Братья по магии. Точка отсчета

      Рон стоял перед горгульей, набираясь смелости: он в первый раз должен был ступить на порог директорского кабинета. Чтобы побороть волнение, мальчик сделал несколько глубоких вдохов.       — Сахарные перья, — произнёс он пароль.       Горгулья отодвинулась, открывая проход на движущуюся лестницу. Рон и представить себе не мог, что такое возможно! Едва переступив порог кабинета, он остановился, словно двигаться ему мешала невидимая преграда. Он поражённо огляделся. Его наставник обитал в таком месте, в котором всё было ему под стать. Огромные размеры зала, диковинная обстановка, даже портреты, развешенные по стенам в несколько рядов — всё говорило о величии и могуществе Дамблдора.       — Рональд, мой мальчик, я рад, что ты пришёл, — подал голос директор. Он стоял посередине комнаты, жестом предлагая проходить.       Однако Рон замешкался. Его очень смущали движущиеся и тикающие детали многочисленных приборов в шкафах и на стеллажах вдоль стен. А ещё портреты волшебников, живших много лет назад, но от этого не утративших своего высокомерия, при виде маленького гостя принялись перешептываться между собой, сопровождая разговор гримасами.       — Ну, чего же ты? Смелее! — подбодрил Дамблдор.       Рон сделал несколько неуверенных шагов вперёд, направляясь к директорскому столу, возвышающемуся на постаменте, к которому вело несколько ступенек. Однако его наставник, отойдя на несколько шагов, открыл вид на круглый стол, заставленный сладостями к чаю. На нём в ожидании стояли две красивые чайные чашки, сверкавшие позолотой и яркими красками росписи. Там же были и другие необходимые принадлежности — заварочный чайник из того же сервиза, сливочник, сахарница и ещё много чего.       — Присаживайся, — сказал директор, — ты ведь любишь сладкое, мой мальчик?       Уизли робко присел на краешек стула. Ему хотелось приступить к чаепитию, но он не решался.       — Я подам тебе пример, — сказал Дамблдор. Он наполнил обе чашки чаем, пригубил свою и подождал, пока мальчик не сделает добрый глоток из своей. После этого всё пошло на лад.       Рон очень хотел всё попробовать, и его теперь не смущало даже присутствие наставника. Схватив по пирожному в обе руки, мальчик откусил от каждого. Одно из них пришлось положить, потому что ему очень захотелось пить. Уизли потянулся к чашке, полной горячего ароматного напитка.       Директор не мешал ему, он с улыбкой следил за тем, как Рон уничтожает сладости, прихлебывая из чашки. Время от времени Дамблдор взмахом палочки подливал гостю чаю.       Когда Рон немного замедлил темп, Альбус стал расспрашивать его об успехах в учебе, одноклассниках, досуге. Поначалу мальчик отвечал зажато, но потом, не переставая жевать, с готовностью стал отвечать на наводящие вопросы директора. В конце концов он осмелел и принялся болтать без остановки обо всём подряд. Он рассказал о том, что мама очень ругалась, когда пришлось потратиться, чтобы заменить сломанную метлу Джорджа, а также о том, что у него пропадала, а потом нашлась крыса Короста, из-за чего он думал на Поттера, который грозился её убить. О том, что Гермиона умная и полезная, хотя нудная и болтливая, а Фэй Данбар, наоборот, всё время молчит. Что он старается не получать «Троллей» и учить всё то, что может ему пригодиться для выполнения поручений, которые ему дадут.        — Вы ведь поручите мне что-нибудь ещё, что-то важное? — с надеждой спросил Рон.       — Конечно, мой мальчик, — мягко улыбнулся Дамблдор. — Ты любишь Хэллоуин?       — Это совсем легко, — с нотками разочарование в голосе сказал Уизли, когда наставник объяснил ему новое задание.       — Да, ты прав, тебе не придется самому разрабатывать план, как в прошлый раз. Я ведь ещё не похвалил тебя за это, мой мальчик. Так вот, я тобой очень доволен.       Уизли порозовел от удовольствия.       — Я не подведу! Я всё сделаю, как вы скажете, профессор!       — Не сомневаюсь, мальчик мой, но в этот раз я прошу тебя справляться самому. Не надо никого посвящать и привлекать для помощи. А сейчас тебе пора на ужин. Или ты съел столько сладкого, что не захочешь есть?       Рон на секунду задумался, прислушиваясь к себе, и ответил:       — Кажется, я смог бы ещё что-нибудь проглотить.       Дамблдор рассмеялся и отпустил мальчика. Когда тот покинул кабинет, Альбус стёр с лица улыбку, предназначавшуюся Рональду, и подошёл к стеллажу с приборами. Там на одной из полок, теряясь на фоне громоздких артефактов, стояла маленькая металлическая чаша с лабиринтом внутри, где катался, не останавливаясь ни на секунду, блестящий шарик.       — Странно, — проговорил Дамблдор, — он жив, прибор не сломан. Но надо всё же проверить. Пошлю домовика, пусть принесет мне крысу ночью, когда все будут спать. Нельзя оставлять такие важные вещи без внимания.       

