Прерогатива

      Прошло чуть больше часа, а телефон вибрировал под натиском сообщений раз тридцать. Пролистав лекции с прошлого года, Стэнли недовольно вздыхает, но на нескончаемый поток электронных вопросов всё равно отвечает. Ксено украдкой смотрит на него, изучающе пробегаясь взглядом по эмоциям, и возвращается к составлению плана и структуры проекта. Несложно было догадаться, кто именно не даёт покоя Снайдеру, написывая безостановочно, однако, тактичность не позволяла спросить напрямую.       — Что-то срочное? — начал издалека, поставив точку в последнем пункте плана и протянул на согласование.       — Нет, просто Рюсуй, — лаконично отвечает Стэнли, нажав на кнопку отправления сообщения да изучив расписанные пункты. Всё чётко, упорядочено и рационально. Иного и не ожидалось.       Секундную паузу разрезает звук пишущей по листку ручки, и Ксено понимающе кивает. Когда план полностью готов, а структура проекта перенесена на электронный носитель, Уингфилд закидывает голову назад, разминая затёкшую шею, и вновь переводит внимание на друга. Эмоции его перемешаны: то ли раздражён, то ли взволнован. Наверняка у Рюсуя что-то случилось, а уйти прямо сейчас, оставив Ксено одного с проектом, Стэнли не может. Вот только сам Ксено уже всё понял: — Мы закончили на сегодня, осталось только перекинуть тебе файл для более эффективной работы, — усмехнулся он, поднимаясь с пола. На самом деле, так и есть. Основа для проекта выстроена, составить первые главы можно и порознь, так как нацелены они на их разветвлённые факультеты. — Видимо, у твоего друга действительно что-то случилось. Так что не заставляй его ждать, — Стэнли кивает, и Ксено натянуто улыбается.       Впервые за столько лет удалось побыть наедине с человеком, с которым так желалось восстановить общение, который занял собой весь разум и сердце, но из-за неспокойного Нанами эта возможность ускользнула так же неожиданно, как и появилась. Действительно, Стэнли же не мог сказать, что те сообщения были с просьбами рассказать, как проходит их встреча, а не с просьбой поскорее вернуться в общежитие. Ксено с лёгкостью заподозрил бы что-нибудь неладное, оттого проблем могло стать вдвое больше. Либо это уже обычные догадки. Виновник скорой разлуки давних друзей лежал на своей кровати, покачивая ногой и слушая музыку в наушниках. Снайдер скидывает сумку на стол и щёлкает соседа по лбу.       — Стэнли, ты вернулся! — Рюсуй резво поднимается в сидячее положение, стягивая наушники. — Даже слишком скоро вернулся, — хмурится в следующее мгновение, задумчиво почёсывая затылок и вглядываясь в недовольно облокотившегося на изголовье кровати друга: — я думал, вы разболтаетесь, вспомните былые времена, и вернёшься ты только к вечеру.       — Возможно, так и было бы, если бы ты не надругивался над нашим чатом каждую минуту, — объясняет Стэнли, отходя от изголовья к столу и выкладывая вещи из сумки. За спиной чувствуется сначала недопонимание, а затем осознание, перемешанное с сожалением.       У Нанами даже мыслей таких не было. Просто распереживался за лучшего друга, всё-таки великое дело — остаться наедине с человеком, по которому любовно вздыхал столько лет, не имея ни единой возможности поговорить с ним хотя пару минут. Мотивы были благими, однако, дружеская забота немного перешла границу. Стоило быть чуть сдержаннее, ведь друг сам бы всё рассказал по возвращении домой. Рюсуй виновато выдыхает, откладывая наушники с телефоном на кровать, встаёт с налёжанного места и мгновенно оказывается за спиной, крепко обнимая и укладывая подбородок на плечо.       — Прости меня, — тянет он, сложив руки в молитвенном жесте едва ли не перед лицом Стэнли, чтобы уж точно увидел, как сильно Нанами раскаивается. Из сердца словно осколок достали, когда Снайдер сказал, что вовсе не злится на друга, напоследок похлопав по предплечью. Вот только для профилактики стоит уточнить: — я сам переволновался за тебя. Всё-таки мы лучшие друзья. Давай так, я знаю, как всё исправить.       — Исправить? — выпутавшись из объятий, Стэнли развернулся, и Рюсуй довольно кивнул головой с ухмылкой, которая явно несёт в себе скрытый лисий мотив.       — Мы договорились с Модзу встретиться завтра в университете, Ген и Сенку подойдут попозже в библиотеку. У них субботние пары заканчиваются в полдень, — загибая пальцы, делится Нанами, пока его друг выстраивает в голове схематичную картину предстоящего: — предложи Ксено встретиться завтра в библиотеке для дальнейшей работы над проектом, — «какой смысл, если мы будем не наедине?» — читается во взгляде напротив, но вслух не успевает прозвучать, ибо зачинщик идеи опережает мысленный поток: — вы придёте в библиотеку раньше нас, обсудите все детали, а потом уже подойду я после разговора с Модзу и начнём непринуждённую беседу. Так Ксено не уйдёт сразу после работы над проектом, а ещё немного поболтает с нами. С тобой. Там и Ген с Сенку заплывут на огонёк. Ты сможешь ведь? Советую хвататься за любую возможность, а то поезд уйдёт.       Сможет ли Стэнли? Почему бы и нет. Конечно, план не самый хороший, но в чём-то друг прав. Обдумав затею вдоль и поперёк, он всё же соглашается.       — Да, — кивает он головой: — я смогу.

