Братья по магии. Точка отсчета

      Алекс сидел в гостиной Гриффиндора в расслабленной позе. Он не спеша разглядывал собравшихся там учеников.              Рядом с камином расположилась группа девчонок лет пятнадцати. Они, сбившись в кучку, оживленно обсуждали то, что показывала одна из них, доставая предмет за предметом из изящного маленького мешочка, подозрительно напоминавшего бисерную сумочку Гермионы из канона.              Раньше Алексу было достаточно того, что он отмечал для себя общее расположение учеников в гостиной, в основном для того, чтобы исключить угрозу. Позднее, после открытия салона, он стал обращать внимание на волосы девушек, чисто профессионально. Клиенток он запоминал не по лицам, а по волосам. Эти девчонки в его в салон не ходили, это сразу видно: волосы у одной тёмные, средней длины, заплетённые в неаккуратную косу, у другой — светлые, короткие, пересушенные, третья собрала задорный хвостик на макушке… Этих девчонок Алекс рассматривал совсем не так, как в первые дни в Хогвартсе разглядывал Натали, Шарлин или Дионисию, да и других симпатичных девушек. Но и профессиональный интерес здесь был ни при чём.              Раньше, когда Алекс выходил за пределы своей спальни, он никого и ничего не замечал, если это не имело отношения к ним с Гарри. Все остальные волшебники, населявшие замок, представлялись ему точками на виртуальной карте, а сам замок — локацией. Лишь после каникул он начал обращать внимание на окружавшую его обстановку, разглядел стены и потолки, предметы интерьера. Что-то ему понравилось, что-то — нет, но теперь он чётко осознал, где находится.              После дня рождения, когда Лаванда и Парвати нарядились в свои лучшие платья, Алекс вдруг стал замечать не только школьные мантии или причёски соучеников. Кроме одежды, он теперь обращал внимание, чем занимаются представители его факультета, если не идут на уроки или в библиотеку, слышал разговоры не только о том, что касалось их с Поттером. Алекс начал приглядываться к другим ученикам и ученицам, которые прежде не входили в круг его интересов. Он не знал, почему это произошло только сейчас. Возможно, так получилось потому, что прежде он сопротивлялся самой мысли, что должен остаться здесь жить, и отрицал происходящее вокруг него.              Теперь Алекс, использовав открывшуюся наблюдательность, мог сказать с высокой долей вероятности, что знает, кто из этих девочек чистокровная, а кто нет. Без сомнения та, у которой из-под края мантии виднелись синие штаны, они же джинсы, была маглорождённой. Девочки-полукровки, заранее зная, что их ждёт в школе, предпочитали не привлекать к себе ненужного внимания неподобающей одеждой. А вот сидящая с ней рядом гриффиндорка наверняка родилась в волшебном мире. Кроме зачарованного мешочка-сумочки, на эту мысль наводила виднеющаяся из-под мантии длинная тёмная юбка, на которой переливающимися нитками были вышиты фениксы…              Теперь Грей хотел знать, кто его окружает на факультете, поэтому он приглядывался и к парням тоже. Неподалеку от выхода из гостиной расположилось двое старшекурсников. Они о чём-то разговаривали, тема, видимо, была неприятная, потому что оба хмурились. Один из них стискивал в руке свиток так, как будто хотел уничтожить. Можно было поспорить и спор выиграть, что это было эссе по зельеварению, которое Снейп оценил в своём неповторимом стиле…              Алекс больше не хотел оставаться в добровольной изоляции, он осознал, что им с Гарри жизненно необходимо знать, что происходит на факультете, и не постфактум, а заранее. Теперь Алекс мог бесконечно долго разглядывать незнакомых волшебников и волшебниц и удивлялся, сколько открытий это могло принести.              Рядом расположился Гарри с учебником зельеварения на коленях. Поттер только делал вид, что читает, но Алекс знал, что тот дремлет с открытыми глазами. Оба мальчика, с успехом отучившись неделю, заслуживали отдых.              — Поттер, ну ты даёшь! — гундел Дин. — Я понимаю, когда читают Зелья перед уроком у Снейпа, но ты открыл их в пятницу после урока, как какой-нибудь ботаник! Я понимаю, если бы это был Палпатин, но ты, Вейдер!..              Томас уселся на подлокотник дивана, где расположились братья, и донимал Гарри пустой болтовнёй. Наверно, ему было скучно, Финниган где-то пропадал, и Алекс с Гарри оказались единственными, с кем он мог поговорить. Алекс разглядывал девчонок, и Дин сосредоточился на Гарри.              