Your Silent Face

— Флетч, ну ты даёшь, – Винс поджидает Энди на входе, после чего подбегает к нему и театрально качает головой, – видел я ебальник этого чела, которого ты исколошматил. Лихо ты его. — А где видел? — Ну как где, – Винсент убирает длинную чёлку с лица, – он шёл на какой-то свой урок, я краем глаза и заметил. — Понятно, – коротко бросает Флетчер, – а где Март? — В туалете. Скоро подойдёт. И действительно, скоро подошёл. Через минуту Гор оказался возле ребят. — Пойдёмте? У нас регионоведение через пять минут. Ребята идут к нужному кабинету, поднимаясь на второй этаж. Энди открывает дверь и тут же вынужденно её закрывает: кто-то рассказывает доклад. Винс заглядывает в щёлочку: — Так это ж тот малолетний мямля-должник, – прыскает Кларк, – ну-ка, давайте послушаем. — …Термин «малайцы» воспринимают многие филиппинцы, относя его к коренному населению страны, а также к народам соседних стран, Индонезии и Малайзии, – тараторил мальчик, очевидно, сильно волнуясь, – американский антрополог Генри Отли Байер предположил, что… — Так, достаточно, – отрезает преподаватель, – цель Вашего исследования какая была? Вы мне её не назвали. — Ну… – кареглазый мнётся и смущается, не зная, что и сказать. — Так, всё, Гаан, четвёрку я Вам ставлю, бывайте, – машет рукой мужчина, – у меня сейчас урок, не задерживайте. Дейв выбегает из аудитории, как вдруг видит на входе три знакомых и очень неприятных ему лица, а так же весь их класс. Он смеряет троицу, особенно Флетча, злобным взглядом исподлобья, после чего бежит куда-то на первый этаж, скрываясь за поворотом. — Малолетний дебил, – ухмыляется Энди, – это он на меня Алану нажаловался, прикиньте? Класс заходит в 205 аудиторию. Все рассаживаются по своим местам. — Флетчер, – преподаватель как-то особенно сильно выделяет это имя, – Вы почему вчера не зашли ко мне на кафедру? Намерение-то, насколько я понял, твёрдое было. — Вы верно поняли. Однако я вынужден был отсутствовать ввиду непредвиденных обстоятельств. — И когда Вы планируете зайти? — Могу сегодня, если такой вариант возможен. — Возможен, возможен, – ухмыляется мужчина, – если Вы не забудетесь. * * * Вскоре приходит преподаватель. У нее светлые волосы по плечи, выразительные зеленые глаза, украшенные черными ресницами, и неяркий макияж. Несмотря на внешнюю приветливость, все знали что она была довольно строгим и требовательным преподавателем, особенно когда дело касалось аттестации и проектной деятельности. – Здравствуйте, господа дети, – с мягкой улыбкой говорит она заходя в кабинет, пока класс поднимается, чтобы поприветствовать ее, – Присаживайтесь. Алан садится на место, как и все его одноклассники и берет простой карандаш в руки, так ему будет проще делать какие-то пометки во время их обсуждений. Преподаватель устраивается за стол, как всегда открывая свой журнал и делая перекличку присутствующих. Когда очередь доходит до Уайлдера, она отрывается от журнала и ее зеленые глаза находят его в классе. — О, мистер Уайлдер. Поправились, я полагаю? — Да, мэм. Вернулся в строй и полон сил. — Это похвально. После этого она опускает глаза в журнал и продолжает отмечать присутствующих ещё пару минут, прежде чем начать вести занятие. * * * Энди, как и обещал преподавателю, остался после пары и последовал вслед за мужчиной в кафедральную библиотеку. После десяти минут молчаливых поисков и тяжёлых вздохов, регионовед-таки выудил три увесистые книги с полки, водрузив их на стол возле Энди. Мужчина сел за стол и, бросив Флетчеру тихое «присаживайтесь», принялся смотреть оглавление одной из книг. Энди изучающе смотрел на обложки книг. Это был трёхтомник, изданный в Нью-Дели издательством Оксфордского университета. Авторства некоего Стивена Френда Коэна, называющийся «Идея