moments of love

Надоедливый луч проникал сквозь веки, как бы я не ворочался в постели, избегая его внимания. Бодрые молоточки головной боли смешались с шумом в ушах и тошнотой пустого желудка. Сегодня не пойду на учебу. Нужно решить вопрос с тем, где мне теперь жить. Мой мимолетный рай общения с мамой грозил завершиться, но теперь я был свободен от отцовских оков. — Неблагодарный, — кричал отец, швыряя в меня фотографии с наших совместных вылазок с мамой, — Я день и ночь впахиваю, чтобы ты жил в достатке, чтобы у тебя было все, о чем ты только хотел, а стоило этой шлюхе поманить тебя и все, ты бежишь за ней как собачонка. Слабак. Хлесткий удар пришелся по моей щеке, но я только и мог молчать, как и учил папа. Молчать и слушать. — Хоть раз она навестила тебя, а? Хоть раз принесла сладости или подарок ко дню рождения? — отец рвал и метал, расхаживая взад-вперед по кабинету, стуча по паркету лакированными туфлями, — И почему ты молчал о том, что тот сосунок вернулся и учится в твоем классе? Ты мне вообще не собирался это говорить, да? — Да, — мой голос, казалось, впервые за долгое время зазвучал вопреки старику. — Что ты сказал, щенок? — зазвучало сквозь зубы отца. — Не собирался и не обязан, а мама навещала и приносила, — я поднял глаза в его пропитанные ненавистью, — писала письма, где просила хоть на пять минут меня увидеть. Я все прочитал, папа. — Ты еще и по моим вещам шарился? Это все воспитание твоей мамаши-потаскухи, ей богу. Сама на другую сторону перешла, сбежав со своей любовницей, так и тебя научила с мужиками в жопу… — НЕ СМЕЙ ТАК О НИХ ГОВОРИТЬ, — поднявшись с колен, я подошел ближе к покрасневшему от ярости мужчине, обрывая гневную триаду. — Ты еще смеешь на меня голос повышать? Мало в прошлый раз получил за того сопляка? — За дорогих мне людей я готов терпеть это раз за разом, — прошептал я. — Проваливай из моего дома, больше видеть тебя не хочу, недоносок, — отец толкнул меня в грудь, на что я только усмехнулся. — С радостью, — удалившись из кабинета отца, я направился к себе в комнату, собрав учебные тетради, одежду на первое время и отложенные мной деньги. Сквозная рана в моей груди свербила и болела, прося утешения, но я игнорировал ее, спускаясь в гараж за своим байком. Мрачно усмехнувшись подарку отца, я завел его, успокаиваясь низким урчанием мотора, и направился в местечко, которое всегда помогало на время затянуть мою рану. Бар моего приятеля находился в самом центре города, собирая толпы гостей, но для меня там выделялось отдельное место, доступное только приближенным к хозяину — уютная терасса, увешанная плетеным плющом, с мягким креслом в углу и прекрасным видом на бесчисленные огни города. — Тебе как всегда? — спросил меня официант, но я закачал головой. — Бутылку бурбона, — произнес я, скидывая рюкзак на бетонный пол терассы. — Кажется, кто-то сегодня не в духе, да, парень? — мой приятель Брайт расположился на соседнем кресле, затягиваясь сладким паром из вейпа. — Есть такое, — я рухнул на мягкое сидение и тяжело выдохнул, — У тебя, случайно, никто не сдает комнату бедным студентам? — Настолько все плохо? — друг рассмеялся, хлопнув в ладоши, — Не, не слышал, но если вдруг появится вариант — напишу. — Спасибо, — взяв из рук официанта тяжелую бутылку с алкоголем и граненый бокал, я пихнул крупные купюры в его руку, но Брайт закачал головой. — За счет заведения, брат, — хлопнув меня по плечу, он двинулся в бар, оставив меня одного. Глоток крепкого спиртного обжег мое горло, разжигая огонь внутри. Взяв телефон, я проигнорировал бесчисленные звонки и сообщения от Рейчал. Меня начинали бесить истерики этой девушки и ее собственничесткое поведение. Так еще и ее братец, который ничем не отличался поведением сестры. Но папе моя девушка очень нравилась. Для чего я, вообще, что-либо делаю? Для чего мне так важно было всю жизнь заслужить отцовское одобрение на мои желания? Что сейчас, с мамой… Почему я просто не пошел в наступление, сказав, что ее вины в нашем сближении нет? Что это только мое желание, и что я хочу, чтобы он понял меня и пошел на встречу… Что и тогда, когда отец узнал о том, что мы с Питом очень близки. Доказывать ему, что мы просто друзья было бесполезно. В ход шли фото с одного из наших свиданий, где я украл пару поцелуев тайком у Пита. Папа твердил, что это ребячество и скоро пройдет, стоит только занять меня чем-то еще, и отправил на тайскую борьбу, сделать из меня мужика. Второй глоток алкоголя закружил голову. Мои новые занятия не стали помехой нам. По крайней мере, я так думал, тащась к его дому из последних сил, чтобы подготовить домашнее задание и почаще обнимать Пита. От последнего он часто забавно надувал губы, словно противясь, но затем с улыбкой раскрывал объятия, где я лечил свою рану в душе. Нагрузки стали сильнее и сложнее, времени все меньше и меньше. Соревнование за соревнованием, пропуск занятий из-за нагрузок, новые друзья, отцы которых дружили с моим. Я был буквально заложником в своей жизни. Пока не потерял то, что оберегал больше всего на свете. Тогда и произошел первый сбой рамок, выстроенных моим отцом. Я бы даже и не связал его с ситуацией в школе, когда мои приятели на