоглощающее умиление.

***

      Для середины мая погода была просто потрясающей. С реки Хан дул свежий тёплый ветер, ненавязчиво проникающий под рукава свободной толстовки. Закатное солнце уже давно спряталось за бесконечными многоэтажками, напоминая о себе только приглушёнными бликами на слабо волнующейся воде. Прогулки по набережной стали редкостью без особой на то причины — может, дело было в банальной занятости, а может, причина крылась в обычном нежелании.       Но сейчас Сону хотелось бесцельно бродить по ровному тротуару, любуясь видами вечернего города. Он подошёл к перилам и подставил лицо слабому ветру, прикрывая глаза и вдыхая полной грудью. Чистый воздух для центра Сеула — редкость. Слева прозвучал щелчок телефонной камеры.       — Что ты делаешь? — глупый вопрос, необходимый для отвлечения внимания. Сону застенчиво отвернулся в противоположную сторону.       — Хочу оставить воспоминания об этом дне, — ещё один щелчок.       С недавних пор Ким почти перестал фотографироваться. На старые снимки было тошно смотреть, потому что казалось, что всю картинку пронизали сплошные изъяны, да и пополнять галерею новыми не было желания — он не доволен тем, как выглядит: что в жизни, что в объективе камеры. Оттого он и скрыл подавляющее большинство постов на своём профиле в инстаграме. Если с фотографиями немного похудевшего лица можно было мириться, то смотреть на собственное тело со стороны стало табу.       Поэтому был найден компромисс.       — Может, сделаем селфи? — Сону живо повернулся к Ники, который опешил от такого рвения.       — О, давай, — он улыбнулся, немного смутившись. — Давно у нас не было совместных фотографий.       Чистая правда. Может, у них и имелись селфи с Чонвоном, но так, чтобы только вдвоём — редкость и несправедливое упущение.       Они встали спиной к реке, чтобы было видно мост и играющий светом Сеул. Слегка растерянный Сону принял в руки телефон, до этого момента думая, что камера будет у Ники, но не тут-то было — тот встал позади Кима и, немного склонившись, умостил подбородок на остром плече. Сону явно убедился в том, что Нишимуре нравится роль «большой ложки». Впрочем, старший, в свою очередь, был совсем не против взять на себя роль «маленькой».       Фотографии получились восхитительными. Будучи порозовевшими от лёгкого волнения, оба парня счастливо улыбались, ловя лицами персиковые рефлексы уходящего дня. На некоторых снимках глаза Сону и вовсе скрылись за густыми ресницами, представляя из себя два симметричных полумесяца — последствие искренних эмоций. Когда Ким почти закончил фотографировать, Ники успел прижаться губами к чужой щеке. Последний щелчок. Вышло немного смазано, но в этом имелся свой особый шарм.       Немногим позже парни оказались у палаток с различными играми. Ники решил остановиться у одной конкретной — там, где нужно было попасть дротиками в шары и получить приз. Самонадеянный Нишимура сразу указал на полку с большими игрушками, заполучить которые было не так-то просто.       — Какую ты хочешь? — спросил уверенно.       — Давай кота. Рыжего, — озвученная игрушка моментально приковала к себе внимание Сону. Он был из тех людей, что обожали котов, но не имели при себе хотя бы одного представителя кошачьих. Чонвон не считался.       — Хорошо, — Ники ухмыльнулся, как бы намекая не отводить от него взгляд, что Ким и сделал.       Однако была небольшая проблема. Он налажал. Первая попытка не обвенчалась успехом, сопровождаясь половиной отлетевших в сторону дротиков. Для выигрыша требовалось попасть в цель десять раз — то есть, не промахнуться ни разу. Упрямый Ники повторно заплатил мужчине, стоявшему за прилавком. Во второй раз получилось лучше, но всё так же — провал. Сону честно старался не смеяться, но лукавая улыбка всё же окрасила его лицо. Он всячески подбадривал Ники, служа тому группой поддержки, но даже после третьей попытки рыжий кот оставался сидеть на своём месте.       — Это лохотрон! — раздосадовано воскликнул Нишимура, всплёскивая руками.       — Я тоже хочу попробовать, — Сону положил на прилавок две смятые купюры и взял дротики.       — Не выйдет — шары слишком далеко, — расстроенный проигрышем парень встал рядом и скрестил руки на груди.       