Секрет альфы

В единственный день недели, когда пара по физкультуре стоит первая, Чонгук опаздывает. Тому виной и внезапно начавшийся дождь, и непостиранные вовремя джинсы, и отключение горячей воды по всему жилому комплексу. Половина его одногруппников, он уверен, сейчас тихо-мирно спит дома, но не он. Потому что если бы не спортивные достижения, Чона бы давным-давно отчислили. Ну не понимает он эту вашу прикладную математику, что ж теперь? Поступить в технологический университет его надоумили родители, те очень хотели, чтобы сын учился в престижном вузе, а уйти самому на втором курсе как-то… странно, несмотря на то, что он уже пару лет работает онлайн графическим дизайнером и неплохо получает. Не зря же он мучился целый год? Вот и приходится каждый раз выступать от университета на соревнованиях, бегать городскую эстафету и всё тому подобное. Чонгук в университет буквально залетает. Охранник провожает его недовольным взглядом, но ситуацию никак не комментирует. Самое худшее — это промокшая футболка, плотно прилипшая к подтянутому телу. Стоит ли упомянуть, насколько неприятно она ощущается? Пара началась около пяти минут назад, но ему нужно ещё переодеться во что-нибудь сухое. Поднимаясь по лестнице, альфа задумывается о ещё одной причине не опаздывать на пары. И, как ни странно, этой причиной является альфа по имени Пак Чимин. А всё дело в том, что Чон в него влюблён уже давно и очень сильно. Он никогда бы не подумал, что его могут привлекать альфы. Да если бы кто-нибудь сказал ему о подобном в старших классах, то незамедлительно получил бы в глаз, потому что это даже звучит противно. По отношению к кому угодно, кроме Чимина. Вселенная сделала альфой парня, который даже думает, как омега, не то что выглядит. Пак ни разу за полтора года учёбы не пришёл в худи. Только красивые джемперы, блузки и вязанные свитеры. И в этом всём он выглядит плюшевым, как котёнок, которого хочется приласкать. Блондин носит на волосах заколки, красит губы блеском. Да никто бы и не подумал, что тот альфа, если бы не природный феромон хвои. Тот самый сильный, бьющий прямо в нос аромат, от которого не убежать и не скрыться. Он въедается в кожу и остаётся там надолго. Омеги не знакомятся с Чимином, потому что тот слишком феминный, вряд ли сможет за них заступиться и в случае чего подставить крепкое плечо в качестве поддержки, а альф отталкивает совершенно не свойственный омегам (или тем, кто выглядит, как омега) запах, так как он слишком резкий и при определённых обстоятельствах может конкурировать с их собственным ароматом. Чонгук же готов задохнуться ради того, чтобы хотя бы просто постоять рядом с Паком. Тот его избегает. И это можно заметить невооружённым взглядом. Чон садится к нему в столовой, блондин сразу же идёт относить полный еды поднос, Чон садится рядом с ним на время лекции, стоит отвернуться, как старшего альфы и след простыл. Осталось только за руку Чимина держать и не отпускать от себя, чтобы тот хоть на одно свидание согласился. Да какое свидание! Хотя бы просто поговорить. Брюнет всегда приходит к первой паре, чтобы снова попытаться сесть рядом с Чимином и попробовать познакомиться. Безуспешно. Тот смущается, краснеет и пересаживается на ряд вперёд. В раздумьях Чон наконец заходит в, как ему показалось сначала, абсолютно пустую мужскую раздевалку, а когда поднимает взгляд, даже не сразу принимает факт того, что Чимин, стоящий у одного из шкафчиков, настоящий. Получается, тот тоже опоздал. И почему-то это очень радует Чонгука. Брюнет неспеша проходит к своему шкафчику, что оказывается довольно близко к Паку, несмотря на то, что секунду назад буквально бежал, едва ли не врезаясь лбом в дверные косяки и стены на поворотах. Когда блондин поворачивает голову, его глаза округляются, Чон даже не удивляется. Типичная