𝔬𝔥, 𝔪𝔶 𝔡𝔢𝔞𝔯 𝔰𝔲𝔭𝔢𝔯𝔥𝔢𝔯𝔬

* * *

      Он быстро спускается по лестнице на необходимую платформу. Вокруг люди, которые куда-то спешат, о чем-то говорят и все заняты своими делами. В основном это школьники, студенты и трудяги, которые бегут по делам. И он один из них. У него тоже есть дело. Очень важное дело.       Наверное, каждый из здесь находящихся считает, что у него важное дело. Важный тест по истории, важный проект, важная сделка, важная презентация. Но это не так. Их дела, на самом деле, не несут никакого веса. Они бесполезны. И Асагири, что вы, никогда бы не думал так. Его по-другому воспитали. Но временами он умеет расставлять приоритеты. И сейчас его дело намного важнее остальных.       Если сейчас он не уберется из этой части Токио его или прирежут, затащив под лестницу, где обычно спали бездомные, или увезут за город и закопают, если не выкинут растерзанное тело в реку, чтобы оно прибилось к берегу и детвора, что ищет ракушки, не осталась на всю жизнь с травмой.       В толкучке он старается держаться на середине платформы, следуя как можно дальше, где меньше народу. Он поворачивается, осматривается, следит. Следит. Смотрит. Ищет его. Кто следует за ним. Сколько их. Насколько они массивные. Как больно ему будет? Нет, это уже лишние мысли. Важно другое. Его дело.       И он видит. Это точно он. Его постоянно замечает периферийное зрение. Где бы он ни был. Куда бы не следовал. С кем бы не встречался. Эти голубые глаза следят за ним всегда. Они пронзительны. Отливают зелёным. Камень бирюза с черными крапинками. Невероятный цвет. Чудесный. Гипнотизирующие. Хищный.       Ген рассматривает его лицо. Не примечательную внешность. Этот парень вроде занимает первые места на всех соревнованиях по шахматам. Да, определенно он. Русые волосы. Глупая стрижка. Воронье гнездо, Асагири не нравятся такие парни. Они вызывают у него только усмешку. Но этот — нет. Глядя точно в его глаза он ощущает страх.       Ему нужно быть как можно аккуратнее, так как что-то нечисто. Что-то не так. Это человек, который точно следует приказу Хьеги. Правда без понятия какому именно. И это должно его натолкнуть хоть на что-то, но он не знает. И это незнание пугает. Опутывает паутиной, словно черная вдова.       Нет, страх это не мужской род. Это женское лицо. Впалые глаза с черной кожей синяков под ними. Худыми щеками и острыми высокими скулами. Сыпью по всему телу. Язвами на шее. Синяками и гематомами по худощавым рукам, которые душат. А ты сам и наносить эти раны, пытаясь оторвать клешни от шеи.       Рядом с Хьегой всегда так. Асагири постоянно испытывает страх. К сожалению, с этим он ничего не может сделать. Все взгляды Акацуки радикальны, пугают своей жестокостью. Для него люди не живые существа. Не существа даже. Для него все люди вещи. Предметы. Пешки. Мешки с мясом и костями. И лишь некоторые заслуживают расположения. Да и то какого. Снисхождение. Так и быть, я буду считать тебя не предметом, а дышащей зверушкой.       От одной мысли об этом парне у Гена внутри все покрывается толстой коркой льда. А ярость, холодная и жестокая злоба тут же медленно поднимаются со дна его тихого омута. Он ненавидит, когда людей считают вещами. Да, он не лучше. Но в его опытных руках кукловода они все артисты, а он сценарист. Он явно на шаг впереди. И здесь он должен быть тоже на шаг впереди. Но как это сделать, если он не знает?       Честно, будь его воля, то он избегал бы встреч постоянно. Но сейчас в его действиях нет ни капли его воли. Им движет месть, злость, гнев, ярость от беспомощности, сострадание. Он ненавидит. Презирает всех, кто согласен с Акацуки. И он добьется этого: каждого приверженца тех же взглядов повесят. Кожу драть будет. По головам идти. Его будут ненавидеть все граждане Японии. Он добьется справедливости. Он отомстит за каждую жертву.       У него нет воли. Все бросить и уйти?       Издеваетесь?       Ему нельзя. Он зашел слишком далеко, чтобы бросать это дело. Улики, указывающие на причастность этого молодежного движения, которое Ген называет просто сектой, сейчас находятся у него в квартире, запертыми в сейфе. Если он хочет добиться справедливости, а еще наказания, бросать все никак нельзя.       Даже если и захочет бросить — не получится. Тут тебя или ты. И Ген выигрывает всегда. Он, блять, всегда побеждает. Его сторона всегда права. Он всегда прав.       