Не по назначению

Джункю хотелось провалиться под землю. Он стоял за кафедрой и читал лекцию в маленький микрофон, так что его мелодичный голос был слышен на самых последних рядах. И никто из целого потока четверокурсников, которые занимались каждый своим делом, не волновал его так, как парень на втором ряду посередине. Работал преподавателем Джункю лишь второй год, но уже был известен своей строгостью и принципиальностью. У него был выдающийся ум, не угасающая страсть к знаниям и впечатляющие достижения. Даже те студенты, у которых он не преподавал, прекрасно знали, кого он из себя представляет. Словом, в университете Джункю был значимой и уважаемой фигурой, и пройти мимо молодого человека, одетого с иголочки, кто всегда был невозмутим и вежлив, было нельзя. Едва ли кто-то мог вывести его из себя и поколебать «хроническое спокойствие», как говорили студенты. Однако единственный из нескольких тысяч студент все же оказался способен на это. Джункю старался не смотреть на Джихуна, а всякий раз, когда их взгляды сталкивались, заставлял себя вернуть глаза на экран ноутбука с открытой презентацией. Взгляд Джихуна в аудитории отличался от взгляда Джихуна в кабинете преподавателя просто колоссально, и разница эта, во-первых, была Джункю как раз на руку и частично избавляла от опасений о том, что кто-то может что-то разнюхать, а во-вторых, лишь больше заводила обоих. Приятно было с замиранием сердца наблюдать, как из внимательного и старательного студента Джихун перевоплощался в нетерпеливого, ревнивого партнера, а Джункю — из требовательного преподавателя в партнера податливого и шелковистого. И перчинки в эти отношения добавляла неоднозначность их положения. Даже сам Джункю не ожидал, что будет преподавать у старших курсов. Долгое время он Джихуна не замечал, а тот не пытался завладеть его вниманием. Но постепенно это менялось. Вопросы во время пар Джихун никогда не задавал, вместо этого подходил к преподавателю Киму, когда они заканчивались, и спрашивал о том, что интересовало, выражая тем самым вовлеченность в обучение той дисциплине. Джункю быстро понял, что дело было в любопытстве вовсе не перед знаниями. Вскоре слайды на презентации закончились, Джункю отсоединил ноутбук от проектора и отпустил студентов. Вяло, со скоростью улиток, они поплелись к выходу. Лакированный пол скрипел, в аудиторию стал проникать свежий воздух, и затхлость исчезала. Джункю ушел с кафедры к креслу сомнительной надежности, не шибко целому, скорее пожившему насыщенную жизнь, и поднял старомодный портфель, куда запрятал ноутбук и другие мелочи со стола. — Профессор Ки-им, — промурлыкали в двух метрах от него. Джункю бросил взгляд на оставшуюся горстку студентов, которые по-прежнему не спеша вытекали из аудитории. Кажется, никто больше не собирался подходить к преподавателю. — Лекция была такой увлекательной, — льстиво произнес парень и потряс кипой тетрадей и учебников, прижатой к груди. — Я все успел записать. Губы Джункю тронула легкая, знающая усмешка, но он сделал вид, что мало настроен на какой бы то ни было разговор, и приготовился уйти. — А можно вопрос? — заигрывающим тоном продолжал парень. Джункю соизволил уж поднять на Джихуна взгляд и оперся руками о стол. — Можно. — Он не так прост. Думаю, вам придется покопаться в разных источниках, у вас в кабинете ведь есть много книг. — Правда так считаешь? Тогда пойдем посмотрим, чем я смогу помочь. — Спасибо, — улыбнулся Джихун. Это был спектакль, разыгрывать который из раза в раз не надоедало. И было это не для публики — для них самих. Нужен был несуществующий повод, чтобы оказаться в кабинете наедине, но изобретать велосипед было вовсе не обязательно. Джихун не оставил между ними решительно ни одного миллиметра, застал врасплох губы Джункю и выронил все, что было в руках, зацепившись ими за широкие плечи Джункю, покрытые гладкой тканью серо-коричневого пиджака. Вжатый в дверь, Джункю одной рукой окольцевал талию Джихуна и, пока сам стоял под горячим дождем из поцелуев, лишь дразнил парня