Problems

— Что ж мне с тобой делать-то, Мишка… Второкурсник Николай Романов тяжело вздыхает, роняя голову на руки. Вместе с тем обрушивается и начёс, на создание которого Колька обычно убивал целое утро, а то и больше. — А что со мной делать? – вопросительно смотрит на старшего брата рыжеволосый мальчик, слегка почёсываясь, – Ты так вздыхаешь, словно я совершил что-то непоправимое. — Ты к этому очень близок, – Коля поднимает взгляд на младшего брата, что в растерянности и не понимании смотрел на него, стоя напротив стола, за которым сидел Романов. Непоправимое заключалось в следующем: Миша не знал, какие экзамены хочет сдавать весной. Просто категорически не знал. По правде сказать, младший отпрыск семьи Романовых намеревался бросить к чертям собачьим эту школу и поступить в спортивную академию, так как физические способности у мальчика были феноменальные. Однако ж отец Павел намеревался вылепить из младшего сына кадета, коли из старших не вышло: Александр поступил в МГИМО, уехав из Петербурга в Москву, Константин усвистел на заработки в Польшу, где и женился, а Николай поступил на исторический факультет СПбГУ, где прекрасно себя чувствовал и по сей день. — Я не знаю, Коля, – уподобившись брату, выдаёт обречённый вздох и Миша, – не близко мне всё это. Я просто хочу покоя, но прекрасно осознаю, что в ближайшие восемь месяцев мне его не дадут. — А ты как хотел? – Николай поднимается и скрещивает руки на груди, – Все мы через это проходили. Думаешь, мне легко было в одиннадцатом классе? Такое же колоссальное давление, такой же прессинг и такая же нервотрёпка. У Саши тоже, если ты помнишь. Даже Костя, пусть и не поступал никуда, но всё ж таки проходил через эту галиматью. — Да знаю я, – отмахивается Михаил, – но почему мы вынуждены ходить по протоптанной друг другом тропинке? Нельзя ли как-то свернуть с неё? — На данном этапе, как видишь, нельзя, – Коля принимается делать какие-то пометки в тетради, перемещая свой взгляд с брата на книгу, лежащую на столе. Герардо Ньоли, «Название древних алан в Сасанидских надписях». Близился день, когда надо было озвучить тему будущей курсовой работы своему научному руководителю. Вот Коля и выбрал персидский восток в качестве объекта своего исследования. — Это грустно, – Миша плюхается на диван, что был за спиной Коли. — Не грустно, – продолжая что-то чиркать, отзывается старший Романов, – но и не весело. Это жизнь, Мишка. — Удивительная штука, согласен, – рыжий парниша устремляет свой взгляд в окно, наблюдая за тем, как капли ливня бьют по стеклу. Хлестали они с такой силой, словно пытались его разбить к чёртовой бабушке, – полная хитросплетений, сюрпризов и подвохов. — А то, – Николай отрывается от тетрадных пометок, разворачиваясь к Михаилу лицом. Кресло на колёсиках позволяет совершить оное действие за какую-то долю секунды, – на таких хитросплетениях, сюрпризах и подвохах мы и получаем жизненный опыт, строим судьбы, свои дальнейшие планы… Всё ведь спланировать невозможно. Мы с тобой даже не знаем, что будет завтра. — А я и не хочу знать, – фыркает Миша, укоризненно глядя на Колю, – неинтересно мне это. День прожит и слава Богу. — Ну и злюка ты, – усмехается старший брат, задумчиво глядя на часы, – Пол седьмого. Слышь, нам надо бы в магазин выйти. Папа с мамой скоро вернутся. — В такую погоду последнее, чем мне хочется заниматься, так это идти в магазин, – сухо выдаёт Михаил, заводя руки в волосы. — Понимаю. Но надо, Миша, надо, – Коля встаёт со стула, хлопает брата по плечу и слегка тормошит, – пошли одеваться. — Вот же не сидится тебе, – Мишка нехотя встаёт с дивана, идя вслед за братом в гардероб.