Хьега виновен в смерти его однокурсницы. Он и его последователи жестокие убийцы, чьи руки по локоть в крови. Десятки, если уже не сотни, человек пострадали от нападений. А Шишио не верит ни одному его слову, словно слепой котенок следует за другом. И Ген, честно говоря, не знает даже заодно ли они. Очень не хочется, чтобы было так. Потому что последний, в ком он хочет быть разочарованным, это Цукаса.       Человек, следящий за ним, пробирается сквозь толпу. Асагири уже по инерции оборачивается, ловя на себе взгляд, полный... Что это? За что на него злятся? Потому что он узнал правду? Хах, конечно! Но он не глупый. Черта с два подпустит к себе. Когда он так близок к разоблачению культа поклонения Акацуки.       Ген прижимается спиной к колонне, включая телефон. Человек замирает на месте. Смотрит на него. Асагири за Рим. Парень разворачивается и скрывается.       Он тут же переходит в чат с Сенку, читая его сообщения. Просьба написать, как освободится. Срочный разговор? Асагири щурится и быстро печатает ответ. Нужно будет по пути к нему домой заскочить, может купить поесть или вытащить в кафетерий пообедать? Он кивает себе, выходя из чата в поисках контакта Цукасы.       Он ускоряется, набирая Шишио. Идут долгие гудки. Асагири замечает сталкера в десяти метрах от себя. Дальше обычного, но ничего страшного. Так даже лучше. Он слышит приближающийся поезд и уже готов праздновать победу.       — Алло? Ген, что-то случилось?       — Цукаса-чан, Хьега-чан рядом? — он говорит как можно спокойнее, следя за парнем, что тоже подошёл к платформе и смотрит на него.       — Нет, я на данный момент нахожусь в зале. Что случилось?       — Тут проблемка небольшая. Знаешь, я искал связь всех этих бандитских и зверских нападений на людей старше тридцати пяти. И, как неловок выходит, но все дела выходят на людей из движения твоего друга, — Ген улавливает напряжение в фигуре сталкера. Поезд останавливается и поток людей вываливается. Асагири влетает в вагон и смотрит, как то же самое делает парень.       — Мне кажется, что ты надумал, — неуверенно признается Цукаса.       Женский голос диктора сопровождаемый приятной мелодией оповещает о закрытие дверей Ген рывком вылетает из вагона тогда, когда они уже начинают сходиться. Парень тоже дёргается, но едва не врезается в дверь. Асагири смотрит на него с платформы и делает глубокий вдох.       — Понимаю, что звучит это ужасно. Но, пожалуйста, послушай. Я не хочу сказать, что уверен в этом на сто процентов. Ясно? Просто… Это все заставляет так считать.       — Что все? — цинично мычит Шишио.       — Да все! Сталкеры, странные люди в моем подъезде, парни, что пытаются толкнуть меня то под машину, то под поезд. Я боюсь за свою жизнь! Моя подруга уже погибла из-за этого, я не хочу быть следующим. Я просто… хочу во всем разобраться. Поэтому хочу знать, что ты на моей стороне, — он удерживается, чтобы не сказать “правильной”. Только напрягается, слыша приближение поезда с другой стороны. Что-то нечисто. Люди выходят, но среди них нет того, кого он боится. Вроде дорого, а вроде чувствуется, что где-то тут капкан, а он убегающий лис, не знающий о его существовании.       — Я на твоей стороне. Ты и твоя мать много сделали для меня. Не только во время пребывания в Токио. Давай я с тобой встречусь и ты расскажешь мне все в спокойной обстановке. Ты как будто пробежал до остановки и ждёшь автобус.       В последний раз повернувшись, он встречается взглядом с тем парнем. Он стоит от него в нескольких сантиметрах. Его глаза почти слезятся и он хмурится. Его губы плотно сжаты. Наверное, он сожалеет о решении примкнуть к Хьеге.       — Извини, — хрипло отзывается он, прежде чем толкнуть Гена под поезд.       Сердце тут же сжимается. Асагири смотрит на него и поворачивает голову на несущийся поезд. Все словно замедляется и ускоряется. А в голове необычно пусто. Только снова появляется образ матери, а после нее сидящего на полу в его квартире Сенку. Удивительно, даже сейчас о нем думает.       В мыслях нет подходящих слов. Печально. Это конец. Ген смотрит на поезд и видит машиниста. Его испуганное лицо. Страх. Жалость. Асагири жмуриться. Это будет больно, предчувствует он.       Стоило тогда признаться Сенку. Будет очень грустно, если его чувства всё-таки были взаимны. И в полицию следовало пойти намного раньше, чтобы уже они начали копать под это дело. Не обычному студенту с сектой водиться.       Его тело необычайно лёгкое. Он слышит крики толпы и шум ветра. А потом свист разрывающегося воздуха, сильный порыв ветер. Конец. Он закрывает глаза. Он принял свою смерть. Не как должное, но как ожидаемое.

