Братья по магии. Точка отсчета

             Джастин не стал задерживаться в гостиной, а сразу пошёл в свою комнату. Там никого не было, кроме Эрни Макмиллана, которого после трех месяцев знакомства он без преувеличения мог назвать своим другом. Сейчас Макмиллан лежал на животе на кровати, болтая в воздухе ногами, и что-то читал. При появлении Джастина он помахал ему рукой и вернулся к своему занятию. Позднее, когда придёт время, Джастин собирался подключить Эрни к своему плану, но пока посвящать его было рано.              Джастин достал из папки плотной вишневой кожи стопку колдографий из числа тех, что Поттер и Грей делали для себя, и сел на кровать. Совместные фото с Гарри и Алексом Джастин получит дома, когда отдаст на проявку плёнку с магловского фотоаппарата, а эти снимки он купил у Игги.              Медленно перебирая движущиеся карточки одну за другой, он вглядывался в лица изображенных на них мальчиков. Хафф разглядывал снимки с особым вниманием, выискивая в них что-то, понятное только ему одному.              

***

             Джастин Финч-Флетчли происходил из старинной знатной семьи и являлся потомком королевской династии, но не нынешнего дома Виндзоров, а Тюдоров. Потомком не прямым, а по женской линии, и ещё прослеживалось родство со Стюартами и Ланкастерами. Таким образом, это был действительно древний род, чья родословная была хорошо известна во всей Британии. Джереми Финч-Флетчли, отец Джастина, носил титул барона, а дядя Джереми был графом и, несмотря на возраст, до сих пор активным членом Палаты лордов.              Семья бывала при дворе, и Джастин с матерью были представлены королеве, а отец и так с детства привык к высшему обществу. Мать Джастина Джессика тоже была из достаточно знатной семьи. Её отец носил титул баронета, но лордом не являлся, и конечно же, не имел никакой короны на гербе, какую имел Джереми, и к которому нужно было обращаться «милорд».              Несколько раз Джастин встречался в разных обстоятельствах — формальных и более-менее демократических — с маленькими принцами Уильямом и Генри, семейное имя — Гарри. Но они были младше, и общения не получилось, так по крайней мере объяснял себе Джастин, но, возможно, дело было в том, что Финч-Флетчли занимал по отношению к ним более низкое положение и ему это не нравилось.              Итак, семья была древняя и всеми уважаемая, но, к сожалению, не столь влиятельная и порядком обедневшая. Правда, обеднели Финч-Флетчли только с точки зрения верхушки аристократии, да по сравнению с представителями британского бизнеса. Дядюшка граф, например, совершенно не испытывал сложностей с деньгами, хотя и баснословно богат не был. Отец Джастина какое-то время безуспешно пытался проявить себя в бизнесе, но потом, став старше, решил поучаствовать в политической жизни страны. В отличие от консервативного дяди, он не гнушался знакомством с политиками, представляющими другие партии, например, с лейбористами. Джереми искал возможность набирать очки на политической арене, дожидаясь, когда унаследует титул и состояние дяди.              Джастину повезло, его семья была не просто знатной, но ещё и дружной. Родители мальчика искренне заботились друг о друге и о сыне. Они любили проводить время вместе, и у них было много общего. Отец даже шутил, что их имена начинаются с одной буквы «J» — Джастин, Джессика и Джереми.              Джереми гордился сыном, который был умным мальчиком. Когда Джастину удалось пройти собеседование, чтобы обучаться в Итоне, поводов для гордости только прибавилось. Место в этом престижном учебном заведении получить было непросто, поэтому Джастин был записан туда чуть ли не с рождения, кроме того, необходимо было пройти вступительные испытания, несмотря на то, что обучение было платным и очень дорогим.              На момент появления представителя Хогвартса родители Джастина уже внесли пятьдесят тысяч фунтов за первый год обучения, и эти деньги им не вернут, потому что объяснить причину отказа семье Финч-Флетчли было бы затруднительно. Однако Джереми беспокоила потеря не денег, а статуса, что неминуемо произойдёт в том случае, если Джастин не поедет в Итон.              Тут-то Джессика обратила внимание мужа на то, что волшебство как раз объясняет все странности, которые с детства происходили с их сыном. В этот момент для старшего Финч-Флетчли всё сложились воедино, и он смог принять поездку сына в Хогвартс как неизбежное зло. Джереми видел во всем этом лишь одно преимущество: после обучения в школе чародейства и волшебства Джастин никому не сможет причинить вред своей неуправляемый магией. Как бы ни распиналась сухопарая дама, присланная школой, о том, что это великое благо, лорд Финч-Флетчли всё равно остался при своём: Итон в любом случае несравненно лучше. К тому же Джереми не забывал, что туда скоро должны были поступать юные принцы, и это, по его мнению, должно было стимулировать тягу Джастина к учёбе в этом престижном заведении. Джереми считал, что, помогая сыну налаживать связи, он вкладывается в будущее сына. А вот какие связи можно получить в мире волшебников, он даже не представлял.              Джессика отнеслась к поездке сына в Хогвартс гораздо проще, чем её муж. Сказалось то, что она сама была не прочь прочитать с утра гороскоп на день, приобрести по случае амулет на удачу, заняться йогой и прочей эзотерической ерундой, пусть к волшебникам это не имеет никакого отношения. А может, она, проводившая с сыном гораздо больше времени, чем её супруг, больше замечала странности, происходившие с Джастином время от времени.              Джастин, послушный воле отца, был готов учиться в Итоне, но доволен таким раскладом не был. Он не хотел быть самой далёкой планетой Нептун, вращающейся вокруг Солнца — принцев из дома Виндзоров. Младший Финч-Флетчли хотел сам стоять если не в центре, то близко к нему, но это, конечно, было невозможно, семья давно утратила былое влияние.              