***

      Вечером того же дня Гермиона обнаружила, что Фэй и вовсе не собиралась принимать душ. Когда Браун и Патил вернулись после мытья с мокрыми волосами, которые они тут же высушили какими-то хитрыми пассами волшебной палочкой и невнятной скороговоркой, Данбар как сидела с ногами на своей кровати, так и продолжала сидеть. Гермиона возмутилась и потребовала сходить в душ.       — В душ? — удивленно переспросила девочка из Лютного. — А что это?       В ответ Гермиона произнесла целую лекцию, причем среди полезной информации преобладали экспрессивные высказывания о том, как стыдно не знать подобных вещей.       — У нас такого не было, — ответила Фэй, защищаясь. — Если надо было помыться, мама брала палочку и колдовала Агуаменте.       Гермиона раскрыла от удивления рот.       — Ну как же так можно? — поразилась она.       — Грейнджер, — сказала Лаванда, усмехаясь, — а ты не помнишь, как в начале учёбы ты помыла голову и бегала с этой штукой, как там… фи… фе… фен, и искала, куда его воткнуть?       Парвати захихикала. Она тоже вспомнила этот смешной эпизод.       — А что такое фен? — спросила Данбар.       — Книззл его знает, — ответила Лаванда. — Это Грейнджер у нас такая умная и всё знает.       — Да только она по-магловски умная, — подхватила Парвати и снова засмеялась. — Здесь все её знания стоят чего-то только на уроках.       Гермиона, стиснув зубы, чтобы не обращать внимания на насмешки, велела Фэй собираться. Она покажет новенькой, что такое душ. Когда Гермиона сказала, что надо взять с собой чистые вещи и банные принадлежности, Данбар ответила, что у неё больше ничего нет, только то, что на ней надето.       — Как это может быть? — не поверила Гермиона. — Ты что, всё забыла дома?       — То, что у меня было, сюда взять нельзя, потому что старое. И в школе такое не носят.       — Как ты сюда попала-то, нищенка? — скривилась Лаванда.       — К нам пришёл директор Дамблдор, он передал отцу для меня немного денег.       — До тебя они явно не дошли, — скептически прокомментировала внешний вид одноклассницы Парвати.       — Подожди, — вступилась Грейнджер. — Ты же так хорошо выглядела на распределении, ведь смогла как-то привести себя в порядок для школы!       — Ну да, мама взяла несколько сиклей из тех денег, которые выделил ей отец, чтобы собрать меня в школу, и отвела меня к мисс Аврелии. Аврелия знает, как привести девушку в порядок. У меня волосы до этого были короткие, но она помахала палочкой, и они выросли и стали гладкими. И ногти стали аккуратными. А ещё она дала мне зелье… ну, то, для красоты. Мама сказала, что денег на всё не хватит: или на учебники, хоть и старые, да ещё перья с пергаментом, или ещё на один комплект одежды. Ну и пришлось обойтись без барахла.       Гермиона не подвергала сомнению слова профессора Макгонагалл о том, что она должна помочь, поэтому просто достала свой чемодан.       — Тебе срочно нужно написать родителям, — сказала Гермиона. — Пусть купят тебе новые вещи. Они, наверное, просто не понимают, как важно иметь возможность соблюдать гигиену.       — Они не послушают, — пропищала Фэй. — Отец и читать не станет моё письмо.       — Глупости, — отрезала Гермиона. — Я тогда сама им напишу и всё объясню. А пока пусть пришлют тебе твои старые вещи на смену. А до тех пор ты, конечно, можешь поносить мои.       Гермиона гордо вздёрнула подбородок и с видом мэм-сахиб, несущей просвещение туземцам Индии, повела Фэй мыться.       