Поттер, решив, что прикрикнуть он всегда успеет, достал произведение маэстро Жига Мышьякоффа «Магические отвары и зелья» в тщетной надежде, что тогда Томас изберёт кого-нибудь другого объектом своего внимания. Гарри не стал сразу избавляться от назойливого собеседника, потому что глубоко в душе ему ужасно льстило, что его принимают за ботаника. Для него, считавшегося в своей старой школе отстающим, это было признание его учебных успехов, ведь никто не знал, что он — читер, который без виртуальных подсказок брата едва мог набрать на «Удовлетворительно». Высокое мнение окружающих о его учёбе было для мальчика очень значимым, и признаваться Гарри не собирался, чтобы подольше греться в лучах неожиданной славы лучшего ученика курса.              Алекс знал эту особенность брата и не только не возражал, но всячески поддерживал, чтобы повысить его самооценку. Грею хотелось, чтобы Гарри не считал себя только Мальчиком-Который-Выжил, чьим сомнительным успехом было лишь отбитие лбом Авады. Даже если Гарри сейчас получал завышенные оценки, позднее, возможно, он на самом деле начнёт разбираться в учебных предметах и оценки станут честными. Сейчас Грей слушал ленивый обмен репликами Поттера с Томасом с лёгкой улыбкой на губах.              Всё действительно складывалось хорошо. На Трансфигурации оба мальчика с успехом преобразовывали предметы. Макгонагалл и раньше не придиралась, если ученик демонстрировал успехи, но на этой неделе она отмечала даже малейшие успехи Поттера и Грея, причём чаще хвалила Алекса, хотя обычно всё своё внимание отдавала Гарри. Правда, Алексу казалось, что похвалы её какие-то натужные, но он мог ошибаться. Возможно, ведьма хотела таким образом показать, что сожалеет о несправедливых нападках из-за этих несчастных песочных часов и таким образом извинялась.              У Флитвика братья неожиданно отличились, причём превзошли даже самих себя. Обычно профессор при объяснении новой темы на первом уроке давал вводную информацию о новом заклинании, демонстрировал его сам, но не заставлял детей повторить, давая им время усвоить материал. Отработка чар учениками начиналась лишь на следующем занятии. В этот раз Флитвик наколдовал большой металлический замо́к, на котором показывал, как творить Алохомору. В конце урока он, удостоверившись, что дети поняли новую тему, спросил, нет ли добровольцев попробовать отпереть замо́к, который он только что закрыл, громко произнеся: «Колопортус!» Возможно, он не ожидал, что кто-то вызовется, и, тем более, что у того получится.              Алекс рискнул и поднял руку. Рассудив, что может попробовать просто отменить чары профессора своей «Финитой», подобно тому, как он легко развеивал чужую трансфигурацию, мальчик так и поступил. К немалому его удивлению, — Алекс и не ожидал, что ему это удастся, — замо́к щёлкнул и открылся.              Грей тут же передал образец брату, который в свою очередь успешно применил «Алохомору». Флитвик начислил каждому по пять баллов и очень хвалил, а Алекс под Барьером объяснял Гарри, что очередной их читерский приём сработает, только если замо́к будет закрыт магически, а если используют обыкновенной ключ, у них ничего не выйдет — Фините, изобретённой Алексом, нечего будет отменять.              Гарри пожал плечами — в ближайшее время он не собирался взламывать магловские замки́, да и магические тоже, за исключением уроков полугоблина. Так что Поттер нисколько не расстроился, что и это заклинание они выучили по-своему.              Теперь Алексу ничего не мешало подойти к профессору после уроков, чтобы, наконец, узнать о своем потенциальном сейфе в Гринготтсе.              — Профессор, я хотел спросить… Помните, мы разговаривали о моем сейфе в банке? Вы ещё сказали, что он у меня обязательно должен быть. — Филиус кивнул. — Я думал, что так у чистокровных, а ведь я — маглорождённый…              Флитвик выглядел откровенно удивлённым, он открыл было рот, чтобы ответить, но быстро его закрыл. Долгую секунду он сосредоточенно разглядывал Алекса, потом сказал:              — Если хотите, Алекс, я уточню насчёт вашего сейфа, когда пойду в следующий раз в Гринготтс.              