Girl in red

Чонвон смотрит, как Джей долго копается в телефоне, затем фыркает и откладывает его в сторону, чем-то недовольный. Поднимает голову, осматриваясь, сталкивается с ним взглядом и замирает. Как олень в свете фар. Чёрные глаза сверкают бусинами, а руки еле заметно подрагивают. Но он смотрит. А потом наконец-то отводит глаза и легко кашлянув, снова возвращается к телефону. Будто не проверял его вечность. Вот только Чонвон не перестаёт смотреть. Он всегда смотрит, если честно. На то, как Чонсон смеётся или ругается. На то, как внимательно он слушает своих друзей и как прилежно учиться, несмотря на вечный шум вокруг. На то, как Джей танцует или дурачиться. На то, как он устало щурится, пытаясь нащупать стаканчик с кофе наугад. На то, как зевает, мило морща нос, походя на большого кота. На то, как Джей смотрит на него. Непривычно смущённо так. Как подрагивают его ресницы, и как прячутся глаза, стоит им встретиться з глазами Чонвона. Ян на всё это смотрит и не может отвести взгляд. Как там пелось у девушки в красном? Мы влюбились в октябре? Тогда Чонвону кажется, что она опоздала, и немного промахнулась с выводами. Ведь он сделал то, о чем рассказывалось, куда раньше. Раньше, чем начал на повторе крутить выученные наизусть текста. И раньше, чем сам понял, что уже точно и крепко попал. Единственное, в чём та певица не промахнулась - это то, что любовь оказалась плохой идеей. Здесь Чонвон с ней полностью соглашался. Он переслушал песню вдоль и поперек, побив всевозможные рекорды музыкальных платформ. Идея все ещё казалась ужасной и страшной. Но почему-то никуда не делась. От этого Чонвону было только противнее слушать. Хотя он не переставал.

***

Едва звенит звонок, Джей подхватывается с места, и не смотря на Чонвона, вылетает из аудитории. Ян вздыхает, но не идёт следом, не догоняет. Уже привык, почему-то. Ники, как обычно, встречает его в коридоре у стены, не обращая внимание на восхищённые взгляды вокруг. Он и сам знал, что выглядит хорошо, но по правде, старался лишь для одного человека. И одежду такую носил, и на связи был постоянно. И пока Сону нравилось, Нишимура пытался изо всех сил. Вот так молча, упрямо и спокойно. Чонвон даже немного завидует: у него так пока не получается, и вряд ли получится. – Пойдём? – Ники снимает наушники, замечая друга возле себя. – Да. Я закончил. Вдалеке мелькает знакомая темная макушка, и Нишимура хочет спросить что-то ещё, но передумывает, молча идя следом. В кафе шумно: голодные студенты забили заведение до отказа. Отовсюду пахнет выпечкой и разными напитками. Чонвону не нравится кофе, но он нравится Джею, поэтому Ян тоже решает привыкнуть. Тёмнаяжидкость горчит на языке, сколько сиропа не добавляй. Чонвон кривится, но пьёт, чтобы понять, почему Чонсон сходит с ума от холодного американо. Пока не выходит. – Ты с ним так и не поговорил? – Сону менее воспитанный, и сразу же задаёт вопрос в лоб, сбивая. Ники предупреждающе мычит, дёргая своего парня за руку, но Сону всё равно. Он наблюдает за тем, как Чонвон слегка теряется, и фыркает, возвращаясь на место. – Не поговорил, – делает вывод. Ян отрывается от стаканчика, чтобы возразить, но почему-то сразу же понимает, что крыть нечем, поэтому соглашается. – Да. Не поговорил. – Но вы ведь виделись после вечеринки? – Да. Но это не имеет никакого значения. Сону закатывает глаза к потолку так сильно, что походит на банши. Только жуткого крика и чёрных волос не хватает. – Почему это не имеет? – Потому что я ему не нравлюсь. – Ты давно так решил, или с момента, когда он сбежал, увидев тебя? Красный, как его шарф? Чонвон хмурится, не желая вспоминать. Ники шумно вздыхает. – Он не хочет со мной разговаривать. – Потому что ты даже не пробовал. – А в этом есть смысл? – Смысл есть везде и всегда, только ты оказываешься замечать, что у вас всё взаимно. – Сону, – голос Нишимуры прерывает допрос, и Ян благодарно улыбается. Ким пыхтит, но наконец-то затыкается, и Чонвон продолжает давиться невкусным кофе, под его саркастическим взглядом. Ники начинает какой-то несложный разговор, и они на некоторое время забывают о Чонсоне и его странном поведении. От этого ведь ничего не изменится.