***

      Вселенная благословила, и Ксено согласился на встречу в библиотеке университета. Можно поработать совместно над стартовыми главами, затем дождаться друзей и скоротать время за разговором. Наверное, так и вправду лучше. Ген и Рюсуй умеют разряжать обстановку, делать её непринуждённой, а наедине Ксено и Стэнли вряд ли бы добились результата. Попытались бы, но было бы тщетно. Всё-таки столько лет прошло с их последней встречи. Ожидания и предчувствия, как у учёных накануне важных открытий. В субботу народу в учреждении немного, даже пустынно и очень тихо. Проходясь по обведённым карандашом выписанным абзацам, внутри выцветает некое волнение из-за внимательного взгляда напротив.       — Что нового? — спрашивает Ксено неожиданно, облокотившись на подставленную кисть руки.       — Вчера закончил первую главу, — не отрываясь от предоставленного текста, отвечает Стэнли. Кажется, если поднять взгляд хоть на секунду, в тот же миг он начнёт скользит по чему угодно, но не по парню напротив. Сердце само по себе заходится в безудержном ритме, стоит взглянуть на него даже украдкой.       — Я говорю не про проект, — подцепив лист с правками и отложив на край стола, Уингфилд складывает ногу на ногу, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать: — я говорю в принципе про тебя. Мы так давно не проводили время вместе, вот и захотелось узнать.       Эти слова сравнимы с морскими волнами, что режут камни. Сознание обрушивается в самый низ, изрезав подкожно все органы чувств, заставляя искать во взгляде напротив иронию или теневой намёк на шутку. Не находит. Только уважительная внимательность и открытость к разговору. Возможно, Ксено тоже скучал. Однако это только возможно, и то не факт. Скорее всего, спросил для формальности. В голове сразу мерцают слова Рюсуя про шанс ухватиться за любую возможность вернуть былую теплоту, такую недоступную, но в то же время необходимую. Наверстать упущенное не помешает, потому Стэнли размеренно и сдержанно рассказывает об основных прожитых моментах, почти сразу же задавая встречный вопрос. Такой деликатный подход не остается незамеченным и вознаграждается довольным взглядом и едва заметной улыбкой. Кажется, план идёт немного не по той стезе. У них получилось сойтись в приятной беседе и без чужой помощи, вот только воспоминания об обговорённом днём ранее плане возвращаются ровно в тот момент, когда за спиной Ксено замельтешила блондинистая макушка, сию секунду скрытая за книгой. Трепетный взгляд сменился на ступор, и когда Уингфилд закончил рассказывать про знакомство с Сенку, Стэнли сказал, что отлучится на минутку, получив в ответ взмах ладонью, дающий свободу действий.       — Ты что тут делаешь так рано? — убедившись, что Ксено не смотрит вслед, Снайдер резким движением опускает книгу на стол и старается говорить как можно тише. — Вы с Модзу уже закончили обсуждать проект?       — Как ты меня заметил? — удивился Рюсуй, считая, что его маскировку невозможно рассекретить.       — Во-первых, книга, который ты прикрывался, перевёрнута вверх ногами, — Стэнли раздражённо выдохнул, взяв в руки ту самую несчастную книгу и показав другу обложку. Действительно, обложка была вверх тормашками. И как не заметил? — Во-вторых, ты сидел буквально за нами.       Оглядев все углы библиотеки, Нанами согласился с ним. Тут и вправду пустынно. Стоило встать за какой-нибудь книжный шкаф, а не пытаться скрыться за небольшой книгой с рецептами. Колоссальное количество фильмов про секретных агентов было пересмотрено, вот только вовсе не думалось, что в жизни провернуть такой трюк не получится, и он обвенчается неудачей. Рюсуй действительно закончил обсуждения с Модзу раньше времени, а потому сидеть ещё полчаса в коридоре не рассматривалось, как продуктивная затея. В добавок внутри скреблось волнение за Стэнли. Вдруг он снова упустит момент? Наблюдать весь оставшийся год за его душевными терзаниями ой как не хочется. Самому тяжко становится.       — А что мне оставалось делать? — разводит руками Нанами, вставая напротив и непонимающе вглядываясь в осуждение напротив. — За всё время, потраченное здесь, ты его даже за руку не попробовал взять, — в голове махом смело адекватные мысли, и Стэнли сошёлся в удивлении. Рюсуй только спустя пять секунд понял, о чём соскабрёзничал. — Ну... или хотя бы по плечу погладить.       Попытка исправить положение не спасла. Друг так и остался поражённым до глубины души. Интересно, в блондинистой макушке хотя бы на мгновение промелькнула мысль о том, что такой ход не может даже рассматриваться. Для Рюсуя всё просто, он слишком открыт к общению: знает всех и каждого, заводит разговор с абсолютно незнакомыми людьми с первых секунд пресечения да забыть про себя не даёт, от него не отделаешься. Стэнли только хотел нарушить минутные гляделки, как Нанами остановил его ладонью.       — Сейчас всё разрулим, — прошептал он, приблизившись максимально близко, а затем развернул друга за плечи: — Ксено, привет! Давно не виделись.       Тело покрывается ледяным покровом волнения, когда Ксено подходит ближе. Видимо, услышал обрывки фраз, обернулся и приметил за самым отдалённым местом склонившегося над Нанами напарника по проекту. Кивает в знак приветствия улыбающемуся знакомому, а у Стэнли дар речи испаряется. Очень хочется верить, что сказанные минутой ранее слова про тактильные нежности не долетели до него, иначе никакие оправдания не помогут. Знал же глубоко в душе, что всю эту задумку изначально ожидал крах, но послушал лучшего друга и позволил сердцу сделать выбор. Зря, очень зря.       — Взаимно. Не ожидал встретить вас здесь, — сухо говорит Уингфилд, складывая руки за спиной. В голосе его не чувствуется раздражения или горечи, потому Стэнли расслабляется в руках друга, в следующий миг соскользнувшие с его плеч.       — Да мы с Модзу недавно разошлись, — растрепав волосы на затылке, Нанами упрямо игнорировал взгляд, который так и кричал: «что ты надумал?», в свою сторону, продолжая растворяться в разговоре: — вот и решил скоротать время здесь.       — Не решился к нам подсесть? — вопрос, который разбил все запланированные фразы.       С одной стороны, не хотелось ставить друга в неудобное положение, а с другой — жуть как интересно, каким методом Рюсуй будет выплывать из образовавшейся проблемы. Снайдер оставался в стороне, наблюдая за стараниями Нанами оправдать самого себя. Уж кто, а он точно бы подсел. Ксено это знает. Каждый это знает. Теперь парень должен придумать отговорку, в которую поверит даже самый лучший студент университета.       — Не хотел вас отвлекать, — усмехнулся Нанами.       Конечная. Из всех возможных вариантов он выбрал именно этот? Гиблое дело. Ксено в жизни не поверит в сию сказку. Такому выводу свидетельствует его насмешливое выражение и расслабленный вид.       — Звучит, как самое не элегантное оправдание в мире, — он отмахивается ладонью, разворачиваясь и ступая по направлению к ранее занятому месту. Рюсуй оглядывается на Стэнли в поиске поддержке, но тот лишь из последних сил сдерживает себя от смеха. Хорошее было представление, друг постарался, вот только Уингфилда не провести. — Общение с людьми помогает снизить стресс и позволяет серотонину вырабатываться в большем количестве.       Нанами непонимающе глядит в спину удаляющемуся парню, пока в плечо его подталкивает Снайдер, заставляя ступать вперёд. Это было косвенное предложение Ксено присоединиться к ним. За первые десять минут создаётся впечатление, что у Рюсуя язык без костей и целая энциклопедия умопомрачительных историй, а ещё он очень радушный, заботливый и искренний. Моментами тряс Стэнли за плечо, взмахивая ладонью с воодушевлённым: «а ты помнишь это? Помнишь ведь? Так подтверди», и тот подтверждал, расплываясь в самой неприметной улыбке от воспоминаний. Говорил в основном Нанами, изредка пару фраз вставлял Снайдер, а Ксено продолжал молча наблюдать, изучающе проходясь по новоиспечённому собеседнику едва ли не с головы до ног. Однако взгляд его был отчего-то отстранённым, равнодушным, а после с разговорившегося Рюсуя съехал в сторону двери. В мгновение ока глаза Нанами накрыли ладонями, оставив в кромешной тьме и заставив умолкнуть.       — Угадай кто, — нарочито выдавленным голосом донеслось за спиной.       Рюсуй так быстро выдавать ответ не намерен, пускай с лёгкостью разгадал, кто является тайным затейником.       — Модзу, я же сказал, скину ссылку на новую игру тогда, когда вернусь в комнату, — усмехнулся он, ущипнув друга за локоть.       — Как оскорбительно, дорогой Рюсуй, — недовольно закатив глаза, Ген устроился между Сенку и Стэнли, помахав всем знакомым.       Нанами смеётся, перегибаясь через стол и закидывая Асагири руку за затылок, чтобы притянуть поближе к себе и потрепать по бело-чёрной макушке. Пока между распалённым дуэтом завязывается шуточная война в «кто кого перелохматит», Сенку интересуется у Ксено и Стэнли, как проходит их совместный проект, и ему даже вручают заготовленный план со структурой и первыми тремя главами. Оказалось, два разных факультета могут неплохо сработаться вместе. Согласившись, Ксено подмечает, что работать в паре со Стэнли та ещё «элегантная радость», а Снайдер, в свою очередь, улыбается и подмечает, что его работоспособности в таких делах позавидовать может кто угодно. Ишигами поочерёдно глядит сперва на друга, потом на его соавтора проекта, а следом улыбается собственным мыслям. Когда Рюсуй наконец выпутывается из хватки Гена, раззадорено присаживается на место рядом со Стэнли и внимает идентичному вопросу, на этот раз адресованному ему.       — Дело движется, но наш поезд «РюсуйМодзу» явно с шатающейся конструкцией. В общем, мы сидим в библиотеке, — начинает измученно Нанами, откинувшись на спинку стула и смотря в потолок. Ген даже от разглядывания наполовину опустошённой бутылки из-под колы отвлекается, переглядываясь со Стэнли, пожимающим плечами, и переводит всё своё внимание на страдающего друга: — я ищу информацию для доклада в океане страниц и решаю уточнить у Модзу, нашёл ли он что-нибудь интересное. Как думаете, какой ответ я получил? — облокотившись на локоть, парень вскидывает свободную руку над макушкой, утопая в отстранённом взгляде Ксено, едва видимой улыбке лучшего друга и заинтригованных выражениях Асагири и Ишигами: — он кивнул в сторону соседнего стола и сказал: «те девушки выглядят очень интересно и красиво». Нет, я согласен — все девушки прекрасны. И парни тоже. Особенно Стэнли, — закинул руку тому на плечо, прислонившись макушкой и счастливо улыбнувшись, чтобы в следующей мгновение взмахнуть той же рукой в отчаянии: — но у нас сроки горят!       Ген протараторил несколько подбадривающих фраз, предложив остатки колы. К сожалению, новой с собой не было. Нанами моментально приободрился и решил блеснуть своей щедрой душой — предложил оформить доставку ящика колы. Вот тут в разговор уже влез Стэнли, ибо если Рюсуй и вправду оформит доставку, то Асагири будет ежедневно заливаться сахаром, а это — на минуточку — до жути вредно. Тут уже Нанами смеётся, напомнив, как они на третьем курсе закрылись в комнате перед первым сентября, притащив коробку спиртного и прожигая вечер за просмотром бредового сериала на кровати Стэнли.       — Конечно я помню это. Что за глупый вопрос? — покачал он головой, сложив руки на груди и слегка посмеявшись: — ты тогда мне по лицу рукой заехал сквозь сон.       Не желая «пятнать» свою репутацию доброго и порядочного человека, Рюсуй в шутку съязвил, что такого-то вовсе не было и его другу всё это приснилось. Асагари прикрывал рот ладонью, стараясь не рассмеяться вслух, и позволил самому себе подметить, что Нанами со Снайдером так сочетаются характерами.       — На то мы и соседи в общаге. Я всегда хотел такого человека рядом, как Стэн, — довольно подмечает Рюсуй, пересекаясь с другом взглядом и улыбаясь. Еле удержал себя от фразы «или просто хотел бы его». Всё-таки в присутствии Ксено нужно быть сдержаннее, иначе Стэнли понадобится ещё четыре года для сближения. Сенку, решив напомнить о присутствии ещё двоих людей за столом, пощёлкал пальцами и сказал, что Нанами желательно снизить громкость голоса, иначе их выгонят из библиотеки за столь «детское поведение». — Сенку, я старше и выше тебя, — Ишигами никак не реагирует, когда Рюсуй треплет его по макушке, взлохматив бело-зелёные волосы во все стороны. Почти всех перетрогал.       — Возраст — это не про размеры тела, — начинает свою мелодия Ксено, решив поддержать Ишигами. За прошедшие шесть минут он ни на секунду не отвлёкся от разглядывания Нанами, оценивая его, как человека. — Это про знания и жизненный опыт.       — С таким человеком, как ты, я бы тоже хотел дружбу иметь. Мой любимый душнила, — обольстительно улыбается Рюсуй, едва привстав с места и протянув к тому руку, как Стэнли резво тянет его за плечо назад. Спустя пару секунд приходит осознание вместе с недовольно вздёрнутой бровью Ксено. Не сказать, что он прям счастлив сложившейся ситуацией. — Ой, прости, — Нанами чешет затылок, почувствовав боком ещё и осуждающий взгляд лучшего друга: — я забылся.       Ксено через силу нацепил нечто похожее на улыбку, и Сенку украдкой взглянул на него. Не успел никто и слова вставить, как Уингфилд поблагодарил за беседу, начав собираться.       — Уже уходишь? — с тенью грусти в голосе спросил Стэнли, и Нанами извинительно оглянулся на него. План немного провалился.       — Планирую дома доработать составляющую четвёртой главы и провести повторные расчёты для двигателя, — сложив всё по файлам, Ксено напоследок смотрит на своего напарника по проекту, одарив лёгкой улыбкой, чтобы в следующее мгновение попрощаться с оставшейся группой ребят.       Асагири кладёт ладонь на плечо Рюсую, уверяя, что его вины нет в том, что Ксено решил их покинуть, пока Сенку шепчет сам себе едва слышимое: «очередная контроверза», оглядывая поднявшегося с места Стэнли — смотрит вслед уходящему другу, не зная, как лучше поступить в такой момент. Взвесив все «за» и «против», всё же сдвинулся с прикованной точки, поспешив за уходящим.       — Ксено, подожди, — нагнать его удалось быстро, возле лестничного пролёта. Окликаемый обернулся, встретившись с обеспокоенным взглядом напротив: — прости за Рюсуя. Он хороший и искренний, просто забылся, что вы ещё не в таких близких взаимоотношениях.       — Не переживай, — улыбается Ксено, ладонью огладив предплечье Стэнли, и в подтверждении своих слов продолжил: — Рюсуй действительно добрый и открытый человек, я и не сомневался в нём, — от сердца и вправду отлегло. Не желалось, чтобы лучший друг и любимый человек разошлись на неладной ноте. Всё-таки, если повезёт, в будущем они смогут проводить больше времени вместе. Наверное. Хочется верить. — У меня и вправду дела, так что можешь выдохнуть, — ступив на шаг ближе к ступенькам, на мгновение останавливается, чтобы бросить через плечо: — было весело. Надеюсь, скоро снова увидимся.       Всё происходит так быстро, не получается даже собраться. Рюсуй был прав — выработанная выдержка куда-то испарилась после воссоединения с Ксено. Вроде бы он сказал, что всё нормально, но с другой стороны нечто странное всё-таки произошло. Наверняка из-за случая в библиотеке. Стоит поспешить следом, предложить проводить до дома и убедиться, что он в порядке. Однако не успев сделать и шага, за спиной слышится хлопок двери, и по левую руку предстаёт Сенку.       — С ним всё хорошо, на десять миллиардов процентов можешь быть уверен, — почесав за ухом, Ишигами изучающе всматривается, как Стэнли качает головой. Они не близки, толком даже не знакомы, но есть между ними кое-что общее — глубинное уважение к Ксено, но даже оно преподносится по-разному. — Лучше останься, а я поспешу за ним. Мне нужно обговорить парочку деталей для предстоящих пар.       На улице ветер гонит по телу морозец, а переливающиеся в закате солнца здания отблескивают со всех сторон. Существуют моменты, не укладывающиеся в голове ни в какую, что порой возникает вопрос: «не сон ли это?». Весь день смешался в расплывчатый витраж, даже отделить одно от второго не удаётся. Словно в трансе, Ксено ступает вдоль пустующей дороги, изредка пересекаясь с другими людьми. Всё-таки стоило быть немного сдержанней, однако, внутри засверлило невыносимо, вот и захотелось как можно скорее покинуть библиотеку. За спиной слышится шум проезжающих по трассе машин, а меж гулом — знакомые шаги.       — Догнать тебя легче, чем Гена, — смеётся Ишигами, и Ксено улыбается его словам. Потонуть в собственных сокрушающих мыслях ой как не хотелось, потому друг стал воплощением спасения. — Ку-ку-ку, ты так расстроился из-за нашего прихода? На тебе лица не было всё это время, если не считать ту натянутую улыбку, которую ты выдавливал из себя на последнем выдохе.       Вот что в Сенку заслуживает восхищения, так это его прямолинейность. С разбегу и сразу с каньона вниз. Он уже давно проглядел в Ксено обилие чувств к Стэнли, которые даже после долговременного застоя не превратились в пустоту, не иссякли.       — Дело не в вас с Геном, — мерный выдох, и глаза сами по себе закрываются на пару секунд: — не знаю, на что всё ещё надеюсь. Моя одержимая идея позабыть собственные чувства только сильнее закопала. Эта игра изначально не стоила свеч, — Ишигами ступает рядом, не перебивает, позволяя выговориться и поделиться наболевшим. На душе становится совсем свинцово, когда Ксено добавляет тише: — он выглядит счастливым с Рюсуем. Я безмерно рад за него. Такие добрые, искренние и заботливые люди одни на миллион.       Сенку понимающе протягивает «м», всматриваясь вдаль дороги. Почему только он видит, что между Рюсуем и Стэнли нет ничего, кроме крепкой дружбы? Весь этот тактильный контакт и приятности, сказанные в адреса друг друга, можно сравнить с семейным, но никак не с любовным. Второй год Ишигами наблюдает за влюблёнными проблемами старшего друга, но ни на что не жалуется. Всем людям, так или иначе, нужна поддержка.       Ксено всё время, проведённое в библиотеке, потратил на анализ взаимоотношений давнего друга и Нанами, которых и без существенных доказательств все оклеймили «передрузьями». Чего только стоила та фотография с празднования выпускного у Хёги. Возможно, ненамеренно подслушанный разговор на втором этаже был правдив, и всё это случайное стечение обстоятельств. Вот только внутри отчего-то всё равно тягостно.       — Стэнли никогда и ни на кого не посмотрит так, как смотрит на тебя, — предпонимает очередную попытку Сенку, вот только Ксено навсегда останется верен своим идеям. И Стэнли, раз уж на то пошло. — Они очень близки и открыты друг перед другом, это неоспоримый факт. Вот только их исключительно дружескую динамику видно невооружённым глазом, — остановка перед светофором в полторы минуты. Полторы минуты, чтобы обдумать всё увиденное и услышанное.       — Ты сам всё слышал, в библиотеке. Рюсуй весёлый, социально адаптированный и не будет заливаться в скучных разговорах о прикладных науках. Они знают друг друга вдоль и поперёк, а ещё Стэнли такой красивый, когда улыбается, его смех особенный. Именно Нанами заставляет его заходиться в сией эмоции едва ли не каждые пять минут. Боже, кажется... — над головой сгущаются лиловые облака и с неба начинают спадать мелкие капли зарождающегося дождя, а в голову ударяет свежесть, доносящаяся с парков и узких улиц: — я ещё сильнее влюбился в Стэна. Намного сильнее, чем много лет тому назад. Только это весьма-весьма не вовремя.       И загорается зелёный.