Грей поблагодарил и попрощался. И только выйдя из класса он сообразил, что профессор не подтвердил и не опроверг связь чистоты крови с наличием сейфа. Алекс полагал, что у маглорождённых их нет, руководствуясь главным образом фаноном. Он понятия не имел, как обстоят дела на самом деле.              К этому моменту они с Гарри уже успели пережить разочарование, что обещанные галеоны за патент так и не поступили на счёт Алекса. Изобретение, которое обещало принести целое состояние, благодаря вмешательству умников из Отдела тайн оказалось никому не нужным. Похоже, братья рано радовались, что у Алекса вообще есть ячейка в Гринготтсе. Об этом они знали только со слов Флитвика, и высока была вероятность того, что скоро профессор сообщит, что ошибся. И тогда окажется, что единственный сейф в банке, которым они могли располагать, да и то ограниченно, был сейф Поттера.              Обоим мальчикам было очень любопытно узнать, как работает финансовая система на примере выплаты за патент, однако, на самом деле их больше интересовала возможность пополнить свой кошелёк: денег там по-прежнему не было, а список трат оставался. К тому же, Алекс хотел отложить немного денег на лето. Он надеялся, что Гарри каким-то образом сможет поменять галеоны на фунты, потому что они с братом уже десять раз обсудили, где и как будут жить на каникулах.              Но пока что о деньгах Алекс решил не волноваться, тем более что в воскресенье посетительницы салона подкинут им немного налички на первоочередные нужды, и он, наконец, вернёт долг Энди.              Но если забыть про банк, в общем и целом, неделя была просто замечательная. Даже на ЗОТИ, когда Квиррелл вдруг ни с того ни сего во время урока встал со своего места и начал расхаживать по классу, шрам Гарри при его приближении лишь немного заныл, а не отдавался, как обычно, нестерпимой болью. Когда учитель отошёл, Гарри накинул Барьер и принялся делиться радостной новостью, но Алекс остановил его, так как в рассказе не было нужды: он прекрасно чувствовал, что голова у брата почти не болит. Грей даже не ощутил боли, разделённой с Гарри пополам.              Возможно, это был какой-то временный эффект, случайность, но это скорее радовало, чем огорчало, даже если шло вразрез с каноном. Если шрам больше не реагирует на Квиррелла, это могло означать, что Гарри не будет главной целью Тёмного лорда. Грей собирался сделать всё, чтобы его брату не пришлось не только подставляться под Аваду Волдеморта, но и вообще взаимодействовать с ним, а тем более сражаться, хотя Алекс ещё не знал, как это устроить.              Затишье было не только на учебном фронте. Недоброжелатели, которых Поттер и Грей так успешно проучили, затаились настолько, что, казалось, на втором курсе не учатся никакой Кормак Маклагген с дружками, а первокурсник Рональд Уизли так и остался в Норе. Энди говорил, что близнецы на занятиях его просто не замечают, даже не отпускают свои язвительные шуточки, не говоря уже о том, чтобы напасть.              По факультету медленно, но верно распространялись слухи, что перваки наваляли Кормаку и Уизли. Всем сомневающимся называлась фамилия «Поттер», от чего достоверность сообщения взлетела просто до небес. Гарри и Алекс только посмеивались, когда Энди рассказывал им последние известия. С каждым разом сражение становилось все более эпичным, в его описании было всё меньше правды, и скоро настоящие события совсем перестали угадываться.              Братья предполагали, что утечка была сразу с двух сторон, и поделились подробностями явно не побитые ими мальчишки. Рассказывать об этом могли болтливые друзья-приятели Томас и Финниган, которые вообще не делали тайны из этого события, потому что в их пересказе они принимали в сражении самое деятельное участие. А Энди наверняка рассказал всё Лаванде, которая с подружкой едва не попала под перекрестный огонь, когда возвращалась из салона. Девочка потом передала дальше всем желающим послушать то, что узнала от Кейна, не забыв немного приукрасить.              Алекс и Гарри полагали, что это безобидный трёп, и не вмешивались до той поры, пока к Поттеру не подошёл прыщавый второкурсник с просьбой научить его колдовать невербально и без палочки, ведь именно так, по словам почитателя поттеровского таланта, Гарри и победил самодовольного Маклаггена с прихлебателями и клан Уизли.              