* * *

      Люди кричат, о чем-то говорят. Туристы молчаливо скитаются туда-сюда в поисках выхода. Кто-то обнимается с родственниками или друзьями. У кого-то нет встречающих и они просто идут на выход. Гена тоже никто не ждёт. Он давно не был здесь, так что это логично. Друг детства сейчас на соревнованиях в Йокогаме. Дедушка давно умер. Ну, в принципе, да. У него никого нет.       Повсюду рекламщики впихивают листовки прохожим. Асагири тащит чемодан, думая о своем. Наверное, будет тяжело приучить себя обратно к Токио. Всё-таки бывшая и нынешняя столицы очень отличаются. Не во всех странах, но это прослеживается. Самый культурный город зачастую был столицей, но после менял центр на другой город, более продвинутый.       Рядом с Геном во время поездки сидел европеец. На удивление, он очень хорошо знал японский. Его в толпе Асагири тут же заметил. Он пересекая с ним взглядом. Снова. Бездонные черные глаза мужчины сканировали его. Ген не хотел, чтобы его в чем-то заподозрили и просто улыбнулся, поднимаясь по лестнице к турникетам.       Этот мужчина проверял какие-то работы, а после долго считал по неизвестной для Асагири формуле что-то. Он бубнил себе под нос достаточно тихо. И, видимо, позволил себе это только из-за наушников на Гене. В отличие от него, мужчина ехал из Нагои. Смутно знакомое лицо, подметил парень. Возможно он очень известен в своем деле и Асагири уже приходилось писать о нем статью.       На выходе с вокзала все чаще мелькали постеры “Человек-паук — гордость и сила японской справедливости!”. Да, ещё одно изменение. По всему миру начали появляться странные люди. Кто-то уверен, что это из-за упавшего метеорита. Уже четвертый год прошел, а суета не утихает, только набирает обороты. Кто-то говорит, что правительства, пользуясь этим, запустили программу по мутации людей, чтобы бороться с терроризмом. Гену не приходилось писать об этом статьи, точно не скажет.       Уже в метро, он пишет матери. Добрался отлично. Голова не болит. Погода тут отличная. Пришлет селфи из квартиры через полтора часа, как доберется до дома. Сообщение для Цукасы висит непрочитанным. Но злиться смысла нет. Как уже упоминалось, его друг всё-таки на соревнованиях.       В вагонах пусть и он довольный садится на пустое место, доставая планшет из сумки и натягивая Sony обратно на голову. Играют меланхоличные Neighbourhood и Cigarettes After Sex. Он тут же смотрит новости, листая сайты. Знакомое лицо мужчины из поезда дальнего следования маячит под заголовком “Ученые пытаются разгадать загадку странных магнитных волн, исходящих от недавно упавшего метеорита. Исследователи JAXA и NASA собрали конференцию в Нагоя.”       Даже подобрать иероглиф нормально не могут, хочется сказать. Хочется злиться. Почему его статьи не набирают столько просмотров? Он бы написал в сто раз лучше. Типа “JAXA и NASA разгадывают загадку метеорита со дна океана” или “Новый минерал на планете Земля. Итоги конференции в Нагоя”. Свою идею он тут же пишет бывшему куратору из университета.       В статье журналистов много опечаток и ошибок. Непонятные термины, глупые и неподходящие выражения. За это, кстати, журналист получил скорее всего где-то сотню тысяч йен. Судя по просмотрам, по издательству так оно и было. Может на несколько десятков дороже. Хотя написано ужасно. И это заметно. Даже не профессионалу.       Ген отправляет статью куратору с просьбой поговорить с издательством в Токио. Может его смогут принять на работу как стажёра? Ему осталось два года. Как раз время, чтобы создать себе крепкую репутацию. Ответа нет. Да и не будет в ближайшие пару часов, пять минут назад у женщины должна была начаться лекция. Ничего, Ген потерпит, а пока открывает поиск и вбивает в поиск “NASA смотрит дальше. Учёные, работающие в ТСУ”.       На первом сайте горит статья Гена. Он листает ее и натыкается на знакомое лицо мужчины из поезда. Да, однозначно это был доктор Уингфилд. Девушка диктор на фоне просит отойти от дверей и держаться за поручни.       Внимание на меры предосторожности он не обращает, даже когда рядом садится человек. Честно говоря, он увлечен сравнением статей. Ему все равно на окружение. Он быстро отмечает неправильные моменты. Меняет что-то, дополняет цитатами из трудов присутствующих там. Получается вполне сносно.       Результат тут же летит в личные сообщения с его бывшим куратором. Кстати напротив иконки горит значок online, а сообщения помечены двумя галочками.

от: Наоки-сенсей <3

«Рада видеть твою активность, Ген-кун!»

«Как добрался до Токио?»

«Чувствуешь себя в ресурсе? Очень надеюсь, что у тебя есть силы и энергия двигаться. Начало учебного года ведь!»

«Да, конечно. Я уже передала твое портфолио в наш офис в Токио. Жду ответа и тут же передам их сообщение тебе.»

«Статью нужно переписать. Твоя работа не помешала бы. Можешь сейчас сесть за ее написание, а завтра утром или сегодня вечером, сразу после ответа, мы опубликуем ее. Тебе отправят необходимые документы. Чтобы статья публиковалась от твоего имени нужно будет съездить в наш токийский филиал.(»

«Осилишь ещё одну поездку?»