***

      На Трансфигурации в понедельник, двадцать восьмого октября, профессор Макгонагалл была на редкость рассеянной. Она машинально вызывала учеников, на автомате объясняла новый материал и показывала выполнения новых преобразований. Данбар, выглядящая гораздо лучше, чем на прошлых уроках, к вящей гордости Гермионы, больше не привлекала её внимание. А между тем лучшая ученица надеялась, что профессор её похвалит. Но Минерва в своих мыслях была далека от проблем первокурсников.       Вот уже несколько дней её ум занимали братья Уизли, Фред и Джордж. Декан Гриффиндора разрывалось между долгом, требующим приструнить мальчишек, и нежеланием отдавать их на растерзание профессору Снейпу. Признавая, что коллега был в своем праве, Минерва думала сейчас о матче, который должен был пройти в субботу. В связи с этим, взыскание, которое под давлением фактов пришлось наложить на загонщиков команды, ухудшало перспективы Гриффиндора на победу.       Прозвенел колокол, и профессор, задав домашнее задание, отпустила класс. Она поняла, что её беспокойство может развеять только разговор с капитаном Вудом. Кто, как не он, знает всю подноготную команды? Возможно, она сможет подсказать ему что-нибудь стоящее или хотя бы настроить на победу. Надо обязательно побеседовать с ним, ведь до игры осталась всего одна тренировка — завтра. Не следовало забывать, что в четверг возможности полетать у ребят не будет: это был день Хэллоуина, и школу ждал праздничный банкет.       

***

      Алекс и Гарри были очень удивлены тем, что в понедельник вечером капитан Вуд согнал свою команду в добровольно-принудительном порядке на разбор тактики. Он выдворил всех любителей пошушукаться и, раздав игрокам пергаменты с схемами перемещений, долго и нудно говорил в опустевшей гостиной о том, какой он видит игру своей команды в субботу.       Грей, единственный из присутствующих не являвшийся членом команды (капитан уже не попытался его выгонять из-за непредсказуемой реакции Поттера), заглянул в пергамент брата, чтобы потом обсудить с ним их действия. Сходу Алекс не мог определить, хорошо ли Вуд продумал все детали, ведь известно, что планы работают только до начала их осуществления. Гарри отнёсся к обсуждаемому вопросу с обычным легкомыслием, с которым он подходил ко всему, что касалось школьного квиддича. Блондин даже не стал просить его быть посерьёзнее, он прекрасно знал, что для этого нужно только одно условие — чтобы Грея приняли в команду.       Вообще-то, Алексу не следовало постоянно вмешиваться, но в эту субботу — это Алекс не забыл — на матче со Слизерином Квиррелл заколдует метлу Гарри. Алекс пока не решил, говорить ли об этом брату. В крайнем случае, Гарри или сам Алекс могут использовать заклинание Полёта, которое поможет Поттеру благополучно опуститься на землю. Правда, тогда об этой возможности узнает директор, и кто знает, что он подумает.       

