Братья по магии. Точка отсчета

                   Малфой мгновенно преодолел расстояние, разделяющее его и Грея. Он резким движением выхватил у гриффиндорца свою палочку.              — Не смей трогать то, что тебе не принадлежит! — с угрозой сказал он. Его рука с вновь обретённой палочкой готова была нацелиться на Алекса, но тут раздался колокол. Драко не стал ждать, когда из класса Зельеварения повалят закончившие работу ученики. Он кивком головы дал знак своим друзьям следовать за ним со словами:              — Пойдёмте в Большой зал, пора обедать. Крэбб и Гойл принесут наши вещи.              — Малфой мнит о себе слишком много, — сказал Гарри. Он смотрел вслед уходящим слизеринцам и, похоже, как и Малфой, не видел обе палочки рядом.              Братья пошли в Большой зал, и Алексу начало казаться, что невероятное сходство палочек ему привиделось. Возможно, Олливандер всё-таки завирал насчёт того, что палочка выбирает волшебника и всё такое, а на самом деле Гаррик клепает одинаковые. Конечно, выяснить это прямо сейчас вряд ли возможно, но зато рядом с Алексом был тот, кто хотя бы побывал у мастера палочек.              — Гарри, когда ты был у Олливандера в лавке, там были одинаковые палочки?              — Точно нет, — не задумываясь, ответил брат. — Каждая чем-то отличалась, они даже украшены были по-разному. А уж палочек у Оливандера столько, что хватит на тысячу лет вперёд. Ты так и не вспомнил, как к тебе попала твоя палочка?              — Нет, а ты не заметил, что моя палочка и палочка Малфоя выглядят абсолютно одинаково?              Гарри действительно не обратил на это внимания. Он нахмурил лоб, пытаясь вспомнить, какая палочка была всё время у Драко в руках. Поттер столько времени провёл, наблюдая за слизеринцем, что вполне мог запомнить его палочку.              — Покажи мне свою палочку, может, вспомню? — попросил он брата.              Алекс достал свою палочку, Гарри долго вертел её в руках, потом вернул со словами:              — Кажется, у него и правда похожая палочка. Алекс, — Гарри вдруг пришла в голову поразившая его мысль, — а ведь такое действительно может быть. Ты же знаешь, что у меня палочка похожа на палочку Волдеморта потому, что у неё внутри перо одного и того же феникса. Если ваши палочки с Малфоем похожи, это, наверное, неспроста. Должно быть что-то, что вас объединяет, — Гарри безошибочно нашёл белоснежную макушку за слизеринским столом. На секунду ему показалось, что он даже видит внешнее сходство брата с Малфоем, но он отмахнулся от этой мысли — придёт же в голову такая глупость. Наверняка, сходство в другом. — Я и Волдеморт — враги, может быть, ты с Малфоем — тоже?              — Я бы не сказал, что я с ним враждую, это он ко мне привязался со своими глупостями про грязнокровок. Скорее это вы с ним — школьные враги.              — Много чести, — пробурчал Гарри.              Пообедав, мальчики встали из-за стола и направились к выходу из Большого зала.              — О, нет! — вырвалось у Алекса. Он увидел подружек-гриффиндорок, маячивших у дверей. Не то чтобы он забыл, что сегодня тоже приёмный день в салоне, но как же хотелось этого избежать!              Поравнявшись с Лавандой, которая смущенно улыбалась, Алекс, не дожидаясь, пока девочка заговорит о его обязательствах, заверил её, что держит это в памяти.              — Ну вот, он не забыл, а ты боялась ему напомнить, — громким шёпотом сказала Парвати. Лаванда толкнула её в бок, пробормотав: «Не говори глупости».              Алекс почувствовал что-то наподобие раскаяния: он мог бы быть с девчонками полюбезней, ведь они заботились именно о том, чтобы он мог заработать. Ещё недавно он был рад каким-то сиклям, полученным за несложные причёски, а теперь ему платят золотом в школе, где у учеников по определению не может быть много денег. «Ничего, — подумал Алекс, — сегодня девчонки получат от нас с Гарри рождественский подарок. Это будет им вместо извинений».              Сегодня в салоне, в отличие от прошлого раза, были исключительно гриффиндорки. Общее тоже было: девушки как одна заказывали сложные причёски и не скупились на оплату. Среди них была и Натали Фоули. Рассказывая Алексу, какую она хочет причёску, она так сверкала глазами, что казалось, что она снова будет настаивать, чтобы он держался подальше от слизеринцев. Грей не был уверен, что он не склеит ей волосы намертво, если она не удержится от напоминания. К счастью, старшекурсница промолчала на эту тему.              