Аргументы иссякли

            Наконец у Леви был выходной день. Пережить эту неделю дорогого стоило. Стояла пора отчислений. Преподаватель устал от тупых студентов, гигантской давящей документации и прочих прелестей своей любимой работы. Он, на самом деле, не планировал отдыхать, но Эрвин настоял. Первую половину дня трудяга просто высыпался. Большую часть второй половины отмывал запущенную квартиру. Только тёплым вечером Леви позволил себе сделать ароматный зелёный чай и усесться с книгой на диване.             Звонок в дверь заставил глаз дёргаться. Первые три минуты Леви активно делал вид, что ему показалось, и никто не пытался вытянуть его из объятий уюта и прекрасного чтения. История Мартина Идена цепляла душу. Но когда звонкая трель прекратилась, в ход пошли сильные грубые удары, как будто квартиру собирался штурмовать спецотряд, Леви отложил произведение на тумбочку и с максимально злым лицом пошёл узнавать, кто почему-то перехотел жить.             В глазке он увидел Микасу. Студентка выглядела даже более яростной, чем профессор, которого отвлекли. Её блестящие чёрные волосы в каре были слегка лохматыми. Серые глубокие глаза метали молнии. Леви тяжело вздохнул. Он знал, зачем эта девчонка пришла. Но никак не мог ожидать подобной наглости. Заявиться прямо к нему домой... Безумное отродье. Леви, щёлкнув замком, всё же открыл дверь.             — Мистер Аккерман! За что вы так с Эреном? Он же всё исправил по вашему предмету! Каждое задание принёс! — Она просто сносила своей неугомонной энергией.             — У тебя есть хоть немного совести и самоуважения? — Леви опёрся плечом об дверной косяк и презрительно посмотрел на неё.             Нет, он не презирал Микасу. Эта обучающаяся отлично усваивала материал, легко решала экономические задачи и порой высказывала интересные вещи. Её анализы рынка, разных предприятий можно было распечатывать и вставлять в рамочки как образцовые работы. Но когда дело касалось дружка Эрена Йегера, мозги женщины отключались. Она скандалила, рычала, пыталась шантажировать... Леви уважал эту преданность. Но ему не хотелось, чтобы Микаса подставляла себя из-за сопляка.             — Ты ведь прекрасно понимаешь, что ничего словами не добьёшься. — Он сощурился, начав подозревать её кое в чём. — Зачем ты на самом деле пришла?             — Я подумала... — Гневное выражение лица куда-то испарилось. Микаса сглотнула, пытаясь выразить свои не самые благочестивые мысли. — Я подумала, что мы можем договориться как-то по-другому.             Неужели настолько низко она собиралась пасть, лишь бы сохранить бюджетное место для дорогого друга? Это был бы слишком большой поступок для всего лишь товарища. Ревность кольнула Леви. Он, конечно, догадывался, что порой перебарщивал в язвительности в отношении Эрена из-за своих чувств к Микасе. Но сейчас её готовность сделать всё что угодно причиняла боль особенно сильно.             — Это ещё как? — Он кивком пригласил Микасу зайти к себе. Судя по внешнему спокойствию, она не боялась. Осанка оставалась как никогда прямой. Походка — уверенной. — Хочешь предложить мне взятку? Я не бедный человек, Аккерман. Не дури. И не делай так с остальными преподавателями, тебя могут исключить. Даже раньше, чем твоего тупого парня.             — Он не мой парень, — рефлекторно возразила она, осматривая скромную студию, в которой жил профессор. — И нет, я говорю не о деньгах.             Микаса уселась на диван и выразительно посмотрела на Леви. Он скрестил руки на груди, фыркая. Такого Аккерман о нём мнения? Как будто бы ему не хватало секса. Или нравственности, чтобы пользоваться своим положением. Серые глаза внимательно следили за его реакцией, изучали. Почему-то Леви сейчас чувствовал себя уязвлённым и слабым, а не наоборот. Но он держался. Приподнял подбородок.             — Оскорбительно. И глупо. Вылетишь вместе с сосунком.             — Я вам слишком сильно нравлюсь.             Леви скептично выгнул бровь. Конечно, Микаса восхищала его умом и выдержкой. Почти королевской сдержанностью. Эта женщина выглядела преступно красиво: её острые черты лица отталкивали и очаровывали одновременно, тонкая шея манила, как и большая грудь — блять, эта грудь, особенно в обтягивающих тряпках —, талия и крупные бёдра с задницей. Леви хотел всю Микасу, часто мастурбировал на её фотографии в социальных сетях или на образ, где она кричала на своего профессора и выводила его из себя.             Но он никогда не показывал заинтересованность. Трудовая этика не являлась для него пустым звуком. Многие дамы жаждали переспать с преподавателем в корыстных целях или ради фетиша на профессоров, просто для галочки. Леви всегда отказывал. Сейчас ему было очень сложно сказать нет: рот не слушался. Губы едва не жгло от желания поцеловать ту самую шею. Микаса сидела рядом, она смотрела открыто, испытывая, и уже это делало член твёрдым.             Профессор не смог ей возразить. Она горделиво усмехнулась и поманила его ладонью к себе. Этот жест словно вырвали из фантазии. Леви прошёл через множество испытаний в своей жизни, но это было самым тяжёлым. Он рисковал изменить себе. После выпуска Аккерман Леви, возможно, пригласил бы её на свидание. Подарил бы цветы. Поговорил без напряжения и формальностей. И только потом... Только... Микаса сводила с ума.             — Какие вопросы тебя ещё интересуют? — Он упрямо стоял на месте. Правда в мыслях Микаса уже сняла с себя чёрную футболку и приказала ему сделать тоже самое с мокрым бельём. — Если это всё, уходи.             — Разденьтесь. И сядьте ко мне. — Её голос был непоколебимым.             — Аккерман...             Его руки сами потянулись к майке. Затем и к домашним штанам, трусам, даже носки снял. Леви заводила властность, уверенность, и их игра. Судя по появившейся улыбке на прекрасном лице, Микаса сменила гнев на милость, и той действительно хотелось переспать со своим профессором. Уж точно не ради преференций. И уж точно её не возбуждала должность, так бы студентка выбрала любого другого, менее ненавистного человека. А так ли она его ненавидела?             — Умница. Вы очень красивый, мистер Аккерман.             Леви подошёл к Микасе на ватных ногах и аккуратно обхватил её лицо прохладными ладонями. Кожа была такой нежной... Он зажмурился. Микаса потянула его к себе за шею и жарко поцеловала в губы. Леви моментально согрелся. На вкус как кофе. Наверняка раздражённо пила его по пути сюда. От чувств голова закружилась. Углубляя поцелуй, Леви отчётливо ощущал мягкие влажные уста и покусывал нижнюю губу.             — Микаса... — прошептал он ей в губы.             — Вы знаете моё имя? Ничего себе.             Она провела ладонью по груди Леви, вызывая тысячи мурашек на коже, и легонько толкнула его в сторону, заставляя сесть спиной к спинке дивана. Микаса нависла над профессором. Пальцы сжали сосок. С губ сорвался постыдный стон. Микаса... Откуда она знала, как трогать? Читала чужие мысли? Леви уже задыхался от возбуждения. Его руки стиснули талию излишне крепко: у него не получалось контролировать себя. Она соблазнила его.             Микаса быстро надела презерватив на член Леви. Он задрожал в её руках. Слишком чувствительный... Ему всегда было брезгливо заниматься сексом без эмоциональной привязки. После стольких лет воздержания присутствовали опасения кончить раньше положенного. Микаса вновь поцеловала Леви, со всем азартом, что бурлил в ней, и принялась искать язык своим. Тогда тревожные мысли испарились. Как и любые мысли в принципе.             Леви ловко стащил с неё трусы. Подушечки пальцев почувствовали влагу, и он прикрыл глаза. Слишком много ощущений на одного, всего лишь, человека, это было невыносимо и вместе с тем прекрасно. Он вошёл в Микасу двумя пальцами, поймав очередным поцелуем резкий вздох. Аккерман вся изогнулась в мужских руках. Ей нравилось... Господи...             Пальцы двигались как будто подзывали. Леви касался верхней стенки и вслушивался в хриплые стоны. Он был счастлив угодить Микасе. Её волосы немного щекотали нос, а зубы впились в плечо. Леви зарычал от удовольствия. Его член уже побаливал от напряжения, а низ живота «горел». Губы Микасы оставили несколько приятных засосов на шее. Вот нахалка... Как ему завтра вести лекцию? Неужели придётся выпрашивать косметику у Ханджи?             — Войдите в меня, — протянула Аккерман и лизнула свои метки, от чего Леви тут же вздрогнул.             Он послушно проник в неё, громко развязно простонал. Как в ней было горячо и влажно. Просто невероятно. Медленно-медленно Микаса полностью присела на него, уместив крупную задницу на ногах Леви. Через футболку он, поддаваясь порывам, обхватил сосок и прикусил его. Микаса сглотнула. Когда она стала ласкать свой клитор и сильнее сжиматься вокруг члена, Леви окончательно поплыл и забылся.             Забыл, кто он. И о чём думал прежде. Микаса начала насаживаться на него, сбивчиво дыша и трогая своё чувствительное место. Леви игрался с её грудью, покусывая и сжимая губами соски. Неужели всё это происходило с ним? Аккерман трахала его. Не чёртового сопляка Эрена, а его. И даже не ради друга. Она хотела Леви.             — Я... Не... Могу... — Он был на грани. И предупреждал, что вот-вот кончит. Прямо в Микасу. Его своенравную и бесячую студентку. — Микаса... Я...             — Терпите, сэр, — задыхаясь, велела Аккерман. — Вы заставили... А-ах.. Меня... Волноваться...             — Блять... — Леви умолял её. — Блять, блять, блять.. М-мх.. М... Пожалуйста, кончи. Кончи на мне. Я сделаю всё что угодно. Пожалуйста. П-пожалуйста...             Её смазка стекала по его члену и яйцам. Как много... Хлюпающие звуки и шлепки тела об тело раздавались в комнате. Леви, теряясь в океане обострённых ощущений, слегка отстранился. Но увиденное наоборот добило. Микаса с закрытыми глазами быстро-быстро то опускалась, то поднималась. Движения казались невероятно грациозными, плавными. Она вся поморщилась от жара, на бледных щеках играл развратный румянец. На лбу выступило немного пота.             — Вы-не-отделаетесь-только-этим-разом, — пробормотала Микаса и задрожала сильнее. — Леви...             Больше он не мог терпеть. Нет, терпеть он не мог ещё минут пять назад. Сейчас это было не просто больно, это было невыносимо. Кончая, Микаса настолько сильно сжала член, что Леви получил оргазм буквально следом. Всё тело сотрясло маленькими электрическими разрядами. В глазах потемнело, и тут же вспыхнули звёзды. Вокруг зазвенело.                          Он умер?             Матерь божья... Руки рефлекторно обхватывали Микасу.             Немного отойдя от шока и вернув контроль над организмом себе, Леви поцеловал тёмную макушку.             Что он блять наделал?