Достаточно

Первые два дня Чуя делал вид, что Дазая не существует. Дазай почему-то поддерживал эту негласную идею с игнорированием и даже не кинул ни одной колкости в сторону Накахары. За тот год, что они учились вместе, между ними успели выстроиться определённого рода отношения: Накахара мечтал придушить Дазая, а Дазай не переставал донимать Накахару своими подколами и ненужным никому мнением. И хотя школа была далеко позади, никто из них не забыл, как невыносимы были учебные дни друг с другом. Однако байкот молчанием не продлился долго, и на третий день новоиспечённые соседи снова сошлись в словесной перепалке. Дазай без спроса взял кофе, которое купил Чуя, и приспокойно пил его, когда Накахара вернулся с тренировки. По утрам Чуя решил ходить на спортивную площадку, ведь форму надо было как-то поддерживать. Тем более, это был повод для того, чтобы перестать пересекаться с Осаму утром хотя бы на несколько часов, что было приятным дополнением. Дазай обычно спал в то время, как Чуя возвращался с утренних тренировок, но в этот раз он уже вполне себе бодро сидел за своим столом с кружкой кофе, которое, между прочим, купил Накахара, и, закинув ногу на ногу, болтал тапочком. — Доброе утро, Чуя, — парень тянул гласные с приторно-сладкой улыбкой и от такого рода приветствия рыжеволосый поморщился. — Ты пьёшь кофе, который купил я. Купи себе свой или пей тогда воду из-под крана, — недовольно начинает Накахара, попутно двигаясь к шкафу за чистой одеждой. — Я бы с радостью, мой любимый сосед, но в такую жару едва ли я могу подняться с кровати, что уже говорить про то, чтобы идти до магазина, — Дазай обреченно вздыхает и пожимает плечами. — Фу, — морщится, — не называй меня «любимым», ещё и таким голосом, — Чуя дёргает плечами, точно хочет избавиться от противного липкого чувства, которое осталось после сказанного Дазаем. — Знаешь, как говорят? «Хочешь жить — умей вертеться». — У меня проблема еще с первой частью этой поговорки, — равнодушно кидает Дазай, продолжая попивать из кружки растворимый кофе. — Я заметил, — недовольно бурчит Накахара, забирая из шкафа чистую одежду. — Я в душ, у тебя есть целых двадцать минут, чтобы выпрыгнуть в окно. — Я подумаю над твоим предложением, — отмахивается Осаму, словно чужой голос для него не более, чем жужжание назойливой мухи. Накахара фыркает, закидывая полотенце себе на плечо и уходит, хлопнув дверью. Чуя действительно убеждал себя в необходимости быть более терпимым к людям, в том, что у каждого могут быть свои заскоки. Однако поведение Дазая всегда выводило Накахару из душевного равновесия, и даже спустя столько лет ничего не изменилось. Он не представлял, как выживет в этом аду целый год. Спасали лишь смутные надежды на то, что большую часть времени они будут проводить на учёбе, так что станут реже пересекаться, а там, может, и его сосед от количества домашки и тяжести пар выдохнется, так что станет потише и будет приходить в общагу просто поспать.

***

Летний зной не щадил даже того странного парня, который вечно ходил по общаге в черном. Чуя наткнулся на него у лифта и сначала даже не узнал, потому что парень был одет в белую футболку и серые спортивные штаны, вместо привычного черного аутфита. Его чёлка слегка липла ко лбу, кончики тёмных волос сбоку были осветлены до чистого белого с эффектом омбре и заметно секлись, точно кто-то подрезал их тупыми ножницами, а взгляд был совсем отрешённый, будто бы он этот мир давным-давно познал и в своём сознании преисполнился. — Прекрати пялится, — раздался в пустоте коридора голос и Чуя на несколько секунд замер с рукой в волосах, сначала не поверив, что этот голос принадлежит вот этому… эмо. — Я и не пялился, — фыркнул рыжий, закончив поправлять капну влажных волос. — Просто удивился, что ты сегодня не целиком в чёрном. — На улице жарко, какой идиот попрётся в такую погоду на улицу в чёрном? «Да ведь ты», — хотел было вслух озвучить Накахара, но решил, что тактичнее будет промолчать. Лифт наконец-то спустился, с характерным для него грохотом остановился на первом этаже, и с противным металлическим лязгом раздвинулись двери, впуская внутрь жильцов. — Меня Накахара Чуя зовут, живу на седьмом. А ты? — для чего-то решил представиться Чуя, будто бы в надежде, что он сможет познакомиться с кем-то ещё в общаге, лишь бы ему компанию перестал составлять один лишь его сосед. — Акутагава Рюноскэ. Моя комната этажом ниже, — спокойно ответил парень, прожигая взглядом одну точку на двери лифта. Акутагава не был похож на человека, который бы протянул руку в знак знакомства, так что Чуя просто продолжил стоять, обхватив края полотенца, висящего у него на шее. — Рад знакомству, — не то чтобы, на самом деле, но Чуя сказал это скорее из простой вежливости, правда никакого ответа на свой акт добродушия не получил вплоть до шестого этажа. — Хорошего дня, — с той же безразличной интонацией кинул Акутагава, и покинул лифт, шурша пакетом. Накахаре начало казаться, что он один единственный нормальный на всё это общежитие.

