Особенное утро

Ее утро началось вполне обыденно: лениво перевернуться на бок, потянуться к прикроватной тумбе с целью отложить будильник на телефоне ещё "на пять минут", — и так несколько раз — затем — найти в себе силы взять в руки телефон и пролистать скопившиеся за ночь сообщения. Их никогда не бывает слишком много, однако то количество близких знакомых, которое она имеет, не даёт заскучать даже самой поздней ночью, а наутро и вовсе создаёт картину того, что юная леди исчезла без вести, и все те несчастные шесть часов, которые она провела, находясь в сладких и теплых снах под тяжёлым одеялом, все вокруг пытались тщетно разбудить ее вместе с выключенным на ночь звуком телефона. Она никогда не отвечает на сообщения сразу после пробуждения, а лишь бегло просматривает, часто напрочь забывая долистать список "входящих" до конца. Вместо этого рывком встаёт и несколько раз легко хлопает себя по щекам — это помогает проснуться окончательно. На стене рядом с кроватью висит большое полутораметровое зеркало. Обычно она старается игнорировать его до умывания и прочих утренних уходовых процедур, однако сегодня особенное утро, поэтому она делает исключение и бросает взгляд на заспанную фигуру. И без того узкие темные глаза все никак не могли раскрыться целиком из-за золотого осеннего света, которым наполнилась спальная комната; лямка топа нагло спала с плеча и висела в воздухе, потянув за собой и часть элемента одежды, вместе с тем обнажая значительный участок груди; растрёпанные волосы, пусть и довольно короткие, однако на лицо залезали стремительно и легко; губы за ночь совсем высохли и побелели, а щеки покрылись нездоровым румянцем. "Как хорошо, что я не опаздываю и мне не нужно собираться впопыхах. Такой вид явно распугает всех моих. Студентов". Последнее слово прозвучало в голове настолько громко и отчётливо, что оно, казалось, вырвалось из мыслей и эхом разлетелось по всему корпусу. Иначе никак нельзя было объяснить появление подруги-уже-коллеги в ее комнате. — Доброе утро. Выспалась? Все привыкли к ее нежному цветочному голосу, на который слетаются птицы, прямо как в сказке братьев Гримм. Но только я — ладно, пожалуй, я слегка привираю, ведь живу то не я с ней в одной комнате — могу услышать эту утреннюю хрипотцу в нем — и это сводит меня с ума каждый раз. — Думаю, да, — отвечаю именно так, и это правда. — Хотя, уснуть было тяжело, — и это тоже правда. Она стоит передо мной уже собранная и готовая к труду — прямо как первоклассница, приготовлением к школе которой занят весь дом, включая самых дальних родственников и даже пушистого кота, который вальяжно расхаживает туда-сюда, гордо виляя своим серым хвостом и как бы оценивая образ девочки. В свои учебные годы она любила короткие юбки и открытые топы, но сейчас, если бы передо мной разложили все то, во что она одета сегодня, я бы ни за что не сказала, что все эти тряпки — одежда моей подруги-уже-коллеги, а не Гризельды. Фея редко мучила свои волосы тугой резинкой, предпочитая любым прическам естественность и лёгкую небрежность — ее можно легко понять — с такими как у нее волосами не всегда можно тратить свое драгоценное время на дополнительную укладку и стайлинг. Однако сегодня — не забываем — особенное утро. Сегодня ее волосы были вначале завязаны, а после дополнительно закреплены заколкой-крабиком в высокий густой хвост — одна лишь осветленная челка как всегда выглядывала из-под сего безобразия и естественно и небрежно — как она любит — падала на лицо. Белая, словно накрахмаленная, рубашка с неприлично длинным рукавом была заправлена в широкие черного цвета брюки, а посреди всего образа свободно висел полосатый красно-черный галстук. — Где ты это откопала? — единственное, что могу произнести я, лицезрея всю эту картину, однако моя лаконичность лишь пытается помочь мне скрыть то, как же чертовски мне нравится смотреть на нее такую. — Купила специально для сегодняшнего дня, — на ее лице играет косая хитрая улыбка, а я продолжаю глазеть на нее и стоять по стойке смирно. — Так это разовая акция? Даже не стараюсь отрицать то, что мне нравится ее сегодняшний не совсем привычный образ. Видя мой щенячий взгляд, она лишь бросает загадочное: — Посмотрим. Я бы могла смотреть на нее целую вечность, однако очередной отложенный на пять минут будильник заставляет меня вернуться в реальность и помчаться в ванную. С тех пор, как мы с девочками окончили наше обучение в Алфее, жизнь стала слишком скучной и размеренной. Первое время мы жили на Земле и помогали гражданам в любой сложной ситуации, однако со временем даже на таком беспомощном месте, как планета Блум, горячая температура постепенно спадает, и