Джастин очень любил приезжать в поместье на юге Англии. Оно было старым, плохо приспособленным для современной жизни, с огромными каминами, старинным холодным оружием, развешанным на стенах, с доспехами ратников, стоящих в коридорах. Джастин любил представлять себя живущим в то время. Он часто, оставаясь в одиночестве, бродил по дому, прикасаясь к старинным вещам, впитывая атмосферу романтики и рыцарства той эпохи, проникаясь историями войны Алой и Белой розы или деяниями короля Артура.              Конечно, все эти вещи были сделаны позднее времен короля Артура, но Джастину нравилось представлять себя одним из его рыцарей. Если бы кто-то предложил мальчику самому стать королем, он бы отказался, потому что не это было его целью. И, если быть до конца честным, не совсем отвечало его стремлениям.              Мечтой Джастина было выбрать короля и создать его ближний круг, в который вошёл бы он сам, причём было желательно, чтобы король был ему обязан своим избранием. Джастин всегда сознавал свое положение, положение своей семьи и был далёк от демократических взглядов. Сколько себя помнил, он мечтал об усилении монархии. Роль монарха виделась юному Финч-Флетчли скорее декоративной, но зависимой от надёжных советников, которые бы его окружали.              Джастин был уверен, что более выгодно стать одним из немногих, кому доверяет суверен, чем самому становиться верховным правителем. Но несмотря на юный возраст, мальчик понимал, что ему не суждено занять такое положение у Виндзоров, даже если он будет стараться подружиться с Уильямом и Гарри. У него хватало ума осознать, что маленьких принцев уже давно окружают те, кто сам бы хотел оказывать на них влияние.              Возможно, желание Джастина так и осталось бы лишь мечтой, но тут подоспело известие о зачислении в Хогвартс. Финч-Флетчли сразу понял, что это таило в себе захватывающие перспективы — ведь короля в волшебном мире не было.              Волшебный мир дарил самые невероятные надежды, и теперь Джастин был уверен, что он сможет осуществить что угодно. Стоило вспомнить, что ещё совсем недавно мальчик считал, что волшебства не существует, а теперь учился в самой настоящей волшебной школе. С каждым днём он всё больше и больше утверждался в мысли, что у него всё получится. А когда он встретил Алекса Грея, то только утвердился в своём решении учредить королевскую власть над волшебниками.              Конечно, при первой встрече с Греем Джастин так не думал, но позднее, присмотревшись к гриффиндорцу, он стал относиться к Алексу с пиететом и оценил его аристократическую внешность, а главное, манеру держаться. Алекс выглядел представительно и выгодно отличался от прочих студентов своими манерами. Он с изяществом носил устаревшие магические костюмы — одежду чистокровных волшебников, и Джастин надеялся, что волшебники признают в Алексе своего будущего монарха.              Алекс оказался маглорождённым, что в глазах Джастина нисколько не умаляло его достоинств, наоборот, казалось преимуществом. Финч-Флетчли понимал, что он сам — никто для магической аристократии, а вот ребенок из семьи простецов должен был ориентироваться в вопросах королевской власти и разбираться в монархических вопросах. Было важно, чтобы Алекс Грей мог осознать, что Финч-Флетчли — немаловажная часть британской знати. Это помогло бы доказать серьёзность намерений Джастина и способность осуществить задуманное.        Джастин не смог точно выяснить, из какой семьи на самом деле происходит Грей, но подозревал, что этот мальчик не прост. Джастин полагался на свою интуицию и жизненный опыт и был уверен, что сможет понять, является ли кто-либо аристократом или нет, руководствуюсь лишь внешними признаками. Кроме того, для этого Финч-Флетчли намеревался использовать свой уникальный талант, которым он обладал в числе прочих волшебных способностей.              Но самое главное, была причина, по которой Алекс Грей не смог бы отказаться, когда ему будет предложено стать королем. Джастину посчастливилось принять участие в спасении Алекса, когда тот тонул в озере. Конечно же, Финч-Флетчли не собирался требовать вознаграждение, он лишь хотел быть уверенным в том, что, взойдя на престол, Алекс будет считать себя чем-то ему обязанным.              Возможно, Алекс Грей не будет в восторге от такой перспективы, но Джастин надеялся убедить его. От гриффиндорца не потребуется ничего сверхъестественного и особо сложного, только осуществлять представительские функции, являясь центром притяжения волшебников, которые будут иметь реальную власть. Гарри Поттер, который был ближайшим другом Алекса, хорошо вписывался в эту схему, ведь он был наиболее влиятельным среди сверстников.              Конечно, сейчас было слишком рано посвящать гриффиндорских первокурсников в эти планы, было рано это говорить даже Маркусу, который так же, как и Джастин, подозревал Алекса в связи с каким-либо магловским королевским домом.              Но чтобы все его мечты осуществились, Джастину нужно было как следует постараться. Существование мира волшебников открывало перед мальчиком невероятные возможности. Чтобы в полной мере их использовать, Джастину нужен был план.              Чтобы его разработать в общих чертах, молодому аристократу понадобилось совсем немного времени. Только начав узнавать волшебный мир, он уже четко представлял, что ему надо делать. И в этом плане центральное место занимал Алекс Грей. Его кандидатура удовлетворяла Джастина по всем параметрам. Но Финч-Флетчли знал, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем он сможет хотя бы рассказать будущему монарху о том, что его выбрали на эту почетную роль.              Ближайшее время Джастин собирался посвятить тому, чтобы узнать о волшебном мире как можно больше. Цель, поставленная им, была настолько грандиозной, что у него не было права на ошибку.              