реакция. Он делает это каждый раз, когда они встречаются. Удивляется, а потом краснеет, закусывает губу. Это довольно мило, но совсем не та реакция, которую в душе ожидает Чонгук. Он ждёт, например, улыбку или хотя бы приветственный кивок, а всё из раза в раз сводится к тому, что они будто незнакомы вовсе. Чимин явно пришёл недавно. На его свитере цвета слоновой кости кое-где видны влажные пятна. Дождь не пощадил даже такое солнышко, как он. Светлые джинсы парня так вообще промокли почти насквозь. Тот, когда Чон только пришёл, собирался раздеваться, даже взялся руками за кромку свитера, но… По какой-то причине сейчас просто стоит и смотрит в пол, не предпринимая никаких действий. Чон ненамеренно вдыхает чужой почему-то усилившийся феромон. Он уверен, что будь здесь кто-то ещё, все бы позатыкали носы и начали возмущаться. Пак это, как ни странно, понимает и, видимо, ожидает от Чонгука похожей реакции, поэтому аккуратно отходит на пару шагов, на что младший альфа хмыкает и отворачивается к своему шкафчику. Он как-то уже подзабыл, что опаздывает на пару по физкультуре, да и она отошла на второй план. Кого обманывать, практически всё для Чонгука будет на втором плане, когда рядом Чимин. Он его почти не знает, но парень к себе притягивает, словно магнитом. Такой красивый, добрый, нежный альфа. Это будет звучать довольно эгоистично, но Чон уверен, что, если бы они были вместе, у них бы не было разногласий в постели. Блондин бы уступил без раздумий. Чонгук любил омег всю свою сознательную жизнь, пока не понял, почему ни с одной из них не встречался больше месяца. Запах. Приторно-сладкий запах, который он на дух не переносит. Однажды он был в отношениях с омегой, которая на постоянной основе принимала подавители, и его это устраивало, пока не пришло время секса. Природный аромат в постели очень тяжело контролировать, и этой бедолаге не удалось. Брюнета, честно говоря, чуть не стошнило, когда в нос ударила какая-то невероятно сладкая смесь клубники и банана. На языке скопилось это кондитерское месиво, и тут же появилось желание промыть рот с мылом. В тот вечер у них ничего не получилось. По этой причине Чимин является для него идеалом, которого он бы очень хотел забрать себе. Чон бы задарил его подарками, носил на руках, подвозил каждый день до универа на своей машине, покупал бы ему обед и приглашал в рестораны, если бы тот проявил хоть каплю внимания в ответ. Он готов ждать, потому что знает, что нравится Паку. Тот, естественно, не течёт, как это делают все омеги, но его запах сильно меняется, когда Чонгук с ним разговаривает. Он окутывает как бы оболочкой, словно отгораживая младшего от всего мира. Для альф это особенность организма. Вся их сущность подсознательно нацелена на то, чтобы уберечь и защитить свою пару — омегу. В случае Чимина совсем не её, а Чона. У того возможности точно так же оставить свой аромат на блондине не было. У Чонгука он более сдержанный — черешня. Эта ягода источает совсем лёгкий аромат, и то если очень хорошо принюхаться. Брюнет, конечно, может пометить феромоном, но либо если потрёт запаховую железу, либо во время сцепки. Пак же может сделать это почти в любое время в порыве эмоций. Чон, совершенно не стесняясь, снимает с себя мокрую футболку, оставаясь обнажённым наполовину. Ему в таком виде вполне комфортно, так как тела своего он не стыдился никогда. Зря что ли в спортзал ходит три раза в неделю? А ещё он уж очень хочет понаблюдать за реакцией старшего альфы, что до сих пор не шелохнулся. Та следует незамедлительно. Чимин резко отворачивается, оставляя шлейф хвои, который брюнет отлично чувствует. Такой стеснительный, но к чему это? Тоже ведь мучается, но нет. Продолжать бегать намного лучше. Чонгук уже тянется к ширинке, когда осознает, что… Пак реально всё это время просто