концентрация злодеев на квадратный метр снижается. Именно в один из таких скучных и обыденных дней нам с Флорой пришло спасительное письмо из Алфеи, в котором Фарагонда приглашала нас вернуться в школу, но уже не в качестве студентов, а в роли преподавателей. Такая новость поначалу повергла нас в полнейший шок, но уже через время, когда мы вместе с девочками взвесили все "за и против", то решили, что в жизни нужно попробовать все — в том числе и примерить на себя такую необычную, но жутко интересную и ответственную роль. И вот, спустя три месяца, мы снова живём в Алфее, но уже в преподавательском крыле. Оно, на самом деле, мало чем отличается от студенческого, однако самое главное отличие не может не радовать. Как же невообразимо приятно ощущать тотальную свободу от внимательных и настороженных глаз и рук Гризельды, которая, казалось, все свободное время тратит на походы "в гости" к студентам — особенно — к своим "любимым", особо отличившимся. А, быть может, она каким-то образом узнала про наши с Флорой отношения и попросту боялась влететь к нам не совсем вовремя. Профессор Палладиум — ну конечно же — мгновенно предложил любимой студентке свое место. Вернее, поделить курс пополам и вести его параллельно. На мою же долю выпало преподавание метаморфосимбиоза. Ох, знали бы новоиспечённые студентки Алфеи, что я даже не могу правильно произнести название собственного предмета. Да и вообще, я крайне удивлена такому неожиданному выбору со стороны директрисы. Даже если мою кандидатуру и зарекомендовал сам профессор Уизгис, я вместе со своим синдромом самозванца никогда не поверила бы в то, что я достойна преподавать такой тяжёлый предмет. Куда бы сильнее я, очевидно, хотела вести что-нибудь, связанное с музыкой... Потрудившись отбросить навязчивые мысли и воспоминания в сторону, я с трудом умылась ледяной водой и в целом привела себя в порядок и приличный вид. Теперь меня вполне устраивало то, что я лицезрела в отражении зеркала. Это не могло не радовать, и даже зарядило меня энергией и настроением на день грядущий. Покинув ванную комнату, я бросаю беглые взгляды в разные углы комнаты и не могу понять, куда же я повесила вешалку с уже заранее заготовленной с вечера одеждой. И тут то до меня доходит. — На тебе моя одежда? Молчание. Я вижу, как ее губы растягиваются в улыбке, а на щеках появляются еле заметные впадины-ямочки. — Флора? Она прикрывает рот рукой и отворачивается. Я ещё раз обращаю внимание на то, насколько рукава "ее" рубашки длинные. — Ты знаешь, что я сейчас сделаю с тобой? Цветочная фея даже не успела заметить, как я подорвалась с места и побежала в ее сторону. Обратила внимание на мое присутствие она лишь тогда, когда оказалась поваленной мной на кровать спиной наверх. — Если ты не вернёшь мне мою одежду, то прямо сейчас я сяду на твою задницу, и ты ещё долго не сможешь встать. До меня мгновенно дошло, как же глупо звучало то, что я только что произнесла. Ведь в моих же интересах прямо сейчас было собраться как можно быстрее. — Ну так попробуй. Мне не видно ее выражение лица, но я более, чем уверена, что его озаряет такая же хитрая улыбка, как и тогда, когда она вошла в мою комнату несколькими минутами ранее. Пробую. Опускаюсь прямо на ее зад и хватаю чужие руки, скрещивая их за спиной. По отсутствию какого-либо сопротивления понятно, что это именно тот результат, которого фея добивалась. — Так ты будешь поступать с теми, кто останется после уроков? Я даже не заметила, как быстро покраснело мое лицо от этой фразы. Мне одновременно сделалось жутко стыдно и невероятно горячо где-то внутри живота. Пытаюсь не растеряться. — И ты стала первой студенткой, которую я решила наказать таким образом. Одна рука постоянно бегает под телом девушки в тщетных попытках нащупать пуговицы рубашки. — Я все расскажу Гризельде, и ей придется наказать уже вас, профессор Муза. Это был удар ножом в спину. Хотя в нашем нынешнем положении это, скорее, относилось ко мне. — Давайте обойдёмся без лишних свидетелей, мисс Флора. Шах и мат? — Давайте. Я забираю вашу одежду на один день и забываю про нашу маленькую шалость. Шах и мат. Мат мне. — Девушки! Доброе утро. Через десять минут я жду вас в учительской. Надеюсь, вы ещё не успели забыть, где она находится. Гризельда. Она позволяет себе сделать в двери небольшую щель и через нее неодобрительно взглянуть на нашу утреннюю гимнастику. Но она, скорее всего, попросту проигнорировала такое поведение подруг-уже-коллег. Либо ей уже приходилось лицезреть что-то подобное и не раз. Либо... — Всё-таки, в свои учебные годы вам приходилось часто посещать ее. Она все же оказалась в не совсем нужном месте не совсем вовремя.