***

      С момента начала работы над докладом прошло полтора месяца. Оставалось дописать всего четыре главы. Оставалось сорок два дня до конца совместной работы с Ксено. От этого лишь апатичнее.       Октябрьским утром Рюсуй будит Стэнли ни свет ни заря, тыкая экраном телефона в лицо. Сонным взглядом рассмотреть ничего не получается, ведь Нанами заходится в таких счастливых полуконвульсиях, что мало картинки с телефона не видно, так ещё и слова его не получается распознать адекватно. Снайдер приподнялся на кровати, подцепив пальцами рукав футболки друга, одним взглядом попросив того успокоиться. Судя по настенным часам, утро едва теплится — полседьмого.       — Сай приезжает в наш район завтра, — выдав на одном выдохе, Рюсуй едва ли не по всей маленькой комнатке скачет от радости. — Он обещал позвонить, как только предоставится момент для встречи.       Стэнли, ещё находясь в полусне, спрашивает сам у себя: «кто?», и только когда Нанами заваливается к нему на кровать, спиной прижимаясь к стене, мысли выстраиваются в ровную линию. Не веря в происходящее, Снайдер переспрашивает, не послышалось ли ему, и Рюсуй вновь тыкает перепиской в лицо. Эта новость действует лучше валерьянки, которая так необходимо компенсирует все нервы за ушедший месяц. Друг так долго ждал этой встречи, волновался, что уже никогда не сойдётся со старшим братом из-за извечной занятости и недопонимания. Благо, всё обошлось, и Сай нашёл в себе силы и волю для встречи.       Распластавшись на освободившемся месте, Нанами наблюдает за вернувшимся из душевой другом. Прошедший месяц неплохо потрепал его. Тот случай в библиотеке... всё ещё хочется забыть о нём, как о страшном сне. Пускай Ксено сказал, что всё хорошо и продолжал совместный проект в привычном настроении, внутривенно разливалась нервозность. После этого словно всё переменилось, благо не вернулось к начальной точке: встречи проходили в приятной атмосфере, попеременно разговоры уходили с профессиональной темы на неформальные. Скребётся хиленькая надежда, что после проекта ничего не сломится и пути не разойдутся повторно.       — Ты снова об этом думаешь? — спрашивает Рюсуй, перевернувшись набок и подперев голову рукой.       — Ты о чём? — продолжая смотреть в окно задумчивым взглядом, Стэнли интуитивно ощупывает свободной рукой карманы на наличие сигарет.       — Ты этот бедный чайный пакетик уже раз тридцать потопил в кружке, — Нанами с кротким смешком схематично показывает правой рукой заваривание чая.       Спохватившись, Снайдер опускает взгляд и выдыхает — теперь напиток слишком крепкий. Махнув рукой и решив, что лучше уж переварить попозже, он продолжает осматривать комнату, в желании высмотреть пачку сигарет. Рюсуй, понаблюдав с минуту за такой забавной картиной, всё-таки удосужился кивнуть в сторону выдвижного ящичка в столе, куда Стэнли собственноручно скинул все купленные пачки на прошлой неделе. От вредной привычки все ещё не отделался, благо курить стал чуточку меньше.       Стоило другу скрыться за балконной дверью, как Нанами сию секунду переполз к противоположному изголовью кровати, дотянувшись до телефона, что лежал на зарядке. Открыв нужный чат и подстроившись под стиль переписки Стэнли, Рюсуй стал воплощать свой план в жизнь.

Вы: Привет. Не занят?

06:48

      Маленькая надежда на то, что Ксено не спит в такое время обвенчалась успехом, и в строке чата замелькало «печатает...».

Ксено Хьюстон Уингфилд: Доброе утро. Не занят.