***

Вечер. Жара потихоньку начала спадать, а солнце заливало небо всеми оттенками оранжевого. Песни цикад медленно затихали, чтобы на их место потом вступили сверчки со своей ночной трелью. Закатные лучи проникали в комнату сквозь открытое окно, оставляя на полу продолговатые столпы света, которые тянулись до самой входной двери, придавая постаревшему деревянному покрытию более глубокий оттенок. Накахара весь день смотрел сериал, лишь изредка меняя положение туловища на кровати, периодически задумываясь о том, что вообще-то хотел съездить в универ посмотреть, но никуда дальше магазина у общежития так и не ушёл. То погода мешала, то собственная лень… Друзья с его района наверняка, как обычно, устраивают пьянки у гаражей, жарят мясо, используя вместо мангала старую металлическую бочку, спорят о том, какой дальше включить трек на колонке, и играют в карты… Может, и не лучшее времяпрепровождение, но они хотя бы чем-то заняты, в отличие от Чуи. Рыжеволосый ставит сериал на паузу и лениво перекатывается со спины на бок, упираясь взглядом в стену напротив. Неужели до конца лета ему так и придётся проводить свои дни в обнимку с телефоном и подушкой? Отвратная перспектива. Двухъярусная кровать слегка скрипит, когда Чуя всё же решает слезть с неё и немного прогуляться. Планы, конечно, скромные — дойти до магазина, — но это лучше, чем весь день и всю ночь смотреть сериал про привидений и прочую нечисть. Он поверх домашней майки натягивает толстовку, которую снял со стула, и, молча запихнув в карман телефон, выходит из комнаты. На улице стало легче дышать, хотя от нагретого днём асфальта до сих пор исходило тепло. Звёзд из-за огней города было практически не видно, как голову ни запрокидывай, да и летние ночи были гораздо светлее, поэтому кроме иссиня-чёрного неба, на горизонте плавно уходящего в лазурный, лишь несколько самых ярких небесных тел виднелись за лёгкой дымкой редких облаков. Накахара натянул на себя капюшон, словно прячась от ненужных взглядов прохожих, хотя и прекрасно понимал, что никому до него нет дела, и размеренным шагом направился в ближайший магазин. Лёгкая прогулка перед сном никому ещё не вредила, а для него это к тому же прекрасная возможность проветрить голову и купить немного еды на завтра, потому что кроме кофе и лапши быстрого приготовления он ничем больше и не питался за последние два дня. Управившись с покупками, парень побрёл обратно в общагу, уже более быстрым шагом, хотя торопиться было некуда, но собственная ноша в виде пакета из продуктового мотивировала ускорить шаг, чтобы скорее вернуться и наконец-то поесть впервые за день. В коридоре общежития тускло горел свет и стояла гробовая тишина. Совсем не похоже на место, где живёт куча молодых студентов, даже несмотря на факт того, что большая часть разъехалась. От такой атмосферы хочешь не хочешь, а накатывали воспоминания о родном районе, где обязательно из окна вечером играло радио, где-то шумел телевизор, транслируя глупое шоу, а на улице лаяла какая-нибудь одинокая собака. На лестничной клетке обычно стоял запах того, что соседи готовили на ужин, а у самого подъезда неспешно потягивали сигарету работяги после долгого рабочего дня. Накахару из мыслей выбивает грохот дверей лифта, и он, вздохнув немного ностальгически, едет на свой этаж. Пакет с лёгким грохотом отправляется на стол, и Чуя, немного пошуршав им, безмолвно кидает Дазаю на живот мороженое. Тот испуганно дёргается, затем следует недовольное «Ай-яй-яй, холодно же, придурок», а после этого он поднимает упаковку двумя пальцами, словно это не десерт, а дохлая крыса, и рассматривает ее с лицевой стороны. После этого действиячерты его лица смягчаются и раздается звук открываемой упаковки. — В честь чего такая шедрость? — Дазай садится на кровати, кидая взгляд на разбирающего пакет Чую. — Благодарность за то, что ты весь день молчал. Можешь продолжить в том же духе, — парень кладёт связку слегка зелёных бананов на микроволновку, рядом ставит несколько упаковок лапши и продолжает рыться в пакете. — Мороженое ты уже купил, так что я могу начать болтать, — фраза сопровождается лёгким смешком, а затем Дазай принимается за еду. Накахара расчетливый, однако — с занятым ртом особо не поболтаешь. Когда скромный студенческий набор из пакета разобран, Чуя открывает банку газировки, та характерно щёлкает и шипит, после чего он делает несколько глотков и с задумчивым видом идёт к окну, умещаясь на хлипком подоконнике. Смотреть за окном было особо не на что: соседние дома да сад общежития с его тусклыми уличными фонарями. Вся территория