неровным дыханием в шею. Пуговицы его пиджака проворно расстегнули, а Джункю грудным, томным голосом, глядя на парня из-под полуопущенных ресниц, произнес: — Так что за вопрос? — Простите, вылетело из головы, — прошептал Джихун ему в губы. — Сейчас соберусь с мыслями и вспомню, только дайте время. Он потащил его к широкому столу, на котором что только не лежало: и не проверенные рефераты студентов, и ведомости для деканата, и газеты, выписывать которые преподавателей прямо-таки обязывали, несмотря на то что даже самые пожилые из них считали это прошлым веком и предпочитали потреблять информацию из Интернета. Джихун знал, что весь этот беспорядок — это и есть Джункю, что это он настоящий, ленивый и домашний, а не безукоризненный и четкий, как математические вычисления. Только Джихун видел, что под оберткой, в прямом и переносном смысле. Джункю для него был конфетой из горького шоколада с нежным привкусом коньяка. — К одному я, наверное, так и не привыкну, — сказал Джункю, уже сидя на столе, с которого ворохом полетела на пол большая часть макулатуры. Что было типичным для Джункю — это долго разглагольствовать в предисловии, отодвигая самое главное все дальше. Проскальзывали иногда в его поведении преподавательские замашки, и Джихун не мог сказать, что находил в этом некое очарование. Но без этого Джункю бы не был тем, кто однажды так страстно ответил Джихуну, надеявшемуся на то, что после первого, наглого и непрошеного, поцелуя его не отправят к ректору. Джихун, с горящими глазами, губами, кожей и пальцами, прикоснувшимися к бедрам Джункю, поднял на него взгляд, в котором читалось «Ты за лекцию еще не наговорился?» — К чему? — спросил он без интереса. — Ты пялишь на меня, будто уже в аудитории раздеваешь. — Неправда. — Джихун оставил мягкий поцелуй на приоткрытых губах Джункю, чтобы тот меньше болтал. — Я вроде уже говорил, чтобы ты не подавал виду, — гнул свое Джункю между поцелуями. — И я не подаю, — заявил Джихун. — Ты, конечно, для меня всегда желанен, но не настолько я потерял голову, чтобы терроризировать тебя бедного на твоих же лекциях. — А здесь, значит, можно. — Здесь и нужно. Джункю с трудом отрывался от Джихуна и не любил делать это первым, однако в этот день он счел нужным поговорить с ним о том, что его тревожило немало времени. Глаза у Джихуна были по пять копеек, когда Джункю отодвинулся, снял с себя его руки, окинул своим отточенным взглядом преподавателя и произнес: — Тебе не кажется, что ты сюда зачастил? Холодно и гадко становилось, когда привычная нежность в глазах Джункю отходила на второй план и уступала серьезности, которую Джихун, находясь с ним, не выносил. В такие моменты и было понятно, кто из них преподаватель, а кто студент. — А ты как будто не рад? — вопросом на вопрос ответил Джихун. — Если бы ты задерживался на десять минут, а не на полчаса, претензий бы не было. Я уже не знаю, как тебя отмазывать. — Не хочешь — не надо, я даже не прошу об этом. — И кто, кроме меня, будет о твоем рейтинге заботиться? Диплом к тому же впереди. Джихун отвел взгляд, а затем растянул губы в ухмылке и посмотрел на Джункю лисьими глазами. — Я выберу тебя научным руководителем, — взял и перед фактом поставил он его. — Здрасьте, приехали. Я тебя не возьму. Ухмылка сползла с лица Джихуна, словно краска поплыла от воды. — Джункю… — растерянно пробормотал он. — Я тебя знаю. И себя тоже. Мы ни минуты этому диплому не уделим. Джункю медленно стал поднимать уголки губ, рассеивая образ недовольного препода-зануды, пока в конце концов не поцеловал Джихуна, как бы извиняясь. — Но я правда хотел выбрать тебя, — расстроенно проговорил тот. — Ужасная идея. Впрочем, спорить было нечего, и вместо разговоров Джункю прижал парня ближе к себе. Так уж удачно сложилось, что кабинет молодому преподавателю достался один из самых просторных, поэтому через громадные окна, которые достигали высоких потолков, проникало достаточно света, несмотря на пасмурную погоду. Все вокруг скрипело и, было такое чувство, покрылось многолетним слоем