9 дней до смерти

      Нет ничего хуже в смерти, чем ощущение бессилия перед неизбежностью. Когда человек оставляет этот мир, все, что остается — лишь безжизненные воспоминания и упущенные возможности. Люди уже не могут исправить то, что сделали неправильно, или сделать то, что могли бы сделать для других.       Зачастую, мы замечаем свои ошибки и осознаем их, когда уже поздно. Мы понимаем, что тех, кого мы хотели бы обнять, выпросить прощения или уделить больше времени, больше нет в этом мире. И это страшно. Это страшно потому, что мы не можем вернуть время назад и поправить каждую маленькую несправедливость или недостаток добра, которые мы оставили за собой.       Говорят, что нужно жить так, чтобы быть готовыми к смерти в любой момент времени. Но это не совсем верно, точнее недостаточно верно. Мы не должны жить в страхе перед смертью, но жить осознанно и так относиться к окружающим, чтобы, когда наш последний день придет, у нас не было сожалений.       Мы должны жить так, чтобы каждая встреча с нами оставляла доброту и любовь в сердцах других. Безмерная любовь и поддержка, которую мы дарим другим, оставляя свой след в их душах, становятся нашим наследием в момент, когда мы покидаем этот мир.       Смерть — это не конец. Для нас, для людей, живущих разумными сердцами, наша смерть — это возможность показать, что мы жили не зря.

***

      Самолёт медленно набирал скорость по взлетной полосе, готовясь подняться в воздух. Я сидела в кресле, ожидая момента, когда мощь техники перенесет меня ввысь, к облакам. Уже предвкушала, как заселюсь в дорогой номер отеля и выложу самые лучшие снимки в сеть, сделанные на зависть моим подружкам-курицам. В то время как они утопали в учебных материалах и пребывании в скучных университетских стенах, я сделала решительный шаг и отправилась на Мальдивы в середине учебного года. Почему? Потому что привыкла жить на полную катушку и ни в чём себе не отказывать. Я любила себя, и все окружающие любили меня тоже. А кто не любил, оказывался в самых низших слоях иерархии нашего университета.       «Тихо, Люмин идёт!» — часто случайно я слышала это от студентов, которые меня избегают. Это заставляло всегда меня усмехаться. Мне нравилась эта власть.       Мои подруги соответствовали моему статусу — я не общаюсь с неудачниками, а мой молодой человек — самый лучший, самый крутой парень. Но даже среди них я — самая-самая!       И сейчас я, вся такая красивая, лечу на Мальдивы, оставив позади все заботы. Самолет поднялся в небеса, медленно плывя над облаками. Внутри царило спокойствие, пассажиры вокруг наслаждались комфортом и безмятежностью. Ничего не предвещало беды, как вдруг, словно из ниоткуда, самолет тряхнуло с такой силой, что люди подпрыгнули на своих сиденьях, а моё сердце пульсировало в бешеном ритме. Сигналки заревели своими громкими, предупредительными звуками, и паника охватила всех, мешая разуму оставаться спокойным.       Я не могла поверить происходящему. Разум отказывался принять то, что мои планы разрушены. Как же так? Мои мечты о Мальдивах, о рае с песчанными пляжами и яркими кораллами, об уединении с природой медленно растворялись в противоречивости реальности. Что же теперь? Это конец?       В голове мельтешило слишком много мыслей, но самой главной был страх от осознания приближающегося конца, я видела, как стремительно самолёт летит вниз, и понимала, что это конец… Самолет, бывший еще недавно символом комфорта и безопасности, сейчас превратился в летящую мясорубку, готовую сокрушить нас, своих пассажиров, безжалостно и беспощадно. И эта шумная, смертоносная симфония должна была стать нашим финалом.       Наш судьбоносный полет достиг земли с беспощадной силой. Шум, крики, треск и пыль, кровь, взрыв, жар — всё обрушилось в мгновение, выбивая всю жизненную силу. Самолет разбился, не оставив ничего, кроме груды металла и траурных воспоминаний. Жизнь превратилась в ад, а мечты о Мальдивах рассыпались на куски, затерявшись в равнодушии судьбы. Однако… Темноты не возникло, я так и осталась сидеть на своём месте, целая и невредимая, хотя вокруг меня валялись окровавленные трупы и обломки самолёта, пылал огонь. Неужели я единственная выжившая среди пассажиров?       