Твои глаза

      Начало четверти оказалось не столь тяжёлым и нудным. Если ты хотя бы пару раз посмотрел конспекты из нескольких тетрадей, то учеба пойдёт более-менее легко. Это в случае Чонвона, но только не в ситуации Рики. Единственный раз, когда он в руки взял тетрадь за среднюю школу — уборка на полке, которая проводилась по просьбе мамы.       Ян с него хихикал, однако, на самом деле, не до смеха было как-то. Школьные коридоры, кабинеты, стены, раздевалки, огромные залы, да даже чёртовы туалеты хранили в себе особые воспоминания. И юноша всеми силами пытался их забыть, скрыть под толстую подкорку памяти, но, как говорится, всему своё время. Не быстро, но и не медленно всё пройдёт, надо просто подождать.       О внутренних дилеммах и постоянных спорах не знал никто, ни одна душа не догадывалась. Даже Рики, даже Сону. И смысла говорить о наболевшем нет, потому что двое ранее видели и слышали все страдания, а приносить новые проблемы тоже смысла нет.       Чонвон сильный, Чонвон молодец, он со всем справится самостоятельно. Сам выберется из огромного и вязкого болота, сам поставит себя на ноги. Ему помогут разве что огромное количество пачек сигарет, зажигалок, книг и шумных вечеринок. Можно сказать, что это его антидепрессанты.