06:49

      Теперь уже настал ключевой момент. Исполнив задумку до конца, Нанами прислонил телефон к груди. Почему он сам так распереживался? С его помощью у Стэнли и Ксено всё пойдёт с песнями и плясками. Они потом ещё поблагодарят его. Вовремя заприметив мельтешение за прозрачной стеклянной дверью, сопровождаемое кашлем от сильной затяжки, парень быстро откинул телефон на противоположный край кровати от волнения. Пролежав пять секунд, он вспомнил, что взял его со стола. Вот только на исправление ошибки времени не оставалось.       — Ты чего такой взволнованный? — спрашивает Стэнли, прикрыв балконную дверь и пригладив слегка растрепавшиеся от уличного ветра волосы. Рюсуй покачал ладонью в воздухе, отнекиваясь и подключая всё воображение, чтобы придумать отговорку на своё взбудораженное состояние. Вот только взгляд друга всё равно съехал на мобильное устройство, лежащее поверх покрывала. — Снова делал «внезапные автопортреты»?       Казнь откладывается. Отговорка нашла сама себя. Не зря Нанами в любой удобный момент перехватывал телефон Стэнли, открывал камеру и щёлкал себя со всех сторон. «На память» — объяснял он, иногда даже устанавливая особо забавную фотографию на экран блокировки. К слову, Снайдер её даже не менял. Так и ходил с фотографией друга на экране до тех пор, пока не откопал в закромах диска совместные школьные фотографии с Ксено.       — Да, конечно, — кивнул Рюсуй, откинувшись на сложенные за затылком руки.       — Надеюсь, ты не поменял обои на экране блокировки, а то я ту фотографию уже вряд ли найду, — хмурится Стэнли, подцепив телефон и включив. Сработала автоматическая разблокировка по опознанию лица, и перед глазами предстала незакрытая переписка.       Благо, фотография со школьных лет осталась нетронута. Нанами в жизни на святое не покусится, вот только он так спешил, что позабыл выйти из мессенджера. Или хотя бы из общего чата с Ксено. Хмурость друга сменяется удивлением, затем он бледнеет, казалось, с ног до головы.       — Объясни-ка мне, — медленно развернув телефон экраном и прожигая взглядом насквозь, Стэнли с угрозой наклонился ближе к улыбающемуся Рюсую: — что это, блять, такое?

Вы: Как насчёт того, чтобы прогуляться вдоль центрального парка после обеда?

06:50

      Нанами определённо был горд собой, но мысленно уже готовился к смерти. Даже если не к физической, то хотя бы к душевной.       — Я сделал за тебя уже две вещи, на которые ты не решался три с лишним года, — заходится в повторном смехе Рюсуй, а в следующее мгновение ему становится не до смеха. Стэнли перекидывает через его тело ногу, в одной руке держа телефон, а в другой — пачку сигарет, так и не отложенную. — Хей-хей! Помнишь пары по военной подготовке? Лежачих не бьют! Лежачих не бьют, Стэн! — Нанами руками упирается в плечи друга, надеясь таким образом спасти свою бренную душу.       — Я сейчас эти сигареты знаешь куда...       Звук, оповещающий о поступлении сообщения, не позволил закончить фразу. Наверное, оно и к лучшему. Ребята замирают в том же положении, и Стэнли не решается взглянуть на включённый экран.       — Стой-стой! — выставив ладони, Рюсуй не унимает дрожи от смеха: — хах, перед этим хотя бы скажи, что Ксено ответил. А то умру, не утолив интерес.       Конечно, всё это шутки. Снайдер и пальцем бы Нанами не тронул, даже из-за таких выходок. Рюсуй зла никогда не желал и не пожелает лучшему другу. Они едва ли не семьёй друг другу стали за такой срок. Если бы друг не подталкивал, неизвестно, сдвинулись бы отношения Ксено и Стэнли с точки застоя. Даже тот случай в библиотеке позволил по-новому взглянуть на чувства, вспоминая былое и нежа в ворохе надежд. В этот раз Рюсуй также не прогадал — Ксено согласился на прогулку. На радостях, Нанами предложил свою помощь в подготовке к свиданию — «да не свидание это, друг» — и долгожданной неформальной встрече. Пришлось уговаривать оставить сигареты в общежитии, ведь такое действо сплошной моветон.       — Ничего, потом мне ещё спасибо скажешь, — оглядев со всех сторон, Нанами довольно присвистнул: — ну каков, хочу тебя. Ах, точно! — пригладив топорщащийся волос, провёл по плечу, распрямляя ткань: — в будущем я оплачу вам всю свадьбу. Если хочешь, даже кольцо помогу выбрать! — Стэнли впал в ступор, окинув друга непонимающим взглядом с ног до головы. «Какая свадьба? Нам бы в напряжении сперва разобраться» — как было, так и остаётся внутренним голосом. Рюсуй не дал другу сказать этого.       Казалось, все козыри мира были возложены на сегодняшний день: дождь, заливающий три дня подряд, оказался благосклонен и именно сегодня уступил место ясному небу. Дневное солнце бледное, главный свидетель скорых заморозок. Стэнли дожидается около входа в центральный парк, облокотившись на чёрный железный фонарь и интуитивно пошебуршив рукой в кармане. Приходится разбавлять волнение в подсчёте проезжающих машин. Шум вокруг затихает, когда из-за поворота показывается знакомая фигура. Ксено изучающе оглядывает извилистые тропинки и наконец улавливает взглядом нужного человека. Тело само поддаётся навстречу, а внутри все трепещет. Он такой красивый, просто несравненный.       — Привет, — кротко здоровается Снайдер, понимая, что прекрасное ещё никогда не было настолько осязаемым, живым.       — Давно не виделись, — кивает Ксено. С каждым днём любовь только росла, не собираясь отступать или скрывать за покровом разума. Предоставилась бы возможность признаться на всех языках мира в любви, Стэнли тот час бы это сделал.       Говорит в основном Ксено. Ему уж точно есть о чём рассказать. Делится интересными фактами, исправными расчётами двигателя и идеями для завершающих глав. Стэнли нравится его слушать, внимать красивому и уверенному голосу, пропуская через всего себя сказанные слова, заумные фразы. Вроде неплохо справляются, дела идут на «ура». Парк раскинувшийся, а под закатным солнце переливающийся пруд мерцает рыжими и алыми красками. Время и так скоротечно, а в компании Ксено пролетает ещё незаметнее. Расходится не хочется. Когда ещё может предоставиться повторный шанс?       — Прогулка выдалась элегантная, — выдыхает Ксено, дав себе вольную насладиться распростёртым видом и не думать сейчас ни о чём лишнем. А ведь вчера даже мысли промелькнуть не могло о том, что Стэнли спустя такой промежуток времени пригласит на прогулку, которая не будет иметь ничего общего с проектом. Можно вдоволь насладиться компанией друг друга, потонуть в приятной тишине или в разностороннем разговоре.       — Давно мы не проводили время друг с другом так беззаботно, — откидываясь на скамейку, подмечает Стэнли.       Ксено улыбается, с лёгкой грустью покачивая головой. Столько времени утекло зря. Столько дней истлело в безмолвии. Интересно, получится ли сейчас всё наверстать? Хотя бы крепкую дружбу можно попробовать восстановить, не зарекаясь о чувствах и отбросить их в самый дальний космический полёт, раз уж не свезло. Стэнли чутка наклоняет голову в сторону друга, любуясь его профилем. Внутри всё сильнее разгорается желание нежно перехватить его ладонь своей, оставить сотню поцелуев на щеках, обнять так трепетно, но в то же время крепко, чтобы больше никогда не потерять.       — Я должен признаться, — не выдержав эмоциональной волны, Стэнли качает головой, собираясь с мыслями. Боже, зачем Рюсуй забраковал сигареты? Понятно зачем, но почему все? Пара затяжек перед встречей помогла бы расслабиться окончательно и не следовать за тревожными мыслями под руку. Ксено кладёт ладонь на его плечо, и этот жест оживляет крепче, чем затяжка. В грёзах его кисть стекает по предплечью к ладони, подцепляет. Или наоборот — позволяет подцепить свою, любовно огладить и прижаться губами к тыльной стороне. Невозможно, чтобы сердце хранило внутри столько чувств. — Я правда скучал по тебе.       — Я тоже, — Ксено через силу отнимает ладонь от плеча, складывая ногу на ногу и также прислоняясь к спинке лавочки: — наш мозг располагает ограниченным пространством для хранения воспоминаний, потому клетки, отвечающие за доступ к хранящейся информации, постепенно могут заменяться новыми. Вот только я помню всё, связанное с тобой, настолько досконально, — он садится ровнее и закидывает голову вверх, находя покой в темнеющем небе: — ты как был самым близким мне человеком, так и остался таковым.       «Ты моим тоже» — путается в голосовых связках. Стэнли так и не понял, сказал ли он это вслух или подумал про себя. Рядом с Ксено дышат невозможно, что уж тут говорить про мышление и языковые способности. Возможно, впоследствии Уингфилд будет вспоминать этот момент и гадать, почему Снайдер так неожиданно его поцеловал: хотел умолчать ответ или посчитал, что момент не требует слов. Робкое прикосновение к щеке и едва ощутимое прикосновение к губам — такую любовную трепетность словами точно не передать. Оно долгожданное, грёзное, давно... не принадлежащее кому-то, вроде него.       За тридцать секунд Ксено успел и истлеть под натиском одуряющих чувств, и сойтись в осознании, чтобы в тридцать первую секунду отстраниться, прислонив ладонь к губам, на которых отпечатался бледный след от помады. Стэнли, кажется, сам не понял, какую фатальную ошибку совершил.       Когда Стэнли возвращается в общежитие, Рюсуй ещё не спит. В руке у него цветастая кружка с чаем, а на лице застывшая улыбка из-за очередной шутки, сказанной в стендапе. Смотреть видео и слушать музыку приходится в наушниках из-за особо ворчливых соседей, кои достались на их этаж. Из-за раздающихся аплодисментов, Нанами не смог расслышать скрип входной двери, пускай и поставил видео на среднюю громкость. Карий взгляд случайно ловит мельтешение сбоку, и радостный Рюсуй ставит видео на паузу, собираясь поздравить друга с отличной прогулкой. Вот только что-то тут не так.       — Хей, — начинает в привычной манере Нанами, опускаясь на край кровати и теребя развернувшегося с стенке Стэнли за плечо: — ты чего, сразу спать лёг? Расскажи хоть, как всё прошло?       Рюсуй перехватывает правую руку друга, начиная тянуть того к себе, но ничего не получается. В блондинистой макушке зарождается мысль, что всё прошло не так гладко, как хотелось бы. Он предпринимает ещё одну попытку привести Стэнли в чувства, на этот раз осторожнее и с большим тактом: положив руку на предплечье и мягко погладив, Нанами наклоняется максимально близко.       — Дай мне сигарету, — говорит в стенку, выпутавшись от прикосновений друга и протянув руку: — пожалуйста.       Опасения Рюсуя подтвердились. Без лишних вопросов — «ты будешь курить прямо в кровати?» остаётся неозвученным — он открывает ящик стола и достаёт то, что нужно. Развернувшись, Нанами примечает, что теперь Стэнли лежит на спине. От его вида в душу словно запустили огромный корабль, состоящий только из лезвий: взгляд пустой, вид мёртвый, а лицо настолько бледное, что даже первый декабрьский снег и рядом не стоит.       — Ты в пор...       — Я поцеловал его, — звучит в унисон, но Стэнли единственный, кто смог договорить.       Комната наполняется запахом табака, благо окно открыто. Сперва Рюсуй решил, что слух захотел поиграть с ним в сломанный телефон, потому не с первого раза верит в услышанное. Однако вид друга кричит об одном — всё он услышал правильно. Не заботясь о пепле, что летит прямо на постельное бельё, Снайдер прикрывает глаза согнутой в локте рукой. Нанами присаживается рядом, облокотившись спиной на изголовье.       — Так сразу? — Рюсуй старается сохранять здравый рассудок за них двоих, хотя сам уже чувствует, как катится по наклонной вниз.       — Блять, убей меня, — уже на выдохе вместе с дымом, кисть, прикрывающая глаза, начинает подрагивать, и Нанами не знает, что ему сделать в этот момент. Впервые попал впросак, впервые увидел лучшего друга в настолько колоссальном отчаянии. — Ты бы видел его лицо, — качает головой и всё-таки отнимает руку от лица, перехватывая сигарету. Вторая рука, резко ослабевшая, так и остаётся лежать на животе. — Я снова всё похерил. Теперь уже безвозвратно.       Стэнли хочет снова отвернуться, но Рюсуй не позволяет и удерживает ладонью. Если он сейчас закроется в себе, то дело будет гиблым.       — Вы умные люди, умеющие разговаривать, — констатирует Нанами, утешительно поглаживая по макушке второй рукой.       — Ты не понимаешь, разговоры тут не помогут, — Стэнли взглядом ищет, обо что можно затушить сигарету, и Рюсуй перехватывает фильтр, дотянувшись до пепельницы на столе. — Он отстранился так резко, взглянул на меня исподлобья и быстро ушёл, лаконично попрощавшись.       Внутри всё сильнее стискивает горечь, поднимаясь вверх по груди и застревая остриём в горле, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни глотнуть. Свет настольной лампы отдаёт в и так краснеющие глаза, заставляя держать их закрытыми. В душе только боль и сожаление о случившемся. Хоть бы это был сон. Вот он проснётся, и вновь пойдёт делать совместный проект, как ни в чём не бывало, проглотив собственную влюблённость через силу. Однако чуда не будет.       Надо же было, после такого откровенного момента лезть со своим... Вот бы память отшибло. Не поможет — Ксено всё равно будет помнить, а желать ему того же даже в мыслях не проскальзывает. Он заслуживает всего самого лучшего в этом мире.       — Лезть с таким после того, как он начал заново открываться мне, — становится тошно от самого себя. Нанами молчит, согревающе проходясь ладонью по макушке, даруя тепло, которое иссякло без остатка. Стэнли прикрывает глаза, стараясь ровно вдохнуть, но тщетно. Кажется, произошёл сбой, а собранные кусочки пазла разлетелись на ещё более мелкие фрагменты, которые теперь невозможно собрать. — Я так его люблю, ты даже представить не можешь, — откинув чёлку с глаз, потирает виски, стараясь отогнать мысленный поток, который мечтает сокрушить окончательно: — но какой от этого толк, если я даже всё вернуть не могу.       Стэнли вновь поворачивается набок, но на сей раз лицом к другу. Рюсуй выдыхает, пристраиваясь рядом, чуть выше, прижимает ладонь к светлому затылку и просто остаётся рядом.

