Колода карт

Кехей создает иллюзию: он ничего не ищет, просто блуждает по коридору. Он не надеется и не ждет, точно зная, как будет, и это съедает его изнутри. И нет ничего… Нет никакой справедливости или рандома. Встреча с Азузой поднимает внутри ураган, но Кехей знает, как это глупо. Он уже просек, сколько людей за Азусой. Три дня так много и так мало. Кехей даже приблизится не может, а сам Азуса его избегает. И Кехей тонет в киселе воздуха. Какая разница найдет он что-то или нет — отнимут. Он ждет и внутри медленно рождается страх. Кехей не ищет и не находит. Он садится в угол Азусы и готовится принять свою участь. Но прикосновение вынимает его из прострации: — Держи, — Сендзаки роняет ему на колени карту. — Как по мне, сейчас твое место другое. Но Азуса решил иначе, и не мне это изменять. Кехей смотрит на Восьмерку и плачет. Ему просто шестнадцать, и нет ничего кроме. Кехей сжимает карту, едва веря, что отделался так вот… — просто? — Я запомню эту щедрость, — Кехей не шутит. К счастью Сендзаки сваливает, а не остается морально давить. Это позволяет Кехею разогнуться и задышать, а потом снова оглядеть карту. Его страх отступает, и слезы высыхают сами. Кехей поднимается и расправляет плечи, но дает себе еще немного побыть здесь. Эта Восемь — в общем-то… чудо. Поразительная милость. Кехей снова чувствует себя в безопасности. В большей, чем последние три дня, когда ему казалось, что он под прицелом и у Азусы с его неожиданными друзьями, и у своих. Восемь по-своему ужасна, но Кехей пока в восторге от того, что ему не придется бегать или бросать школу. Он возвращается в класс теперь снова спокойный и даже похожий на себя. Он хочет побыстрее зарегистрировать карту, словно и эту тоже могут отнять. И чуть ни сталкивается с Ятори, что коршуном ищет добычу. Кехей встречается с его взглядом, с тем, с какой жадностью тот облизывает глазами карту в его руках и сворачивает из этого коридора, ускоряя шаг, а потом ныряет в проем их класса. Он видит Азусу и точно знает, что на глазах… Короля никто не набросится. Это странное чувство. Кехей доходит до стола и поворачивает карту регистратору. Его записывают. Ятори в недоумении: происходит что-то странное, обыскав уже все, он начинает снова обходить школу, не теряя спокойствия, пока Осуга сидит в одном из классов и ждет его. Осуга никогда и ничего не может найти сам, он совершенно беспомощен. И это в общем-то даже классно, но Ятори ему обещал, а в этот раз что-то ничего не происходит. В прошлый раз Ятори помог Кехей, но в этот не станет, и Ятори еще припомнит ему это. Эно замечает Ятори и пристраивается на подоконнике, уперев одну подошву в откос окна. Эно даже вступает в игру, дает подсказку. Ятори читает сообщение от неизвестного и спешит проверить. А потом пишет: «Там ничего нет.» Эно не любит промашек и теперь сам осматривает нужные места. Но длинный не соврал: не просто «там ничего нет». Нигде… ничего… нет. Вот это номер… Эно обнаруживает себя в странной ажитации. Впервые за долгое время все идет настолько не по плану, И Эно не знает, что думать по этому поводу, но подозревает, что знает виновника. Точнее виновников. Новый король 3 класса — Татсуми Йочиро. И это только на вид у него милое и невинное личико. Но у него есть сумасшедший якудза. И Кагура. Эно капризно кривит губы и облизывает леденец. — Что-то не так? — спрашивает его Десятка, нарисовавшаяся за спиной, но Эно мило улыбается. — Леденец… кончился. Притащишь? На самом деле, никакой это не вопрос. Эно вспоминает новичка — Оками, так его зовут и его слова: «Вы всего-навсего колода карт». Это очень точно, и Эно знает откуда цитата. Сам он предпочитает Чешира, хотя трудно не отдать Алисе дань. Но Алис не бывает. Зато вокруг полно разных мелких и даже крупных карт. И те, что покрупнее — правят миром. Не важно, кто вытянет карту короля — всегда будет оппозиция. Но чем страшнее король, тем больше его будут слушаться. В школе все они — «всего-навсего колода карт». Но это тайное знание ничего не меняет. Главное знать свою роль заранее и придерживаться ее. Еще лучше — ее выбирать. Эно знает свою. И пусть никто не понимает, но Королева у них — настоящий ферзь: Эно играет в игру, в которой его слушаются короли, пусть не знают об этом. Эно готовится сделать свой ход. Неожиданный ход, потому что Карино внезапно вне большой игры. Эно чует подвох, от Оками даже пахнет будоражащим подвохом. Эно не любит не знать чего-то, что знает кто-то другой. И идет вперед, к классу Татсуми. За ним уже человек пять, Эно разворачивается и взмахивает рукой и ресницами: — Хочу прогуляться в одиночестве, — сообщает он, заканчивая мысленно: «кыш». Они не свита, а королевская мантия, она сначала рассыпается, а потом тает, исчезает. К классу Татсуми Эно подходит непривычно один. И без леденца, который ему так и не успели доставить. Леденец вообще-то заменяет ему в школе сигареты. Осуга доходит до класса распределения и к ужасу своему понимает, что большинство карт найдено. Он сжимает кулаки и