стоит и ничего не делает. Они вроде бы в одной группе, и оба опаздывают на пару по физкультуре, что очень несвойственно такому прилежному студенту, как Чимин, но тот по какой-то неизвестной причине не переодевается, будто совершенно никуда не торопится. Сначала просто наблюдает за Чоном, теперь стоит спиной к нему… — Что-то не так? — не сдерживается Чон, обращаясь к неподалёку стоящему парню. — Всё хорошо, — выдыхает тот, даже не обернувшись. — Ты разве не опаздываешь? — Опаздываю. У Чонгука есть такое ощущение, что его просто-напросто выводят на эмоции. Никакого объяснения давать, судя по всему, никто не собирается, поэтому придётся спросить прямо. Честно говоря, если бы это был кто-либо, кроме Чимина, он бы покрутил пальцем у виска, быстро переоделся и спокойно пошёл заниматься, но здесь ситуация другая. – Тогда почему не переодеваешься? – Я-я… — повторяет Пак. Тот явно не ожидал, что ему зададут вопрос вот так прямо, и сейчас придумывает оправдание. Это не совсем то, чего Чонгук ожидает услышать. Он даже начинает слегка переживать, в груди разрастается неприятное чувство волнения, а вдруг у блондина случилось что-то плохое? Вдруг кто-то украл его сменную одежду или… он стесняется переодеваться? Что за бред, они же оба альфы, да быть такого не может. У него почти точно такое же стройное тело и такого же размера член, в конце концов. — Чимин, — Чон старается звучать серьёзно. — П-просто отвернись, и я переоденусь, — выпаливает старший, переминаясь с ноги на ногу. Чонгуку услышать такое, мягко говоря, неожиданно. Надо бы радоваться, что блондин наконец-то начал с ним разговаривать, но… что-то здесь всё-таки не так. Есть ощущение, что ему что-то не договаривают, и до правды дойти хочется очень сильно. Это же Чимин. Он идеальный. Почему он так говорит? — В смысле? — не понимает младший. — Я н-не могу при ком-то п-переодеваться… — Да почему? — Я не собираюсь объяснять, просто быстрее уходи, — Пак оборачивается к нему, но лицо его скорее отражает взволнованность, чем страх или панику. — Нет. — Что нет? — Я не уйду, — Чон показательно закрывает шкафчик и садится на лавку, устремляя взор на Чимина, что нервно облизывает пухлые губы. — П-почему тебя так волнует всё, что со мной происходит? — с ноткой упрёка спрашивает старший альфа. — Ммм, — Чонгук как бы задумывается, — потому что ты мне нравишься. Чимин на эти слова лишь выдыхает и закрывает лицо руками в попытке скрыться от чужого пытливого взгляда, что не отрывается от него ни на секунду. У него действительно нет комплексов по поводу тела, проблема… В другом. И, кажется, он на грани от того, чтобы просто снять свитер и раскрыть свои секреты. — Я знаю, что я тебе тоже, — продолжает Чон, не дождавшись ответа. — В чём проблема? — Во мне, — превысив допустимую громкость, отвечает старший. — Доволен? — Нет, — с той же спокойной интонацией слышится от Чонгука. — Подробнее, пожалуйста. Чон старается сохранить маску безразличия, но на самом деле внутри него всё трепещет. Чимин не стал отрицать, что он ему нравится! Это отличный прогресс, учитывая, сколько раз брюнет получал от него отказ. Его, конечно, всё ещё смущает эта «проблема», о которой он не знает ничего, кроме того, что она есть, и то только по словам старшего. — Ты не понимаешь, что я не могу тебе нравиться… — выдыхает блондин. — Я не омега. — Ты действительно считаешь, что я принимаю тебя за омегу? Я в курсе, что ты самый настоящий альфа, Чимин, и меня совершенно не смущает, что ты не будешь течь, когда я буду тебя вылизывать, потому что в остальном всё остаётся прежним. — Да что ты такое говоришь! — Пак краснеет, топает ножкой, но… У него не получается сдержать улыбку, которую тот тут же прячет ладошкой, поднесённой к лицу. — Правду. — А ещё… Ещё я невкусно пахну! — О, это точно не проблема, — усмехается