Лопнул первый шар. Потом второй и третий. Наблюдая за действиями Ники, Сону понял, как делать точно не надо, действуя ровно наоборот. Короткое время, потраченное на прицел для десятого шара, было самым напряжённым. Дротик рассёк воздух с тихим свистом и практически пролетел мимо, но острый кончик всё же зацепил тонкий материал — хлопок. Победа. Мужчина по ту сторону похвалил его короткими аплодисментами, а за ним повторили и люди, стоящие в очереди. Ники же первые несколько секунд поражённо хватал ртом воздух — не завидовал, а восхищался. Сону и сам не ожидал от себя такого, растерянно подхватывая протянутого кота. Вышитые жёлтые глаза смотрели хитро, а набитое пухом рыжее пузо было тяжёлым.       — Охренеть! — Ники быстро обнял Кима, а тот, в свою очередь, обеими руками обнимал игрушку — слишком увесистая. — Да у тебя талант.       — Это чистое везение, — робко сказал он, принимая похвалу. Нишимура же был с этим не согласен, качая головой и забирая кота, чтобы разглядеть его самому.       — Похож на Чонвона.       — Ага, только не такой болтливый.       После они долго бродили по набережной, заново вспоминая старые локации и события, связанные с ними, а также подмечали новые изменения в окружении. Солнце скрылось уже не только за зданиями, а совсем — за горизонт, — уступая место молочному полумесяцу и россыпи немногочисленных звёзд. Ноги неприятно гудели полностью: от бёдер до самых ступней. Руки тоже немного устали от тяжёлой ноши в виде большого толстого кота, которого парни несли поочерёдно. Однако же эмоциональное состояние не позволяло даже мысленно ныть от лёгкой боли в теле — будь воля, они бы прошли всё повторно, лишь бы слышать чужие, во многом бессмысленные, разговоры и расслабленный смех.       Это то, что так нужно было Сону — простое свидание без изысков с комфортным для слуха шелестом листвы и отдалённым шумом машин. Тёплый ветер уносил с собой тревоги и тяжёлые мысли, полностью очищая разум от всего постороннего.       В какой-то момент они пришли на совсем безлюдную детскую площадку. Ники с довольным мычанием плюхнулся на качели, и Сону поступил точно так же, сев с игрушкой в руках рядом.       — Это один из лучших дней в моей жизни, — честно признался Нишимура, прерывая уютную тишину. Он совсем немного раскачивался и шаркал кроссовками по усыпанной гравием земле. — Мне давно не было так комфортно.       — Я чувствую то же самое, — Сону крепче обнял кота. Он сидел спокойно, в отличие от младшего, устало приложившись виском к прохладной цепи. — Мне кажется, что с каждым днём я привязываюсь к тебе всё сильнее. Хотя, вроде сильнее уже невозможно.       — Я уже привязан к тебе до невозможности.       Глаза в глаза. Зрительный контакт прекратился так же быстро, как и появился. Откровенные разговоры смущали — тем более, что никто из них не привык к ним, но стремился шаг за шагом стереть все недосказанности. Торопиться некуда — казалось, что теперь всё время принадлежало им.       — Мне было страшно тебя потерять, когда началось всё это… — между тем продолжил Ники, вырисовывая ладонью в воздухе круги и явно намекая на что-то. На кого-то. — Начал ценить то, что у нас есть, только когда мы отдалились. Это неправильно, но только так я смог понять, насколько же мне плохо без тебя. А потом стало хуже, потому что я видел твоё состояние. Видел, что с тобой делал этот мудак, — процедил сквозь зубы.       — Не надо, Ники. Забудь. Как ты там говорил… «С глаз долой, из сердца вон»?       Пусть и сам Сону ещё не отпустил то, что у него было с Сонхуном, но он не хотел, чтобы и Ники думал об этом. Слишком много негативных мыслей на двоих — уж лучше они будут в голове только у одного.       Скрип качелей. Вперёд-назад. Единственный звук во всём дворе совсем не раздражал. Ким посмотрел на руки Ники, которые сильнее сжали серебристые цепи, будто бы желая избавиться от нарастающего гнева физически.       — Ты прав, — он вздохнул. — Но главное, чтобы забыл ты.       Невозможно. Сону сглотнул ком в горле. Как бы Нишимура ни пытался отвлечь, но выходки Сонхуна плотно засели в голове и отпечатались в мозгу. В ближайшее время этого точно не забыть — слишком живы были ощущения. Однако же он дотронулся пальцами до напряжённой кисти Ники, успокаивая.       — Всё хорошо, пока ты рядом, — немного увильнул от прямого ответа, но сказал честно.       Прохладная после металла ладонь Нишимуры взяла его собственную. Два парня сидели на качелях, держась за руки — возможно, это было не по-взрослому, но никто из них об этом не думал. В мыслях Сону витало только то, что его кожа, наконец, была теплее, чем у Ники. Раньше от прикосновений к нему разве что можно было только охладиться — неприятные последствия недоедания. Теперь же Ким чуть крепче сжал чужую ладонь, намереваясь её отогреть.