***

      Гриффиндорцы с нетерпением ждали урок Чар во вторник. Профессор обещал, что они будут осваивать своё первое заклинание, которым поднимают предметы в воздух. Даже у слизеринцев сквозь напускное равнодушие прорывалось нетерпение.       — Итак, — профессор Флитвик довольно потёр маленькие ручки, — сегодня у нас знаменательный день!       Он обвёл глазами класс. Притихшие дети, приготовившие свои волшебные палочки для первого настоящего заклинания, жадно внимали каждому его слову.        — Сегодня мы будем разучивать заклинание «Вингардиум Левиоса». Скажите, кто-нибудь из вас знает, что это такое?       Взметнулось несколько рук; Флитвик спросил Гермиону Грейнджер, которая оказалась первой. Девочка рассказала, что это левитационное заклинание, позволяющие движением палочки передвигать предметы, и добавила несколько подробностей, в том числе и то, что это заклинание не применяется к живым существам.       — Верно! — одобрил ответ Флитвик и рассказал о волшебнике, который изобрел это заклинание. Он левитировал сам себя, направляя заклинание на одежду.       — Он сделал это вот так! — профессор показал правильное движение палочкой, комментируя его: — Движение плавное, сначала петля, потом рука резко вниз. Посмотрите ещё раз! Вот так!       — Профессор, — подал голос Драко Малфой. — Но на прошлом уроке вы этим заклинанием заставили летать жабу Лонгботтома! Разве она — не живая?        — Это были другие чары, неужели не понятно? — высокомерно заметила Гермиона.       Однако Алекс вспомнил, каким движением Флитвик творил тогда заклинание. По всем признакам, это всё же была Левиоса. Понимая, что ему не следует снова высовываться, ведь он и так уже неоднократно цитировал на уроках материал не из школьной программы, Грей поднял руку. Было что-то в Грейнджер, что постоянно выводило его из себя.       — Да, мистер Грей! — обратил внимание профессор. — Вы хотите что-то сказать? Слушаем вас.       — Профессор, вы ведь поднимали лягушку Левиосой, не так ли? — спросил Алекс и, дождавшись кивка Флитвика, продолжил: — Действительно, это заклинание не применяется для живых людей. Однако я нашёл в литературе упоминание о том, что его с успехом можно применять на животных. Авторы работ, которые мне попадались, считают животных лишёнными души, что, по их мнению, приравнивает их к неодушевлённым предметам.       — Верно! — с энтузиазмом воскликнул Флитвик. — Мистер Грей, я рад, что я в вас не ошибся! Пять баллов Гриффиндору! Подумать только, вы не только запоминаете колоссальный объем информации, но и верно интерпретируете его. Ваше замечание было на редкость уместно, мистер Грей. Браво!       Гермиона, которой не начислили баллов, задыхалась от обиды, а также от того, что Грей это знал, а она — нет.       — Это несправедливо, — пробормотала она. Но ни Рон, не Фэй, сидевшие рядом с ней, не обратили на её состояние никакого внимания.       — Мы долго готовились, но теперь мы можем приступать! — сказал профессор. — Начнём с разминки наших органов речи. Сначала потренируем произношение. Чтобы вы поняли, что нельзя пренебрегать правильным произнесением заклинания, я расскажу вам кое-что поучительное.       Пока Флитвик рассказывал знаменитую историю с чародеем Баруффио и его быком, Алекс с удовлетворением подумал, что канон и реальность наконец-то стали отличаться. Он признавал, что это было закономерно. Мальчик украдкой посмотрел на Грейнджер, которая общалась с Роном, как с лучшим другом (похоже, так оно и было). У неё не будет поводов рыдать от его обидных слов в четверг, а им с Гарри не придется ни с кем сражаться. Алекс был не против: тролль в его планы не входил категорически, тем более что он просто не переносил плохие запахи и сам себе порой удивлялся, как он выдерживает вонь от некоторых ингредиентов на зельеварении.       Однако Алекс сделал преждевременный вывод о том, что известная ему история не повторится. Профессор, начавший объяснять новое заклинание во вторник, не разрешил ученикам его разучивать. Всему виной были Фэй Данбар и разминка, которую она провалила.       Чтобы все ученики уверенно и безошибочно произносили «Вингардиум Левиоса», Флитвик попросил каждого по очереди зажечь Люмос, чётко проговаривая заклинание. Ученики один за другим выполняли требования профессора, и ни у кого не возникло никаких сложностей. То здесь, то там слышалось: «Лю-мос!», «Лю-мос!» Когда очередь дошла до Фэй, из её рта вырвалась что-то наподобие «Лёмус», потом «Лямус», и чем больше она старалась, тем хуже у неё выходило.       — О нет, так дело не пойдет, — расстроенно проговорил профессор. — Боюсь, случай с чародеем Баруффио в вашем случае, мисс Данбар, может стать реальностью. Учитывая, что вы немного отстали от одноклассников, я не думаю, что вам надо спешить. Остальные, я уверен, не будут против, если мы отложим практику до четверга.       Алекс, услышав, что канон с треском вернулся на свое место, едва не выругался. Другие ученики тоже не были очень довольны. Только самой Фэй, похоже, было всё равно.       — Она это нарочно? — спросил Гарри.       — Не знаю, — ответил Алекс. Он и правда не знал, но не видел причин, чтобы девочка сделала это специально.       После урока, остаток которого профессор Флитвик посвятил повторению теории, Лаванда и Парвати, обсуждая между собой Фэй и её провал, прояснили этот вопрос:       — Лютный, чего от неё ждать! Они все так разговаривают, что нормальный волшебник их не разберёт!       Гермиона, услышав это, громко сказала:       — Это ничего, Фэй, я помогу тебе научиться правильно выговаривать. Тебе нечего стеснятся своего происхождения. Подумаешь, выговор, как в Лютном! Я научу тебя правильно произносить, и ты будешь как Элиза в «Пигмалионе»! — тараторила Грейнджер, недобро сверкая глазами на соседок по комнате.       Гермиона, заняв свое любимое положение между Роном и Фэй, принялась рассказывать о пьесе известного английского драматурга Бернарда Шоу. По её словам, в пьесе девушка-цветочница из низов вначале была совсем такой же, как Фэй, а потом стала настоящей леди. Грейнджер не побоялась сравнить себя с профессором фонетики из пьесы, взявшемся исправить кокни — жуткий грубый акцент героини, пообещав Данбар поспособствовать её преображению.       — Пигмалион — это кто? Тот профессор? — спросил Рон.       — Пигмалион был скульптором, изваявшим статую идеальной девушки, которая потом ожила, — недовольно проговорила Заучка. Ей не нравилось упрощать такие серьёзные вещи, как научные труды или классические произведения, однако она опасалась, что иначе её друзья ничего не поймут. — Профессора звали по-другому, но его сравнивают с этим скульптором, потому что он смог создать из простого куска мрамора произведение искусства. Вот увидишь, Фэй, если будешь слушаться меня, я тоже смогу тебе помочь!       Гермиона гордо удалилась в сопровождении своей свиты. Мальчики посмотрели ей вслед, желая знать, обиделась ли Фэй, что для Грейнджер она — кусок податливого материала?       — Грейнджер, наверное, забыла, что кроме произношения, тот профессор изменил манеры и условия жизни той цветочницы, и на это было потрачено много денег, — заметил Алекс.       А Гарри пришло в голову совсем другое:       — По-моему, Пигмалион — это ты, Алекс! — воскликнул он. — Я теперь совсем не похож на себя прежнего, я даже выгляжу и говорю по-другому, лучше!       