пыли, но это было обусловлено возрастом университета. Темные закутки у книжных шкафов, на чьих полках мирно посапывали сотни раз прочитанные книги, делали чуть веселее растения: фикусы, монстеры и другие. А стол располагался в самой середине, окруженный стопками сладко пахнущих старых книг, которые нередко оказывались сваленными на пол по неосторожности самих Джихуна и Джункю. Еще чуть-чуть, и собирать упавшие сборники пришлось бы и в этот раз, если бы не вновь остановившийся Джункю. — Ты меня заговорил, — сказал он. — Я к чему вел-то… Ты же сам понимаешь, что нам нужно быть осторожнее. — Да всем все равно. Нас вместе нигде не видят. — Есть такие, кому делать нечего и кто сплетничать любит. — Мы ведь уже говорили об этом, Джункю. Мы взрослые люди, я получаю второе высшее, и мне даже не двадцать, а двадцать пять. Намного я тебя младше? Нет. Единственная преграда — то, что ты препод, а я студент. Ну уж прости, я презираю заочку. — Верно, и все же. Говорили… Спорили, ты хотел сказать? Да, помню, чем это закончилось. Джихун мечтательно улыбнулся, вспомнив тот день до мельчайших подробностей, вплоть до того, в какой степени возбуждающим был шепот Джункю. — Есть одна девушка… — Джункю бы с радостью не поднимал эту тему, но без этого было никак. — Она сидит у стены, на том же ряду, что и ты. Часто смотрит сначала на тебя, потом на меня. — Да брось, ей просто любопытно. Не будет же она подслушивать у двери, расследование какое-нибудь вести… Что ей, делать нечего? — Когда-то она флиртовала со мной, пыталась произвести впечатление. — А ты, конечно, сразу дал понять, что тебе это не интересно? — почти утвердительно произнес Джихун, снова потянувшись к без конца манящим его губам. — Ну, как сказать. Не совсем. Подыграл ей. Джихун приостановился, но не отпрянул, дразня шею Джункю одним лишь кончиком носа. Он распахнул глаза, в которых вспыхнул недобрый ревнивый огонек. — Зачем? — механическим тоном спросил он. — Отвести подозрения. Скажи за это спасибо. — Не смей работать на два фронта. — Все в рамках университета, мы даже кофе пить не ходили. — У нас с тобой тоже «в рамках университета». Джункю взглянул на Джихуна укоризненно. — Я не хочу тебя ни с кем делить, — горячо выдохнул тот. — Мне это тоже не льстит… — усмехнулся Джункю. Он запрокинул голову и выгнулся, когда ладонь Джихуна проникла под его брюки. С губ едва не сорвался стон, но удовольствия услышать его он Джихуну не доставил, желая помучить его еще немного. Пару минут спустя все же пришлось продолжить начатый разговор: — И все-таки она странная, та девушка. Будь осмотрительнее, не ходи ко мне так часто, насколько бы эта идея ни казалась соблазнительной. — Да никто ей не поверит, если она кому-нибудь расскажет. Какие у нее доказательства? Разве что, не знаю, на диктофон записывала, пока действительно под дверью стояла… Мне абсолютно плевать. Попадись она с поличным, я только посмеюсь. Некий короткий стук за дверью заставил обоих замолчать. Он точно не был намеренным, скорее случайным. И в какой подходящий момент, однако. — А вот и она, — как чеширский кот, улыбнулся Джихун. — Не шути так. Парень лишь подбросил Джункю его рубашку, наспех застегнул свою и на цыпочках приблизился к двери. У Джункю был вид неодобрительный, он бы предпочел затаиться, чтобы незнакомец за дверью понял, что ловить больше нечего, и ушел, но Джихуну, вероятно, адреналина было мало. Джункю сомневался, что он настолько безрассуден, что взаправду откроет дверь, и только жестами пытался Джихуна отозвать. Но сомневаться не стоило, потому что он распахнул дверь в одно мгновение и растрепанный Джункю сразу попал в поле зрения девушки. Джихун даже не удивился. Он с победоносным видом взглянул на Джункю и обратился к однокурснице: — Что стоишь? Присоединишься, нет? Девушка, красная как рак, открыла рот, но спустя секунду поняла, что ничего сказать не может. — Цель визита? — «подтолкнул» ее Джихун в нужном направлении. — Ты что, ему за оценки отсасываешь? — выпалила девушка. На вид она была тем типом людей, кто