Незадолго до ужина Алекс с облегчением увидел, что клиентки закончились. Казначей Поттер сложил монетки в маленький мешочек, который он завёл для такого дела, а секретарша мисс Браун, достав розовое пёрышко и маленькую чернильницу, вычеркивала из списка девушек, которых Алекс сегодня причесал.              — Алекс, ты ещё не очень устал? — спросила она. — Сможешь причесать нас?              Пользуясь особым положением, она и Парвати не записывались заранее. Алекс никогда не отказывал им, если у него было время. Не трудно было догадаться, что девочки надеялись, что Алекс сделает им причёски после того, как закончит основную работу.              Но сегодня Алекс собирался предложить это сам, даже если бы они не попросили.              — Мы с Гарри хотим сделать вам рождественский подарок. Это будут новые причёски, каких ещё ни у кого не было. Я придумал их специально для вас.              — Алекс, спасибо! — обрадовалась Лаванда. — Я буду самая красивая не только завтра в Лондоне, но и сегодня на праздничном ужине.              — Каком праздничном ужине? — в один голос спросили Поттер и Грей.              — Как каком? — удивилась Лаванда. — Сегодня последний день в школе, завтра с утра все уезжают, поэтому объявили, что сегодняшний вечер будет праздничным.              — Странно, что вы не слышали, об этом все говорят, — фыркнула Патил.              — Наверное, Алекс и Гарри провели всё время за уроками, им некогда было следить за новостями, — пришла на выручку одноклассникам Лаванда.              — Тогда надо поторопиться, ужин уже скоро, — не растерялась индианка. — А какие будут причёски?              — Это сюрприз. Вам придётся потерпеть, — сказал Грей.              Поттер, которого он не посвятил в свой замысел, спросил под Барьером:              — Алекс, если уж тебе так хочется сделать им приятное, причесал бы их как обычно, но бесплатно, зачем придумывать им новые причёски?              — Понимаешь, я понятия не имею, что это будет. Если я возьму за это деньги, а у меня ничего не выйдет, получится некрасиво, а так хотя бы бесплатно.              — Так они у тебя подопытные? — Гарри чуть не расхохотался.              — Не смеши меня, а то девчонки не поймут, чего это мы смеемся. Они же не знают, что мы разговариваем.              Гарри послушался и отошёл в сторонку. На стул перед Алексом села Лаванда, которую он пригласил первой. То, что Алекс собирался сделать, он действительно ещё не пробовал, но расчёты показали, что его замысел вполне осуществим.              Алекс направил магию на волосы девочки, и они вдруг словно ожили. Они то завивались крупными локонами, то становились мелкими кудряшками, то свивались в косички. Идея пришла Алексу в голову после того, как он вспомнил, как выглядели волосы Гермионы после того, как Парвати наложила на них своё национальное проклятье. Расчёт был сделан на основе гифки, где каждая картинка — это отдельный кадр. Все картинки собираются вместе, создаётся эффект движения, и картинка бесконечно повторяется по кругу.              Едва причёска была готова, Лаванда тут же достала зеркальце и принялась её разглядывать, не скрывая восторга. Парвати с трудом оторвалась от созерцания головы подруги, потому что Алекс ехидно спросил:              — А ты разве не хочешь, чтобы я сделал тебе причёску?              — У меня будет такая же? — глаза девочки горели, она вся была в предвкушении.              — Увидишь, — уклончиво ответил Алекс. Он не собирался повторяться. Для Парвати у него была заготовлена другая причёска.              Немного магии, и волосы Патил напитались объёмом, распушились, и тяжелые длинные пряди взмыли в воздух и застыли так, как будто в лицо девочки дул сильный ветер. Созданный образ был и романтичным, и динамичным, и сильным. Конечно же, Парвати тут же достала своё зеркало.              Алекс предположил, что подружки теперь ещё долго будут обсуждать причёски друг друга. Он решил, что самое время смыться.              — Надеюсь, вам понравилось, — скороговоркой проговорил он. — Благодарить не надо.              Братья, не дожидаясь реакции девчонок, быстро вышли из салона. Пора было отведать праздничных яств. Алекс твердо решил наесться сегодня так, чтобы компенсировать пропущенный первого сентября пир.              