Поттер кинул на второкурсника раздражённый взгляд.              — С чего ты взял, что этому можно научиться? — мрачно поинтересовался он. Этого второкурсника Поттер максимум видел пару раз в туалете, и больше они нигде не пересекались. С чего бы Гарри учить его?              — Все говорят, что Грей тогда швырялся заклинаниями молча и без палочки, значит, это ты его научил. Раз этому можно научиться, то научи меня.              Дальше была немая сцена. Выдержав эффектную паузу, Поттер молча поднял руку, и проситель начал медленно подниматься над полом, от удивления не в силах выговорить ни слова. Гарри с Алексом просто обошли парня, оставив висеть. Говорят, потом старшекурсники целый час не могли спустить его вниз, пока чары не выдохлись. Других желающих на халяву приобщиться к мудрости Мальчика-Который-Выжил не нашлось.              При всех своих отрицательных моментах учёба на Гриффиндоре имела один положительный: учителя ни о чём не узнали. Когда нужна была их помощь, преподавательский состав постоянно оказывался не в курсе. Но теперь, стоило братьям нарушить правила, невмешательство профессоров было им только на руку.              В общем, на факультете установилось затишье. Как говорится, худой мир лучше доброй ссоры, и оба брата были согласны с этим утверждением. Правда, Алексу казалось, что Гарри не до конца искренен, заварушка Поттеру очень понравилась. Он время от времени с предвкушением приговаривал: «Пусть только попробуют ещё раз сунуться, поджарю уродов змеиным пламенем!» Так Гарри называл Адское пламя.              Алекс, вместо того, чтобы привести брата в чувство, ограничивался общими словами. Он ловил себя на мысли, что ему самому в глубине души очень понравилась эффективность решения проблем насилием, и корил себя за это. Умом он понимал, что плохо не то, что Гарри наказал агрессоров, а то, что он получал от этого удовольствие, но душа пела, стоило только вспомнить вытянувшиеся рожи избиваемых.              Грей оправдывал себя тем, что хотя бы не поощрял брата поступать и дальше в том же духе, но не мог не задаваться вопросом, не изменился ли он так сильно, что уже перестал быть Александром Акимовым, который предпочитал решать проблемы совсем по-другому. Алекс задумался, не пора ли, наконец, открыть файл, который он сохранил в облаке. Туда он в самом начале на всякий случай слил всё, что помнил, чтобы не забыть важную информацию из поттерианы, но не только.              В облаке у Алекса хранился очень важный архив. Там были значки в виде свитков пергамента, которые светились призрачным фиолетовым светом. Когда они появились, Грей даже не знал, что это такое, ему потребовалось немало времени, чтобы разобраться, как они работают. Но когда Алекс, наконец, с этим справился, он понял, что ему удалось сохранить основы своей личности, память, главные события прошлой жизни, а также каждое мгновение своего пребывания в магическом мире, и теперь всё это хранилось в специальных файлах. Правда, это было сделано довольно давно, и большая часть жизни в магическом мире Алекса не была там записана, но основное удалось сохранить.              Алекс уже несколько раз порывался распаковать архив, чтобы уточнить какую-нибудь деталь по поттериане, но его останавливало то, что он поставил очень сложную защиту. Он до сих пор не верил, что ему удалось поставить эмоциональной пароль, и он не знал, сможет ли повторить когда-либо подобное. Чтобы файл открылся, ему следовало испытать целую гамму эмоций, после чего он должен был услышать слабый перезвон ключей. Это он придумал, использовав прочитанный им замечательный фик, где Гарри был хранителем ключей от своего разума.              Надо ли ему распаковать архив сейчас, чтобы вспомнить, каким был Александр Акимов? Алекс точно знал, что он изменился, но насколько? Грей задумался, но тут же отбросил эту мысль. Он не мог настолько измениться, чтобы забить тревогу, главное, он по-прежнему понимает, где добро и зло, и может и должен напомнить об этом брату.              Словно почувствовав, что Алекс думает о нём, Поттер зашевелился.              — Ну что, пойдём? — спросил он, укладывая Мышьякоффа в сумку.              