моих же глазах говорили эти гнусные вещи Питу, а я не мог заступиться. Я был так слаб, но силен в своей вере, что может быть это и к лучшему, чем день за днем безустанно ждать меня или моего внимания. Отец произнес: «Так будет лучше, сынок. Твои достижения важнее этой дурости» и я больше не смог сдерживаться, выкрикивая все, что я думаю о его решениях и своей затянувшейся усталости. Тогда отец впервые сильно избил меня. Но даже лежа на холодном паркете пола, слушая уходящий стук каблуков, я видел перед глазами лишь слезы Пита. «Ты мне нравишься» — шептал он мне в бреду день за днем. «Ты мне тоже нравишься» Распахнув глаза, я резко сел на кровати, о чем тут же пожалел, потому что шум в моей голове затуманил взгляд, и я рухнул назад на подушку. «Где я?» — ФОРТ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРИДИ В СЕБЯ, — больно кричали в голове воспоминания, пока я пытался собрать из них целый пазл. Последнее, что я помню, это половину бутылку бурбона в руке и приложение с вызовом такси. Затем холодный дождь и твердую землю. Беспокойный голос. — Пит, — зашептал я, поворачивая голову и ища глазами. Парень мирно сопел на соседней подушке, поджимая одеяло ближе к своему лицу. Его, как и меня, беспокоили лучи солнца из не задернутой шторы. Я внутренне застонал, борясь с желанием коснуться его. Неизвестно какой будет его реакция. Дождь. Бросив взгляд по одеяло, я наблюдал на себе чистую хлопковую футболку и спортивные шорты из моего рюкзака. — С тебя новый ковер, пьянчуга, — бормотал Пит, поднимая меня с пола. Но там было так хорошо, я не хотел с него подниматься и предпочел бы прям там отоспаться до следующей осени. — Да поднимись ты, с тебя вода ручьем бежит, — шлепок по щеке заставил меня возмущенно уставиться на парня. — Ручейки… Хочу в туалет, — усмехнулся я, скидывая рюкзак и ветровку с плеч, затем принимаясь стягивать штаны. — НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЗДЕСЬ, ПРОШУ ТЕБЯ, — закричал в панике Пит, хватая меня под руки. Мои ноги не слушались меня и то и дело спотыкались друг об друга. — Делай свои дела, только не упади. Я наберу тебе ванную, — пробубнил парень, оставив меня в туалете, где я успешно справился с задачей, и немного пришел в себя. Пит суетливо бегал по дому, расстилая кровать, достав из рюкзака мою одежду, и бросив ее на кресло. — Ты все? Идем, я помогу тебе в ванной, — парень подошел очень близко ко мне, поднимая за низ мою футболку и стягивая с тела. — Почему ты тут? — прошептал я, положив подбородок на его плечо. — Ты у меня дома, — опешив, ответил он, придерживая меня за бока. Его ладони были очень горячими в контрасте с моей холодной кожей. — Почему ты вернулся? — мой шепот зазвучал в его ухо, отчего тот задрожал, — Все только стало налаживаться, а теперь все снова разрушилось. — Мне жаль, что это сказалось на тебе, — ответил Пит, подталкивая меня к ванной, но я лишь обхватил его за талию, прижимая сильнее к себе, поежившись от влаги его одежды. — Тебе тоже нужно в душ, — рывком сняв с него футболку, я прищурился в удовольствии от своей работы. — Давай я сам как-нибудь после тебя, — парень уперся ладонями в мою грудь, но моя пьяная дурная голова уже приказывала ногам нести добычу в горячую ванну с пеной, любезно подготовленную для меня. — Форт, нет, остановись, — убеждал он, но один толчок и Пит уже погрузился в воду, расплескав пену на пол, на что я задорно рассмеялся. — Ну что ты за придурок, — оплевываясь от пены, парень, принялся подниматься, но я залез следом, прижимая его к себе со спины, вытягивая длинные ноги во всю длину ванны. Пит измученно выдохнул и, видимо, смирился со своей участью, удобно распологаясь. Я тоже мог выдохнуть, позволяя горячей воде согреть мое тело. — Первый раз принимаю ванную в штанах, — бормотал обижено парень в моих объятиях. — Помочь избавится от них? — произнес я в его ухо, на что его кожа тут же покрылась мурашками. Он всегда так реагировал на это действие. Ничего не поменялось. — Мне итак нормально. Но если мы поторопимся, я успею выспаться к утренней паре, — Пит заелозил по моим бедрам, разворачиваясь ко мне лицом, на что я тихо простонал, когда он задел мое вставшее естество. — Не хочу торопиться, этот сон так прекрасен, — притянув его ближе к себе, я оставил влажный поцелуй на его ключице, за что тут же получил подзатыльник. — Не распускай свои части тела, иначе я брошу тебя тут тонуть в пене, — карие глаза метали искры гнева, но я лишь улыбался. Пит намылил мою голову нашим любимым гелем, и я застонал, почти забыв его аромат. — Пит, — прошептал я, когда его руки спустились на мою шею и плечи, тщательно намыливая. — Молчи, сказал, — лицо парня не выражало никаких эмоций, и это в моменте умерило мой пыл. — Ты скучал по мне? Хоть немного? — спросил я, поглаживая его по пояснице, пока его руки замерли на мне. — Я… — Ааа… Да чертово солнце, — вскрикнул Пит рядом и сел на кровати, потирая глаза. Я резко закрыл глаза, делая вид, что сплю, сам же пытаясь дособирать пазл воспоминаний, но безуспешно. — А, точно, — пробубнил Пит, видимо вспомнив о моем присутствии, затем осторожно перелез через меня, направляясь в туалет. «Боже, молю тебя, верни память».