***

             После ужина Алекс взял у Гарри колдографии, чтобы наконец посмотреть их не торопясь. Парочка друзей — Дин и Симус — не смогли остаться в стороне, и тоже присоединились, усевшись рядом на его кровать. Невилл сначала пытался изображать культурного мальчика, но потом любопытство пересилило. Он плюхнулся на кровать Поттера и тянул оттуда шею, пытаясь что-нибудь разглядеть.              Гарри, который уже видел эти снимки, все равно с интересом вглядывался в лицо Алекса, стремясь определить, понравились ли они брату. Поттер как будто совершенно забыл, что первоначально эта фотосессия затевалась ради одной цели — чтобы заработать. Теперь он был рад, что у него есть столько общих снимков с братом, на которые можно посмотреть в любой момент, пусть Алекс и так всё время был рядом.              Уизли вопреки обыкновению был в комнате. Обложившись учебниками и свитками с пергаментом, он писал эссе по трансфигурации на завтра. Судя по недовольному виду, дело продвигалось туго. Возможно, Рону было неудобно писать на коленях, а может, материал был трудным. Но скорее всего, проблема была в другом — рыжий не на шутку злился, слушая, как переговариваются его соседи по комнате, обсуждая изображение на снимках. Наконец Рон не выдержал. Он отшвырнул пергамент и, громко сопя от раздражения, вышел из комнаты.              Другие мальчики не обращали на него никакого внимания ровно до того момента, когда Уизли, закрывая дверь и думая, что его уже не слышат, довольно громко сказал:              — Галеон за снимок! И ведь нашлись же идиоты! Деньги у них, что ли, лишние? Одним словом, барсуки!              Алекс и Гарри не обратили на его слова никакого внимания, а вот Дин и Симус, как и Невилл, впрочем, непонимающе переглянулись и посмотрели на них в ожидании объяснений.              Алекс сообразил, что мальчишки не знают, сколько Гарри заработал в подземельях Хаффлпаффа. Была вероятность, что они, как и Рон, подумают, что Гарри поступил не очень красиво, позволив алчности выйти на первое место. Однако, зная и Дина, и Симуса, не приходилось надеяться, что они так легко отвяжутся, если решат докопаться до истины. И выражения лиц мальчиков говорили о том, что расспросы вот-вот начнутся.              От обсуждения этой щекотливой темы братьев спасла открывшаяся без стука дверь. Сначала они подумали, что это вернулся Рон, потому что в проёме мелькнули рыжие волосы, но это оказался его старший брат Персиваль.              — Поттер! — Уизли начал с места в карьер. — Почему ты до сих пор не внёс свое имя в список тех, кто остается на каникулах в школе?              — С чего это он взял? — удивился Невилл, переводя взгляд с Алекса на Гарри. — Вы правда остаётесь?              Поттер сердито спросил брата под прикрытием Барьера:              — Откуда Уизли знает? Мы же ещё никому не говорили, даже Энди!              — Ты сам знаешь, откуда. Наверняка это Дамблдор решил за тебя, — ответил Алекс. — Сиди, я сам всё заполню, а то ты весь искришься от злости.              Конфликт со старостой Уизли совершенно не входил в планы Алекса, особенно после того, как они с Гарри приняли решение ни во что не ввязываться хотя бы в ближайшее время. Опасное приключение в подземельях ещё не успело стереться из памяти, но Поттер, похоже, едва об этом не забыл. К счастью, Гарри не стал лезть на рожон. Показывая, что он абсолютно спокоен, он взбил подушку и удобно устроился на кровати, откуда следил за развивающимися событиями.              Алекс, естественно, оставался на каникулах в Хогвартсе, ехать ему, как и Поттеру, было некуда, поэтому он собирался вписать не только фамилию «Поттер», но и «Грей». Если у Дамблдора и был план разлучить их с Гарри на это время, то в этот раз он просчитался.              Грей положил на кровать колдографии, которые держал в руках. Дин и Симус тут же забрали их себе и пересели на кровать Дина, чтобы без помех всё разглядеть. На Персиваля они демонстративно не обращали внимания, продолжая выбранную ранее линию игнорировать всех Уизли, если не получалось с ними подраться. Невилл не решился смотреть колдографии с ними и вернулся на своё место.              