Чон. — Мне очень нравится твой запах, разве ты не замечал? Я по пятам за тобой хожу, лишь бы им хоть немного подышать. Чонгука совершенно точно умиляет, как Чимин пытается придумать себе изъян, но он не понимает, зачем парень это делает. Почему нельзя всё упростить? К чему весь этот цирк? Пак знает, что Чон в курсе, что он не омега, знает, что тот искренне кайфует от его природного феромона, но по какой-то причине продолжает притворяться, будто совсем не при делах. — Я же знаю, что ты спрашиваешь то, на что и так знаешь ответ, — начинает Чон, — и жду либо правду, либо простое «нет, ты мне не интересен». — Ну, хорошо! Только не рассказывай никому о том, что увидел, — спустя несколько секунд тишины выпаливает старший, словно переступив через себя. — Конеч- Чонгук не успевает договорить, как теряет дар речи. Чимин одним движением подцепляет край свитера и стягивает его через горло. Брюнет ожидал увидеть, что угодно. Огромную татуировку во весь торс, шрам на животе, какую-нибудь аномалию или сыпь в конце концов, но не лифчик. Самый настоящий кружевной чёрный лифчик, который носят обычные омеги… И, судя по всему, ещё и Чимин. Нет, Чонгука это совсем не отталкивает. Он просто не может оторвать взгляд от чужого тела. Пак выглядит одновременно, как демоненок и как самая чистая душа на планете. Светлые, почти белые волосы, смущенное лицо, хрупкие плечики, тонкая талия и грудь, скрытая черным кружевом. Чон не успевает осознать, как встаёт с лавки и подходит к… Да, альфе. — Ты… — Ужасен? Выгляжу, как шлюха? — Ты искусство, Чимин, — блондин тут же рдеет от чужих слов. — Могу я…? — П-попробуй, — отвечает Пак, и младший опускает ладонь на его талию, слегка поглаживая. — Я уж думал, ты скрываешь что-то страшное. — Это действительно мой секрет. — Я никому не расскажу, — на полном серьёзе отвечает Чонгук, заглядывая блондину в глаза. — Почему ты боялся это показать? — А почему не должен был? Я альфа, мне не положено такое носить, но каждый раз, когда я собираюсь надеть обычные боксеры, меня выворачивает наизнанку. Это ужасно, я хочу быть нежным, хрупким, но вторичный пол со мной не согласен. — Ты волен сам решать, что носить. — Я не могу по-другому. Когда приближается гон, мне особенно нужно чувствовать себя красивым, ухоженным и удовлетворённым во всех планах. Я был таким всегда и никогда не смогу поменяться, чтобы стать настоящим альфой. Сильным, смелым, накачанным, тем, кто полезет в драку, чтобы заступиться за омегу или отстоять свои права. За меня это будет делать моя пара, понимаешь? Я боюсь насекомых, а ещё быть брошенным. Отношения со мной никогда не будут простыми, потому что мне всегда нужно будет внимание от партнёра, постоянные объятия, поцелуи, прикосновения, помощь. Я пойму, если разочаровал тебя. Кажется, Чонгук ошибся. Чимин не только идеал, он мечта. Как такой светлый, очаровательный парень мог подумать, что его предпочтения оттолкнут Чона? Это совсем не так, он, наоборот, очень рад, что старший наконец ему открылся. Правда оказалась совсем не горькой, несмотря на опасения со стороны блондина. — Нет, это не так. Спасибо тебе. — За что? — удивляется Пак. — За то, что не побоялся рассказать обо всём. Ты прекрасен, Чимин, и стал мне нравиться только больше после твоего признания. — Я-я… Т-ты мне на самом деле очень нравился всё это время, просто я думал, что ты бросишь меня, когда узнаешь о моих особенностях. — Я понимаю, малыш, и рад, что ты всё же смог мне открыться. — Ты так смотришь на мой лифчик… Он красивый? — Очень, — признается Чон. — Разрешишь потрогать? — Ммм, да… — игривый огонёк в глазах старшего тяжело не заметить. Чонгук старается держать себя в руках, честно. Он не виноват, что у него плохо получается. Брюнет понимает, что они торопят события, но такой открытый, беззащитный Чимин, который