      Ген следит за контактом. Сообщений больше не следует. Вместо этого зеленый кружок возле иконки пропадает. Был(-а) в 9.31. Глубокий вдох. Он открывает сообщения матери, которая писала о его вещах. Должны приехать сегодня в час. Он успеет до этого заскочить в филиал «WrN» и отдать документы в ТСУ. Справки из больницы, справку с работы. Кстати ее нужно будет взять заранее. Черт, так много дел. Зато потом он будет отдыхать. Сегодня пятница, так что у него будет аж суббота и воскресенье. Следующая неделя будет наоборот тяжёлой.       Он быстро набирает ответ. от: Асагири Ген «Со мной все хорошо, Наоки-сенсей) Сами как поживаете?» «Конечно, Наоки-сенсей! Я всегда в ресурсе!» «Пожалуйста, попробуйте ускорить этот процесс, чтобы я не ездил сначала в ТСУ, потом в филиал, а потом опять в ТСУ. Буду очень вам признателен» «Думаю, что статья будет готова к трем. Я справлюсь. Может быть даже смогу посмотреть запись прямой трансляции и кратко изложу все. Можете на меня положиться. Я не подведу;)» «Нашим передавайте пламенный привет!»       Ген переходит в поиск и вводит запрос трансляции с конференции в Нагоя. Включая ее, он ставит на х2 и переходит в Word. Уже на автомате создает файл и начинает писать.

«Сегодня прошла конференция в Нагоя, получившая название «Конференция сотрудников совместно с JAXA. Падение метеора Jellyfish и его последствия».

Исходя из прошедших ранее онлайн-конференций мы уже осведомлены с вами, что это явление понесло за собой ряд необычных аномалий. Усилились приливы, из-за чего сезон серфинга в Южной части полушария открылся раньше. Две стороны одной медали: участились случаи, когда люди начали пропадать. Течение усилилось. На Окинаве уже зафиксированы два случая, когда туристов уносило в открытое море. Погода стала изменчивой. Сезон дождей ускорился и усилился. Таким образом в засушливых регионах наоборот жара уничтожила большой процент провизии. Заметно, что животные, и дикие, и домашние, стали агрессивнее и нервнее.

С момента падения метеора прошло чуть больше четырех лет. Мы с вами уже в силах взвесить все положительные и отрицательные стороны этого события. По всему миру вспышки мутаций людей заметно участились. Прошу вас принять к сведению: метеор упал в океане, недалеко от точки Немо. Мы можем судить, что те или иные космические составляющие теоретически могли попасть в организм, но насколько радиоактивен этот объект в таком случае? Мы так бы и гадали об этом, если бы не сегодняшняя встреча величайших умов астрофизики.»