***

      

      Невилл не торопясь шёл по неподвижным лестницам, нежно прижимая к себе Тревора. Он предпочитал, если была возможность, не пользоваться движущимися лестницами, которые постоянно преподносили ему неприятные сюрпризы. Сегодня, как никогда, ему нельзя было попасть в неприятности: от него многое зависело, и он ни за что не хотел подвести других. Добравшись до второго этажа, он свернул в коридор, ведущий в сторону Большого зала.              Неожиданно путь ему преградил Драко Малфой со своими подпевалами.              — Толстяк с жабой! Позор чистокровного рода! — громко произнёс блондин.              Невилл привык не реагировать на подколки, он собирался просто пройти мимо, но у Малфоя были другие планы.              — Локомотор Мортис! — крикнул слизеринец, направив на Невилла палочку.              Тот пошатнулся и, прежде чем упасть, поудобнее перехватил жабу: не хватало ещё навредить Тревору.              — Ты жалок, Лонгботтом! Ты даже не пытался защищаться — вместо палочки у тебя мерзкая жаба. Но ничего, в наказание ты останешься без ужина, праздничного ужина!              Здоровяки рядом с Драко тихо ахнули: такой коварный план, лишить возможности наесться на пиру! Повинуясь знаку своего предводителя, они оставили поверженного противника лежать со склеенными ногами, а сами бодро затопали по коридору вслед за Малфоем.              Невилл знал это проклятие. Близнецы Уизли регулярно отлавливали его в каком-нибудь тихом уголке и склеивали ему ноги. Нападали эти двое исключительно исподтишка, так, чтобы не было свидетелей. А чтобы мальчик не пожаловался, не гнушались запугиванием.              Невилл был не единственным младшекурсником, с кем они так шутили. А вот старших или влиятельных студентов с других факультетов они не трогали, предпочитая глумиться над теми, кто не мог им ответить. Не считая изготовления различных конфет с самыми пакостными начинками, они также любили использовать заклинания, позволяющие выставить жертву в самом дурном свете. Их излюбленная тактика — наслать проклятие в спину, чтобы никто не заметил. Единственное место, где они изменяли этому правилу — квиддичные матчи. Там они лупили по противникам вместо бладжеров у всех на виду, не скрываясь. Оба брата совершенно не считали, что поступают подло или нечестно. Похоже, они искренни думали, что это весело.              А вот Драко Малфой Невилла ещё не трогал, как и другие слизеринцы. Этот избалованный субъект предпочитал цепляться к Рону Уизли, но только словами, палочку он на рыжего не поднимал. Невиллу было досадно, что теперь Малфой наверняка решит занести его в список своих жертв на регулярной основе, потому что Невилл не смог защититься.              Но не это огорчало мальчика больше всего. Сегодня попадать в неприятности было нельзя, но надежды на то, что его кто-нибудь найдёт и выручит, не было. Невилл старался не отчаиваться, но всё равно по лицу текли крупные слезы. Чувствуя настроение хозяина, чуткий Тревор протяжно квакнул.              — Прости, Тревор, — тихо сказал Невилл. — Ты хотел сегодня спеть, но, наверное, не судьба. Ну тогда спой хотя бы для меня.              Тревор заквакал, сначала тихо и нерешительно, а затем во всё жабье горло. Через минуту стало казаться, что действие происходит не в каменном замке, а где-то на болоте.              Невилл в который раз пообещал себе научиться защищаться, или хотя бы не попадать в такие дурацкие ситуации, и выучить, наконец, Финиту. Только он мог раз за разом попадать в такое нелепое положение. Живут же другие ребята, ходят себе свободно по замку… Но они знают заклинания, которые не позволят таким, как Уизли или Малфой, над ними издеваться.              Мальчик представил других первокурсников, которых он знал, в похожей ситуации. Томас и Финниган не стали бы дожидаться, когда их проклянут, и наваляли бы Малфою. Ах да, там же были ещё его телохранители. Но тогда была бы большая драка, а он, Невилл, не способен драться. Что сделали бы Алекс и Гарри?              