***

Походу и впрямь ничего. Чонвон замирает, впиваясь взглядом в Джея на полу, и его уже грязный свитер. Некрасивые коричневые пятна радостно въедаются под белый кашемир. Чёрные глаза-бусины смотрят в ответ, а руки пытаются разгладить мокрую ткань, развозя напиток ещё сильнее. В произошедшем их общая вина: Джей не смотрел на дорогу, поглощённый чудом телефона, а Чонвон в принципе никуда не смотрел. Теперь они вдвоём посреди коридора, в куче остальных людей, смотрят друг на друга и как обычно молчат. – Я…прости, – голос хриплый и низкий из-за недавней простуды, но Чонвон не обращает внимания. Джей медленно кивает, и так же молча поднимается, прячась за волосами. Разводы на свитере ухмыляются пятнами всех кофейных оттенков. – У меня есть сменная кофта, – вдруг вырывается у Яна, удивляя обоих. Чонсон недоверчиво окидывает взглядом его сумку. Будто он припрятал там целый гардероб. Чонвон вздыхает, и хватается за упавшие тетради, пытаясь помочь. Чернильные кляксы на бумаге бросаются в глаза даже больше, чем на ткани. – Не надо, спасибо. Ответ Джея звучит слишком тихо и быстро, словно он пытается исчезнуть. – Но ты ведь не будешь ходить так весь день, – Чонвон кивает на его одежду, потянувшись к своим вещам. – Отдашь, как сможешь. Чёрная толстовка ощущается непривычно чужой в собственных руках. Джей не глядя, практически вырывает её, прижимая к себе. Лёгкие заполняет аромат цитрусового парфюма. Чёрные глаза невпопад мажут по лицу Яна, задержавшись на растрёпанных волосах. – Хорошо. Чонвон мнется, и снова открывает рот, чтобы что-то сказать, но Чонсон словно растворяется, убегая. Оставляя пятна от кофе на полу, и пустой стаканчик под ногами. Как нашкодивший кот. Ян легонько пинает картон, и из него вытекает пара капель остатков, пачкая кроссовки. Он решает не вытирать их, подбирая стаканчик и выбрасывая его в первую же урну.

***

Сону уже не хочет говорить с ним, демонстративно отворачиваясь к Ники. Тот виновато улыбается, неловко пожимая плечами, и Чонвон решает пообедать сам. На удивление холодный, переменный октябрь, встречает резким порывом ветра и мелким дождём. Ян морщиться, стирая влагу с лица и возвращается к университету, надеясь перекусить в столовой. Над головой пролетают первые опавшие листья, уносясь к непривычно пустым перекрёсткам. Где-то далеко кричат школьники, закончившие занятия. Ян представляет, как они беззаботно смеются, подшучивая друг над другом, и ему становится не по себе. Внутри почему-то особенно мрачно, и Чонвон не поднимает глаза, ведь знает, что наверху сейчас точно так же.