***

      Вечером на тренировке Вуд превзошёл самого себя. Конечно же, он старался реализовать те комбинации, которые разработал и представил накануне. Сразу стало ясно, что все его идеи можно были бы признать гениальными, если бы не игроки.       Из семи человек команды половина умудрялась выполнить маневр так, что все великие задумки Оливера можно было отправить Миссис Норрис под хвост. И без того темпераментный парень, Оливер орал на этой тренировке так, что вообще-то крепкие нервами охотницы затыкали уши от его непотребных выражений, но этот крик не делал игру команды лучше. Поттер основную часть времени провисел над схваткой и, при всём его желании уйти сегодня пораньше, не рисковал злить капитана.       Алекс, как обычно наблюдавший снизу, не очень интересовался перспективами гриффиндорцев. Сегодня всё его внимание было направлено на то, чтобы наконец установить границы той зоны, в которой Гарри мог свободно пользоваться системой. Охват получался вполне приличный; он мог бы быть больше, если бы Алекс находился в центре поля над землей. Естественно, такой вариант был невозможен. Если на следующий год Алекс попадёт в команду, тогда, находясь рядом с братом, он сможет обеспечить ему абсолютное покрытие поля, но пока что рассчитывать на это не приходилось.       Когда тренировка, наконец, закончилась и мальчики пошли в замок, они заметили несколько учеников в мантиях со слизеринской символикой, которые наблюдали за гриффиндорской командой на безопасном от Вуда расстоянии. Хотя капитан нещадно гонял игроков на протяжении нескольких часов и довёл всех до изнеможения, Уизли, завидев шпионов, подхватили свои биты и едва не кинулись разбираться. Только гневный крик Анджелины, напомнившей близнецам о наказании за нападение, остановил их.       Квиддичные тренировки определенно пошли Алексу на пользу: вынужденное нахождение на свежем воздухе в течение нескольких часов улучшило его аппетит, и он больше не придирался к хогвартской пище. Гарри, как всегда, уплетал с аппетитом. В конце концов, квиддич не так уж и плох, думалось ему. Сейчас они с Алексом сядут в гостиной, подключат Барьер и обсудят жалкие попытки игроков Гриффиндора не просто летать и играть, а выполнять преисполненные мудрости распоряжения капитана.       — Ты не представляешь, Алекс, — сказал Гарри, усаживаясь рядом с ним на диван, когда они поднялись в башню, — как забавно мне было сверху наблюдать за их копошением. Вуд орёт, Кэти кричит, что ему нужно помнить, что она первый год в команде и ещё не привыкла, близнецы размахивают битами…       Его прервали подошедшие Патил и Браун.       — Алекс, помнишь, мы говорили, что поможем тебе с организацией парикмахерского салона? Так вот, мы нашли для тебя пустой класс! Потребуется совсем немного уборки и ремонта. Хочешь, пойдём сейчас на него посмотрим? — спросила Лаванда, а стоящая рядом Парвати согласно закивала.       Грей отключил Барьер. «Сейчас Алекс будет общаться с девчонками, и мы не поговорим», — с досадой подумал Гарри.        — Здорово, что подобрали место, — сказал блондин. — Конечно, надо сходить посмотреть. Давайте только не сейчас, не хочется бродить по школе в вечернее время.        — Точно, — согласились девочки. — Говорят, Снейп после поимки близнецов совсем не даёт гриффиндорцам прохода, чуть что — снимает кучу баллов. Сходим завтра после обеда.        — Отлично, — сказал Алекс, и девочки, кивнув на прощание, ушли.        — Я уже замучился переключать Барьер туда-сюда, когда мы разговариваем между собой, а потом приходится отвечать кому-то ещё, — сказал он Гарри. — Наверное, пора настроить переключение автоматически.       — Это как? — спросил Гарри.       Алекс уже давно хотел это новшество, но сейчас вдруг понял, что всё получится.       — Это будет как распознавание «свой-чужой». Когда мы общаемся между собой, Барьер будет автоматически подключен, с посторонними — он отключится, а потом при необходимости включится сам.       — А если неполадки? — опасливо спросил Гарри.       — Будет загораться виртуальная красная лампочка, которая скажет, что система неисправна и Барьер не функционирует, — Алекс говорил убедительно, как будто система функционировала уже давно, а не была им только сейчас подключена. — Мы ещё протестируем всё, прежде чем начать пользоваться.       Гарри кивнул.       — Ну что ж, давай начинать тестировать, — довольно сказал он. Всё-таки они смогут спокойно поговорить. — Так вот, о чём это я? Ах да, про тренировку. Ну, слушай!       До отбоя мальчики «тестировали» новый автоматический режим переключения Барьера, то есть разговаривали. Всё функционировало исправно, и Алекс расслабился. Ему действительно надоело постоянно думать о Барьере. Но, как всегда в его усовершенствованиях, они происходили только тогда, когда были крайне необходимы. И теперь это время пришло.       

