Crying in the Pillow.

Леви просыпается от звука. Он громкий и всепоглощающий, будто разносится из каждого уголка квартиры, и Леви кажется, что она дрожит. Он оглядывается, понимая, что на улице все еще ночь, что означает, что он спал совсем недолго. Ему требуется долгая секунда, чтобы понять, что звук — это стук в дверь. Вернее, кто-то бьет в нее так сильно, что она сотрясается, и Леви подтягивает халат на плечи, пытаясь дойти до двери быстрее, но тело болит только сильнее. — Кто там? — Он спрашивает тихо и стук прекращается. — Кто там? — Леви повторяет громче, и ручка двери дергается, заставляя сердце забиться быстрее от страха. — Эрен, — его голос похож, и это точно он. Проблема была в том, что Леви мог распознать его злость по голосу из-за двери после десятидневного отсутствия. — Я… — Леви берет в руку ключи и сжимает их, чувствуя, как истерика подбирается к горлу снова. — Я не могу тебе открыть. Я… Я не знаю, где ключи, — Леви врет, и Эрен за дверью издает какой-то шум, а потом затихает. Леви стоит на месте, пораженный. Его сердце колотится, и он не может пошевелиться. Боль расползается по телу и распускается кровавыми бутонами, и он всхлипывает от новой вспышки. Взгляд впивается в дверь, и Леви слышит, как Эрен устало вздыхает и опирается на дверь, и в секунду он боится, что Эрен попытается ее выбить, но он лишь опирается спиной и садится на пол, шумно выдыхая. Леви прислушивается, слыша, как щелкает зажигалка, а затем Эрен, должно быть, затягивается. Ключи в ладони сжаты так сильно, что наверняка оставят следы, но Леви боится двинуть рукой. Потому что ключи зазвенят, и Эрен узнает, что Леви солгал. А Леви не найдет в голове причин, почему это сделал. Леви не знает, сколько времени проходит, но стоять больно, так что Леви осторожно опирается на тумбочку с осьминогом и садится на пол, прижимаясь к двери так же, как Эрен. Он почти слышит его дыхание, но зажмуривается, пытаясь не вслушиваться. — Ты в порядке? — Эрен спрашивает так тихо, что Леви поджимает губы, сжимая ключи снова, и они звенят в его руке, выдавая правду так резко, что она обжигает все тело вместе с болью в ладони. — Нет, — Леви качает головой, но прекращает, когда его снова начинает тошнить. — Блять, — Эрен закуривает снова. Леви слышит, как нервно он щелкает зажигалкой. — Это моя вина, — Эрен проговаривает это, и Леви хочет закричать. Он не знает, чья это вина. понятия не имеет и не хочет разбираться сейчас, когда ему так больно. — Но я хочу помочь. — Мне не нужна помощь, Эрен. Ты сделал достаточно, — Леви говорит это, вновь сжимая ключи в ладони и они оставляют новый след, но эта боль отвлекает от боли во всем теле, так что Леви может дышать без хрипа. — Леви, — Эрен говорит это, и зажигалка щелкает вновь. — Я ошибся. Я не думал, что ты пойдешь в общежитие, — Эрен говорит это, и с каждым новым словом его голос становится все жестче. — Я не смог прилететь раньше, и я знаю, что прошло уже два дня, и я просто… Блять, — Эрен говорит это, а Леви хмурится. Два дня? Леви проспал два гребаных дня? Боль пронзила ребро, и Леви перебрался на сбитые колени, обнаруживая, что ссадины на них покрылись тонкой корочкой. Твою мать, он спал так долго. Черт. — Открой дверь, — Эрен выдыхает это, и Леви качает головой, сжимая ключи. Он отрицательно мычит, зажмуриваясь, когда слышит, что Эрен поднимается на ноги.