Пакистана». — Вот, смотрите, – преподаватель протянул Энди первый том, – тут вам и история, и культурные особенности, и предпосылки к формированию пакистанской государственности. По сути, это уже готовая работа, просто берите, читайте и анализируйте. Эндрю взял из рук мужчины книгу и принялся её листать. Действительно, глазами удалось выхватить необходимую информацию. — Благодарю, мистер Максвелл, – кивнул Энди, складывая книги в портфель. — На здоровье, Флетчер. Главное не ленитесь. Покидал Флетч библиотеку с увесистым ранцем и такой же увесистой головой. Слишком много мыслей в ней сталкивались, наслаивались друг на друга, раздирали друг друга в клочья. Нужен был перекур. Эта привычка Флетчера пусть и была вредной, но именно она помогала ему привести мысли в порядок. Рыжий юркнул в уборную. Встав на крышку сортира, он уселся на подоконник, принявшись искать сигареты. Не найдя их в карманах ни рубашки, ни джинсов, Энди принялся искать их по карманам рюкзака. — Вот же чёрт. Не нашёл. Надо было что-то делать. — Вот же чёрт! – уже гораздо более эмоционально и звучно повторяет Флетчер. Энди вскакивает с подоконника, на эмоциях пиная мусорное ведро и ударяя кулаком в и без того хрупкую дверцу. Он довольно резким шагом направляется к выходу, как вдруг едва не врезается в Роберта прямо в дверном проёме. — Энди, – Роб неловко отстраняется и поднимает взгляд на Флетчера: увидев по лицу рыжего, что тот не в настроении, он опускает взгляд и голову, запутанные чёрные волосы начинают падать на лицо и закрывать его, – …как ты? — Для сельской местности пойдёт, – выдыхает Флетч, отходя от Смита и какое-то время его рассматривая, – у тебя сигаретки не найдётся? — Найдётся, – Роб ползёт длинными пальцами в задний карман джинсов и достаёт ещё не тронутую пачку синих Marlboro с кнопкой. Парень раскрывает коробочку и вручает цигарку рыжему. — Да благослави тебя Господь, – Энди моментально оживляется, беря из чужих рук раковую палочку и поджигая её. Сделав затяжку, Эндрю едва ли не стонет от пробежавшегося по телу наслаждения. — Настолько ломало? – ухмыляется Смит. — Не поверишь, но да. Всласть накурившись и поболтав с Робертом, Энди с ним же покидает уборную, направляясь на первый этаж, к автомату с едой. Флетч собирается уже подойти, вставить монетку и взять себе пачку сока, как вдруг опускает глаза и видит… Дейва. В который раз. Мальчик пытался разобраться с автоматом, который упорно не желал отдавать ему сдачу и шоколадный батончик, застрявший меж другими шоколадками и стеклом. Гаан едва не плакал, а увидев Энди вообще отшатнулся в сторону. — Тебя ещё не хватало, – обиженно проговорил он, с опаской глядя на рыжего. — Прости, малёк, – Флетчер подходит к Гаану поближе, протягивая руку, – не собирался я тебя обижать тогда, юмор у меня такой. Впредь не буду так делать. Дэвид испуганно смотрит на протянутую руку, после чего робко пожимает её своей маленькой ладошкой. — Ты… Не мог бы помо… — Без проблем, – Флетч, что есть силы, ударяет по стеклу автомата, и застрявшая шоколадка падает вниз. Вместе с нею ещё и что-то с металлическим лязгом зазвенело. Энди достаёт батончик и вручает мальчику, вдовесок доставая вернувшиеся монетки и кладя их в другую его руку. Дейв невинно улыбается, после чего поднимает уже радостный взгляд на Энди. — Спасибо тебе. — К твоим услугам, – Эндрю похлопывает его по плечу, после чего сам выуживает из кармана пару фунтов и кидает их в щель снекового автомата. — Ты чего-нибудь хочешь, Роб? – обращается Флетчер к Смиту, стоящему за его спиной. — Да не то чтобы… — Не скромничай. Я возьму нам чипсов. Энди закидывает ещё одну монетку и набирает нужные номера. Через полминуты Флетчер и Смит хрустели отменными луковыми колечками, Энди ещё и запивал их апельсиновым соком. Флетч