Боли нет

Разминка. До старта остаётся час. Кровь пульсировала в висках, а ноги и руки наотрез отказывались слушаться. Я обуваю лыжные ботинки, плотно завязывая шнурки на два узла, после чего беру под руки лыжи и палки, покидая раздевалку. Чёрт. Парафин забыл. Возвращаюсь в приснопамятную раздевалку. Нахожу глазами полиэтиленовый пакет с характерной маленькой баночкой внутри. Забираю и вновь выхожу на улицу. Надо было намазать лыжи, чтобы ехали лучше. Этим и занимаюсь последующие три минуты, интенсивно их растирая. После прячу банку в карман разминочного лыжного костюма. Пробую встать на своих гончих. Не едут, а летят. Чуть было не потерял равновесие и не упал на спину, настолько хорошим оказывается скольжение. Проехав каких-то три километра, возвращаюсь на лыжную базу, самую малость запыхавшийся и раскрасневшийся. Вижу тренера. Он любезно меня подзывает. — Ну что, Дюша, готов? – хлопает меня по спине, с любопытством рассматривая то, как я выгляжу, – О, нихрена ж себе, фишера! Блатной ты. Спускаю смешок. Никакой не блатной, мне эти лыжи Fisher на две гонки выдали. Однако я не раскрываю этот секрет фирмы своему вузовскому тренеру, просто улыбаюсь и киваю на его реплику. До старта полчаса. Волнение нарастает, живот неприятно ноет. Ещё и линза из глаза вот-вот выпадет. Зубами снимаю с правой руки перчатку и поправляю оную, ненароком чуть задевая роговицу. — Чёрт. Надев перчатку обратно, решаю проехать ещё круг. Народу становится всё больше, посему вынужден каждые две минуты громогласно выдавать «слева» или «справа», чтобы объехать таких же, как и я, участников или обычных зевак, которые почему-то не спешили покидать лыжную трассу. Доезжаю круг. Пятнадцать минут до старта. Уже не нахожу смысла выходить на третий, захожу в раздевалку и стягиваю с себя тёплый костюм на гортексе, оставаясь в гоночном, обтягивающем термодинамическом обтекаемом костюме. Снизу немного поджимает, но это терпимо. Снимаю с себя тёплую шапку, заменяя её тонкой повязкой, что закрывала только уши и надеваю очки с козырьком, чтобы снег не летел в глаза. Оставив свои пожитки, иду к месту старта. Остаётся каких-то десять минут. Вижу свою команду. Все о чём-то оживлённо переговариваются, будучи, как и я, взволнованными. Я чувствовал, что мои коллеги по цеху нервничали, однако ж, невзирая на это, они были бодры и веселы. О себе я такого сказать не мог. Каменное выражение лица и какое-то слишком нездоровое волнение. Ещё и чёртов живот перманентно ныл. — Андрей! Ты второй бежишь, помнишь? – подъезжает ко мне капитан нашей команды, уже будучи во всеоружии, – Настрой боевой? — Абсолютно, – сухо выдаю я, совершенно не подавая виду. Колени малость подрагивают, не то от холода, не то от нервов, но мне эту дрожь унять таки удаётся. Пять минут до старта. Внутренности сжимаются до каких-то микроскопических размеров, сдавливая друг друга и создавая характерные болезненные ощущения где-то в брюшине. Не думай о боли. Боли нет. Три минуты. Первый участник нашей команды выходит на старт, растирая свои икры и в целом довольно энергично разминаясь. Мне бы твою энергию, друг. Две минуты. Всё больше участников стягиваются к стартовому коридору. Всеобщее волнение накрывает с головой. Слышу голос тренера где-то за спиной, что желает нам ни пера, ни пуха. Бросаю глухое «к чёрту» и смотрю на линию старта. Минута. Слышу, как меня окликают. Вижу его. Запыхавшийся. По всей видимости, бежал, чтобы успеть к моему старту. Поздравляю, Лёша, ты успел. Улыбается мне, с долей неловкости, и машет рукой, в которой он сжимал перчатку. Улыбаюсь ему в ответ, коротко кивая. Он удаляется за забор, где толпились все болельщики и желающие посмотреть на