Алекс забрал у Уизли свиток и заметался по комнате в поисках того, чем бы вписать их с Гарри фамилии в список. Сумки на завтра уже были собраны, доставать оттуда перо и чернильницу не хотелось. Вообще, с чернилами у братьев были сложные отношения, хотя каким-то чудом они до сих пор ни разу не пролили чернила ни на пергамент, ни на одежду. В Хогвартсе у учеников такое случалось довольно часто, несмотря на то, что многие чернильницы были зачарованы на непроливаемость.              Стержень магловской ручки, которую привёз с собой Поттер, давно закончился. Карандашей у мальчиков не было, к тому же неизвестно было, можно ли ими писать на пергаменте, да ещё в таком официальном документе, поэтому Алекс быстро выдвинул ящик тумбочки, где лежало Перо. Им он делал домашние задания, это было то самое Перо, которому не требовались чернила. Он запустил руку в ящик, пытаясь отыскать Перо среди кусков чистого пергамента, не нашёл и достал оттуда ворох бумаги, чтобы удобнее было искать.              От дверей тумбочку было не видно, её загораживала кровать Гарри. Алекс был уверен, что если он быстро использует самописку, то никто ничего не заметит. Он нашел Перо и уже взял его в руки, как услышал недовольный голос Перси:              — Поттер, чего ты копаешься?              Если Уизли сделает несколько шагов, он увидит, что Перо зависло над свитком. Староста точно определит, что перо самопишущее и наверняка не ограничится лишь устным внушением. Этот зануда вполне может отправиться к Макгонагалл с требованием наказать первокурсника. Алекс занервничал и уронил несколько листов пергамента на пол. Видя замешательство брата, на помощь пришёл Гарри. Он прокричал:              — Сейчас, Уизли, погоди!              Кроме Перси, Перо могли заметить соседи по комнате. Алекс понял, что нельзя терять времени. Он послал слабый магический импульс, и Перо, как обычно повинуясь мысленной команде, вписало два имени: «Гарри Поттер» и «Алекс Грей».              Как только всё было готово, Алекс отложил самописку, всучил Персивалю список и уставился на него в надежде, что тот сейчас свалит. Уизли действительно не задержался, только прокомментировал фамилию «Грей» в списке:              — Тебя тут только не хватало на каникулах!              После того, как за Уизли закрылась дверь, Алекс поднял упавшие пергаменты и с удивлением увидел, что на одном из них были написаны слова Уизли: «Тебя тут только не хватало на каникулах!» Рядом лежала самописка, которой никто ничего не диктовал, но которая почему-то переместилась к ближайшему листу бумаги и зафиксировала последнюю сказанную фразу! Алекс был уверен, что не диктовал эти слова. Возможно, своевольное Перо опять получило какие-то новые функции. Над этим следовало как следует поразмыслить на каникулах, когда появится свободное время.              Дин и Симус тут же взяли Алекса в оборот. Дин заговорщически спросил:              — Вы оба остаетесь потому, что… — он понизил голос: — Потому что Алекс не может поехать к своей семье?              — Вы ведь знаете, что мы никому, — добавил Симус, глядя так многозначительно, что не оставалось сомнения в том, что он прекрасно помнит придуманную историю, которую ему скормил Поттер, ту, в которой «Алекса насильно разлучили с семьей». — Гарри, ты ведь остался за компанию, да? Или вы нам больше не доверяете?              Гарри отвернулся, чтобы соседи по комнате не видели его недовольную гримасу. Алекс ответил за них обоих:              — Конечно, доверяем. Как вы могли усомниться?              Довольные Томас и Финниган вернулись к разглядыванию колдографий, а Алекс ещё с минуту думал о том, что вопрос доверия или недоверия к этим мальчикам не стоял вообще. За месяцы знакомства с ними Алекс убедился, что у этих двоих не надо искать глубоко спрятанных чувств или мотивов. Всё, что они думали, было на поверхности. Так что ни о каком глубоко скрытым богатом внутреннем мире этой вечно ссорившейся парочки говорить не приходилось. Для Алекса и Гарри это означало одно: Дин и Симус действительно могли в чём-то помочь, но рассчитывать на них в серьёзном деле явно не стоило.       