Парадоксально, что вокруг меня были лишь мёртвые тела, кровь сочилась из их ран, но на моем теле не было ни одной царапины. Я огляделась, надеясь увидеть того, кто выжил бы вместе со мной.       И тут, внезапно, передо мной вырисовалась загадочная женщина в черных лохмотьях, ее длинные волосы были спутаны. Ее взгляд был таким холодным и непроницаемым, словно она не принадлежала этому миру. Она подошла ко мне, зловещая улыбка появилась на ее бледном, почти белом лице, и тихим голосом произнесла:       — Я Смерть. Я пришла за тобой. Тебя ждёт худшее место — ад.       Слова ее пронзили меня, вызывая холодные мурашки. Больше всего меня удивляло отсутствие боли на моем теле, хотя кровавые тела вокруг говорили о масштабности ужаса, произошедшего недавно.       — Ты чё, теть, вообще охренела? Мне жить и жить ещё! Посмотри на меня, я живая и здоровая! Ищи другую дурочку, — это было произнесено в достаточно грубом тоне, потому что я до последнего не верила, что передо мной действительно сама смерть.       Женщина пристально взглянула на меня, её глаза испускали огненный ненавистный жар.       — Оглянись назад, — произнесла Смерть.       Я медленно поднялась со своего места и осторожно повернулась, чуть не потеряв равновесие от ужаса. Передо мной, у самых моих ног, лежало моё обезображенное ранами тело, лишённое жизни. Я не могла поверить своим глазам — как это возможно? Отчаянно пытаясь осознать происходящее, вопрос об одной вещи яснел в моём сознании: если здесь лежит моё тело, то кто же тогда я? Кто или что осталось после смерти моего тела? Была ли это моя душа или что-то другое, непостижимое и загадочное?       Этот парадокс того, что я — сознание без тела, накрыл меня волной страха и смешанных эмоций. Темная фигура Смерти стояла передо мной, окутанная таинственным и холодным мраком.       Сердце мое замирало. Я осознала, что Смерть никогда не отпустит меня. Грядущее путешествие в ад уже началось, и я была обречена на вечные мучения и скорбь. Смерть схватила меня когтистой рукой и утянула под землю без возможности сопротивления.       На первом кругу ада я ощутила вечную скорбь, которая охватывала проходивших мимо нас людей. Все они несли на своих плечах тягостное бремя: казалось, они бесконечно ищут себе место и не могут найти. Боль и страдания отражались на их лицах, их взгляды были потеряны и лишены надежды.       — Здесь нет страданий, только вечная скорбь и печаль, здесь находятся души, которые в жизни не сделали ничего плохого, но и хорошего тоже ничего не сделали, — пояснила Смерть.       Однако, при переходе на второй круг ада, передо мной открылось пугающее зрелище. Здесь обитали души сладострастников, блудников, лишенные возможности скрыться от своих внутренних желаний и похотливых стремлений. Они были полностью обнажены, а их изможденные тела были прикованы к стенам, лишив их свободы.       В этом круге пребывания по ним ползали большие змеи, которые олицетворяли воплощение их грехов и пошлых желаний. Они проникали внутрь своих жертв через рот, уши, нос и интимные отверстия, перенося проклятие непрестанного соблазна и ненасытной похоти.       Мир, который распахнулся передо мной во втором круге ада, был полон боли, страдания и мучений. Здесь никаких оправданий или избавления от наказания не существовало.       — На твоей душе есть грех сладострастия, Люмин. Мало того, что, будучи незамужней, вступила в половую связь со своим парнем, так ещё была слишком пылка в постели, отдаваясь извращениям…       В моей памяти возникли эротические игры в постели с Чайльдом — оральные ласки, использование игрушек, наручников, плёток — всё это действительно было в нашей интимной жизни. Неужели за это я должна пострадать?! За своё удовольствие?!       — Должна была бы, — словно прочитав мои мысли, сказала Смерть. — Но на тебе есть более тяжкие грехи. Идём дальше.       На третьем кругу ада мы не остановились, но Смерть пояснила, что здесь страдают души чревоугодников. Видимо, на мне такого греха не было. Но вдалеке я увидела огромного трехглавого пса, который неустанно и неумолимо мучил грешников. Его глаза сверкали яростью, а его челюсти хрустели, растерзывая одну душу за другой.       Мы оказались в четвертом кругу ада. Здесь за жадность и расточительство страдали грешные души. Они пребывали в постоянных схватках друг с другом. Весь путь, который нам предстояло пройти, был заполнен криками, стонами и кровью.       Каждая драка наносила грешным душам болезненные раны, приносящие им боли, но при этом не умерщвляющие. По окончании схватки, победителям открывалась одна дорога, ведущая дальше по пути их мук. Побежденные же вынуждены были идти в противоположном направлении, в слепую бездну тьмы.       Те, кто оказался среди победителей, получали свою долю наказания. Их головы засыпало несметным количеством монет, а каждая из них была как ядовитый горошек, который усугублял их муки. Стражи ада не давали им шанса на свободу, они отчаянно пытались выбраться, но их заточение было нерушимым. А на проигравших набрасывались огромные птицы мрачного вида. Клювами и когтями эти твари наносили своим жертвам невыносимые страдания.       — Люмин, ты тратила деньги направо и налево, не задумываясь, на бесполезные вещи, хвасталась своим богатым положением, хотя могла помочь нуждающимся…       И я вспомнила, как унижала тех, кто был беднее меня, постоянно тратила деньги на одежду, косметику и развлечения, на дорогостоящие безделушки, которые потом стояли на полках и пылилась без надобности. Но и что с того? Это мои деньги, и я имею право распоряжаться ими так, как хочу! Почему здесь мне кидают за это предъявы?!       — Люмин, перестань возмущаться. Я могу слышать все твои мысли. Начнём с того, что это были деньги твоих родителей, которые они зарабатывали честным трудом, а ты палец о палец не ударила, чтобы заработать хоть копейку. Ты бы попала сюда, но увы, на тебе есть более тяжкий грех, — Смерть снова схватила меня за руку, и мы пошли дальше.       Мы неустанно продвигались вперед, минуя пятый и шестой круги. Похоже, что на мне не лежали грехи, за которые искали искупления мучающиеся здесь души. Пятый круг, где томились гневливые, представлял из себя безжалостную арену, где несчастные грешники были принуждены вечно сражаться с уродливыми тварями. Это была бесконечная битва, в которой гнев и ярость превращаются в единственное средство защиты и выживания.       Но шестой круг оказался еще более мрачным и жутким. Здесь, наполовину закопанные в могилы, пылали еретики вечным пламенем. Этот медленный и предельно жестокий метод наказания у меня навсегда запечатлелся в памяти. Представить себе ужас, который испытывают эти души, заживо сгорая в огне, было просто невыносимо.       На седьмом круге ада Смерть вдруг остановилась. Между пламенем и мраком здесь мучались души убийц и самоубийц. Грешники утопали в кровавой, бурлящей реке, кипящая кровь пыталась удушить каждую душу, поглощая ее мучительной хваткой. И те, кто, несмотря на безумную силу реки, сумел выбраться на поверхность, не находили облегчения. Они сразу же оказывались перед кентавром — жестоким стражем этого адского круга. Каждое вынырнувшее из реки существо становилось мишенью его огромного топора. Его острый клинок, облитый кровью и смертью, непреклонно обрушивается на душу, разрубая ее на части и отправляя обратно в бесконечную муку, откуда она только что пыталась сбежать.       — Здесь было бы тебе самое место, — заключила Смерть, оглядываясь на меня. А я искренне не понимала, что такого сделала, чтобы гореть в аду аж на седьмом круге.       — Но я никого не убивала! — моё сопротивление, однако, прервалось суровым взглядом Смерти.       — Тебе лучше помолчать!       Моё тело внезапно окутали из ниоткуда взявшиеся кровавые путы, которые обжигали мою кожу так, будто были раскаленными. Я отчаянно закричала от боли.       — Это несправедливо! Насколько бы плохой я не была, я никого не убивала!       — Мамочка, а как же я? — послышался детский голос, и мой взор привлек младенец, который, на удивление, мог говорить. — Я мог родиться, но ты сделала аборт! Убила меня, даже не позволив мне увидеть свет!       — Ты мне был не нужен! — с отвращением сказала я. — Твоё рождение испортило бы мою жизнь.       Младенец взглянул на меня своими невинно-чистыми голубыми глазками, и я немного осеклась, пожалев о своих словах. Наверное, это было слишком грубо.        Да, я признаю, что в прошлом сделала выбор, который был необратимым. Мы с Чайльдом переспали по пьяне. И вскоре после этого я стала чувствовать себя странно: появилась слабость, тошнота, и я сделала тест на беременность. Результат поверг меня в шок: положительный. Я рассказала Чайльду, и он был не в восторге от этой новости, в прочем, как и я. Аборт был нашим общим решением и способом избавления от «маленькой проблемы».       Какой смысл рожать ребенка, если родительство просто не вписывалось в мои планы? Ребенок — это ответственность, которую я не была готова принять. Я должна была думать о себе и обеспечить себя счастливым будущим, без оглядки на требования общества. Рождение ребенка означало бы не только уход за ним, но и жертвы, которую я должна была бы совершить сама в отношении себя. Поддерживать свою фигуру, сохранять молодость и красоту — всё это было важно для меня, для моего самовыражения и самоутверждения.       Конечно, я не могу сказать, что мой выбор был беспорочным, но определенно удобным, и я ни о чём не жалела. Однако, когда я услышала и увидела своего нерожденного ребенка, мое решение отразилось неизгладимой травмой и болью.       — Ты даже сейчас не признаёшь свою вину, — покачала головой Смерть. — Кентавр, кинь её в кровавую реку, пусть горит в ней вечно!       Уродливая громадная фигура наполовину коня, наполовину человека опасно приближалась ко мне. Кентавр тянул ко мне свои когтистые лапы, и я зажмурила глаза. И когда, казалось, я уже должна была мучиться за свои грехи, в аду раздался грубый мужской голос.       — Подожди, Смерть. На ней есть более тяжкий грех, чем аборт. Веди её на девятый круг ада.       — Да, Люцифер, — женщина щёлкнула пальцами, и раскалённые путы исчезли, роняя меня на горячую землю.       Мне стало не по себе. Я осознавала, что чем дальше мы идём, тем тяжелее становятся совершенные грехи, и я не представляла, что могло быть страшнее убийства… Хотя я не считала аборт убийством, в аду со мной явно были не согласны.       — А кто мучается на девятом кругу ада? — поинтересовалась я.       — Предатели близких, друзей, единомышленников… Ты ведь предала свою подругу Куки Синобу, которая, между прочим, всегда к тебе хорошо относилась…       «Серьезно? — с горькой усмешкой подумала я. — Предательство страшнее убийства? Неправильный ад какой-то… Из-за этой глупой Синобу меня на девятый круг ада?!»       — Честно говоря, Люцифер, я хочу уже поскорее кинуть эту девчонку хоть куда-то! Она достала своими вечными возмущениями! — возмутилась Смерть. — Здесь все новоприбывшие грешники такие?       — Нет, — кротко пророкотал зловещий голос вновь. — Смерть, принеси мне сейчас же свиток со всеми записями жизни Люмин! Это твой первый день на работе, так что я обязан проверить, как ты справляешься!       — Но, но… — казалось, Смерть стала ещё белее, чем была, а затем вдруг упала на колени, приложив лоб к земле. — Простите, Люцифер, свиток с записями жизни Люмин порвался, и осталась только часть с плохими поступками…       — Веди сюда девчонку! — рявкнул Люцифер, и Смерть снова схватила меня за руку, буквально таща куда-то за собой.       