Алекс бы просто не попал в такое унизительное положение, он всегда вёл себя с достоинством. Да он вообще не попался бы. А Гарри…              Невилл ясно представлял, что сделал бы Мальчик-Который-Выжил. От этого знания счастливая улыбка осветила его круглое полное лицо.              — Невилл? Кто это тебя так? — вдруг раздался глубокий грудной голос.              Милли! Как же Невиллу не хотелось, чтобы она увидела его сейчас, в таком жалком положении. С Миллисент они регулярно перекидывались парой слов при редких встречах, когда их не видели ни слизеринцы, ни гриффиндорцы. Всё началось с того, что они часто работали вместе на уроках, оставшись без пары. Девочка Невиллу нравилась, она казалась ему похожей на него самого. Он не замечал её полноты и неловких движений, крупной челюсти и неидущей ей причёски — зализанных волос, открывающих большой лоб. Для него Милли была умной, доброй и очень домашней.              — Всё прекрасно, — ответил мальчик. Он даже не пытался подняться, потому что со склеенными ногами это бы не получилось.              Тревор имел своё мнение, поэтому он протестующе квакнул. Он затих было при появлении девочки, но теперь решил продолжить свой лягушачий концерт.              — Привет, Тревор, — сказала Милли. — Знаешь, Невилл, я ведь услышала его пение и решила посмотреть, что случилось.              — Ты умеешь творить Финиту? — сгорая от стыда, спросил Лонгботтом.              — Нет, — огорчённо отозвалась слизеринка. — Но ты потерпи, я сейчас кого-нибудь позову.              — Не надо никого звать! Я сейчас вам помогу!              — Что здесь происходит?              Из разных концов коридора к первокурсникам приближались Пенелопа Кристалл — свою помощь предлагала именно она — и Перси Уизли.              Старосты моментально разобрались в ситуации. Пока Пенелопа расколдовывала мальчика, Перси, довольный, что хоть в этот раз отличились не его братья, опрашивал пострадавшего о подробностях нападения на первокурсника Гриффиндора слизеринца Драко Малфоя и ещё двоих с его же факультета.              Освобождённый от проклятия Невилл быстро поднялся на ноги.              — Большое спасибо, что ты мне помог, Перси, и вы, мисс Кристалл!              Он подхватил жабу одной рукой, а другую галантно протянул Миллисент со словами:              — Прекрасная леди, не откажите составить мне компанию и отправиться вместе со мной на пир в Большой зал! Обещаю, там сегодня будет очень интересно.              Старшекурсники проследили за их уходом. Перси, оставшись наедине с Пенелопой, почувствовал неловкость, но решил не робеть. Вот он — повод заговорить с ней и, возможно, воспользовавшись примером увальня Лонгботтома, пригласить даму сердца на пир.              — Ты здорово наложила Финиту, — выдал он этот сомнительный комплимент, тут же сообразил, что похвала для одной из лучших учениц Рейвенкло могла показаться издевательством, и покраснел, не зная, как выйти из положения. К его удивлению, девушка не стала возмущаться.              — Спасибо, — Пенелопа мило улыбнулась. — А ты здорово провел расследование, теперь хулиганы не отвертятся.              Щёки Перси порозовели.              — Может, тоже пойдём на ужин? Наверное, все нарушители уже в Большом зале, — нерешительно предложил он.              Вопреки ожиданиям, Пенелопа согласилась и даже больше — она аккуратно продела руку под его локоть.              — Пойдём, — сказала она и засмеялась. У неё был очень красивый смех: как будто звенят маленькие колокольчики. — Знаешь, Перси, я тебе хотела кое-что рассказать, что-то очень необычное и требующее осмысления. Не думаю, что во всей школе найдётся кто-то, кто бы мог оценить это лучше тебя.              Пятикурсники прогулочным шагом отправились в Большой зал, представляя собой очень колоритную пару: долговязый нескладный Перси и круглолицая фигуристая Пенелопа.              