      — Ваша новая статья? — раздается сбоку. Асагири вздрагивает и поворачивает голову, снимая наушники. Перед ним тот мужчина из Синкансэна. Точнее возле него, смотрит искоса за работой парня, оценивающе щурясь. Он отвлекся от своих бумаг, а Ген от планшета.       — Извините? — не понимающе выдавил парень, пытаясь понять, что ему только что сказали.       — Я поинтересовался, новая ли это статья о сегодняшней конференции, — взгляд темных глаз опустился на трансляцию, а после вернулся к глазам Гена.       — Ах, это. Ну да, — Асагири отключил гаджет и повернулся к мужчине. Его лицо смягчилось. Это вызвало на лице профессора наук снисходительную улыбку. — Кто-то должен объяснить людям, что обсуждали ученые на понятном языке. Кит как не мы, журналисты, верно? А вы читали мои статьи, раз знакомы с моей работой?       — Пришлось. Меня заинтересовало как вы описали мои труды с учеником. Вы увлекаетесь астрофизикой? Асагири Ген, если не ошибаюсь. Ваш слог достаточно элегантен и уникален.       Ген откинулся назад, задумчиво мыча. Ну, сложно сказать, что это так. Он вообще не разбирался в астрономии, с физикой не дружил вовсе. Просто умел работать языком, прекрасно переводил информацию на доступный язык и все.       — Точнее будет сказать, что я умею работать с информацией, доктор Уингфилд. Но с астрофизикой до той статьи я не то, чтобы не был знаком. Я только перед той статьей узнал о ее существовании. Прочитал пару вводных книг, поискал пояснение терминов в энциклопедиях и вуаля! Статья о трудах доктора Уингфилда и юного гения ТСУ Ишигами Сенку в первых топаз поиска.       — Поразительно, — лицо мужчины вытянулось, а светлые брови поднялись. Вау, какая хорошо развитая мимика. Этот человек очень харизматичен и властен, подумал Ген. — Правда, невероятно элегантный текст для человека, что ничего не знает ничего в астрофизике. Я полагаю, что вы студент.       — Верно. Перевелся в тот же университет, где вы преподаете. Только на факультет журналистики. Я читал ваши труды, чтобы лучше понимать суть проекта. Честно признаться, удивительные успехи. Вы ведь считается умнейшим даже среди своих коллег. В свои годы такой успех. В чем ваш секрет? Душу дьяволу продали?       — Вы решили взять у меня интервью? — смеясь парировал Ксено. Парочка людей любопытно уставилась на них, но никто из говорящих не обратил на это внимание. — Не теряете время зря.       — Просто информация из уст исследователя намного достовернее сторонних источников. Скажем так, на будущее. Что думаете об этом?       — Далеко пойдешь. Только постарайся не вляпаться в какую-нибудь неприятность, — щурится Уингфилд, отводя взгляд. — Что ты хотел спросить?       — Если так, то к делу. Дайте свой комментарий по поводу упавшего метеорита и встречи с другими учеными в Нагоя. На чем вы сошлись? Есть ли объяснение появление мутаций у людей. И что насчёт изменения окружающей среды.       — Сколько у нас в запасе? — Уингфилд смотрит на наручные часы. Туда же глядит и Асагири. Дорогие, отметка парня. Chronograph Meteorite III. Их дарила одна журналистка Ксено и его ученику. Подарок стоящий.       — Я направляюсь в ТСУ. А вы? — Ген открывает новый документ и выуживает стилус. Писать придется много, думает он. Неплохо, лучше ужать, чем придумывать.       — Отлично. Мне нужно туда же. Я уверен, что метеор больше принес пользы. Медуза дала толчок в развитии того, что было уже в некоторых людях. Те, кто подвержен мутации, в основном находятся на стороне нашей. Мы привыкли называть ее правильной.       — Правильно ли я понял, — Ген закончил записывать сказанное, — по вашему мнению, мутация несёт положительный характер.       — Определённо. Что вы думаете насчёт героя Японии? Человек-паук, по вашему мнению, не мутация? — на него смотрят испытывающе. Насколько он хорош. Насколько знаком с их стезей. Что по хронологии событий.       — Человек-паук появился до падения Медузы. Доктор Уингфилд, может я ошибаюсь, но падение было в конце года. А наш герой начал свою карьеру в начале. Мне кажется, что до этого ещё прошло около пяти месяцев. Освоение способностей, разработка костюма. Время нужно в любом случае.       — Я рад, что встретил компетентного журналиста.       — Давайте на чистоту, вы встретили самого преданного фаната. Я люблю ярких личностей, а Человек-Паук переплюнул любого из них. У меня есть статья по этому поводу. Она первая, когда забиваете “Человек-Паук”.       — Разоблачение?       — Что вы! Просто исследование и гипотеза. Так я предположил, что ему до двадцати пяти. Он точно студент или учёный. Он хорош в химии, физике и биологии. Его тело все еще формируется, до мутации он был сухим. Таких называют ботаниками. Уверенный в себе. Помимо геройской карьеры он уже светился где-то. Эти коротко. Но вернёмся к метеориту.       — Конечно. У меня есть пара теорий. Я объясню проще и расскажу мнение коллег, чтобы вы не слушали все шесть часов наших монологов. Думаю, вам я сделаю исключение. Видимо есть кто-то, кто, как и я заинтересован в герое Японии.       — Буду весьма благодарен.

* * *

      Ген пришел в квартиру в двенадцать, но ощущение было, что его носило по Токио целый день. Он устало опустился на пол коридора и притянул колени к груди. Никто не говорил, что взрослым быть так тяжело.       Единственное радовало, с Цукасой он встретится на следующих выходных. Парни не видели друг друга больше четырех лет. Гена радовало, что даже спустя столько лет, их дружба так же крепка. Да, было бы печально, перестань они общаться, прекратив дружбу длиной более десяти лет. И, всё-таки, на душе было неспокойно. Тревожно, будет точнее.       Асагири стягивает наушники, выключая душераздирающую песню Mitski. Он любит ее, безусловно. Но порой ее песни заставляют его вспоминать конец средней школы, когда он только начинал искать себя. Ужасно, он ненавидит то время.       — Возьми себя в руки, Ген, — шепчет парень, зарываясь лицом в колени. Он старается глубоко и ровно дышать, но получается очень плохо. Волнение не отпускает. — У тебя есть час.       Он заставляет себя оторваться от пола, перебираясь в ванну. Да уж, вид не особо презентабельный. Но ему будет грех жаловаться. Сегодня больше никуда не надо. И было бы отлично, не будь он опустошен. Слишком много эмоций для последних трёх дней.       Его телефон вибрирует. Неизвестный контакт. И Гену было бы все равно. Он бы вообще кинул в спам или черный список, если бы не сегодняшняя очень интересная ситуация.       И он не смеет игнорировать. Открывает чат.

от: неизвестный контакт

«Понедельник. 16:00.»

«Та же лаборатория.»

«Где-то пару часов.»

