杏林春暖 Весеннее тепло в саду абрикосов

Цзян Чэн открыл глаза. Громко звонил будильник, который он немедленно выключил. На часах половина шестого. Ему так не хотелось ехать в больницу, но сообщения от Сичэня грели его душу нежным теплом. Он улыбнулся, читая строчки:

Я подъеду через час. Будь готов.

И несколько милых стикеров с забавными котиками. Их ссора казалась Цзян Чэну сном, так же как и примирение. Он ещё чувствовал слабое раздражение в груди, но сейчас его переполняла радость от того, что они снова вместе. Цзян Чэн поднялся с кровати, потянулся, почувствовав, как мышцы напряглись от недавнего сна. Завтракать он не стал; всё равно поест в больнице. Лишь выпил кофе, горячий, крепкий, с горьким привкусом, который ему сейчас был вполне по душе. Он любовался рассветом, холодным, с серой тучей на горизонте, но с оранжевыми полосками, которые пробивались сквозь темноту. Вчера вечером он выбросил все пачки сигарет, которые у него были. Цзян Чэн клятвенно пообещал себе и Лань Хуаню, что навсегда бросит эту вредную привычку. — Больше никогда, — твёрдо сказал он себе, глядя на пустое место, где раньше лежали сигареты. Но Цзян Чэн всё ещё чувствовал привычный зуд в пальцах, и ему казалось, что он уже слышит знакомый треск зажигалки. Он крепко зажмурился, пытаясь отбросить от себя эти мысли. Через час Цзян Чэн стоял у подъезда, старого, с высокими окнами, которые смотрели в пустынный двор. Холодный мартовский ветер пронизывал его до костей, несмотря на тёплую куртку и шапку. Он нервно поглядывал на время, смотрел на тёмные окна и морщил лоб, задумчиво перебирая в голове последние события. Он ещё не до конца отпустил ссору с Сичэнем, но он так хотел скорее увидеть его, услышать его голос, что эта внутренняя тревога уже постепенно угасала. Наконец, во двор въехала белая машина. Она остановилась рядом с Цзян Чэном, и он торопливо подошёл, чувствуя, как холодный ветер отступает перед тёплым салоном. Он сел на переднее сидение, и Сичэнь улыбнулся ему, протягивая руку, чтобы поправить его шапку. — Доброе утро, А-Чэн, — сказал он, и в его голосе звучала та же нежная забота, что и в его сообщениях. — Доброе, — растерянно ответил Цзян Чэн, чувствуя, как напряжение в плечах чуть отпускает. Цзян Чэн втянул носом воздух, наполненный запахом кожи и кофе, и невольно улыбнулся. Он привык к резкому, немного холодному аромату машины Сичэня, но в этот раз он был более тёплый, уютный. Лань Хуань, заметив замешательство Цзян Чэна, не стал настаивать на ответах. Он просто улыбнулся, такая мягкая, тёплая улыбка, что Цзян Чэну стало легче на душе. Сичэнь завел машину. — Сегодня хороший день, — сказал он, глядя на Цзян Чэна. — После обеда будет тепло, солнечно. Цзян Чэн кивнул, смотря на город, проплывающий за окном. Он снова посмотрел на Сичэня, пытаясь разгадать свои собственные чувства. Это была смесь радости, облегчения, благодарности, и ещё чего-то неопределенного, чего-то глубокого и важного. Он чувствовал себя защищённым, окруженным заботой, и это чувство было намного важнее, чем любой солнечный день.