***

             К понедельнику Алекс немного успокоился, хотя не перестал ждать нападения, передвигаясь в пустынных частях замка. Гарри тоже был сосредоточен, он не желал больше быть застигнутым врасплох.              На Трансфигурации профессор Макгонагалл произнесла проникновенную речь о том, как много знаний получили прилежные ученики и чему они научились. После этого она пообещала провести в среду на последнем перед каникулами уроке письменную контрольную. Минерва оказалась единственным преподавателем, не считая профессора Биннса, кто вообще не стал давать практическое задание, а ограничился чистой теорией.              Отправляясь на Гербологию, ученики заметили, что начался сильный снегопад. Кто-то из них уже успел обежать окрестности и добраться до озера. Оно наконец замёрзло и покрылось толстым слоем льда. Этой зимой снег уже выпадал несколько раз, но такого ажиотажа среди учащихся не вызывал. Сейчас на детей так повлияла близость каникул, что они тут же начали играть в снежки. Снег падал мягкими хлопьями, и удержаться было просто невозможно. После урока профессора Спраут, которая тоже обещала на последнем уроке устроить проверку знаний, многие ученики решили после обеда выйти на улицу и продолжить снежные баталии.              Сначала Алекс и Гарри не хотели присоединяться к Дину и Симусу, которые их позвали, но потом передумали, решив, что прогулка на свежем воздухе не повредит, тем более что других дел у них не было. Время за игрой в снежки пролетело незаметно. Неожиданно для него самого Алекса охватил азарт, а Гарри вообще не надо было долго упрашивать. Играли двое надвое, потом к ним присоединились другие ребята с младших курсов Гриффиндора и Хаффлпаффа, с которыми Поттер познакомился на прошлой неделе в подземельях.              — Было весело, — констатировал Гарри по дороге в замок. Он только сожалел, что брат был против использования заклинания Полёта, чтобы направлять снежки в цель.              Алекс согласно кивнул. Он бы не отказался, как и другие мальчики, остаться ещё, но уже стемнело и похолодало, к тому же поднялся сильный ветер. Недалеко от входа в замок первокурсники заметили близнецов Уизли, крадущихся за профессором Квирреллом. Тот откуда-то возвращался в Хогвартс.              — Целься! — заорал один близнец, а второй взмахнул волшебной палочкой, после чего целая серия ледяных комков величиной с яйцо устремилась профессору в затылок. Тот, изображая испуг, сумел уклониться в последний момент.              Уизли, не скрываясь, захохотали. Томасу и Финнигану, несмотря на их неприязнь к близнецам, тоже понравилось представление, а вот Алекс и Гарри поспешили отойти подальше, чтобы не попасть в поле зрения профессора. В глазах Квиринуса нет-нет да проскальзывали льдинки не хуже тех, которыми в него целились Уизли. Вскоре они услышали крик преподавателя ЗОТИ:              — Д-Десять б-баллов с Г-гриффиндора, мистеры Уизли! Я н-найду на вас управу! В-всё про в-вас расскажу на с-собрании преподавателей, оно уже с-скоро!              За ужином рассерженная Макгонагалл подошла к столу своего факультета и отчитала Фреда и Джорджа, добавив им ещё отработок. Уизли не напугались, потому что в этом году у них с отработками было примерно так же, как у американских заключённых, осужденных за наиболее тяжкие преступления: для пойманных преступников вряд ли была большая разница, дадут ли им сто или сто пятьдесят лет тюремного заключения. Весёлой рыжей парочке было так же, как им, всё равно, и совершенно не страшно, если к их наказанию добавят несколько дополнительных дней отработок.              