***

– Держи. Ещё раз спасибо. Джей мнется в дверях комнаты общежития, протягивая кофту, и снова не смотрит ему в глаза. На нём большая, просто огромная, футболка и длинные шорты за колено, превращающие ноги в спички. Чонвон стоит на месте, не спеша забирать толстовку и наблюдает. За тем, как Чонсон нервничает, комкая ткань пальцами, за тем, как тёмные волосы закрывают испуганные глаза. Честно говоря, Чонвону уже надоело, и он очень устал. Нужно доделать задания на завтра. Нужно выпроводить Джея и продолжать работать. И всё же он стоит, не в силах подобрать слова, чтобы просто не молчать. Ведь зачем начинать разговор, уходящий в никуда? Это они уже проходили. Все песни, которые он слушал, тоже не давали никакого цельного ответа. После минутной заминки Джей непонимающе хмурится, снова протягивая кофту. Переступает с ноги на ногу, бурча что-то под нос. Чонвон резко цокает, в очередной раз пугая его, и забирает вещь, бросая на кровать. Девушка в красном настойчиво напоминала о плохой идее влюблённости. Он злиться на неё и на себя. Что делать, если ты уже влюблён, она не рассказывала. Никто почему-то не объяснял, а он не имел специального пособия. – Это всё? – Чонсон вздрагивает, пойманный с поличным, как раз когда собирался сбежать, уже отвернувшись. Снова. – Ты о чём? – он звучит ещё тише, чем несколько дней назад. Чонвон трёт переносицу, на мгновение теряя Джея из виду, и вздыхает. – Ты же не просто так пришёл аж ко мне в комнату, если мог отдать кофту в университете? Там хотя бы легче спрятаться. Щёки Чонсона краснеют, и он резко поднимает голову, впервые за всё время смотря Яну в глаза. Красиво. В тёмных зрачках отражаются оттенки сожаления и вины. – Я не прятался от тебя. Чонвон приподнимает бровь, делая маленький шаг вперёд. Джей замирает. – Ты действительно так считаешь? - голос сел окончательно, напоминая о не выпитом мятном сборе. Надо будет поставить чайник. – Я...не убегал. Мне нужно было подумать. Ян делает ещё шаг, жадным взглядом впиваясь в лицо напротив. Ему тоже страшно. Ему очень страшно и противно от самого себя, если на то пошло. Но отпустить Чонсона снова просто не мог. Не имел права. Да и не хотел. Он просто устал. – Подумать о чём? Что не давало тебе столько времени вести себя так, словно мы хотя бы друзья? Чонсон переводит глаза на его открытые, из-за свободной майки, руки, и сглатывает. Чонвон замечает, как дёргается кадык на открытой шее. – О том, что произошло. Я испугался. – Испугался чего? – Себя. Ян удивляется, даже не скрывая выражения своего лица. Он ожидал услышать всё, кроме такого ответа. – Объясни. Джей снова смотрит прямо, выбрав родинку на носу Чонвона своей жертвой и несколько раз моргает, словно перезапускаясь. – После того, что произошло на день рождении Сонхуна, я начал бояться. Я боялся, что ты больше не захочешь. Разговор приобретает новые сюжетные линии, поворачивая в другую сторону и Чонвон чувствует, как еле ощутимый отголосок облегчения прокатывается телом. – Не захочу чего? Джей жмуриться, сжимая руки в кулаки. Будто бы Ян силой вытягивает из него слова. Закрытые в страхе глаза, ещё одно нервное движение кадыка, а потом тихое, едва уловимое: – Общаться со мной. Ведь мы поцеловались. Чонвону хочется истерично смеяться. – Так это ведь я начал. Почему боишься ты? – Потому что я ответил. – И? – Что и? Чонвон и сам не заметил, как подошёл слишком близко, от чего нос Джея почти столкнулся с его губами, когда тот неожиданно поднял голову. За последний год Ян немного прибавил в росте. Глаза Чонсона смотрят прямо в его. Общее дыхание заполняется ароматом карамели таким родным, узнаваемым. Чонвон не стесняясь, шумно втягивает знакомый парфюм и может поклясться, что Джей дрожит. Он чувствует это своим телом. – Тебе не противно? – Чонсон шепчет ему в шею, пуская мурашки по коже. Чонвон видит тени от ресниц на его щеках. – Почему должно быть? – Но ведь я парень. И твой друг. – Ты уверен, что теперь мы просто друзья? Чонсон немного отстраняется, впервые оголяя разбитый, такой же усталый, как у Яна, взгляд. Его нижняя губа мягко блестит и Чонвону хочется дотронуться до неё. Заставить эти грустные глаза исчезнуть. Заставить Джея не думать. – Я уже ни в чём не уверен, – еле слышно. Ян тянется к чужим(родным) запястьям, обхватывая тонкую кожу. Он чувствует бешеный пульс. Девушка на подкорках сознания кажется пела о чем-то подобном. Но ему уже трудно вспомнить. – Мне никогда не было противно, Чонсон. Никогда. Чонвон не понимает, кто из них поддался вперёд первым. Всё это становится неважным, когда он наконец-то касается блеска на губах Джея, прижимая его ближе. Чонсон шумно выдыхает, раскрывая рот шире, и Ян окончательно теряет голову. Мягкий запах карамели пробирается всё глубже, пока язык Чонвона встречается с другим снова и снова. Влажные губы издают тихие звуки, отдающие эхом в ночном коридоре. Ян почти урчит, проходясь по чужому рту, начисто его вылизывая, выбивает сдавленный полустон. Смотрит из-под ресниц, и никак не может отвести взгляд. Ведь Джей прекрасен. А Чонвон влюблён дольше, чем поёт девушка в красном, и дольше, чем может себе представить.

***

На улице пахнет чем-то цветочным и сладким, несмотря на конец октября. Их пальцы переплетены между собой так крепко, что Чонвон чувствует хруст собственных костяшек, когда снова и снова сжимает руку. Джей смотрит на него, заинтересованно наклоняя голову. Улыбается. Он теперь постоянно улыбается, сверкая ямочками направо и налево. Заставляет залипать на себя, на своё открытое лицо и глаза, не замечая вокруг больше ничего. Он похож на солнце. Светиться так же ярко и тепло. Чонвону нравится. Сону радостно вскрикивает, когда видит их вместе. Глаза Ники удивлённо округляются, но японец молчит, пряча довольную улыбку. На расспросы об их отношениях Джей неловко мнется и прячется за спиной Яна. Чонвон смеётся. Его голос наконец-то вернулся к своему обычному состоянию, благодаря чужой заботе. Чонсон приволок целый пакет разных чаев, как только услышал надрывный кашель. Было приятно. Джей постоянно держит его за руку, ластиться, словно кот, и, не стесняясь, целует шею. Чонвон шутит, что дальше тот не дотягивается и Чонсон зразу же доказывает обратное, балансируя на пальцах ног. Сону закатывает глаза, а Ники хмыкает, оттаскивая того подальше. Ведь то, что происходит между этими двумя, понимают только они сами. И Чонвон кажется действительно понимает. Влюбляться было не такой уж плохой идеей. Девушка в красном ошибалась.