предложил Роберту отправиться на поиски Мартина и Винса, на что тот охотно согласился. * * * Начало лекции было стандартным – проверка выполненных заданий. Уроки литературы представляли собой нечто вроде читательского клуба, где тебе дают заранее заданную литературу и тему для дальнейшего обсуждения. Модератором данного процесса выступала преподавательница. Алану такой формат занятий нравился гораздо больше пресловутых лекций, хотя он должен отдать должное тому, что лекции по современному литературному процессу были интересными. Рассуждение всегда увлекало очень сильно, даже тех, кому просто хотелось почесать языком. — А вот знаете, у моей соседки… – слышится откуда-то со второго ряда женский голос. Преподаватель вежливо выслушивает примерно первую минуту рассказа о жизни, прежде чем прервать говорящую. — Амелия, дорогая, мне, конечно, не хочется вас перерывать, – учитель делает паузу, ожидая когда девушка перестанет говорить, – Но давайте вернемся к роману Фицджеральда и не будем превращать занятие в разговор на кухне. Класс слегка посмеивается, вместе с ними смеется и Уайлдер, на которого и падает внимание миссис Ламберт. — Мистер Уайлдер, можете что-нибудь дополнить? – говорит она, замечая книгу на его столе, – Раз уж Вы, как я вижу, смогли нагнать школьную программу за время вашего больничного. Алан, кажется, только этого и ждал. Он выпрямляется, прочищает горло и машинально убирает карандаш за ухо. — Мне провести параллели между «Американской трагедией» и «Великим Гэтсби»? Преподаватель кивает и обращается к классу. — Думаю ваше рассуждение в случае чего смогут подхватить Ваши одноклассники. — Фицджеральд, один из представителей литературы «потерянного поколения», – начинает Алан рассуждение. Традиционно, оно почти всегда начинается с анализа биографии автора. Он не успевает продолжить, как миссис Ламберт задает ему вопрос. — Объясните, что такое «потерянное поколение», мистер Уайлдер? Алану не приходится думать над ответом слишком долго, поэтому он почти сразу поясняет. — Это поколение, рождённое после или во время Первой Мировой войны. Люди, которые не смогли адаптироваться к нормальной жизни по её окончании, – он делает небольшую паузу и дополняет, – молодые люди этого поколения часто спивались или кончали жизнь самоубийством. В классе повисает тишина, которую прерывает преподаватель ещё одним вопросом. — Почему этот факт важен при анализе «Великого Гэтсби» и сравнении этого произведения с «Американской трагедией» Драйзера? — Представители потерянного поколения начинали самостоятельный жизненный путь в двадцатых годах двадцатого века, в Западной Европе и Америке, – поясняет Алан, на секунду заглянув с свой конспект, подготовленный заранее, – оба романа вышли в это время и их стоит анализировать с учётом этой детали. Заметно, что миссис Ламберт не слишком удовлетворена этим ответом, но она кивает. В этот момент Амелия поднимает руку, решая видимо немного сгладить свой прошлый монолог. — К тому же, – говорит она, переглянувшись с Аланом, – американская литература двадцатого века часто использует образ «американской мечты». Преподаватель улыбается и кивает. — Так, прекрасно, вот вам и хороший крючок к последующему обсуждению. В чем выражается этот образ у Фицджеральда? Дальнейшее рассуждение проходит живо, так как другие одноклассники постепенно втягиваются в дискуссию. Обсуждение сюжета, проведение параллелей с другими произведениями и Фицджеральда, и Драйзера. Посреди дискуссии даже всплывает факт, что оба писателя вдохновлялись Достоевским при написании романов. Это всё могло продолжаться долго, но звенит звонок вынуждающий всех прерваться. Миссис Ламберт, по традиции, определяет следующую книгу на прочтение и обсуждение и класс стремительно пустеет.