***

      Утром даже в зеркало смотреться не хочется. Удивления от Рюсуя хватает, даже чуть кружка из его рук не валится. Внешний вид под стать душевному состоянию — прострация. Другу тактичности не занимать, потому он без слов протягивает крепкий чай и присаживается рядом, не решаясь даже положить на плечо ладонь в утешительном жесте. Вчера Стэнли был настолько взвинченным и несобранным, даже перед сессией нервозность не достигала такого пика. Казалось, что теперь исход один — очередной застой в общении. Накрутил себя и вылил все переживания на Нанами, а тот робко впитывал каждое слово, каждую тревожную мысль, старался поддержать и привести в чувства. Страх был обусловлен — взаимоотношения Ксено и Стэнли и так однажды потерпели разлуку, пережить этого вновь не желалось. Если бы только удалось сдержать эмоции, не дать волю чувствам и слушать голос разума, а не позволить сердцу править телом целиком и полностью, то необратимого бы не произошло.       Рюсуй расслабленно выдыхает, когда друг отпивает из кружки, и только собирается отодвинуть руку, решив, что сейчас не самый подходящий момент, как на его плечо самостоятельно укладывают внезапно потяжелевшую от мыслей голову. Становится легче. Нанами в ответ прижимается щекой к спутавшимся светлым волосам, одаривая поддержкой.       — Сай не перезванивал? — вопрос шёпотом, умудрившимся разрезать тишину.       У Рюсуя по спине холод пробегает. Сейчас же дело вовсе не в нём. Сперва надо разобраться в состоянии друга, а потом уже перескакивать на абсолютно иную тему.       — Сейчас дело не во мне...       — У тебя самого была недомолвка с близким человеком, а тут ещё и я своими проблемами нагрузил, — Стэнли поднимается с тёплого плеча, оставив кружку на столе, и смотрит на друга. Глаза держать открытыми тяжело — выспаться так и не удалось, тому свидетельствует покраснение. Нанами сочувствующе всматривается, понимая, в каком же уязвимом положении пред ним предстали. — Расскажи, — мутным взглядом процеживает неуверенность напротив, оттого добавляет с теплотой: — мне становится легче от разговоров с тобой.       Прислушивается. Мерно наладив дыхание, прикрыв глаза и сосчитав до пяти, одаривает таким душевным взглядом, на который только способен. Что ж, думается, их встреча и вправду не была случайностью. Весьма подходят друг другу эмоционально, телепатически чувствуя состояния и понимая, где стоит надавить, а где лучше побыть рядом в тишине. Сколько шуточных подколов было утоплено в годах дружбы, сколько понимания прошло под руку, моральной и физической поддержки. Неважно, сколько раз Стэнли насмехался над тем, как Рюсуй берёт его вещи без спроса — всё равно оставлял на видном месте и говорил «смотри, что прикупил нам». Неважно, сколько дней утекло с того, как Нанами всеми силами старался подтолкнуть друга на признание, ведь если понадобится — потратит ещё столько же, даже больше. Глубоко внутри он прекрасно осознаёт, что не станет для Стэнли ближе и дороже, чем Ксено, но этого и не нужно. Рюсуя всё устраивает, он большего просить и не собирался.       — Перезванивал, я собирался рассказать тебе вчера, — дотянувшись на кружки, оставленной на столе, Нанами делает глоток и интуитивно расцветает в улыбке. Всем нутром ощущает застывший в воздухе вопрос, потому продолжает без лишних прелюдий: — мы договорились встретиться сегодня.       — Серьёзно? — не до конца поверив в слова друга, Снайдер чувствует, как внутри всё оживает. Когда друг кивает, то осознание приходит вместе с вырвавшимся смешком: — это же очень здорово.       Чудесно, что теперь хотя бы недомолвка Сая и Рюсуя разрешится. Хочется надеяться, что всё обойдётся счастливой нотой и они не разойдутся вновь. По пальцам одной руки можно сосчитать, сколько раз Стэнли первым обнимал. Сейчас явно особенный раз. Им двоим это было необходимо. От столь неожиданного и трогательного, словно из сериала, момента у Нанами из рук даже кружка с недопитым чаем выпадает, разбиваясь на три больших осколка и расплёскивая заварку почти по всему полу.       — Я всё уберу, а ты приведи себя в порядок и иди к нему, — Рюсуй решительно поднимается на ноги, потрепав друга по макушке и запутав волосы ещё сильнее.       — Пойду, после того, как помогу тебе.       — Тянешь время перед неизбежным? — оглядывает через плечо, заходясь в ехидной ухмылке.       — Может быть.       Взглянув ввысь, туда, где возвышаются сгущающиеся серо-фиолетовые тучи на закатном небе, Стэнли собирает остаток от истлевших нервов воедино, глубоко вдыхает и звонит в дверь. Ничего не слышно. Может, Ксено сейчас вообще не дома? Рука сама тянется за телефоном в карман, вновь набирая заветный контакт, но толку от этого, как от садовой лейки в пожар — никакого. Очередной звонок. Наконец за дверью слышится едва уловимый шум, и Снайдер оборачивается ровно в тот момент, когда ключ в скважине гремит ровно на три поворота.       — Так и знал, что это ты, — глаза у Ксено такие же красные, а уголок губ дёргается вверх наподобие улыбки. Тоже не спал? От его вида становится болезненно внутри. Возможно, это именно то чувство, которое утром испытал Рюсуй, глядя на Стэнли.       Надежда заставляет сердце пронестись сквозь шторм, когда Уингфилд возвращается внутрь тёмной квартиры, оставляя дверь открытой. Безмолвное разрешение пройти.       — Я звонил тебе, — слышится из коридора вместе со скрежетом замочной скважины.       — Да, я видел. Ещё в ресурсе, чтобы распознать, почему из телефона доносится мелодия, — безэмоционально заявляет Ксено, откладывая на стол чайную ложку, с которой зачем-то отходил открывать дверь. — В шкафу выбери вешалку для куртки.       Здесь они встречались множество раз за уходящую осень за работой над проектом, но прежде их не разделял такой туман неловкости. Даже после воссоединения от долгих лет разлуки она не ступала третьим лишним. Пройдя вдоль коридора, из кухни показывается Ксено и рукой машет в сторону зала.       — Я помню, что ты не любишь глупые вопросы, но я должен задать один из них, — остановившись в дверном проёме, взгляд невольно съезжает на зашторенные окна: — ты в порядке? — интересуется Стэнли для разбавки напряжённой атмосферы. Нужно ухватиться за любой шанс, иначе всё разлетится вдребезги. Придётся собирать заново по кусочкам.       — Ах, какой элегантный вопрос, — Ксено взглядом указывает на место рядом с собой, перекидывая завалявшийся плед на спинку дивана, и гость без лишних слов опускается с правой стороны: — ты помнишь, что я не люблю вопросы такого рода, потому и предупредил. Хотя со временем ценности и устои людей могут как ломаться, так и зарождаться.       Время скоротечно, и вместе с ним меняется мир. Вот только Ксено в глазах Стэнли совсем не изменился: всё такой же прекрасный, особенный, страстный в науке и спесивый в собственных знаниях. Кажется, даже многолетний застой не сказался на воспоминаниях из детства. Смотреть на него и одновременно дышать — сюжет из области фантастики, такое невозможно провернуть. Рано или поздно лёгкие начинает окатывать огнём, а стук сердца разливаться давлением на горло. Внутри всё сжимается, и Стэнли смотрит на профиль Ксено, стараясь сосредоточиться. Спрашивается, зачем столько просидел с Рюсуем, наводя порядок в мыслях, если сейчас растерял их вновь? Всё, так или иначе касающееся Ксено, отпечатывалась клеймом, хранилось бережно и трепетно, не позволяя туману забвения окутывать такие важные воспоминания. Такое не позволено забывать.       — В порядке, — откинув голову на спинку, ухмыляется Уингфилд, стараясь не показать настоящих эмоций. Ему это чуждо, нелегко даётся, но рядом со Стэнли всё обретает больше красок. Вдох кажется нервным, как и усмешка, а голова сама по себе дёргается, стараясь заново собрать мозаику мыслей: — нет, не... — от того, каким нежным взглядом одаривают, внутри всё переворачивают, а продолжение фразы застревает в горле: — я не знаю. Впервые в жизни я чего-то не знаю.       