Братья условились провести вторую половину пятницы, разбираясь с Картой Мародёров. Это был ценный артефакт, который они собирались использовать на постоянной основе, а может, изучив, как она действует, применить, чтобы настроить распознавание имен в своей виртуальной Карте. Карта Мародёров не открылась в воскресенье, когда нужно было срочно узнать, кто притаился в засаде в боковом коридоре. Алекс надеялся, что сбой — временный, и не особо расстроился, однако, всё шло к тому, что неполадки оказались системными. На неделе мальчики несколько раз пытались воспользоваться картой, но всё так же безуспешно. Разбираться с этими странностями у них не было времени, и они отложили тщательное исследование артефакта на выходные.              А сегодня во время обеда Гарри вдруг предложил заняться картой прямо сейчас. Он пояснил, что так они освободят субботу, а воскресенье занято салоном. Они давно не были на улице, начались погожие денёчки, и можно было прогуляться. Однако, Алекс подозревал, что брат просто не хотел откладывать дела в долгий ящик, вероятно, ему было просто любопытно. Алекс ответил согласием и предложил зайти в общежитие, чтобы оставить учебники. Но по дороге они застряли в гостиной и проторчали здесь, наверное, целый час. С другой стороны, они никуда не торопились, до ужина было ещё долго, наверняка им хватит времени протестировать Карту Мародёров. А если не хватит, можно не торопясь продолжить завтра или в другой день, когда будет время.              Алекс пошёл следом за братом в комнату, кинул сумку и уже собрался уходить, как вдруг завис. Он плюхнулся на кровать и уставился на колдографию в подаренной Кейном рамочке. Она стояла на тумбочке Алекса, и он каждый день подолгу её разглядывал, хотя ничего нового там с тех пор не появилось. Чёрноволосый мальчик и блондин по-прежнему стояли на ней рядом, почти не шевелясь и пристально глядя в объектив. Однако Грей, вглядываясь в лицо Поттера, каждый раз находил там какую-то скрытую мысль, которую тот пытался ему передать. Или даже не мысль, а скорее эмоцию или чувство: безграничное доверие, полную, безоговорочную поддержку, братскую любовь…              После разглядывания колдографии Алекс всегда открывал ящик тумбочки, где лежал подаренный братом ежедневник. Все функции этого чудесного артефакта Грей ещё не изучил, но выяснил, что нужные ему там имелись. Ежедневник был зачарован на нескончаемость, давал возможность добавлять разлиновку, менять цвет страниц, организовывать разделы, присваивать им название, использовать закладку, вести поиск по ключевому слову и ещё многое другое. И не скажешь, что это магическое изделие, а не функции какой-нибудь компьютерной программы. Сюда же входила возможность добавлять страницы в любой раздел ежедневника.              Они с Гарри потом выловили Энди и расспросили о возможностях подаренной вещи, но тот признался, что и сам не знает всего, и предложил поэкспериментировать. Мистеру Кейну при покупке сказали, что ежедневник — самонастраивающийся. Это означало возможность добавления функций, которые не предусматривались при изготовлении, что было характерно только для очень дорогих товаров. Короче, отличный подарок для мальчика, который любит канцелярию и не прочь повозиться с настройками и даже придумать что-то своё.              Алекс пока ничего такого не делал, он даже не придумал, что будет там писать, но одно применение ежедневнику он уже нашел. Там лежала подаренная братом открытка, которую нельзя было показать никому ни при каких обстоятельствах, потому что в ней Гарри обращался к Алексу «Дорогой и очень любимый братик». В открытке Гарри желал ему счастья, которое Поттер обязательно ему обеспечит, если оно не привалит само. Когда рядом не было посторонних, Алекс часто перечитывал эту открытку, на обороте которой летали разноцветные воздушные шарики. Подаренный органайзер надёжно хранил твёрдую картонку меж своих страниц, и можно было не переживать, что её найдут чужие, потому что он открывался только хозяину.              Конфиденциальность обеспечивалась при считывании отпечатка ладони. Алекс даже заподозрил, не отпечатки ли пальцев снимает хитрая книжка? Сначала Грей думал, что защита обеспечивается магией крови и приготовился капнуть кровью на обложку, но Энди, узнав об этом, перепугался: кровная магия запрещена, поэтому его отец подыскал надёжный и, главное, разрешённый вариант защиты от взлома. По словам продавца, стоило владельцу коснуться книги, как та сразу узнавала его.              