***

      Если на квиддич Алекс сопровождал Гарри, то в среду недовольный Поттер ходил за братом, когда тот осматривал класс, подобранный девочками. Они хорошо потрудились и не только нашли подходящее место, но и договорились со старшекурсницами с Рейвенкло, которые за скромное вознаграждение — одну причёску — наведут там порядок.       Алекса всё устроило. Единственное, с чем он не согласился, так это с тем, чтобы начать работу немедленно. Сошлись на том, что пока он начнет вести запись, причём с ней вызвались помочь Лаванда и Парвати. Они брали на себя рекламу и обязанность договариваться с потенциальными клиентками. Алекс был только «за»; после общения с Шарлин он не горел желанием напрямую контактировать с незнакомыми девушками. За это мальчик был готов причёсывать своих гриффиндорских подружек бесплатно, но не успел он это предложить, как они потребовали за свою помощь всего лишь обслуживание вне очереди, совершенно не собираясь оставлять своего куафёра без оплаты.       На вопрос, когда он начнёт работать, Алекс предложил:       — Я думаю, лучше всего начать после этого несчастного матча. У Гарри все мысли об игре, я должен поддержать его. Воскресенье подойдёт.       Поттер, находящиеся тут же, принял самый серьёзный вид. Если брат хочет свалить всё на квиддич, он ему подыграет.       