смотрит на него просящим взглядом, делает с ним что-то невероятное. Он просто не может себе позволить прямо сейчас оторваться. Плевать ему хочется на эту пару по физкультуре. Звучит безответственно, но он ничего не может с собой поделать. Чон поднимает руку и мягко, едва касаясь, проходится подушечками пальцев по кружевной ткани, избегая зоны сосков. Лифчик явно не из дешёвых, и Чонгук подарит ему таких ещё очень-очень много. Парень под воздействием пусть и невесомых поглаживаний выгибается в спине. Такой чувственный малыш. — П-потрогай их… — Ты уверен, что нам надо делать это именно сейчас? Ответь, иначе потом я не смогу остановиться, — предупреждает брюнет. — Да, п-пожалуйста, у меня предгон, а я так давно тебя хочу… — хнычет старший. — Д-до конца пары чуть больше часа, сюда никто не зайдёт. — Хорошо, я тебя услышал. Чонгук перемещает пальцы на соски, начиная нежно их массировать, стараясь не сделать больно. Судя по тихим стонам, зона груди у блондина довольно чувствительная, и даже если одно движение будет сделано неправильно, если он слишком сильно надавит, альфе может быть дискомфортно. Чон старается обращаться с ним, как реставраторы с «Мона Лизой». Возможно даже чересчур аккуратно. Он не виноват, что Пак выглядит таким худеньким и бледным, что будто вот-вот испарится в воздухе. — Как альфа может быть таким хрупким и нежным? Ты вообще реальный? — как заворожённый, спрашивает младший, не ожидая никакого ответа. — Т-ты преувеличиваешь, мхм, н-не такой уж я и хр- ах, — Чимин старается что-то сказать, но из-за переизбытка чувств слова путаются, и получается совершенно несвязная речь. Но Чонгук понимает. — Я бы дал тебе посмотреть на себя моими глазами, и ты бы отказался от своих слов, — с этими словами Чон зажимает сосок между пальцев и немного прокручивает. — Ты-ты…! — Я, — беззлобно ухмыляется младший. — Давай немного поговорим. — И-издеваешься? — Мы, как культурные люди, должны обсудить некоторые вещи, не требующие отложения. Как давно у тебя был последний секс? — Д-давно, около двух лет назад, н-но ты можешь не переживать… Во м-мне пробка. Чонгук шумно втягивает воздух. Теперь ему ещё больше интересно, как проходит гон у Чимина. Обычно альфам в этот период хочется драться, делить территорию, как настоящим волкам, но что-то подсказывает, что блондин не такой. Чон судит по себе. Даже в предгон его выворачивает от мысли что-то вставить в себя. А это просто фантазии, в реальности он бы лучше руку себе оторвал, чем внутренний волк позволил бы что-то в себя принять. Как у Пака это получается, вопрос. — Как ты это сделал? — Я же т-тебе говорил, что я д-другой… Для м-меня это нормально, м-мой волк скулит и мечется в гоне, если внутри пусто. — О боже, ты такой особенный, как из сказки, — младший искренне удивляется. — Я изгой. — Ты удивительный альфа, мой альфа. — Т-твой… Альфа? Т-ты правда т-так считаешь? — Пака, кажется, очень радуют эти слова. — Конечно, ты мой самый нежный и ласковый альфа. Чимин краснеет и отводит взгляд. Ему нравится, когда его называют альфой, потому что это его сущность, его вторичный пол, который он любит и полностью принимает. Не принимает он только то, что люди считают, что нормально мыслить стереотипами и считать, что у альф и омег чётко разделено предназначение в мире. Это не так, у каждого человека есть задача, для выполнения которой он приходит на этот свет, но нигде не указано, что у омег эта задача — родить наследника, а у альф — построить дом. — Можешь снять низ? — Т-там тоже… бельё. — Я буду рад, если ты позволишь мне его увидеть. Сам Чонгук всё ещё без футболки, поэтому они почти на равных. Были. До момента, как Чимин расстегнул ширинку джинс, и они упали к его стопам, являя взору восьмое чудо света, не меньше. Чон думал, что после лифчика его уже мало что может