* * *

      Время перевалило за половину октября. Листья потихоньку, но стремительно желтели, пока что не собираясь падать на серый асфальт — было слишком рано. Становилось на улице холодно, приходилось надевать куртки или тёплые ветровки, чтобы не заболеть в начале учёбы. Однако Сонхун каким-то образом успел подхватить простуду.       Он практически поселился дома у Хисына, поэтому и пришёл именно туда с температурой под тридцать семь градусов. Старший его, конечно же, в постель уложил, таблетки ему подавал со стаканом воды, градусником измерял спады температуры, хотя поначалу намеревался поцелуями в лоб мерить. В общем, делал всё, что надо для тяжело больного, по его мнению.       Сонхун ощущал себя вполне нормально, если не брать в счёт ужасной тревожности, бьющейся вместе с сердцем в груди. Он знал, что совсем скоро произойдет что-нибудь плохое или странное, как минимум. И, к огромному сожалению, это свершилось.       В один простой, такой же серый и нудный день, Сонхун, как обычно, лежал на кровати, меряя температуру градусником. Хисын сейчас отсиживался на учёбе, в университете, но перед уходом оставил презент в виде горы таблеток и записки: «Не помри, пока я буду грызть гранит науки, лапуля ♡». Максимально странная подпись, особенно это лапуля, но что уж поделать. Ли не был бы Ли, не общаясь флиртом. И странно, что только Пак попадал под такую раздачу двусмысленных комплиментов и милых прозвищ. Но сейчас это было неважным.       Когда Сонхун вытащил несчастный градусник, показывающий неизменные 37.5°, телефон на прикроватной тумбочке негромко зазвонил. И когда парень поднял его вверх экраном, то захотел сразу же положить обратно. Звонил Джей.       — Доброй ночи, — прозвучало сразу же после взятия вызова. — Или у вас вечер?       — Недобрый вечер, молодой человек, — раздражённо ответил Сонхун. Один только голос начинал выводить его из себя. — Что ты хотел?       — Узнать, как у тебя дела, — без зазоров произнёс Джей. Крайне подозрительно. — Почему так грубо? Я не могу позвонить своему другу спустя... Пару месяцев?       — Вот именно, пару месяцев ты не писал, не звонил мне. От тебя ни единой весточки, а тут вдруг «как дела?».       Молчание в трубке чересчур напряжённое и Сонхун бы вправду разломал телефон об колено, но почему-то всё ещё держал его возле уха. Наконец, послышался тяжёлый выдох и шуршание.       — Хорошо, я позвонил тебе не просто так, — признался Джей. — Я хотел сказать, что в последние две недели мне снится дом в нашем городе.       — И что я сделаю? — Выгнув бровь, поинтересовался парень, вставая с кровати. Он подошёл к окну, чтобы в случае чего сразу же выбросить туда гаджет вместе с противным голосом.       — Мне снится, что рядом с ним лежат розы и то ли коробка конфет, то ли просто плитки шоколада без обёртки.       — Я должен сходить к твоему дому и проверить там обстановку? — Более точно выразил всю просьбу Пак.       — Да, но только если тебе не сложно, — поспешно добавил Джей.       — Даже если всё это будет лежать там, то какой смысл? Ты в другой стране и не сможешь ничего сделать.       — Это неважно, Сонхун. Пожалуйста, посмотри есть ли там розы и шоколад.       Обладатель имени промолчал, глядя на высокую коричневую крышу дома. Пятнадцать минут ходьбы всего лишь, но он сейчас болеет... Надо ли так рисковать собой ради какого-то сна друга(?).       — Я подумаю, — это последнее, что услышал Джей, разговаривая с Сонхуном. Хотелось верить, что эти мысли сойдутся на положительном ответе, и в самое ближайшее время он придёт к его дому.       Время гласило только четыре вечера, а Хисын уже дома и уже поднимался к нему, на второй этаж. Парень так и остался стоять рядом с открытым окном, жалея, что не умеет и не любит курить. Сейчас бы он с удовольствием выкурил целую пачку от стресса.       — Чего ты тут стоишь?       Прошелестел сзади уставший голос, когда холодные руки обвили талию через лёгкую ткань футболки. Ли прижался к нему теплой грудью, кладя фиолетовую шевелюру на плечо. Новый цвет волос, сиреневый, по мнению Сонхуна, шёл ему намного больше, чем стальной блонд.       — Тут окно открыто и ветер с улицы, а ты болеешь, — продолжил он, получая в ответ молчание. Сонхун решал идти сегодня или забить на просьбу вовсе.       — Ничего страшного. Я как раз хотел прогуляться, — и всё-таки он согласился. Но это был последний раз.       — Я с тобой, — сразу же пристроился рядом Хисын, до скрежета рёбер сдавливая талию, а затем отходя назад. На предложения, что он сильно устал после учебы, только отмахнулся. Ему хотелось побыть рядом ещё немного, хотя бы вечер, хотя бы день. Сонхун вскоре выздоровеет, пойдёт в университет и будет дни напролёт пропадать за книгами. Столь приятную компанию терять не хотелось.       Пак, прохаживаясь по вечерней улице, надеялся, что идёт не в пустоту и придёт к Ли не с пустыми руками. Однако плохо надеялся, потому что рядом с домом Джея не было и намека на шоколад с розами. Какой же он дурак: вышел поздно, в холод, болеющий, так ещё и уйдёт ни с чем.       Однако Сонхун ещё не знал, как крупно ему повезло узнать только про лепестки роз.       Джей скрыл, ради своего же блага, что где-то недели три назад начали приходить к нему в сон очень неожиданные персоны.       Во-первых, снился ему зачастую родной дом в Сеуле. Иногда школа, в которую он ходил до поступления в университета. После уже какие-то места отдельные, типа, парка, каких-то улиц или магазинов. И, казалось бы, ну снится и снится парню такое, что странного? Он ведь относительно недавно переехал, возможно, мозг воспроизводит все воспоминания.       Во-вторых, во всех этих местах находился он.       Чонвон.       Он был везде: в парке большом, маленьком, в цветочном и продуктовом магазине, в школе и даже дома у него каким-то образом побывал. Только образ не менялся, как и подарки, которые в руках покоились. Эти злосчастные розы, упакованные в красивую фольгу, и прозрачный пакетик, в котором лежали банка кофе и плитки шоколада. Сам юноша приходил всегда в своей излюбленной рубашке, кажется, её подарила то ли тётя, то ли бабушка — Джей точно не помнил. На ногах всегда сидели чёрные брюки, обтягивающие бедра, и простые кроссовки.       Ян либо одиноко сидел на лавочке, пока Пак прохаживался рядом, вглядываясь в него, либо ходил в большой компании, в которую входил Сонхун, Хисын и Джеюн. Ни разу не видел там ни Рики, ни Сону.       Однако самым странным было то, что Чонвон никак не отзывался на имя своё. Джей говорил, восклицал и кричал, но реакции никакой. Тот упорно продолжал идти вперёд, не оглядываясь назад и не смотря на высокую фигуру, если та проходила рядом.       Чонвон перестал как-либо замечать Джея, и это пугало каждое пробуждение в новой квартире, в новой кровати. Вот уже три недели он мучается от кошмаров, больше походящие на чьи-то воспоминания. Если так пойдет и дальше, то придётся предпринимать крайние меры.