***

      Просыпаться по четвергам после урока Астрономии всегда было трудно. Но только не сегодня — удушливый сладковатый запах тыквы, которую готовили где-то в глубине замка, проник даже в башню Гриффиндора.       Алекс, очень чувствительный к запахам, застонал. Гарри, едва проснувшийся, услышав его голос, обеспокоенно спросил:       — Алекс, с тобой всё в порядке?       — Не знаю…       Грей с трудом сел на кровати и втянул носом воздух. Хэллоуин во всей своей запашистой красе!       — Тыковка, тыковка, я иду к тебе! — пропел Рон. Он выбрался из-за полога и принялся шустро одеваться.       — Вот кто может есть абсолютно всё, что угодно, — сказал Поттер. Он сам не привередничал, потому что рад был любому куску, но он ел, чтобы насытиться, и после сытного обеда переставал думать о еде. Рон же, казалось, умудрялся вставить свою жизнь между завтраками, обедами и ужинами, не отказываясь от случайных, изредка перепадающих ему перекусов.       В Большом зале учеников ждал завтрак, половина блюд которого состояла из тыквы.       — Ну почему здесь не подают чай? — раздраженно спросил Алекс, специально сняв Барьер, но так и не получил ответ, хотя его громкий голос был слышен не только за гриффиндорским столом. Сегодня он чувствовал себя не в своей тарелке.       Как известно, на Хэллоуин в Хогвартсе с его братом происходила всякая чертовщина. Кроме того, Александр в той жизни упал с лестницы именно в этот день. И меньше всего ему хотелось, чтобы с ним и Гарри случилось что-нибудь из того, что стояло в расписании всех фикрайтеров: Гермиона — туалет — тролль — дубина.       Именно по этой причине Алекса с самого утра не оставляло беспокойство, ему всё казалось, что события, наступление которых он так стремился предотвратить, всё же могут случиться. Это чувство появилось во вторник, когда Флитвик внезапно отложил практику левитационного заклинания до следующего урока.       Поэтому сегодня на Чарах Алекс, помахивая палочкой, пристально следил за Грейнджер. Она, сидя между Роном и Фэй, поворачивалась то к одному, то к другой, чтобы проверить движения руки с палочкой и точность произнесения формулы. Оба её подопечных с виду охотно выполняли её распоряжения и следовали её инструкциям. Особое внимание Грей уделил реакции Рона, ожидая, что тот вот-вот вспылит, две трети Золотого трио поссорятся, и Грейнджер всё-таки отправится в туалет на свидание с троллем. Однако Уизли вел себя мирно, и ничто не предвещало наступление канонного события. Троица, отчаянно артикулируя и размахивая палочками, честно выполняла задание.       Грей посмотрел на других учеников. Пока они с Гарри симулировали деятельность, Дин и Симус с успехом занимались фехтованием на волшебных палочках, причем перо, лежащие между ними, постоянно взмывало в воздух от резких движений их рук. В конце концов они его смахнули на пол, но этим не ограничились. Подобрав учебное пособие, Симус с криком «Защищайся!» вновь атаковал друга, обошел его слабую защиту и ткнул палочкой-рапирой ему в бок.       — Так нечестно! — заявил Томас. Он так говорил всегда, когда Симус брал над ним верх. — Давай-ка лучше займёмся делом!       Финниган согласился и тут же взорвал перо, оставив на лице друга слой сажи. Он совершенно не расстроился от своего промаха, напротив, это его чрезвычайно развеселило.       — Так нечестно, — уныло сказал Дин, вытирая лицо рукавом. Но долго дуться он не умел и тоже рассмеялся. Он взял запасное перо и сказал: — Теперь моя очередь. Ну держись, Сим! Вингардиум Левиоса!       Однако перо даже не шелохнулось. Пока что никому из учеников это не удалось.       Алекс посмотрел в другую сторону. Он увидел Невилла, который оказался в паре с Милисентой Булстроуд. У них тоже ничего не получалось, но они хотя бы хорошо проводили время. Милли как-то уже работала на Гербологии с Невиллом, и сейчас она совсем не смущалась.       — Алекс, давай ты его уже поднимешь, — сказал Гарри, показывая на перо. Мальчики теперь смело переговаривались на уроках, потому что Барьер постоянно включался, когда они пытались незаметно сказать что-нибудь друг другу. Они убедились, что учителя не могут их слышать. Поттер, кстати, сказал, что они зря не делали так с самого начала.       Грей отрицательно покачал головой, он не собирался давать впечатлительной Заучке повод порыдать. Надо было хотя бы дождаться, когда она справится со своим пером. И тогда заклинание должно было получиться не у него, а у Гарри. Сам Алекс не хотел быть первым, а вот брат, про которого все знали, что он очень сильный волшебник, вполне мог следом за Грейнджер справиться с этими чарами. Но они ни в коем случае не должны были её опередить. Может, рассказать Поттеру о тролле?       