удивить, но, признаться, был неправ. Полупрозрачные кружевные трусики, совершенно не скрывающие чужой полувставший член и чулки чуть выше колена с симпатичными бантиками — причина, по которой он на пару секунд завис. Ни одна омега и тем более альфа не может быть таким красивым, как Чимин на данный момент. — Ты понимаешь, что со мной делаешь, альфа? — Чонгук порыкивает. — Я с такими темпами стану зависимым. Чон одним рывком сгребает альфу в охапку, придерживая за талию и бёдра, и отрывает от пола. Пак почти ничего не весит, сколько в нём килограмм? Брюнет наклоняется, чтобы спустя столько месяцев ожидания соединить их губы и сразу же запустить в чужой рот язык. Чимин пахнет еловым лесом, и Чонгук мечтает им пропахнуть с головы до ног. Когда-нибудь у него точно получится. Младший резко прижимает парня спиной к шкафчикам, прижимаясь к любимому телу ещё плотнее. У него крепко стоит ещё с момента, когда Пак снял свитер, и теперь тот прекрасно чувствует это своим бедром, по которому елозит крепкий твёрдый член. Чимин такой мягкий и хрупкий, есть ли у него вообще мышцы? Блондин напоминает о себе опустив одну ладонь на подтянутый торс Чона, начиная его гладить, двигая рукой вверх-вниз. — Хочешь попробовать…? — делает предположение Чон. — Д-да, — признаётся старший. — Я не умею только… — Всё хорошо, я подскажу в любом случае, — успокаивает Чонгук, меняя их местами — теперь его голая спина прижимается к чьим-то шкафчикам. Брюнет соврёт, если скажет, что оставался спокойным во время того, как Чимин опускался перед ним на колени. Это зрелище не для слабонервных и нетерпеливых, а Чонгук к таким не относится, поэтому ему не удаётся сдержать хриплого стона, несмотря на то, что старший альфа ещё ничего толком не сделал. Член ощутимо сдавлен боксерами и спортивными штанами, от которых хочется избавиться, как от надоедливой мухи под ухом. Пак ныряет рукой под резинку штанов и начинает их стягивать с крепких бёдер, словно прочитав мысли. Пусть неспеша, но его ловкие пальчики всё равно в конечном итоге со всем справятся, сомнений нет. — М-мне стыдно… — вдруг начинает блондин. — Ты понимаешь, что я тебя ни к чему не принуждаю? Если не хочешь, можешь перестать мучить себя прямо сейчас. — Н-нет, т-ты не т-так понял, извини… — Так объясни, альфа. — Мне стыдно, что я не обладаю должными навыками и, скорее всего, не смогу доставить тебе удовольствие… А кто-то другой смог бы. — Не говори так, пожалуйста, — просит Чон, запуская ладонь в чужие светлые пряди. — На самом деле я готов кончить только от одного твоего вида между моих ног. — Т-ты не обманываешь? Я тебя п-привлекаю? — Я никогда не вру, мой альфа. Чонгук сделает так, чтобы Пак никогда не сомневался в своей привлекательности. Да разве такое возможно, чтобы хоть одному человеку не понравился этот белокурый ангел? А чёрное кружевное бельё лишь добавляет градусов в ядерную смесь, в которую Чон готов прыгнуть с головой. Чимин ему нужен. Он в нём нуждается каждую минуту и секунду своей жизни. Чимин нужен, чтобы проводить с ним ночи, чтобы целовать каждое утро, чтобы писать вместе лекции, чтобы сидеть вместе в столовой, чтобы носить его на руках, ходить вместе в кинотеатры и рестораны, чтобы любить его и не отпускать от себя ни на лишнее мгновение. Он слишком крепко поселился в сердце, чтобы когда-нибудь мог оттуда выбраться. А ему этого и не хочется от слова совсем. Чонгук приподнимает зад, чтобы помочь старшему стянуть с себя спортивки сразу вместе с нижним бельём. Пак заворожённо проходится языком по верхней губе, невольно засматриваясь на орган. Крупный ствол с багровой от возбуждения головкой выглядит массивным, словно не поместится Чимину в рот, даже если очень постараться. Кажется, альфа даже не моргает, когда заносит руку, чтобы провести по члену вверх-вниз, а после