Мы прошли через бездну мрака, прокладывая путь сквозь восьмой и девятый круг ада. Мрак и отчаяние охватывали наши души, когда Смерть привела меня в огромный зловещий замок, и перед моими глазами предстал сам Люцифер. Величественный принц тьмы встал передо мной, его облик отражал всю его власть и безжалостность. Огромные рога выступали на его голове, глаза пылали красным пламенем, а опасные когти на его конечностях привлекали внимание. На его искаженном лице появилась зловещая ухмылка, словно само воплощение ужаса.       — Приносим свои извинения, грешница, — с усмешкой пророкотал Люцифер. — Эта Смерть, — он взглянул на женщину, которая всё это время сопровождала меня, — первый день у меня на работе, так что… Из-за порванного свитка учлись только твои плохие поступки… Мне тебя нужно просканировать.       Глаза Люцифера зловеще засветились, и я ощутила, как меня словно скрутили невидимыми цепями, больно сковывающими тело. Перед моими глазами начали проноситься события моей жизни — как головокружительный спектакль, от рождения до смерти.       — Смерть, кого ты сюда притащила?! — казалось, голос Люцифера прогремел на весь ад. — У этой девчонки было много добрых дел, но в один переломный момент она изменилась в худшую сторону… Я увидел, что её хорошие и плохие поступки приблизительно равномерны, причём основная плотность последних приходится на последние два года…       — Может, в Чистилище её? — предложила Смерть с ухмылкой.       — Нет. Из-за твоей ошибки будешь работать с ней ещё раз. Мы не можем вынести вердикт с порванным свитком. Ты, — Люцифер перевел свой пронзительный взгляд. — Считай, что тебе повезло. У тебя будет шанс исправить свои ошибки и попасть в менее мучительные круги ада или даже в лучшее место… Пока Смерть не восстановит свиток. Итак, Люмин, я тебе дарую ещё девять дней жизни, используй их с умом!       Перед моими глазами все замельтешило и превратилось в темноту. Как будто мое сознание было поглощено бездной. Ничего не ощущая, я погрузилась в сон прямо посреди хаоса.       И вот, снова неожиданно открываю глаза и обнаруживаю себя в больничной палате. Перепуганно осматриваю комнату: на потолке мигает тусклый свет, где-то вдалеке слышны шорохи и гудение медицинского оборудования.       Почувствовав легкое покалывание в вене, оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на капельницу, присоединенную ко мне. Ее содержимое медленно, струйка за струйкой, проникает в мой организм, восстанавливая слабый баланс моего здоровья. Рядом с кроватью расположен кардиомонитор, бесшумно следящий за каждым моим сердцебиением. Его мигающие лампочки создают своеобразную симфонию, сопровождающую мои мысли. Но в памяти остается извилистый лабиринт ада, безнадежности и боли, который проносился перед моими глазами. Вокруг меня суетилась куча врачей, которые переговаривались между собой, смотрели на меня, как на привидение, сверяли какие-то записи…       — Люмин, как вы себя чувствуете? — поинтересовался врач, поправив очки и склонившись чуть ко мне.       — Прекрасно, разве что голова немного побаливает… — чуть поморщившись, отвечаю я.       — Это чудо… — прошептал другой врач. — Вы в курсе, что ваше сердце остановилось несколько часов назад? Вас нашли мёртвой среди обломком самолёта. Мы уже вас в морг привезли, так там завозмущались, мол, вы чего мне живого человека привезли. Мы были удивлены, ведь проверили тщательно: признаков жизни не было… Тогда мы присоединили кардиомонитор и обнаружили слабые толчки сердца… А сейчас вы очнулись и говорите, что хорошо себя чувствуете… Это первый такой случай в моей практике       Я резко села на кровати, широко распахнув глаза. До этого момента я была уверена, что все круги ада — просто кошмар, но оказалось, что я была мертва? А теперь ожила? Значит, я действительно встретилась со Смертью, с Люцифером и побывала в аду. От воспоминаний об этом ужасном месте холодные мурашки пробежали по коже. Мне не хотелось в ад… И словно какой-то невероятной удачей я удостоилась дополнительного времени жизни, чтобы исправить свои ошибки и совершить как можно больше хороших поступков. И у меня было всего девять дней, и за это время я должна сделать всё, чтобы облегчить свои страдания после смерти…