***

             Как и предполагал Гарри, профессор Квиррелл даже не вспомнил о том, что кто-то из его учеников на прошлой неделе не сдал домашнюю письменную работу. Он вёл себя как обычно, и по его поведению вообще нельзя было понять, что сегодня последний урок перед каникулами. Поттер весело сверкал глазами и всем своим видом говорил: «Жаль, Алекс, что ты не захотел спорить. Ты бы точно проиграл!»              А вот сам Алекс думал о другом. Хотя он понимал, что Квиринус по сути лишь изображает профессора ЗОТИ, всё же такое отношение к своим обязанностям с его стороны внушало опасения. Это означало, что все имеющиеся силы у тандема Волдеморт-Квиррелл были направлены на поддержание жизнедеятельности, а отнюдь не на проведение уроков и маскировку.              После урока Чар профессор Флитвик попросил Алекса задержаться. Он протянул мальчику свернутый в рулон пергамент.              — Вот, возьмите, это ваш патент, Алекс. Меня попросили его передать. Теперь он официально оформлен и зарегистрирован. Надеюсь, вы понимаете, что не стоит никому его показывать.              — Конечно, профессор. Мы можем идти? — спросил Алекс.              — Да, идите, — тут же разрешил Флитвик.              Но едва мальчики дошли до двери, он остановил их.               — Подождите, Алекс, я совсем забыл. Меня просили кое-что узнать у вас. Появился желающий приобрести у вас формулу ваших чар напрямую, в обход Отдела тайн. Не волнуйтесь, продавать копии своих изобретений не запрещается. К тому же, не обязательно сообщать об этом невыразимцам.              — В чём подвох? — спросил Гарри. Он почему-то всегда хорошо улавливал подобные вещи.              — Всё дело в цене. По сравнению с Отделом тайн, вам предлагают гораздо меньшую сумму — всего пятьсот галеонов. Однако это тоже деньги, нет причин от них отказываться. Ведь неизвестно, будут ли ещё богатые волшебники, которые спокойно выложат тысячу, запрашиваемую невыразимцами.              — Понятно, — проговорил Алекс. — А вы не знаете, кто этот волшебник, которому понадобилась моя формула?              — Он носит очки? — полюбопытствовал Поттер.              — Не думаю, — усмехнулся Флитвик. — Вообще-то, я не должен говорить, но это лорд Малфой.              — Лорд Малфой! — проговорил Грей.              Профессор, уловив в этом восклицании нежелание иметь с Малфоем дело, поторопился добавить:              — Алекс, нет нужды решать прямо сейчас. Вы можете подумать до четверга, а там подойдёте ко мне после урока и дадите ответ.              — Вы передадите лорду Малфою мой ответ в четверг?              — Это сделает наш с ним общий знакомый.              — Понятно, — протянул Грей. Он попрощался с профессором и сказал Гарри, едва мальчики вышли из класса:              — Ясно, этот знакомый — профессор Снейп. Вот уж не думал, что он будет таким заниматься.              Для Гарри любое упоминание Люциуса означало, что он вспомнит о Драко.              — Папаша Малфоя хочет на тебе заработать. Вот в кого сыночек такой противный!              Алекс резко остановился, отчего Гарри прошёл несколько шагов вперёд. Он вернулся к брату и посмотрел на него в ожидании.              — Папаша Малфой… Профессор Флитвик сказал, что у нас есть время подумать. Я ещё успею отказаться, — решил Алекс. — Всё-таки это большие деньги, согласись.              — Ну да, пятьсот галеонов — это много. На эти деньги можно скупить весь магазин, в котором мы делали заказы на твою одежду.              Услышав такое применение предлагаемой сумме, Алекс перестал хмуриться — Гарри всегда умел его развеселить.              — Ладно тебе, пошли скорее на обед, — с улыбкой сказал он.              На обеде было явление Хагрида народу. Лесник, который обычно не упускал возможность приналечь на блюда, которые готовили домовики, сегодня сильно опоздал. Он пришёл в Большой зал в засыпанной снегом шубе и, вместо того, чтобы раздеться и приступить к еде, обратился к ученикам с косноязычной речью:              — Стало быть, совушки замёрзли совсем. Утром не смогли прилететь, а я их отогрел, у меня они сейчас. Детишки, вы это, заходите, как поедите, ко мне. Я у себя до вечера, заберёте, что совы принесли, если ждёте, ну, письмо или посылочку…              Алекс сообразил, что действительно утром на завтраке не было обычного нашествия сов.              К концу речи Хагрид, ещё более смущенный, чем в начале, поспешно стянул наконец свою шубу, с которой уже потекли ручьи от снега, оттаявшего в тепле Большого зала, и огромными шагами направился к своему обычному месту за преподавательским столом.              — Смотрите, от него идёт пар, — сказал Симус, показывая пальцем на Хранителя ключей.              Гарри не стал приглядываться: как раз в этот момент его позвал Энди.              — Алекс, смотри, Энди что-то хочет нам сказать.              — Поедим, спросим у него, чего он хочет, — отозвался Грей.              Как оказалось, как раз сегодня Кейн ожидал ту самую посылку, о которой знали и Алекс, и Гарри, но надеялись, что второй брат находится в полном неведении. Гарри, решивший как можно лучше замаскировать свой интерес к посылке, произнёс небрежно:              — Так ты сегодня ждёшь письмо из дома?              Энди понял, что так будет проще всего объяснить свой интерес к почте, и кивнул.              — Вы не сходите со мной к Хагриду? А то как-то одному не хочется.              