      Щеки тут же вспыхивают. Ген смотрит на место и время встречи, глупо улыбаясь. Да уж, в первый же день нашел себе проблем на голову. Хотя винить себя в симпатии сложно. В конце концов тот парень действительно красивый, достаточно необычен. Он стоит того, чтобы положить на него глаз. Хотя Асагири понимает: не он первый, не он последний.       Парень включает холодную воду и умывается, чтобы прийти в себя. Ему нужно остыть, прежде чем давать ответ.       С Сенку его познакомил доктор Уингфилд. И, честно говоря, Асагири жалеет об этой встрече. Он, по собственному мнению, сразу же сглупил перед новым знакомым. По какой-то неясной причине вступил в проклятый спор. Он ненавидит спорить с новыми знакомыми! Но этот парень, на самом деле, сам начал вести себя достаточно нетактично по отношению к нему. Начал зачем-то достаточно нелестно отзываться о его интересах. Словно нарочно выводил из себя.       — Так. Все хорошо. Это ведь спор, а не ссора. Дыши, — сам себя успокаивает Ген. Хотя, по факту, ничего даже не произошло. Он просто произвел плохое впечатление. И эти даже не по собственной воле, хотя внутренний червячок как-то опасно ползал туда-сюда.       Курсор мигает появляясь и пропадая. Асагири долго гипнотизирует экран телефона, прежде чем выключить полностью и пойти в комнату. До трех он должен ещё много написать. Но в голове только сообщение и лицо с красивыми чертами лица.       — Ген, не он мысли у тебя в голове! — ворчит Асагири и садится за стол, открывая черновик статьи.       И он прав. Дел много, но из головы он не может выкинуть глубокие карие глаза с винным оттенком. Не думать о молодом ученом, к великому сожалению, тоже.

* * *

      — Ого! Подождите, но разве это гуманно? — Асагири выходит вслед за Уингфилдом из метро, идя вдоль улицы к шоссе Минимосава.       По сравнению с японской толпой спешащих людей, они двое были максимально расслаблены. Их диалог из сугубо профессионального плавно перетек в обсуждение ситуации в мире. Ксено был на удивление любопытен. Слишком подробно рассказывать о своей работе Гену еще не приходилось, поэтому он, само собой, был смущен какое-то время.       Сказать по правде, его больше поразили вопросы. К нему обращались слишком мягко. И, может быть кто-то посчитал, что это нормально. Разве Асагири не мог расположить человека настолько, что тот раскрылся? Вы будете правы — Ген действительно прекрасный профайлер несмотря на свою профессию, но это не какой-то посторонний человек. Это ученый. И не абы кто, прошу заметить.       Внимательный взгляд скользнул по расслабленной позе. Как наигранно, профессор Уингфилд. Недооцениваете собеседника?       Руки почти всегда ладонями вверх. Однако люди, которые ведут себя непринужденно, не могут это контролировать. Не бывает так. А он слишком внимательный, чтобы заметить постоянную деталь как эта.       Скулы немного напряжены, в уголках глаз морщинки натянуты слишком сильно, взгляд постоянно ищет встречи с Асагири. Да и сама энергетика от Хьюстона поразительно сильная. Но разве что-то подобное может расположить к себе? Ген любит харизму, а здесь исключительно доминирование. По крайней мере очень заметная попытка.       Ген тоже умеет быть актером. Более того, у него намного больше опыта. Он рожден сценаристом. И он заставит Хьюстона раскрыть все свои карты. И профессор сделает это по собственной воле. Надо всего лишь правильно обыграть это.       В этом оркестре из двух кукловодов маэстро только Асагири Ген.       — Не сказал бы, что это подходит под терминологию морали, — слишком спокойно кинул Ксено, останавливаясь у пешеходного перехода. — Но правительству выгодно иметь такие инструменты контроля, если вы понимаете, о чем я говорю.       Его взгляд ловит наклон головы Гена. Его уголки губ натянулись сильнее, но не в дружелюбном жесте. О нет, исключительно хищный оскал. Профессионально скрытый за дружелюбием. Каков подлец. И такое умеет. Его взгляд цепляется за пульс на шее Асагири, веки чуть-чуть прикрываются.       Жаль, конечно, что Ксено так быстро повелся на приманку.       — Боюсь, что это так, — парень переминается, отводя взгляд вниз, и записывает фразу в планшете. — Думаете, что всё-таки правительства создали мутацию?       — Ага. Я знал человека, который нашел формулу. Если в нее добавить в переменной ДНК того или иного млекопитающего, то мутация изменит его тело примерно за полтора года.       — Вау. Это ужасно, опасно, но звучит достаточно любопытно, — Асагири убирает планшет подмышку. — Но разве нет риска? Мутация на то и мутация, никогда не знаешь, что получится в итоге. Или я ошибаюсь?       Их взгляды встречаются. Со стороны ничего необычного, но у Гена в голове только что четко прозвучал звон металла. Словно катаны ударились лезвиями, в стороны полетели искры.       — В целом, вы правы, Асагири, — продолжал Хьюстон. — Но, есть такое ощущение, что некоторые моменты, известные лично мне, не стоит разглашать так открыто людям вроде вас. Не сочтите за грубость.       Ген активно кивает и тянет очаровательную глупую улыбку. Он знает как очаровывать. Как расположить к себе. Как писать сценарий для таких вот заноз в заднице правительства. Как заставлять, казалось бы, самых лицемерных и высокомерных мерзавцев идти у него на поводу. И он это делает.       Ага. Так он и поверил бы, что Уингфилду, который не стесняясь отшил около сотни журналистов так просто боится задеть его. Как мило, не считаете. Ген улыбается, а этот профессор ведется, словно наивное дитя.       Вот сейчас в его светлейшей голове уже сложилось мнение, что Ген просто полезный инструмент в его умелых руках манипулятора. Что новенький студент, встретившийся ему в поезде будет носиться за ним, как только что вылупившийся цыпленок. Пищать, требовать внимания, больше информации. И он будет писать все, что говорит умный дядя-ученый.       Это так просто: заставить человека чувствовать себя гением, дирижером пустой оркестровой ямы. И, боги, Ген чувствует себя богом в их маленькой игре кошки-мышки. И водит тут точно не Уингфилд.       — Не буду настаивать, вы полностью правы. Я хотел бы уточнить другой вопрос: вы сами так много знаете о мутациях. Каким образом вы добыли такую информацию? — Асагири наклоняется к мужчине. Маска удивления. Может чуть-чуть глупого хлопанья глазами, чтобы наверняка. Чуток озадаченности. Чтобы он мог контролировать людей, он сам должен прекрасно управлять своими эмоциями. И он, уж поверьте, точно себя контролирует. — Или это ваше новое исследование с вашим учеником?       — А вы проницательны, — опять ведется. Может, общайся они больше пары часов, Ксено был бы более внимательным. Не факт, но не исключаем такую возможность. — Да, мы проводим тест на ДНК. Если наше исследование даст положительные результаты. Возможно, именно вам я позволю расспросить об этом.       — Для меня это большая честь. Ваше расположение многое значит, — кивает Ген. — Доктор Уингфилд, позвольте откланяться. Я зайду в деканат и спущусь в лаборатории.       Мужчина вздрогнул и обернулся на здание, а потом долгим взглядом сверлил совершенно нечитаемое лицо журналиста. Не так легко манипулировать тем, кто умеет читать людей. Сами подумайте: Ксено полагается на свои знания, на свой авторитет, давит, доминирует. Но встречая человека настолько скользкого, не может даже понять, когда им начинают руководить.       Его взгляд говорит о многом, но Асагири пока не намерен раскрывать свою натуру. Истинное лицо останется за сотнями масок. И, даже действуй Хьюстон по доброте душевной, все было бы точно также. Нет, вот кто из них и инструмент, так это профессор. Ни того грызуна он поймать хотел. Думал он мышь, а жертва на самом деле мангуст.       — Не заблудишься? — мягко интересуется Ксено. Это настолько пропитано ядом, что Ген не в силах сдержать смешок.       — По мне не скажешь, но я прекрасно ориентируюсь в пространстве.       Наконец он видит в темных омутах огонек ярости и понимания. Насколько же он разочаруется в себе, поняв кто и кого все время направлял. Да уж, в чем-то Цукаса прав. Взрослые редко смотрят дальше своего носа.