***

В больничной столовой царила атмосфера тихой суеты. За одним из столиков сидели Вэй Ин и Лань Ванцзи. Вэй Усянь, как всегда, был полон энергии, он то и дело подносил к губам Лань Чжаня палочки с едой, предлагая попробовать очередной кулинарный шедевр. Лань Чжань, обычно предпочитающий лёгкие и пресные блюда, с готовностью соглашался на все эксперименты Вэй Ина. Он бы никогда по собственной воле не попробовал острое мясо с жгучим соусом или булочку с невероятно сладкой начинкой, но перед Вэй Ином он был бессилен. Он не мог отказать ему ни в чем. В глазах Лань Ванцзи читалась нежная улыбка, он с удовольствием наблюдал за реакцией Вэй Ина. Вэй Ин, в свою очередь, с радостью подмечал каждый миг наслаждения на лице Лань Чжаня, словно сам получал удовольствие от его вкусовых ощущений. Усянь, улыбаясь, поднёс к губам Лань Чжаня ложку с густым красным соусом, увенчанным кусочком жареного мяса. Лань Чжань, бросив быстрый взгляд на острое блюдо, с нежностью улыбнулся и откусил предложенное. — Как? — спросил Вэй Ин, наблюдая за реакцией Лань Чжаня. Лань Чжань зажмурился, чуть поморщился, но вскоре улыбнулся ещё шире. — Вкусно, — прошептал он, и Вэй Ин словно засиял. Лань Ванцзи никогда не мог отказать Вэй Ину, и не только в еде. Он готов был идти за ним на край света, пробовать всё самое необычное и отказываться от всех своих привычек, лишь бы видеть улыбку на лице Вэй Ина. Вэй Усянь, сияя, взял ещё одну булочку с ягодами, и Лань Чжань с удовольствием ещё раз попробовал её. Он знал, что Вэй Ину нравится видеть, как он пробует новые вкусы, и он с радостью удовлетворял его желания. Заметив Цзян Чэна и Лань Сичэня, Вэй Усянь помахал им рукой и предложил сесть рядом. Сичэнь, с хитрой улыбкой подталкивая Цзян Чэна к столику, сказал: — Иди, я возьму нам завтрак. Цзян Чэн, хоть и нехотя, сел рядом, наблюдая за Вэй Ином и его парнем. Лань Чжань, как всегда, внимательно слушал Вэй Ина, который, похоже, рассказывал что-то очень интересное. — Вэй Усянь, — проворчал Цзян Чэн, — не делай такое выражение лица, а то выглядишь как умственно отсталый. Вэй Ин, не обращая внимания на ехидную реплику друга, улыбнулся Лань Чжаню. — Да? — спросил он, в глазах блестели шаловливые искры. Цзян Чэн закатил глаза. — Да — ответил он, — Сейчас тебе конкретно сносит крышу, хотя ты и в обычной жизни не отличаешься особой умственной активностью, — проворчал он, пытаясь скрыть лёгкую зависть в голосе. Вэй Ин, не обидевшись, взял свою чашку с чаем и поднес её к губам Лань Чжаня. — Хочешь попробовать? — спросил он с хитрой улыбкой. Лань Чжань кивнул. — Спасибо, — сказал он, и нежно поцеловал Вэй Ина в уголок губ. Цзян Чэн вновь закатил глаза. — Да вы оба сошли с ума, — проворчал он, — во время целоваться! — Ты что, не видел любовь? — ответил Вэй Ин. — А вообще-то, это просто выражение благодарности. — Выражение благодарности, — повторил Цзян Чэн, затем с усталым вздохом добавил, — ну да, конечно. Вэй Усянь хитро улыбнулся. — Ты просто ревнуешь, — сказал он. — Завидуешь, что Сичэнь-гэ с тобой так не обращается. Цзян Чэн закатил глаза, но в его голосе прозвучало нечто похожее на обиду. — С чего ты взял? — проворчал он. — Я никому не завидую, особенно не тебе и твоему… твоему… Он запнулся, не найдя подходящего слова. — … твоему счастью, — закончил он, щёки его покраснели, и он отвернулся. Вэй Усянь, как всегда, подметил тончайшие нюансы. — А я тебе завидую, — сказал он, лукаво глядя на Цзян Чэна. — Ты относительно свободен, ты можешь делать всё, что хочешь, без всяких обязательств и правил. Я же привязан к Лань Чжаню, а он такой… Вэй Ин сделал драматическую паузу, вздохнув и закатив глаза. — Такой идеальный! Цзян Чэн, краснея ещё сильнее, фыркнул. — Ну да, конечно, — пробормотал он. — Идеальный, как безвкусная рисовая каша. Вэй Усянь расхохотался. — А ты всё же завидуешь, — сказал он, всё ещё смеясь. — Не отрицай, я всё вижу. Цзян Чэн, не в силах скрыть смущение, бросил в Вэй Усяня смятую салфетку. — Завали консерву, — проворчал он, пытаясь сохранить хоть какой-то вид хладнокровности. Вэй Ин, по-прежнему смеясь, увернулся, и салфетка улетела в цветочный горшок. — Айя, Цзян Чэн. Загрязняешь природу, как тебе не стыдно, — Усянь покачал головой, изображая глубокую печаль. В этот момент подошёл Лань Хуань, поставив на стол поднос с завтраком и протягивая Цзян Чэну его порцию. — А-Чэн, — сказал он с нежной улыбкой, — ты сегодня какой-то нервный. Цзян Чэн, стараясь выглядеть равнодушным, взял тарелку с едой. — Всё нормально, — пробормотал он. — Просто немного не выспался. Вэй Ин, с весёлым блеском в глазах, смотрел на происходящее. — Сичэнь-гэ, — сказал он, — ты заметил, как Цзян Чэн краснеет? Сичэнь, невольно подняв брови, с любопытством посмотрел на Цзян Чэна. — Действительно, — сказал он, — а что это тебя так смущает, А-Чэн? Цзян Чэн, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, покраснел ещё сильнее. — Да ничего, — пробурчал он, отводя взгляд. — Ну, — сказал Вэй Усянь, смеясь, — может, он стесняется, что ты его так нежно любишь? Цзян Чэн, готовый провалиться сквозь землю, зашипел: — Вэй Усянь! — Ох, — Сичэнь, сдерживая улыбку, покачал головой. — Какие же вы оба… забавные. Цзян Чэн, пытаясь скрыть смущение, взял палочки и начал есть. Вэй Усянь тоже успокоился, и некоторое время они завтракали молча, только звуки палочек, стучащих по керамическим тарелкам, нарушали тишину. Вэй Ин, украдкой поглядывая на Цзян Чэна, пытался сдержать улыбку, но его глаза блестели от веселья. Лань Хуань, с нежностью наблюдая за ними, почувствовал, как в его сердце разливается тепло. Ему было приятно видеть, как Вэй Ин и Цзян Чэн, несмотря на все свои разногласия, находят общий язык. Вдруг Вэй Усянь, не сдержавшись, хихикнул и прошептал Цзян Чэну: — Ты всё равно краснеешь, как помидор. Цзян Чэн, резко подняв взгляд, грозно уставился на Вэй Усяня. — Замолчи, — прошипел он. — — Прекрати меня дразнить, иначе ноги переломаю. Закончив завтракать, они отправились в своё отделение. День только начинался. Впереди было несколько операций, обход пациентов, и нечто неизвестное, что вредные медсёстры могли придумать для студентов практикантов.