Гарри не порадовал отказ брата. Краем глаза он следил за Малфоем, перо которого уже начинало шевелиться. Если Алекс, невольно соперничая с Гермионой, всё же сдержался и для пользы дела не стал её опережать, то Поттер просто не мог позволить Драко выиграть. Увидев, что перо Малфоя приподнялось на несколько дюймов, Поттер дождался, когда Алекс в очередной раз взмахнет палочкой, и подбросил перо Алекса заклинанием Полёта высоко вверх.       — У тебя получилось! — закричал он.       Все ученики побросали свои занятия, чтобы проследить за полётом большого белого пера. Алекс укоризненно посмотрел на брата, но тот знал, что делает. Если он не мог отдать первенство Малфою, это не означало, что он хотел его для себя. Для Гарри было особенно важно, что именно Алекса будут считать таким способным.       Профессор начислил первому выполнившему заклинание ученику пять баллов и сказал, что он и не ожидал от мистера Грея иного.       Опять она не справилась! Гермиона изо всех сил старалась не разрыдаться.       — Герми, да это же ерунда! — сказал рыжий. — Зато ты объясняешь понятно! Верно, Фэй?       Та промолчала, но Гермиона уже взяла себя в руки.       — Нам надо лучше стараться! — воскликнула она. — Повторяйте за мной! Вингардиум Левиоса!       — Вингардиум Левиоса! — послушно произнесли Уизли и Данбар.       Неудивительно, что у Гермионы вскоре получилось выполнить заклинание вслед за Алексом, за что ей начислили три балла. Следующим был Малфой, но он очков не получил. Конечно, девочке льстило, что она опередила слизеринца, но то, что она опять уступила Грею, её удручало.       Грейнджер осталась после уроков, чтобы подойти к профессору. Она не удержалась и спросила его, хорошо ли у неё получается. Флитвик, хотя и видел, что девочка напрашивается на похвалу, всё же положительно отозвался о её успехах.       Гермиона, окрыленная тем, что её старания, наконец, оценили, в сопровождении Рона и Фэй вышла в коридор. Там возле входа в класс стояли трое рейвенкловцев, в том числе староста школы Алан Макалистер, которого Гермиона заочно знала и очень уважала. Для неё Перси Уизли и Алан были образцом того, каким должен был быть студент волшебной школы.       К её превеликому удивлению, Макалистер позвал её и спросил:       — Девочка, ты же учишься в одном классе с Алексом Греем?       Гермиона нахмурилась: и здесь Алекс Грей!       — Да, — сухо ответила она.       — Скажи-ка, каким пером он пишет на уроках? — продолжал расспросы староста.       — Понятия не имею! Я на него и на его перья вообще не смотрю, у меня есть дела поважнее. И то, что он сегодня первым поднял своё перо в воздух, меня нисколечко не расстраивает! — гневно произнесла Гермиона, намереваясь сделать знак своим друзьям, чтобы те следовали за ней. Она не собирается потакать глупому желанию поговорить об Алексе Грее, даже если сам староста школы ни с того ни с сего захотел этого.       Гермиона уже собралась уходить, но старшекурсники, отвернувшись от неё, заговорили между собой, и она не удержалась, чтобы не подслушать.       — И что теперь? Надо было самим заглянуть в класс, — сказал один из спутников Макалистера.       — Может, на уроке он пользуется обычным пером и чернильницей? — спросил другой. — И тогда наши наблюдения ничего не дают. Надо спросить его прямо!       — Он не отвечает! — с досадой проговорил Алан. — Я сколько раз его спрашивал, каким заклинанием он зачаровал свое Самопишущие перо, я ведь так и не распознал его, а он отмалчивается. Наверное, это какие-то особые чары, передающиеся только в семье.       — Я не думаю, что тут какие-то чары, позволяющие перу обходиться без чернил. Мы столько наблюдали за ним в библиотеке, но так и не видели, чтобы их с Поттером Самопишущие перья хоть бы раз погрузились в чернильницу, хотя она у них на столе была. Неужели этот первокурсник смог изобрести совершенно новое заклинание?       — Не знаю, — ответил Макалистер задумчиво, — но я собираюсь это выяснить. Я хочу предложить Алексу Грею совместный проект. Нам как раз пора выбирать тему итоговой работы. Я хочу предложить Алексу Грею сотрудничество и уже говорил с профессором Флитвиком, он не против.       — Интересно, Грей не будет возражать взять нас в вашу команду? — спросил другой однокурсник старосты.       — Обсудим это позже. Сначала мне надо всё же поговорить с Алексом, а сейчас нам надо идти, — сказал Алан и двинулся по коридору. Его друзья пошли следом, продолжая обсуждение интересующего их вопроса.       А Гермиона, забыв обо всём, так и стояла посреди коридора. Она не реагировала на призывы Рона поторопиться, чтобы не опоздать на Гербологию. Ничего не замечая, девочка стряхнула с плеча руку Фэй и даже не поняла, что они ушли.       Гермиона стояла, глядя в пустоту. Семикурсник хочет предложить ему проект! Какому-то Грею, а не ей! И перо у него взлетело раньше, чем у неё!       Гермиона поняла, что больше не может сдерживать рвущиеся рыдания. Слезы хлынули по её щекам. Ни за что в таком виде она не отправится на Гербологию, чтобы Грей увидел её отчаяние!       Девочка поправила на плече ремень сумки и, всхлипывая, быстрыми шагами ринулась в туалет.