наполнялась лишь стрекотом сверчков, который не мог заглушить только проезжающие вдалеке машины. Накахара понял, что значит «тихий район» на самом деле. Чуя отпивает из банки содовую и, ещё немного понаблюдав за светлячками, которые крутились вокруг уличного фонаря, — бились о лампочку, но никак не могли дотянуться до желанного света, — парень поворачивает голову в сторону сидящего на кровати Дазая. Тот что-то листал в телефоне, периодически отвлекаясь лишь на мороженое. — На какой факультет ты поступил? — из-за собственного голоса Накахаре на секунду показалось, будто сверчки за окном стали тише. Осаму, не отрываясь от экрана телефона, немного помычал, пытаясь вспомнить название. Чуя приподнял бровь, ибо был уверен, что в его вопросе нет ничего сложного. — Филологический… Да, кажется так, — пожимает плечами Дазай. «Кажется, так»?! Накахара даже сильнее разворачивает корпус в сторону своего соседа, будучи крайне удивлённым его ответом. Тот Осаму, который учился с ним в классе, был до ужаса дотошным, серьёзным и правильным. У него всегда была сделана домашняя работа, тесты отлично решены, и Чуя был уверен, что кто-то вроде него давно определился с будущим, а с такими оценками, какие были у Осаму в средней школе, он должен был сдать экзамен на высший балл. С трудом верилось, что в старшей школе Дазай мог учиться спустя рукава и поступать в университет необдуманно. — Ты что, название факультета забыл? — приподнимает рыжую бровь Чуя, недоверчиво вглядываясь в соседа. — Я и не запоминал, — спокойно отвечает парень, не обращая внимание на нотки удивления в голосе собеседника. Накахара отставил в сторону банку с газировкой, уже откровенно пялясь на бывшего одноклассника. Картинка из детства не складывалась с теми ответами, которые он сейчас получал от Дазая. Но, если так подумать, Чуя и не спрашивал у него никогда, куда тот хочет поступать и хочет ли вообще. В средней школе мало кто задумывается об этом, да и просто, следуя стереотипам о том, что отличники поступают в лучшие вузы, он думал так и про Дазая. — Значит, — Накахара выпрямил спину и плечи, забирая банку с подоконника обратно в руку, — отличник, который постоянно компостировал мне мозг тем, что я оставшуюся жизнь проведу в тюрьме, если продолжу тусить со своей компанией, в итоге и сам на учёбу забил? Дазай откусил последний кусок мороженого, которое уже начало подтаивать, облизнул деревянную палочку и убрал её в упаковку, после наконец подняв глаза на собеседника. Лицо Чуи выглядело самодовольным, словно он выиграл какой-то давний спор. — Меня никогда не интересовала учёба, — Дазай мягко улыбнулся, и всё самодовольство мгновенно стерлось с лица рыжеволосого, превратившись в замешательство. Плечи его снова опустились, и парень непонимающе посмотрел на Дазая. Все выводы, сделанные на основе одних лишь наблюдений, оказались неверными. Всегда неприятно, когда картинка, которую ты рисовал у себя в голове, становилась неразборчивой мазнёй. И именно таким сейчас стало представление Чуи о Дазае, как о заядлом ботанике, с которым он жил всю среднюю школу по сей день. — А как же твои оценки в школе? — парень встрепенулся, начиная парировать имеющимися у него фактами. — У тебя же всегда были пятёрки, тебя даже в пример ставили, что всех постоянно бесило. — Я просто учился, как и должен был делать школьник, в этом нет ничего необычного, — спокойно ответил Дазай, пожав плечами. — Зубрил правила, решал примеры, разбирался в том, что было непонятно, читал учебники. Особых проблем с учёбой у меня действительно никогда не было, я достаточно быстро понимал всё, что мы проходили, а то, что не понимал, разбирал дома. Разве не все школьники так делают? Бровь Чуи дёрнулась. Ему всегда казалось, что учатся ради какой-то цели. Если тебе достаточно и тройки, зачем стараться ответить на пять? Если ты не собираешься поступать в престижное заведение, достаточно будет и удовлетворительных оценок. Так зачем зубрить что-то, что тебе неинтересно и не пригодится в будущем? — Нет, у всего должна быть какая-то цель, — возразил Накахара, чуть повысив голос. Алюминиевая банка в его руке издала лёгкий треск. Он внимательно посмотрел в глаза Дазаю, но это лишь сильнее его смутило и ввело в ступор. В ответ на него смотрели с непониманием. Ответа на вопрос так и не последовало, точно Чуя сказал либо невероятную глупость, либо что-то крайне гениальное. — Ну, — наконец Осаму разорвал тишину, воцарившуюся в комнате, — у меня её не было. Теперь Накахаре было нечего сказать в ответ. А знал ли он вообще человека, который сейчас сидит перед ним?