Стэнли тоже не знает, что творится сейчас в голове у человека, в которого он влюблён до беспамятства. Почему же в один момент всё переменилось так резко? Должно же быть хоть одно объяснение, однако, без разговора ответа не добиться. Осталось правильно подступиться и не создать разветвление тропинки, способное отдалить их ещё сильнее.       — Я чувствую себя ужасно после вчерашнего. Такое ощущение, словно я надавил на тебя, — откинув нависающую чёлку назад и прислонив резко заледеневшую ладонь ко лбу, Стэнли еле сводит здравую часть рассудка с эмоциональной составляющей, а подкрепить мысли словами оказывается куда сложнее. Они попросту не идут, застревая в горле.       — Нонсенс. Не говори такой ерунды, — Ксено качает головой. С потаёнными чувствами всегда было сложнее. Они не точная наука, в которой можно следовать правилам и формулам, быстро находить решения и радоваться неоспоримому ответу. — Возможно, я даже был бы не против, если бы не...       «Если бы не...»       Если бы что? Ксено скрещивает два пальца, приводя нервы в ровный строй, а Стэнли терпеливо дожидается. На себе же ощущает, какого это — бояться разрушить абсолютно всё в один миг.       — Если бы не так неожиданно и спонтанно? — заканчивает за него Снайдер, опуская мельтешащий взгляд к полу и чувствуя, как внутри всё горит нещадно. — Я хотел извиниться за это.       — Если бы не Рюсуй, — поправляют и глядят ровно, стараясь лицезреть искреннюю реакцию.       Удивление накрывает непроглядным полотном, даже перед глазами на секунду мерцает белая пелена. Рюсуй... Так странно слышать его имя в такой ситуации. Нанами наоборот подталкивал и всячески помогал и точно не стал бы зуб точить на Ксено, сказав тому нечто неприятное. Он принял влюблённость Стэнли, придумывал абстрактные обходные пути, был главной поддержкой и тянул, когда казалось, что всё тщетно. В конце концов собрав вихрь из мыслей воедино, сквозь непроглядный поток выстроилось созвездие самой необычной догадки из всех, но в неё даже верить не хотелось. Уингфилд же не мог всерьёз подумать, что они... Сам Ксено расценивает молчание за падение перед правдой, вновь откидывает голову на спинку, глядя в потолок.       — Ты меняешься рядом с ним и становишься счастливее. Таким же, каким когда-то был рядом со мной, — тяжело, когда долго общаешься с человеком, а после трепетных и приятных отношений приходишь со временем к выводу, что вовсе-то и не нужен ему был. Над таким, в первую очередь, стоит работать самому, вот только осадок всё равно остаётся. — Не подумай, у меня нет эгоистичных мыслей. Наоборот, мне было спокойнее от осознания того, что у тебя есть близкий человек рядом.       — Вот только мой самый близкий человек — ты, — Стэнли тянет руку, но прикоснуться не имеет права. По крайней мере, сейчас. Они одновременно самые близкие, и самые далёкие друг для друга люди. — Всегда был и будешь.       — Скажи честно. Знай, что ложь я в миг распознаю, — Ксено выпрямляется и садится ровнее, всем видом демонстрируя превосходство и владение ситуацией. Само собой, Стэнли ответит на любой его вопрос без толики утаивания. Он всегда был безмерно честен с ним, за исключением момента собственных чувств — эта дорога чересчур витиеватая. Дождавшись кивка, Уингфилд складывает ногу на ногу, пускай внутри всё трясёт, и без промедления спрашивает: — вполне возможно, что вчерашнее произошло чисто из-за того, что ты поддался давно позабытым чувствам. Так что я хочу уточнить: вы с мистером Рюсуем встречались или встречаетесь на данный момент?       Проще поверить в конспирологическую теорию, в завтрашнюю комету или в то, что Йо рано или поздно станет отличником, но точно не в то, что Стэнли и Рюсуй могут состоять в романтических отношениях. Единственный человек, способный говорить на языке сердца Стэнли Снайдера — Ксено Хьюстон Уингфилд. Изнутри рвётся поток смеха, но поддаться ему, честно говоря, идея ужасная. Момент до того хрупкий, что взгляни на хлипкую конструкцию не под тем углом и пыль поднимется от развалин. Хочется смеяться до внутренней боли и крепко-крепко прижаться к Ксено объятиями, чтобы унять сердечную боль. Самое бесценное желание. Заветное. Очень-очень хочется. Душевная тревожность отступает на пару шажков, когда в голову закрадывается мысль, что все проблемы зародились из-за изначального недопонимания.       — Как ты вообще мог подумать о таком? — Стэнли потирает затылок, не сумев даже представить такой картины. Даже воротит немного, честно говоря.       — Я уже изложил все свои мысли по поводу того, почему так считал, — внутри словно заново всё ожило. Сравнимо с природой, которая пережила все снежные вьюги и снегопады, и наконец расцвела первым весенним днём. Облегчённый выдох вырывается сам по себе, заставляя пересечься взглядами и разойтись в смехе.       Основная проблема была решена, осталось дело за малым, но не менее сокрушающим всю нервную систему. Стэнли на эмоциях от переживаний уже выпалил, что самым дорогим человеком для него является Ксено, но конкретика в подобных делах необходима. Смех недолгий, но зато искренним, оттого выровнять дыхание было проще некуда.       — Когда я назвал тебя своим самым близким человеком, — начал Снайдер, изо всех сил стараясь не сводить глаз со взгляда напротив. Хочется быть как можно ближе. Хочется чувствовать единение во всех проявлениях. — Я не преувеличил. Ты всегда был мне дороже и ближе всех, Ксено. Я... могу я взять тебя за руку? — больше никаких резких выпадов. На всё нужно соглашение, потому прямого вопроса и протянутой ладони вполне достаточно. Если Ксено захочет, то сделает шаг навстречу. Он и делает. Аккуратно вкладывает свою ладонь, чувствуя, как заледеневшая конечность обжигается об ответный холод, постепенно согреваясь и разливая долгожданное тепло по всему телу. Взгляд Стэнли нечитаемый, но в отблеске заходящего солнца сквозь просвет штор проглядывается робость и истома, перемешанная с любовью, размеры которой сравнимы лишь с космосом. Нет, даже космос не способен соперничать с этой безграничной любовью. — Я люблю тебя. Всегда любил. Самому порой страшно от масштабов собственных чувств, но иначе быть не может — ты заслуживаешь целой Вселенной.       Слова излишни. Их не осталось, впрочем, как и нервов. Всматриваясь в бледную ладонь и проводя пальцем по тыльной стороне, Стэнли даже представить не смел, что Ксено трепетно прикоснётся к его щеке свободной рукой. Успокоившееся сердце вновь взлетает до небес, когда к губам приникают лёгким поцелуем, почти сразу же отстраняясь и всматриваясь глубоко в глаза, в самую душу, которую Снайдер собственноручно вручил Уингфилду — любви всей своей жизни. Невозможно сосчитать, сколько моментов, связанных с ним, хранится под сердцем. Кажется, помнится непременно каждый день, проведённый с Ксено, а сегодняшний станет особенным. Началом нового и вечного. Отзеркалив, Стэнли кладёт уже свою ладонь на щеку возлюбленного, поглаживая, чтобы следом одарить ответным любовным касанием.       — Как же руки заледенели, — на одном выдохе проговаривает Стэнли, удобнее устраиваясь на спине и поглаживая устроившегося сверху Ксено.       — При сильном стрессе происходит перераспределение крови от периферий к нуждающемуся органу, — объясняет лежащий сверху, запуская ладони под кофту, проталкивая под спину и стараясь согреться окончательно: — в нашем случае, к сердцу, — очертив контур губ, Ксено оставил на них долгий, чувственный поцелуй. Точно десятый за эти полчаса. Или сотый. — Давно не видел тебя без помады.       — Я не мог думать ни о чём другом, кроме как о тебе, — почувствовав, как приятно волосы на макушке пропускают меж длинных пальцев, Стэнли прикрыл глаза и лишь сильнее прижал к себе.       Силы истлели, а настрадавшееся сердце вернулось в мерный ритм. Они лежат, стараясь согреться и подарить ответное тепло, попеременно целуют туда, куда дотянутся. Теперь всё стало хорошо. Всё встало на свои места. Видимо, Рюсуй всё-таки дождётся своего часа и поможет выбрать кольцо.