Crying in the Pillow.

Эрен думал, что Леви будет злиться. Думал, что ему придется уговаривать Леви писать хотя бы одно сообщение в день, не говоря уже о том, чтобы переночевать в квартире хоть раз, чтобы Эрен здесь не сходил с ума от волнения. Но Леви пишет ему, скидывает разные фото и видео, и, боже, Леви присылает фото, и следующие несколько дней Эрен не может перестать думать о нем. Пальцы будто сами ищут теплоту этого тела, и это было бы так потрясающе — забраться под собственную футболку и оставить сотни поцелуев на фарфоровой коже. Эрен курит, сидя на крыше, когда его отец выходит к нему. Им принадлежал этот огромный пентхаус на Манхеттене: со своим выходом на крышу, двумя последними этажами и собственным бассейном, где Эрен проводил раннее утро и поздний вечер, чтобы не свихнуться от нетерпения и ожидания. — Завтра будет неформальная встреча, — отец садится рядом на шезлонг и добывает из кармана пиджака табакерку и трубку, и Эрен закатывает глаза. — Ты в курсе, что технологии ушли дальше средневековья? — Эрен показывает свою сигарету и отец невпечатленно вздергивает брови. — Смит будет там. Я представлю вас и вы сможете поговорить, — отец говорит четко и медленно, забивая табак в трубку, вдыхая его аромат, а затем поджигая. Эрен позволяет мыслям ускорить свой поток, но не погружаться слишком глубоко. Он пытается не думать о том, что скажет Смиту старшему при встрече про его ебаного сыночка. Он пытается оставаться хладнокровным. Отец делает пару затяжек, а затем протягивает трубку Эрену, и тот с интересом берет ее, разглядывая, а затем пробуя затянуться. Кашель пробирает его, и он пытается сдержать его лишь секунду, капитулируя и задыхаясь под хриплый и умудренный опытом смех отца. — Средневековье звучит отлично, да? — Отец хлопает его по плечу, и Эрен кивает, смеясь сквозь слезы и кашель. Эрен отпивает воды из своего стакана, бросая взгляд на отца, но тот лишь смотрит на кусочек неба, виднеющийся среди этой груды зданий. — Ты расскажешь, зачем тебе этот ублюдок? Дела с ним иметь опасно, — отец звучит поучительно, и Эрен цокает языком. — А не иметь — глупо, я прав? — Эрен затягивается родной сигаретой, и отец задумчиво кивает, выпуская колечки дыма. Его табак из Кубы. Чистый. Собранный с его полей и поставленный ему, как ежемесячный подарок за хорошее сотрудничество. Проблема табака заключалась лишь в том, что он был слишком хорош и популярен, и обороты финансов становились слишком большими и привлекали внимание. Вот, почему часть бизнеса ушла Эрену. Вот, почему Эрен вообще имеет право присутствовать на завтрашней неформальной встрече. — Он хочет часть моих акций на табак. А я хочу кое-что равноценное, — Эрен закидывает ноги на шезлонг и смотрит на закат. Здесь он просто отвратительный. Смог и безвкусные зеркальные здания закрывают весь вид, а цвета теряются и сереют. — Я должен быть в курсе, — отец говорит это строже. — Смит скользкий тип, и я хочу быть уверен в том… — …что я тебя не продам за сотню баксов у тебя же за спиной? — Эрен смеется, но отец не поддерживает его веселья. — Ты должен быть благоразумным. И хладнокровным. Не показывай, что тебе нужно, пока он не попросит. И даже тогда. Молчи, пока он не покажет свои слабости и только потом нападай, — отец щелкает пальцами, и Эрен тушит сигарету. — Ты так говоришь, будто я собираюсь его трахнуть, а не обсудить пару бизнес-вопросов, — Эрен задумчиво смотрит на пачку, думая выкурить еще одну. — Между этими делами нет никакой разницы, — отец задумчиво выпускает дым с губ, и Эрен кивает сам себе. Еще одна не будет лишней.