* * *

      — Этот мелкий засранец буквально вынудил меня рассказать о мутациях. К сожалению, мой план был провальным. Недооценил эту зверушку, — рассуждал профессор, отпивая из стакана очень горький кофе. От одного вида становилось не по себе. Во рту появлялась противнейшая горечь, а его всего встряхивало при воспоминаниях об этом привкусе. Честно говоря, походило больше на серу, нежели на напиток содержащий кофеин.       — То есть он не просто зверушка? — просто для заполнения паузы пыхтит Сенку. Он уже полтора часа бьётся над моментом в эксперименте. Расчёты верны, а на практике что-то не сходится. Мешает ещё и Уингфилд, стоящий над душой и бесконечно причитающий. Из-за этого порой дергался глаз. Он ненавидел, когда стоят над душой. Смотреть — милости просим. Но практически нависать вообще не синоним этого! — Да он на повышение пошел быстрее меня.       Его взгляд скользит по настенным часам, а потом возвращаются к декану его факультета. Тот смотрит с презрением, но не комментирует. Ясно, видимо парнишка здорово его вокруг пальца обвел. Ишигами ему руку при встрече пожмет. Может даже возьмёт несколько уроков. Откроют старта. Курс “Доведите до ручки своего научного руководителя за десять минут”.       Его мысли уходят не в ту степь. Сказывается усталость. Это очень плохой знак, поэтому приходится сделать перерыв. Отложив в сторону все, Ишигами поворачивается к профессору, смотря на его покрасневшие от гнева лицо. Ксено очень яростно пилит взглядом несчастный стеллаж. Того гляди расплавит.       — Конечно нет. Я думаю, он может быть подвержен мутации. У него дед жил в поселке, рядом с лабораторией Бьякуи.       На это заявление Сенку ничего не говорит. Он уставился на Хьюстона, хмурясь сильнее. Если мужчина не врёт, то это вдвойне ужасно. Умеющий профессионально трепать языком настолько, что заговорил даже Уингфилда. Хреново ли это? Сто процентов. Если этот парень, помимо прочего, еще и мутировал, что из этого может получиться?       — Пиздец.       Честно. Коротко. Ясно.       Парень провожает взглядом Хьюстона, что подошёл к окну, отодвигая жалюзи. Его фигура кажется натянутой струной. Даже неловко просто молчать, поэтому Сенку отворачивается и выуживает телефон. Сообщений много. От него всегда все что-то хотят. Хром, Рури, Кохаку, Рюсуй, а ещё тот назойливый менеджер из молодежного движения.       Странные идеи, тупые цели, сомнительные моральные ценности, которые они пропагандируют с особой яростью. Вы что? Взрослые ущемляют молодежь! Их сила в из сплоченности. Со взрослыми работать — подставлять правую щеку, когда ударили по левой. И сколько бы Сенку не объяснял, что ему нормально работать с учеными, сколько бы не повторял у него другие цели, ценности, видение мира, никто его и слушать не желал.       Он самый юный ученый, они намерены его завербовать. Звучит, словно у них какой-то культ. На деле молодежное движение больше было похоже на дискриминирующую взрослых фанатов коммунистического режима. Или социалистического, но кажется, что в скором времени, при таком раскладе, у них больше будет авторитаризм.       Сенку улыбается своей шутке, но настроение тут же портится, стоит уловить хмурого профессора. Вот чего он не уйдет в свою обитель? Делать нечего? Тут более элегантно, с изюминкой.       Вообще у этого молодежного движения много минусов. Начиная от дискомфорта, заканчивая сомнительными собраниями, где они обсуждают, как можно избавиться от взрослых. Они на полном серьёзе говорили об обязывающих законах. Чтобы люди, которые не подходили под их стандарты, помещались в гребанные лагеря. Их мыслью был тотальный контроль над взрослыми, который им был бы комфортен. И, что больше всего пугало Сенку, а одновременно с этим, доводило до дерганья глаза, так это предложение рабственных систем. Они в каком веке?! Что за игры?!       И они ведь преподносили людям это на красивом блюде из золота. Молодежь, талантливая и непризнанная, вызывала больше сочувствия. Заставляла эмиратов спонсировать их, чувствовать вину за то, чего никогда не делали. И, как бы это не обидно было признавать, но Ишигами бессилен. Он не способен обратить на это внимание. Ни он, ни другой он.       Молодежное движение походило на клоунаду подростков с максимализмом, гиперболизацией проблем всех слоев и возрастов. Всех. Не только подростков и молодых людей. Ещё и с таким тупым названием — “Империя Силы”. Вау! У него тогда кружок “Царство Науки”. У них ведь детские игры в королевства. Рабство, казнь, унижение, изымание денег под видом спонсирования их.       — План с Асагири успешно провален, — подаёт голос Ксено, — и у нас нет выхода, кроме как встретиться с Кошкой. Да, она не хочет светиться, но у нас нет выбора.       — Нет! Она хочет раскрыть мою личность! — громко заявляет Ишигами. — Я что-нибудь ещё придумаю.       — Я не могу придумать, а вот ты способен? При всем уважении к Бьякуе, но ты даун? Получи японский и проверь слух, — громко чеканит Уингфилд. Он редко срывается, только если доведен до каления. Сейчас тот самый случай.       — Он точно сможет хоть что-то сделать?       Хьюстон молчит и отворачивается. Его многозначительное молчание напрягает сильнее и сильнее. Сенку не понимает, что происходит. Он следит за взрослым и теряется в догадках.       — Ну, если его направить, то Асагири может даже больше, чем ты или я. Но, знаешь, такое ощущение, словно связаться с ним перспектива еще хуже, чем с той же Кошкой.       — Погоди, — Ишигами поднимается, — в каком смысле “хуже”?       — Он или умеет гипнотизировать, или профессионально читает людей.       — И что из этого хуже? — долгий взгляд Уингфилда служит ответом, так что он просто замолкает. — Какой план?       Ксено ответить не успевает. В железную дверь лаборатории стучат. Знаете, ненавязчиво. Оповещая о своем присутствии, но оставаясь снаружи. Оппонент ждёт, что вы сам откроете дверь. И это очень хорошая манипуляция.       Ишигами знал кто за дверью. И ощущение было, словно они в средневековье, а мистические существа не выдумки для запугивания. Вот он и профессор, а снаружи чудовище в облике парня.       Оба переглядываются. По глазам Хьюстона всегда сложно определить, что именно он чувствует. Прекрасный контроль эмоций не спасает его. Он молчит, следя за неуверенной поступью студента.       Сенку сам впускает упыря к ним. Но на пороге замирает. Всего доля секунды, но он не уверен, что будет просто.       — Полагаю, Ишигами Сенку? Как раз хотел с вами поговорить. Профессор Уингфилд, вы уже здесь? Да я счастливчик, раз мне сопутствует удача.       — Видимо, — хрипло отзывается Сенку.       Он очень сильно попал. Они все.