хочет, на самом деле, набросится на Азусу: как же это снова так могло случится, что этот… этот! Опять Король?! А Ятори — идиот и не справился. И где же черти носят Карино?! Как по волшебству, Карино возникает в дверном проеме. И лицо у него такое, словно сейчас он объявит Азусу шулером и достанет правильную карту Короля. И пусть Королем должен быть, конечно, сам Осуга, но и Карино сгодится, все лучше нищеброда Азусы. Осуга идет за Карино затаив дыхание, но у него нет шансов рассмотреть карту Кехея. Таку, пришедший в класс немногим раньше Карино, стоит у двери неспроста — страхует. И немного любуется Азусой, который расслабляется и обретает тот самый «королевский модус». Таку даже фоткает его для Масами и подписывает: «королевский флэш». Азуса улыбается чему-то, шутит, и лишь при приближении Карино подбирается, а глаза его вспыхивают недобро. — Мои искренние поздравления Королю, — говорит Кехей. — И тебе Кузэ, конечно тоже, — Кехей им кивает. — Нам всем ужасно с вами повезло. В его голосе нет насмешки, хотя подобострастие и милота не выходят. Но хочется верить, что ему простят, хотя Юно внушает беспокойство: он нагло выходит чуть вперед, словно заслоняя Кейоко. — Королева выбрала себе в рыцари хулигана, — не сдерживается Кехей, но добавляет. — Это так… мило, как в романе. — Да, — Ацуму улыбается. — Мне тоже кажется, что они такие красивые вместе. По-настоящему классные. Юно прикрывает ладонью рот и что-то незаметно шепчет Кейоко в ухо. Карино выбирает место. Их с Азусой раньше разделяло два ряда парт, теперь Азуса король, а Кехей восемь, и он устраивается на соседнем ряду, на второй парте — восьмерке можно быть поближе к Королю и к доске. Только сейчас Кехей замечает Осугу: тот вдруг вылетает из класса, как ошпаренный. — Что это с ним? — спрашивает Ацуму растерянно. — Не волнуйся, в туалет, наверное, побежал, — Кузэ сидит на парте рядом с Азусой и без стеснения обнимает Ацуму, что стоит перед ним. Таку более, чем доволен их игрой, доволен свитой Азусы и той атмосферой, что наполняет класс. И когда Карино, в строгом соответствии с требованиями, занимает свою парту в метре от Азусы, переключается на последний кон и выходит за Осугой. Таку не обидно не входить во флэш, ему нравится быть замыкающим в этой игре. Осуга не идиот, что бы там кто ни думал. И считать он умеет очень хорошо! И по всему выходит: нормальных карт почти и не осталось, а он все проебал. А Ятори не справился или предал! Осуга сжимает кулаки и колотит ногой по стене, но это больно, и он хватается за лодыжку, а потом просто начинает свои поиски. Он найдет, не дурней ведь других. Хоть поганенькую Семерочку, но найдет обязательно. Может, он даже лучше Ятори все сделает?! Как странно, что он раньше не пробовал? «Ты слабый, у тебя любой отнимет, но я принесу для тебя,» — вспоминает Осуга слова Ятори и его ухмылку. «Я не слабый» — повторяет он себе теперь, но медленно приближается к истерике и провожает взглядом двоих девчонок: те явно довольны тем, что нашли. И Осуга даже думает, что можно напасть на них, но… как же он принесет красные карты? Да и… их же двое. Осуга понятия не имеет, как… Как все, вообще, это делают? И волосы его встают дыбом. «Давай, давай, действуй же! Хоть бы уже какую найти,» — думает он с отчаянием, а глаза уже на мокром месте, и все силы уходят, чтобы не плакать, не быть, как девчонка. И снова вспоминаются слова Ятори. Что будет, если все они поймут, что Осуга совсем, как девчонка? Что для Ятори он — женщина? Осуга страшно краснеет и пугается сильнее. И злится, ужасно злится на Ятори! Как же тот мог такое допустить! Он же обещал! Он же всегда защищал! С тех самых пор, как Осуга перестал расти. Таку смотрит на Осугу: тот не в бешенстве даже, это просто истерика. Карино держался много лучше, хотя ему было гораздо больше, чего бояться. Таку странно думает, что ход Азусы лишь закрепит все эффекты Масами, что, впрочем, не отменяет благородства Азусы. Осуга мечется, торопится, Таку не собирается бежать за ним, но окликает: — Эй! Осуга замирает, оборачивается, он должен бы бояться, но смотрит… с надеждой? Таку немного противно: Азуса получил лишь прикрытие и то, что карту перепрятали от других — он действительно искал и нашел. И дико вот интересно, как же ее так бросили в тот раз, когда на нее наткнулся Ацуму, который вот тоже честно искал что-нибудь. Таку подходит и чуть улыбается: — Это тебе, — говорит он мягко. — Иди в класс, нечего тут шариться, еще отнимут. Он не скрывает от Осуги карты и добавляет чуть тише и чуть более зловеще, в конце концов, в его семье все время от времени говорят так: — Эта лучше мишени. За три дня Таку пару раз уже думал, что стоит всем этим придуркам из свиты Карино надавать мишеней или перетасовать их: сделать половину мишенями, а тем, что подурнее, раздать Шестерки и посмотреть, как они начнут грызть друг другу глотки. Но игра Азусы и Татсуми лучше, тоньше и действительно позволит потом развалить все. Но сначала нужно создать идеальное государство.