Гарри тут же подхватил:              — Алекс, давай прогуляемся? Мы давно не выходили на улицу. Ты же сам говорил, что надо бывать на свежем воздухе.              Грей не стал говорить, что свежего воздуха хватает и в замке, даже больше, чем нужно. Однако Хагрида следовало бы навестить хотя бы ради того, чтобы выяснить, наконец, какой он на самом деле. Этот вопрос волновал Алекса потому, что он невольно мог настроить Поттера против полувеликана, поставив того в один ряд с Уизли и им подобными. Пойти сейчас с Энди за почтой было подходящим поводом продолжить знакомство в непринужденной обстановке.              — Хорошо, давайте пройдёмся, — согласился Алекс.              Мальчики зашли в общежитие за тёплыми мантиями и не торопясь отправились к выходу из замка.              — А ты точно уверен, что тебе пришлют посылки именно сегодня? — спросил Поттер, невольно выдавая свою осведомленность о том, что именно Энди должен получить. Впрочем, Алекс тоже это знал, поэтому не обратил внимания на оговорку.              — Да, точно сегодня. Я боялся, что в такую непогоду не долетит ни одна сова, но хорошо, что Хагрид умеет их выхаживать. Жалко только, что он не додумался собрать всю почту и принести сразу в Большой зал. Хотя, может быть, и хорошо, что он не стал этого делать — он бы не донес целой ни одну посылку. Видели, какие у него ручищи? А колдовать он не умеет, ему запретили, потому что он что-то натворил. А ещё говорят, что он и раньше был не силён в чарах.              Похоже, Гарри тоже интересовался личностью Хагрида. Он спросил:              — А в чём он силён? Мы видели его пса, его зовут Клык. Хагрид хорошо ладит с животными? — и, увидев кивок Кейна, продолжал: — А что про него ещё говорят?              Алекс мысленно похвалил Гарри за замечательный вопрос.              — А что могут говорить про полувеликана? Вы не знали? Хагрид — полувеликан, он, конечно, это скрывает, но нарла в мешке не утаишь. Так что все эти разговоры про широкую кость никого не обманут.              — Почему скрывает? — спросил Гарри.              — Да потому, что великаны — злые, и быть с ними в родстве — это плохо. Никому не понравится, что в школе работает один из них.              Поттер был не слишком высокого мнения о леснике, всё же его несколько уязвил тот факт, что, по словам брата, за другими приходили профессора, и только за ним недоучившийся полувеликан. Алекс не смог сказать точно, действительно ли Хагрид полностью поддерживает директора во всех его начинаниях, или тот пользуется его наивностью. Пока услышанное не обнадеживало. Но Хагрид был первым волшебником, с которым Гарри познакомился, и тот всё же мог быть им с братом полезен. К тому же, держался Хагрид исключительно доброжелательно.              Возможно, Поттер хотел узнать у Энди что-то ещё, но тут мальчики вышли на улицу. Снег забивал глаза и рот, и было так ветрено, что разговаривать по пути до хижины Хагрида оказалось невозможным.              Алекс мысленно фыркнул: погуляли! Надо будет по возвращении попить чего-нибудь горячего, а если не удастся, то залезть под горячий душ. В мыслях об этом Алекс дошёл до хижины Хагрида, но тут их ожидал сюрприз: оттуда вывалился Малфой в окружении Крэбба и Гойла, которые услужливо придержали своему знатному однокласснику дверь. Руки у Драко были заняты, он прижимал к себе гору свертков, что говорило о цели визита в жалкую лачугу.              Однако немой сцены не произошло. Слизеринцы не стали останавливаться, чтобы пообщаться с представителями противоборствующего факультета. Алекс только успел подумать, почему Малфой тащит всё сам, но в этот момент Драко натренированным движением сгрузил одну половину поклажи Винсенту, а другую — Грэгу, а сам налегке пошёл вперёд. Один из его телохранителей тут же обогнал Малфоя, чтобы прикрывать от ветра.               Драко был одет в ту самую меховую мантию, которую Алекс уже видел у него, когда они разговаривали на квиддичном поле. В тот раз было довольно тепло, поэтому Малфой лишь накинул её на плечи, больше хвастаясь дорогим мехом, но теперь он даже надвинул капюшон. Наверняка мантия стоила целое состояние. Драко говорил лишь о цене редкого меха, как же он его назвал? Соболис, кажется. Видно было, что эта мантия была тёплой не только из-за меха. Она наверняка была утеплена чарами или рунами, а может и тем, и другим. Алекс захотел такую мантию, но не для себя. Увидев её сейчас на Малфое, он подумал о Гарри. Вот бы брату такую!              Может быть, он мог бы её трансфигурировать? Возможно, Алексу хватило бы воображения для такого преобразования, хотя объём работ был несопоставим с тем, который требовался при преобразовании спички в иголку. Как бы ему хотелось подарить брату именно такую дорогую вещицу, чтобы Гарри ходил не только в тёплой, но и в дорогой одежде, которая сразу говорила были всем о его высоком статусе. Алексу очень хотелось порадовать Гарри, поскольку он по-прежнему был убежден, что подаренная им дорогая вещь покажет Гарри, как он важен своему брату. Однако, такое преобразование потребовало бы невероятного количества магической энергии, поэтому его нельзя было бы скрыть от Поттера. А если не скрывать, то какой же это сюрприз?              Малфой с друзьями давно уже ушёл, а Гарри и Энди вошли в хижину. Алекс поспешил догнать их.              — Привет, Хагрид, — сказал Гарри, а Грей вежливо поприветствовал:              — Здравствуйте, мистер Хагрид.              — О, Гарри! И твой друг здесь, — Рубиус приветливо кивнул. — Хорошо, что зашёл, давно не видел тебя.              — Мы с Энди, — объяснил Поттер, оглядываясь.              Довольно тесная комната, единственная в хижине, была забита совами. Они сидели на всех предметах, более-менее напоминающих насесты, жались по углам, кормились, чистили перья. Постоянный жилец — Клык — был здесь, но его не было видно — он, похоже, где-то скрывался от комков серых, черных, желтых, коричневых перьев.              Между тем Энди бойко поприветствовал Хагрида и объяснил, зачем пришёл.              — Так это, ты сам пошуруй вон в той большой коробке, в углу за столом стоит. Я туда всё, что птички принесли, сложил — и письма, и посылки.              Пока Энди разыскивал то, что было послано для него, Хагрид принялся уговаривать Поттера попить чайку. Маленькие глазки полувеликана загорались, стоило ему устремить взгляд на Гарри, а его голос теплел. Алекс внимательно следил за лесником и пришёл к выводу, что если даже тот полностью находится под влиянием Дамблдора, к Гарри он действительно испытывает тёплые чувства. Вот только им с братом это ничего не давало, поскольку Хагрид вполне мог навредить Поттеру из самых лучших побуждений.              Наконец Энди нашёл то, что искал, и распихал уменьшенные свертки по карманам, чтобы спутникам не было их видно. Гриффиндорцы попрощались и вышли в метель.              На обратном пути мальчикам было не до прогулки и разговоров. Они постарались как можно быстрее вернуться в школу. Поднявшись в общежитие, Энди сразу отправился к себе, а Алекс и Гарри весь вечер выжидали благоприятный момент, чтобы втайне друг от друга потихонечку навестить его и забрать заказанные подарки на Рождество. Вообще-то, это было немного смешно — при желании, и Алекс, и Гарри в любой момент могли узнать точное местонахождение друг друга, однако настолько их контроль не распространялся. Они оба без проблем навестили Энди и сумели незаметно пронести и спрятать красиво запакованные коробки с подарками.              Вечером братья легли спать пораньше, а вот остальные обитатели комнаты лихорадочно повторяли материал перед завтрашней контрольной по трансфигурации, пока не отключился верхний свет. Желающих учиться при свете Люмоса не нашлось, поэтому первокурсники легли спать в надежде, что их минет судьба получить тролль у Маккошки.              — Осталось три дня, — Гарри сладко потянулся, — а потом можно расслабиться и наконец отдохнуть как следует!              Барьер решил, что это относится ко всем, поэтому раздался голос Дина:              — Ты-то чего дни считаешь? Всё равно домой не едешь.              А Симус добавил:              — Говорят, завтра будет собрание учителей. Они будут оценивать, чему мы научились.              — А нас не отправят домой насовсем, если мы завтра плохо напишем контрольную? — встревоженно спросил Невилл.              — Завали рот, Лонботтом! — рявкнул Рон и заскрипел кроватью. — Тебя точно надо отчислить!              — Не волнуйся, Невилл, — примирительно проговорил Алекс. — Насколько мне известно, из Хогвартса никогда никого не отправляли домой, так что никому из нас это не грозит. А теперь спи!              — Как хорошо, Алекс, — теперь уже под Барьером произнёс Гарри, — что нам не надо волноваться за завтрашнюю контрольную!              — Согласен, приятно иметь возможность в любой момент подсмотреть ответ и не быть пойманным, — согласился с ним Грей.              

***

             Альбус Дамблдор, в халате и ночном колпаке, сидел за своим письменным столом при свете единственной свечи. Было уже поздно, но директор Хогвартса не мог отправиться спать, не убедившись, что им выполнены все намеченные дела.              Ещё раз просмотрев лежавшие на столе бумаги, Альбус с удовлетворением отметил, что ничего не забыл. Из всех назначенных на завтра дел самым важным он считал педсовет. Конечно, подвести итоги уходящего года и завершившегося триместра было важно, но Дамблдор любил этот момент за другое. Его душу переполняло ликование от осознания того, что он держит в своих руках судьбу многих десятков детей, трепетно ждущих итогов собрания преподавателей.              А завтра он решит судьбу мальчика по имени Алекс Грей.              Директор знал, что он поступит именно так, уже давно, поэтому оставил бесплодные попытки разлучить национального героя Гарри Поттера с его другом. По этой же причине он не стал пытаться узнать, кто этот мальчик на самом деле, а также не настоял, чтобы Северус использовал все свои блестящие навыки и богатые возможности для поиска тех, кто стоял за отправкой Алекса Грея в Хогвартс. Поэтому Альбус не огорчался, когда его планы блокировки необузданной магии Гарри Поттера срывались один за другим.              Опытный волшебник знал, как можно решить эту проблему гораздо проще и в рамках учебного процесса, избегая обвинения в пристрастности. Альбус прекрасно помнил, что Алекс Грей всё это время жил и пытался учиться с заблокированым магическом ядром. Любому здравомыслящему волшебнику было ясно, что это означает.              Итак, завтра с его подачи педагогический совет Хогвартса постановит, что первокурсник Гриффиндора Алекс Грей должен быть отчислен в связи с физической неспособностью продолжать обучение.