размазать большим пальцем белёсую каплю предэякулята, выступившую на головке. Пак, вдохнув побольше воздуха, несмело обхватывает губами ствол, вылизывая сначала дырочку уретры, а потом медленно погружая саму головку в рот. Чонгука в этот момент начинает, мягко говоря, потряхивать от возбуждения. Почему-то невинность старшего возбуждает и вызывает приступ умиления одновременно. Такого он не испытывал ни с кем. Внезапно Чимин заходится кашлем. — Не торопись, дыши через нос, расслабь горло, — даёт сразу несколько рекомендаций Чонгук. — Не противно? — Ты вкусный, как вишенка. — Как черешня. Получив ответ на свою реплику, Чимин уже более уверенно погружает член в рот, параллельно старательно работая языком. Чонгук, откинув голову назад, гладит его по голове, плечам… По всему, до чего дотянется. Он совершенно не давит, позволяя Паку работать в своём темпе. Не очень хочется, чтобы тот задохнулся, когда настоящая цель происходящего — удовольствие для обоих. На самом деле блондин отчаянно давит рвотные позывы, когда член через какое-то время упирается в заднюю стенку горла, но пользуется рекомендацией брюнета расслабить горло. Не с первого раза, но провернуть удаётся. Чимин сосёт, словно конфетку, не обращая внимания на причмокивающие звуки и много выделяющейся слюны. Огромный потенциал, Чон его заберёт себе. Они встречаются глазами, когда Пак с многозначительным звуком выпускает ствол изо рта. Его глаза наполненные слезами, а всё вокруг опухших губ испачкано то ли в слюне, то ли в предэякуляте. Чон стирает эти жидкости с лица альфы мазком большого пальца. Он помогает блондину подняться с пола и прижимает того к себе, снова заглядывая в глаза. Что-то в чужом взгляде поменялось. Он стал не то чтобы звериным, но потяжелевшим однозначно. Зрачки потемнели и слегка расширились, словно он принял какие-то лёгкие наркотики. Пака потряхивает от напряжения, особенно сильно дрожат ладони. А когда раздаётся скулёж, до Чонгука наконец доходит. — Ты вызвал у меня преждевременный гон… — выдыхает старший, пытаясь выровнять дыхание. — Я уже понял, — отвечает Чон, вдыхая словно в несколько раз усилившийся аромат хвои, им пропахнет вся раздевалка. — Что я могу для тебя сделать? — Ммм, п-пожалуйста, внутрь… — Там пробка, альфа, — напоминает младший. — Х-хочу настоящий член, твой, д-дай. Чонгук с глухим рыком прижимает блондина грудью в лифчике к шкафчикам. Тот, находясь в этот момент где-то в прострации, лишь с тихим стоном прогибается в спине и отставляет зад. Его альфе очень нравится быть снизу, нравится подставляться более сильным. Чон любовно поглаживает чужие мягкие ягодицы. — Давай снимем трусики и верх, малыш. Иначе будет неудобно. Пак протестует, недовольно рычит, но уже совсем скоро расслабляется в руках своего альфы, позволяя расстегнуть застежку на лифчике и откинуть вещицу в сторону. Блондин очаровательно переминается с ноги на ногу, и трусики летят следом, он остаётся в одних тоненьких чулках с бантиками спереди. — У меня нет смазки… — У меня… Есть… — цедит старший, кивком указывая на свою сумку, что стоит совсем рядом со скамьёй. — Совсем немного, постой один, я быстро. Но Пак скулит почти сразу, как только Чон отходит от него на пару шагов. По ощущениям, это были самые долгие несколько секунд в жизни Чонгука. Чимин успел даже расстроиться, что его бросили, и всплакнуть. Так вот каким Пак является в гоне — чувствительным, ещё более беззащитным, чем был в нормальном состоянии. Чон выливает на промежность старшего побольше смазки и мягко размазывает её узловатыми пальцами по расселине, пока не натыкается на небольшой кристаллик пробки. Он незамедлительно её вытаскивает, оставляя на какое-то время хорошо растянутую дырочку сжиматься вокруг пустоты. Не кончить в этот момент стоило ему невероятных усилий. — Я понимаю, что