не ругается и использует более вежливые формулировки, но, кажется, дар речи в этот раз подвел ее. — Нет, его на это сложно уломать, — ответил Джихун. — Это же неправильно… — Девушка сделала шаг в сторону, чтобы лучше видеть Джункю. — Профессор Ким. Джункю тоже залился краской, до сих пор сидя на столе. Не слезал он потому, что все бы вокруг тогда разразилось страшно громким скрипом и треском, а теперь потому, что еще не вышел из ступора. Пришел ему на помощь, конечно, Джихун. — Вот скажи, тебе это как-то мешает? Это тебя как-то задевает? Ты сталкиваешься с какой-то несправедливостью? — завалил он вопросами однокурсницу. — Но такие отношения ведь запрещены, — недоуменно и тихо твердила та. Джихун опять бросил на Джункю взгляд. Было понятно, что он не принимал ситуацию всерьез и словно импровизировал на сцене в театре. — Если бы я был семнадцатилетним первокурсником, тогда да, стоило бы задуматься о природе этих отношений… — рассуждал Джихун. — Но я старше любого на потоке, и с Джункю мы не первый год вместе, так что мы уж как-нибудь сами разберемся, правильно это или неправильно, да? Девушка слегка сжала кулаки — явно готова была возразить и стоять на своем, однако Джихун устало вздохнул и оперся о косяк двери, одарив ее снисходительно-раздраженным взглядом. — Тебе «зачет» нужен или нет? — Однокурсница кивнула не задумываясь. — Вот и молчи в тряпочку, ясно? Ей ничего больше не оставалось, кроме как повторно кивнуть и скрыться с глаз долой. Насколько бы Джункю ни хотелось выругаться, он этого не сделал в силу своей воспитанности и сдержанности. — Превосходно, — выдохнул он. — Случилось то, чего я так остерегался. — Думаю, опасность ликвидирована, — пожал плечами Джихун. — А если пойдут слухи, ты знаешь, кто источник. Завалишь ее на зачете, там, или экзамене. — Как у тебя все просто. — Джункю размял шею, сделав головой круг, и встретился с уверенным взглядом Джихуна. Лишь пару миллиметров отделяли их друг от друга, и были они мучительными особенно потому, что парни голодными глазами смотрели на губы друг друга. — Про эту девушку ты говорил? — спросил Джихун голосом, граничащим с шепотом, но ответа не дождался, продолжив: — Как это она набралась смелости кокетничать с тобой? — Больше не будет. — Это уж наверняка. Джункю втянул Джихуна в поцелуй, такой, что будоражил похлеще того факта, что их тайна стала известна постороннему человеку. — Ты опять меня ревнуешь, — невесело произнес он. — Просто не хочу, чтобы кто-то еще претендовал на тебя. — Я не товар на аукционе. — Тебе все равно цены нет. Джункю не мог определиться, считает все эти слова комплиментом или нет, но точно можно было сказать, что Джихун и вправду ревновал его. Он часто повторял, мол, дело не в доверии, а Джункю искренне надеялся на это. Были их отношения здоровыми или нет, однозначно решить было трудно. В любом случае, Джункю устраивало собственничество Джихуна, а единственным недостатком в Джункю для Джихуна являлось лишь то, что он почти сросся с образом педантичного преподавателя, который «старил» его. Так или иначе, ничто не мешало Джихуну время от времени наведываться в этот кабинет, служивший чем-то вроде лаборантской, как в школах, несмотря на то что аудитория отводилась исключительно для лекций. Предоставили Джункю личный кабинет за многочисленные заслуги в столь молодом возрасте, да и хлопот у него было побольше, чем у более взрослых, уже разленившихся, преподавателей. Как можно понять, не всегда его, то есть кабинет, использовали по назначению. Джункю обвил руки вокруг шеи Джихуна и запустил одну ладонь в его волосы. На самом деле, раскрытие секрета практически никого из них не трогало. Джункю понимал, что действительно может заставить молчать любого студента одним лишь намеком на то, что завалит на сессии. Джихуну же вообще о себе можно было не волноваться, он и так находился под защитой Джункю, а если бы слух об их отношениях достиг ушей ректора, то никаких ужасных последствий бы не потерпел. В отличие от Джункю. Но пока все было схвачено…