Когда Алекс вместе с Гарри исследовал подарок, мальчики выяснили, что ежедневник скорее реагирует на ауру волшебника, чем на саму ладонь. Иначе как объяснить то, что ежедневник, настроенный на отпечаток руки Алекса, открывался, когда его брал Гарри? Магия у братьев была общая, поэтому магический рисунок у них не отличался.              Гарри тоже присел на свою кровать. Он не мешал брату и не торопил его. Напротив, он вглядывался в лицо Алекса и удивлялся, с какой нежностью тот смотрит на их общий снимок, с какой с радостью снова и снова перечитывает подаренную им открытку, с какой любовью поглаживает корешок ежедневника. Гарри было ужасно приятно, что его подарок так дорог Алексу. Теперь Поттеру больше ни казалось, что он недостоин любви и что брат от него откажется, если он допустит какую-нибудь ошибку. Но разочаровывать Алекса он всё равно не хотел.              Алекс убрал ежедневник, но не встал.              — Гарри, хотел с тобой поговорить, — начал он, медленно подбирая слова.              Гарри всё-таки занервничал. Он без нужды проверил, как работает Барьер, и справился по Карте, не подходит ли к комнате кто-нибудь посторонний, но всё было спокойно. Взгляд Поттера заметался вокруг в поисках какого-нибудь важного дела в тщетной попытке оттянуть неприятности.              — Гарри, это касается той стычки в воскресенье…              — Это из-за змеек, да? — убитым голосом спросил Гарри. Он так и знал! Только он подумал, что не хочет разочаровывать Алекса, а оказывается, это уже произошло!              — Не подумай, что я упрекаю тебя, я тоже повёл себя ничуть не лучше… Понимаешь, мы правильно сделали, что наказали Маклаггена и Уизли, но.              — Так в чём же дело? — не понял Поттер.              — Знаешь, чем ты отличаешься от Темного лорда? — Гарри помотал головой в знак отрицания, но его глаза заинтересованно заблестели — такого вопроса он не ожидал. — Вовсе не тем, что не направляешь свою магию против других волшебников, а тем, что делаешь это только для защиты. Даже если в итоге твоих действий кто-то пострадает, это ничего, значит, заслужили. Плохо, если ты будешь радоваться этим страданиям. Гарри, нельзя радоваться унижению врагов…              — Хорошо, я понял! — энергично заговорил Поттер. Его просто затопило облегчение — он успел напридумывать себе кучу всяких ужасов. — Унижать можно, радоваться этому нельзя, так?              — В точку… — пробормотал Грей.              Взгляд брата на подобные вещи его поразил. Больше Алекс ничего не прибавил, только подумал, что, возможно, ему не следовало говорить с Гарри с позиции взрослого парня Александра Акимова, это могло слишком походить на нравоучения. Нужно было найти убедительные слова, которые точно принадлежали бы двенадцатилетнему Алексу Грею.              Алекс и не подозревал, что Поттеру нравится, когда брат ведёт себя не как ровесник, а поступает рассудительно и говорит взвешенно. Тогда Гарри чувствовал его покровительство, одобрение и защиту несмотря ни на что. Он подсознательно ощущал, что брат может подсказать, как поступить, и поможет в трудную минуту. Для Гарри Поттера его магический брат Алекс Грей был надёжным тылом, который готов любой ценой прикрыть его от невзгод и неприятностей.              После такого непростого разговора мальчики отправились в салон, где собирались биться над загадкой, почему не открывается Карта Мародёров. По дороге они говорили обо всем понемногу.              Гарри уверял брата, что постарается не увлекаться, когда будет снова кого-нибудь карать, ведь ему очень не хочется огорчать Алекса. Грей тут же заверил Поттера, что верит ему, и поскорее перевёл тему, чтобы брат не переживал и не зациклился на своей вине за то, что наказывал негодяев с удовольствием. Алекс почувствовал, что накопилась усталость, и поддержал Поттера в его планах на выходные, чтобы сходить прогуляться. Они давно, с самых каникул, не были на свежем воздухе, а сейчас стояла неплохая погода. Многие ребята ходили к озеру или в сторону леса и возвращались полные энергии.              Так, болтая, они добрались до салона, чтобы, наконец, заставить работать Карту Мародёров, нежданное наследство Гарри.              — Не понимаю… — бормотал Алекс, в очередной раз пытаясь активировать карту.       