ты уже растянут, но всё равно прошу тебя максимально расслабиться, чтобы я мог войти безболезненно и для тебя, и для меня, — предупреждает Чонгук. Младший альфа оставляет нежный поцелуй на лопатке блондина, чувствуя, как замедляется его дыхание. Такой послушный, и правда пытается расслабиться, как его и попросили. Гон, в случае Чимина, это не про похоть, чрезмерную агрессию и грубость по отношению ко всем в поле зрения. Совсем наоборот. Это про контролируемую страсть, бережность и заботу о своём партнёре. И никак иначе. Главное — удовлетворение обеих сторон. С наступлением гона Чимин стал чуть менее терпеливым и более зависимым от своего партнёра. Наверняка он относится к тем людям, что очень привязываются к своей паре по окончанию цикла. Очаровательно. Он будет рад узнать, так ли это. Провести гон с Паком — его мечта последние несколько месяцев, и сейчас такой возможности брюнет не упустит. Чимину не больно, только приятно от того, как правильно его заполняет чужой член. Чувство наполненности дарит ему спокойствие и защищенность. Когда Чонгук входит по основание, небрежно шлёпаясь яйцами о его ягодицы, Пак совсем не напрягается. Даже совсем наоборот — расслабляется, отдаваясь разливающемуся ощущению тепла внизу живота и головокружительной неге. Член толкается глубоко, до пошлых шлепков и вибраций по коже от попадания по простате внутри. Младший альфа держит размеренный темп, не желая дразнить или торопить события. Он умело подводит их обоих к опасной грани, но снова и снова возвращает в реальность, не давая всему закончиться. В висках пульсирует циркулирующая кровь, нервы накалены до предела, бедра брюнета то и дело заходятся легкими судорогами от усталости. Он не пожалеет, что проводит довольно много времени в спортзале, сейчас это помогает ему быть в напряжении и совершать активные толчки, не прерываясь на отдых и передышку. Феромоны вокруг них настолько концентрированные, что любой другой не смог бы находиться рядом более трёх секунд, непременно заходился бы кашлем. Стоны отражаются от стен и разносятся по раздевалке. Настоящая услада для ушей. В обычном состоянии Чимин бы даже постыдился звуков, которые издаёт, но точно не сейчас, не когда ему так хорошо, что хочется закатить глаза. Ладони младшего нашли себе место на чужих бледных бедрах, периодически по-собственнически сжимая их. Толчки усилились, амплитуда увеличилась до максимума. Пришлось перехватить блондина за талию и крепко держать, чтобы тот просто-напросто не впечатался лицом в шкафчик, потому что не смог удержать себя на месте. Головка с каждым толчком легонько била по комочку нервов внутри, посылая по низу живота приятные импульсы, которые всё ближе и ближе подводили к краю. Чимин, кажется, сорвал голос и теперь просто периодически тяжело дышит и хрипло скулит, когда Чонгук опускает руку на его собственный член и начинает надрачивать. Это и становится точкой невозврата. Старший альфа изливается первым себе на живот и пол, который после этих игр придётся хорошо помыть. Чон не отстаёт и в последний момент выходит из теплого нутра и кончает на ягодицы и бедра Пака. Уже в следующее мгновение ладони Чонгука обхватывают оба узла, что начинают формироваться после эякуляции у альф для оплодотворения своей пары. В их случае это просто особенность организма. Чон руками согревает уплотнения, создавая иллюзию омежьей дырочки. — Я н-не смогу вернуться н-на пары, — тихо предупреждает Пак, словно стыдясь этого факта. — Конечно, мы не вернёмся, не переживай. — Мы…? То есть ты проведёшь со мной гон? — Да, а ты не хочешь? — Очень хочу! Спасибо! — Чимин, ты мне правда очень нравишься, мне будет мало секса и проведённого вместе гона, я хочу отношений. — Я согласен. Давно пора перестать бегать от судьбы, к тому же… мой самый главный секрет ты уже знаешь.