***

      

      Большой зал был празднично украшен. Многочисленные ёлки, непосильным трудом притащенные Хагридом, сверкали нарядными игрушками и блестели наколдованными сосульками. В зале витал дух праздника, ведь завтра утром ученики отправлялись домой на каникулы.              Проголодавшиеся Алекс и Гарри набросились на еду, как будто ничего сегодня не ели. Они даже не разговаривали друг с другом, так были заняты поглощением блюд, которые словно сошли с картинок, иллюстрирующих примеры нездорового питания. Алексу было всё равно, он с наслаждением поглощал жирное и жареное, потому что всё было очень вкусно. А ведь это ещё не Рождество! Какой же тогда будет стол в праздничный день? Гарри не отставал, и оба мальчика считали, что все складывается просто превосходно.              Перед появлением десертов столы опустели. Вперед вышел Дамблдор и объявил, довольно мерцая очками:              — Профессор Флитвик и его хор приготовили для нас подарок, чтобы предстоящее Рождество запомнилось вам надолго. Я тоже присоединяюсь к поздравлениям и хочу вам пожелать веселья и радости, и чтобы ваши юные головы…              На этом моменте Алекс отключился.              — Знаешь, Гарри, я так радовался, что директор не стал ничего говорить перед началом пира на свою любимую тему — общее благо. Но он решил компенсировать несказанное сейчас. Если он сейчас не закончит, то я поставлю Барьер, чтобы не пропускал его речь              — Всё равно его никто не слушает, — откликнулся Поттер. — Хоть перед началом пира, хоть во время. А Барьер ставить не надо, смотри, сейчас начнётся выступление хора.              Действительно, во время спича Дамблдора пространство между учительским столом и столами факультетов заполнили студенты-младшекурсники с музыкальными инструментами — барабанами, арфой и флейтами — в руках, а многие из них держали жаб.              — Смотрите, там Невилл! — вдруг закричал Дин. — Так вот куда он ходил всё это время со своим Тревором!              И правда, во втором ряду с краю стоял Лонгботтом. Другие дети, преимущественно ученики младших курсов с Рейвенкло и Хаффлпаффа, по сравнению с ним казались мелкими и тщедушными. Обычно неловкий и суетливый, он сейчас стоял, гордо выпрямившись, с одухотворенным лицом, и держал в руке свою жабу так, как офицеры держат фуражку.              В этот момент Дамблдор закончил поздравлять учеников с наступающими праздниками и желать им всего-всего и передал слово профессору Флитвику. Тот не стал терять время, он взмахнул своей волшебной палочкой как дирижёрской, и мальчики и девочки вместе со своими жабами запели что-то на латыни. Звучало всё очень красиво, Алексу понравилось многоголосие, и, по его мнению, кваканье жаб нисколько не портило музыку.              Профессор Флитвик казался очень воодушевленным, видно было, что ему по-настоящему нравится его детище — хор. Грей был просто счастлив, что мастер Чар не в курсе, что Алекс поет. Если бы он попросил своего многообещающего ученика участвовать в хоре, мальчику было бы очень трудно ему отказать.              — На месте Лонгботтома я бы потерял своего питомца или пожертвовал бы Снейпу на ингредиенты, — сказал Рон недовольно. Он был возмущён тем, что пока шло исполнение песни, столы по-прежнему оставались пустыми и долгожданный десерт всё не появлялся.              Питомец самого Рона, сидящий у него за пазухой, в этот момент высунулся из-за растянутого ворота свитера. Рыжий заворковал:              — Короста, хорошая крыса, сейчас я дам тебе вкусненького, я отложил тебе аппетитный кусочек мяса…              Рон прямо из кармана мантии достал обещанное угощение, и крыса, жадно блеснув глазами, перебралась на стол, чтобы как следует отужинать. В этот момент песня закончилась, и Дамблдор, поблагодарив певцов и профессора Чар, велел подавать десерт. Короста оказалась среди блюд с пирожными, пирогами и конфетами,              — Рональд, прекрати! Убери немедленно свою крысу, сейчас она залезет прямо в блюдо с мороженым! — закричала Гермиона, а другие девочки, сидящие поблизости, завизжали.              Возмущенный Гарри, которого тетя приучила к порядку за столом, хотел заклинанием Полёта выкинуть крысу, но Алекс заблокировал магический импульс. Гарри не стал настаивать, он решил, что у брата были свои причины. У Алекса они действительно были. Он подумал: «Не забыть на каникулах проследить за сигналом крысы на Карте и выяснить, как отображается на ней анимаг».              Уизли всё-таки убрал своего питомца. Он опасался, что их просто выкинут из-за стола, и он так и не попробует десерт. Короста отправилась туда, где просидела всё начало пира: за пазуху Рона.              Алекс опасался, что после зрелища, которому подверг всех Уизли, у него пропадёт аппетит, но этого не случилось. Хотя они с Гарри уже много съели, они не смогли отказаться от десерта. Больше всего Алексу понравился клубничный трайфл, а Гарри — рождественский пирог.              Алекс поймал себя на мысли о том, что впервые полностью доволен происходящим. Ему только оставалось подождать совсем немного, и станет ещё лучше: ученики разъедутся на каникулы, и опустевшая башня Гриффиндора превратится в роскошную многоэтажную квартиру для него и Гарри.              