***

      Дамблдор отправился в Больничное крыло, чтобы расспросить медиведьму Поппи Помфри о состоянии магического ядра Алекса Грея. Но Альбус не собирался ограничиться только разговором, он хотел попросить Поппи кое-что сделать.              Сегодня после обеда к Дамблдору заглянула в расстроенных чувствах Минерва. Они плодотворно поговорили, и Альбус решил не откладывать в долгий ящик решение проблемы, которая из досадной мелочи грозила перерасти, если ещё не переросла, в большую неприятность.              Как Альбус и предполагал, Поппи была относительно свободна — пациенты в Больничном крыле отсутствовали. Правда, стоило ему появиться, как она, едва поприветствовав его, сразу заговорила о делах — пустые койки не означали, что Помфри прохлаждается и ей нечем заняться. Выяснилось, что кончается Костерост, а Северус пока не может сварить новую партию, потому что ему ещё не прислали заказанных скарабеев.              — Альбус, вы должны помочь! Нет ли у вас возможности заказать ещё одну партию скарабеев где-нибудь поближе, чтобы Северус сварил зелье уже сейчас, пока не доставили предыдущую? Всё же Египет далеко, даже если перемещаться с помощью портключа.              — Не хватает Костероста, Поппи? — Дамблдор сочувственно покачал головой. — Северус не успевает варить такие объёмы, его нужно понять, ведь у него ещё уроки и такой непростой факультет под началом…. А ещё каких зелий не хватает?              Чародею не терпелось побыстрее перейти к делу, но он никогда так не поступал. Как говорится, поспешишь — людей насмешишь, тише едешь — дальше будешь… А если серьёзно, тактически было правильнее выгадать время, рассуждая обо всём понемногу, чтобы прощупать собеседника и обнаружить у него слабое место.              — Костерост — самое востребованное зелье, не считая Бодроперцового, — подхватила Помфри. — Но Северусу не нужно варить зелья в больших объёмах, в основном я обхожусь заклинаниями. Знали бы вы, Альбус, сколько бедолаг появляется у меня каждый день с ушами, клыками, хвостами, чешуей и жабрами, синих, красных и в полоску … Чаще всего мне помогает Финита, иначе бы не хватило никаких зелий.              Альбус снова покивал. Когда Поппи выдохлась, он заговорил сам:              — Хорошо, Поппи, девочка моя, я подумаю, что можно сделать, чтобы помочь твоей беде со скарабеями. — Медиведьма принялась горячо благодарить, но Альбус жестом прервал её. — Я хотел тебя спросить. Ты ведь помнишь Алекса Грея?              — Конечно. Его прокляли вместе с Гарри Поттером перед матчем Слизерина с Гриффиндором.              — Хочу попросить тебя… Не могла бы ты устроить так, чтобы Алекс Грей пришёл сюда? Мне нужно, чтобы ты его осмотрела. Проведи полную диагностику, пожалуйста.