***

      — Где его носит? — Ники недовольно скрестил руки на груди, хмурясь и поглядывая на позднее время в телефоне.       — Он сказал, что недолго поговорит с преподавателем, — Сону упёрся поясницей в подоконник.       — Его нет уже полчаса. Это «недолго»? — он оглянулся по сторонам, встречая взглядом безлюдный коридор.       Пары закончились давно, поэтому университет практически пустовал. В этом корпусе и вовсе не проходили занятия, потому что аудитории во многом предназначались для проведения экзаменов на большой поток студентов. Вообще, здание Сеульского было похоже на катакомбы — затеряешься и не заметишь. На первом курсе и Ники, и Сону имели привычку блуждать по бесконечным коридорам — было интересно. Стоило отдать должное проектировщику этого архитектурного ада.       Сейчас же они остановились здесь по чистой случайности, находясь на полпути к выходу, пока их не остановило сообщение Чонвона — тот хотел забрать у Ники какие-то тетради и пропуск в читательский зал, потому что его собственный был утерян. Ещё ему требовалось передать Нишимуре информацию о групповом проекте от преподавателя. Почему этого нельзя было сделать позже, Ники не знал.       — Не злись, — Сону закинул ладони на чужие плечи.       — Это трудно, — он положил руки на подоконник по обе стороны от тела парня. — Можно тебя поцеловать? — сказал шёпотом, чтобы огромный коридор не пронёс слова вглубь университета.       — Почему ты всегда спрашиваешь разрешения? — Ким притупил взгляд, и лёгкий румянец лёг на щёки.       — Не знаю, — видимо, Ники и сам растерялся подобному поведению от себя, не придавая ему особого значения. — Чтобы тебе не было неловко?..       — Мне не неловко, — юлил, но поддался вперёд на пару сантиметров.       Последнее расстояние сократил Ники. Их губы всё ещё открывали пути дозволенного, не решаясь напирать. Но напирать и не нужно — особая чувственность сохранялась как раз таки в этой нежности и стеснении, пусть Нишимура уже понемногу научился целоваться так, как надо. Умело. Сону знал, что у Ники ещё никогда не было романтических отношений, но чаще всего именно младший вёл в этом трепетном контакте. Нельзя не заметить, что роль ведомого перестала быть пугающей для Кима — прежде такое ассоциировалось с унижением и последующей после неё болью в виде прокушенной губы, металлического вкуса на кончике языка и грубой хватки на челюсти. Теперь такого не было. Имелось только доверие, ведь он знал, что Ники не причинит вреда.       Руки сплелись за затылком Нишимуры, медленно притягивая ближе, а ладони последнего плавно перетекли с подоконника на узкую талию. Во рту смешались вкусы мятной жвачки без сахара и тропического энергетика, купленного Ники перед недавним семинаром. Сладко, но сейчас Сону это не страшило.       — Охуеть?       Возможно, Ким слишком резко оттолкнул от себя Ники, переводя взор на Чонвона, однако же появление постороннего его испугало. И не важно, что они вот уже полчаса ждали приход этого «постороннего».       — Извините, что помешал, но мне не в кайф пялиться на вас, — Чонвон подошёл ближе, натягивая абсолютно будничное выражение лица. А может, и не натягивая вовсе.       — Мне тоже не в кайф всегда смотреть, как ты обжимаешься с Джей-хёном, — вместо смущения Ники пошёл в атаку.       — Почему ты так спокоен? — прервал возможный спор Сону.       — Ну, я уже давно подозревал о наличии чего-то такого между вами, но увидеть это воочию всё равно было неожиданно, — Ян задумчиво почесал затылок. — Но ещё раньше я понял, что ты не безразличен Ники.       Сону поражённо хлопал глазами, а Ники только хмыкнул. Как нельзя кстати вспомнились жестокие слова Сонхуна, где он всячески намекал на возможную симпатию Нишимуры. Однако же ему думалось, что Пак говорил это исключительно из-за своей неадекватной ревности ко всему живому и собственничества.       — Кто ещё знает об этом?       — Джей-хён. Он тоже всё понял.       Ким растерянно сглотнул. Он испытал чертовски много ощущений для последних нескольких минут. Сначала лёгкий экстаз от поцелуя, потом паника, а следом шок. Ники же реагировал менее эмоционально, косясь на Чонвона — явно был недоволен несвоевременному визиту Яна. Впрочем, последнего это мало волновало, поэтому он перевёл тему, по-кошачьи нагло стреляя взглядом в младшего и требуя — на секундочку, не свой, — читательский билет.