***

      

      — Паркинсон! Панси!              Панси, спешащая по слизеринскому коридору в свою комнату после праздничного ужина, резко обернулась. За одной из каменных колонн, украшающих стены коридора, прятался Теодор Нотт. Секретность, с которой он её звал, наводила на подозрения, и, если Тео хотел что-то скрыть, своим поведением он как раз привлекал внимание.              — Чего тебе? — недовольно спросила Панси.              Теодор попытался схватить её за локоть и потащить куда-то, но Панси вырвала руку.              — Пошли со мной, — громким шёпотом сказал он. — Здесь нельзя об этом разговаривать!              Девочка уже готова была сказать что-нибудь резкое, чтобы Нотт отвязался, лично она не видела ни одной причины обсуждать что-либо приватно. Тео, почувствовав это, всё так же тихо проговорил:              — Это касается того, что намечается на завтрашний день.              Панси моментально собралась: это действительно нельзя было обсуждать посреди коридора. Она огляделась, но, к счастью, сновавшие вокруг ученики были заняты завтрашним отъездом и сборами и не обращали на разговор двух первокурсников никакого внимания.              — Хорошо, пошли.              Теодор пошёл первым, показывая дорогу. Дети покинули жилую часть общежития и некоторое время шли по извилистому туннелю, пока не достигли тупика.              — Я ещё не умею накладывать чары против прослушивания, — сказал Нотт, оглядывая пространство. — Здесь нас точно никто не услышит, потому что здесь негде спрятаться.              — Так о чём ты хотел поговорить? — Панси серьёзно обеспокоил намёк на завтрашний день. Ей будет спокойнее, если выяснится, что Тео имел в виду что-то другое.              — Возьми меня с собой!              — Не понимаю, говори яснее. Куда с собой? Ко мне домой? — презрительно спросила Паркинсон.              — Ты ведь всё прекрасно понимаешь, Панс, и зря напускаешь на себя таинственность. Ты же знаешь меня с детства и можешь мне доверять.              — Пока ты не объяснишь, чего ты хочешь, разговора не будет. Не надо делать вид, что ты в курсе того, о чём и понятия не имеешь.              — Хорошо, скажу прямо. Я хочу участвовать. Я знаю, что ты в деле.              — В каком таком деле? — нетерпеливо спросила Паркинсон. — Не собираюсь участвовать в твоих фантазиях.              Тео обхватил себя руками. Он явно волновался.              — Хочешь, чтобы я сказал прямо — пожалуйста. Я знаю, что ты и другие будете выполнять поручение нашего Лорда. Я прошу тебя завтра взять меня с собой и позволить поучаствовать в выполнении задания, которое доверили тебе Кейпер и Мальсибер.              Панси почувствовала, что её охватывает паника.              — Не говори глупости! Откуда ты знаешь, что дело намечается на завтра? Тебе никто не мог этого сказать, все, кто в курсе, давали Непреложный обет!              — Об этом говорят даже на других факультетах, пусть и без подробностей, только то, что кое-кто из учеников готовит акцию устрашения. Неужели ты действительно думаешь, что я ни о чём не догадаюсь? Я не знал про Непреложный обет, но ведь намекнуть можно так, чтобы не сказать ничего определенного! Я вычислил Кейпера и его кузена потому, что они у нас на факультете самые рьяные сторонники Лорда. Всем понятно, что участвовать будут слизеринцы. А насчёт завтрашнего дня — если до этого ничего не произошло, то, наверняка, действовать вы будете завтра, ведь это последний день перед отъездом. Я прав?              Мальчик, видя, что одноклассница по-прежнему молчит, погруженная в свои мысли, настойчиво продолжал:              — Я не подведу, вот увидишь! Ты же прекрасно знаешь о моем желании продолжать дело Лорда.              Панси наконец решилась.              — Хорошо. Только я не могу ничего рассказать. Если хочешь помогать, держись рядом. Тебе придётся делать, что я говорю, и не задавать вопросов. Ты сможешь удержаться?              — Конечно! Помнишь тот раз, когда ты хотела припугнуть как следует Поттера? Мы ещё попали в неприятности, потому что кто-то из старшекурсников захотел его проклясть именно в тот момент, когда мы с ним разговаривали. Я ведь сделал всё, как ты сказала. Это была не случайность… — вдруг понял Тео.              — Ты догадливый, — в голосе Паркинсон слышалась досада. — Хорошо. Тогда ты действительно делал всё, как надо. Завтра с утра смотри на меня и делай как я, понятно?              — Да. На кого будет нападение?              — Ну ты же такой догадливый! — ехидно прокомментировала Панси. — Неужели во всей школе так много кандидатов?