гонку. Провожаю его взглядом, как вдруг слышу хлопок пневматического выстрела, ознаменовавший начало старта. Первый участник нашей команды, как следует растолкавшись, поехал. — Мишаня, давай! – кричу вместе со всеми членами нашей команды, подъезжая к месту старта. Миша должен будет передать эстафету мне, я морально настраиваюсь на это. Проходит каких-то семь минут – Миша уже маячит на горизонте, обгоняя какого-то верзилу. Становлюсь стойку, выставляя руку в бок, чтобы Горов мог передать эстафету мне. Проходит минута – он передаёт. А я подрываюсь с места, словно мне в очко впилось осиное жало. Или пчелиное. Какая к чёрту разница? Расталкиваюсь одношажным ходом, подавая корпус вперёд. Лыжи, с тех пор, как я намазал их парафином, летели на какой-то второй космической скорости. Влетаю в поворот: боковым зрением вижу, что какой-то чел не вписался. Бывает. Я когда впервые осваивал лыжи тоже не вписывался. Благо сейчас не тот случай. Обгоняю пару человек, с каждой сотней метров набирая скорость. Приятный скрежет снега и ледяных крупиц под тычками лыжных палок ласкает мой слух, пока сам я раскатываюсь и разрезаю собою влетающий прямо в меня поток ледяного ветра. Полтора километра. Остался один. Слышу, как меня кто-то начинает настигать. Голову не поворачиваю – напрасная трата времени, еду дальше, набирая и набирая скорость. Какой-то амбал обгоняет меня. Пытаюсь его настичь, хотя бы сесть в спину. Не выходит. Двести метров до финиша. — Боли нет, – повторяю, как мантру. Еду, что остаётся сил. — Андрюха, лучший! – слышу, пролетая мимо забора, знакомый голос. Не надо мне льстить, Лёша, я не лучший. Мы уже не первые, чёрт возьми. Влетаю в финишный коридор и передаю эстафету следующему участнику, только через сотню метров кое-как сбавив скорость. Плетусь к своей команде, смотря за тем, как третий участник подрывается на старте и невидящим взглядом смотрю на гонку. Ко мне идёт Лёша. — Ты молодец, Стрела, – сгребает моё обмякшее после гонки тело в объятия. Еле как успеваю обнять его в ответ, ничего не произнося. Не хвали меня. Я не люблю это. Диковин отстраняется, лучезарно улыбаясь мне. Кое-как натягиваю на свою разгорячённую и пунцово-красную физиономию улыбку. А то подумает ещё, что я не рад его видеть. Последний участник влетает в стартовый коридор. Мы идём третьими, после Педагогического института и Академии Спорта. Досадно. Начинали первыми. Всё из-за меня. Больно. Проходит пять минут и я вижу нашего в финишном коридоре: он обогнал какого-то скорострела на целых сотню метров, эпично вписываясь в финишную прямую. Молодец. — Мы вторые, Андрей! – хлопает меня по плечу Мишка, уже успевший стянуть шапку со своей кучерявой головы. — Рад слышать, – продолжаю натянуто лыбиться, глядя на своего друга. Лёша отошёл в сторону, покурить. Я терпеть не мог эту его привычку, однако сейчас сил на то, чтобы читать ему очередную нотацию о вреде курения и вообще как-либо разбираться с ним у меня не было. Все ушли на трёхкилометровую дистанцию. Киваю Лёше, он идёт за мной. Заношу весь инвентарь в раздевалку, вновь напяливая разминочный костюм, дабы не замёрзнуть. Мой взгляд падает на чайник, стоявший на столе в углу. — Чай будешь? – интересуюсь у русоволосого. Он мотает головой, на что я, бросив равнодушное «как скажешь», покидаю раздевалку. Он хвостиком следует за мной. — Вы вторые, ребята! – слышу я восторженный возглас тренера и плетусь в сторону своих, – О, а вот и Стрелочкин. Вторые мы, Андрейка! Только Академия Спорта нас сделала. Айда на награждение! По цепочке мы поднимаемся на пъедестал, становясь на вторую ступень. Нас фотографируют сразу несколько людей, в числе которых Лёша. Я смотрю на него.