Your Silent Face

Рука Алана, в свою очередь, холодная и чуть шершавая. Похожа на руку человека, активно пользующегося музыкальными инструментами и в совершенстве ими владющего. О причастности Алана к музыке в профессиональном ключе Энди спросит в следующую их встречу, которая будет одному Богу известно когда. А сейчас Флетч неспешно зашагал в сторону своего дома, покидая остановку. На секунду Эндрю оборачивается. Он видит, как Алан заходит в автобус и в очередной раз роется в своём рюкзачке, вероятно, ища проездной. Эта уайлдеровская неловкость почему-то сильно улыбала рыжего. Только он собирается ступить, как в него влетает какой-то малёк, который, не совладав с равновесием, ещё и падает на спину, прямо на портфель. — Под ноги смотри, ладно? – сурово рявкнул Энди, оглядывая паренька и протягивая тому руку, чтобы помочь подняться, – сильно ушибся? — Нет, всё нормально, – выпаливает парень, смотря себе под ноги и принимая руку помощи Флетчера, а другой рукой отряхиваясь, – извини, сильно спешил. — Ну вот в следующий раз не спеши, – Энди прищуривается, разглядывая надпись на бейджике парнишки, что висел поверх белой рубашки, – Дэвид Гаан. — Не могу, на танцы опаздываю, – он отряхивает свой портфель от пыли и грязи, очевидно сильно смущаясь тому, что его только что назвали по имени. — Танцевать – не поле пахать, – отчеканивает Флетч, ухмыляясь, – бывай. Он провожает взглядом уже значительно сбавившего скорость своего шага юнца, после чего вновь неспешно идёт домой, убрав руки в карманы и запахнувшись сильнее в курточку. — Ну и цирк, блядь. * * * Музыкальная школа. Место где талант развивается и, порой, умирает. Не сказать, что Алану не нравится здесь, но даже он мог признать, что иногда ему хотелось бы быть самоучкой, нежели видеть и слышать как очередную попытку проявления творческого видения музыкальных произведений пресекают на корню. Очередное занятие там проходит быстро, по привычной схеме. За исключением, пожалуй, того что Алан лажал больше обычного и сильнее раздражался. То дыхание собьется в неподходящий момент и в мелодию прокрадётся лишний, сбивающий общую гармонию звук, то он напортачит при исполнении, перепутав отрывки разных произведений, хотя оба прекрасно знал и помнил как они должны звучать, и в нормальной ситуации мог бы сыграть эти музыкальные композиции даже с закрытыми глазами. А все из-за того, что его мысли были далеко не в классе по игре на флейте. Уайлдер думал об Энди, том чертовом неловком моменте пока они шли к остановке, снова и снова прокручивая этот момент в голове и обдумывая что же это по итогу было. И чем дольше он думал, тем сильнее краснел и раздражался от самого себя. В конце концов, занятие, как и день в целом, подходит к концу. Порядком уставший Алан наконец может отправиться домой, перед этим, уже по-привычке, останавливаясь на крыльце музыкалки чтобы подождать одного конкретного человека. Дэвид Гаан. Мальчик, который был на три года младше Алана, посещающий танцевальный кружок буквально в соседнем от музыкальной школы здании. Уайлдер даже не мог вспомнить в какой момент он стал водиться с малолеткой вроде Гаана. Может быть, когда тот влетел в него, спеша на урок, или в момент, когда Алан провожал эту мелочь до дома темным зимним вечером, ведь они живут недалеко друг от друга и им было вполне по пути. Итог был один, Ал привязался к Дейву как к младшему брату и теперь почти всегда ходит с ним домой после занятий. Увидев знакомую фигуру, Алан невольно слегка улыбается и машет ему рукой, подзывая его ближе. И Дейв спешит к нему. — Прости, задержался, – извиняется Гаан, подходя к Алу, – долго ждал? На что получает качание головой и краткое: — Пошли уже, не хочу домашку ночью делать. * * * Наконец, дойдя до дома, несколько раз прокрутив в двери ключ и открыв её, Энди облегчённо выдыхает. Дом, милый дом. Впереди Флетчера ждал целый вечер ничего-не-делания, ведь на завтра им ничего не задали. Можно было, конечно, сделать некоторые уроки заранее, так сказать, наперёд, однако Флетчер входил в число так называемых прокрастинаторов, делая обычно всю домашнюю работу в последний момент. Разувшись и кинув портфель в комнату, Фле плюхнулся на диван, беря с полки книгу, которую давеча начал читать. Это была работа нобелевского лауреата Рабиндраната Тагора в соавторстве с Эндрю Харви. Про некоего Кабира, средневекового индо-пакистанского поэта. Устроившись поудобнее, мальчик погрузился в чтение, страница за страницей изучая стихотворения поэта-мистика, приправленные разными научными комментариями. Флетчер не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он с головой окунулся в книгу, однако за окном уже смеркалось. Энди отложил книгу и хотел было направиться в ванную, как вдруг входная дверь распахнулась и в дверях нарисовалась фигура отца. — Здравствуй, сынок, – Джон Флетчер приветливо улыбался сыну, и, слегка запыхавшись, принялся разуваться, – отнеси, пожалуйста, пакеты с едой на кухню. — Привет, пап. Без проблем, – пробормотал Энди, беря парочку авосек с едой и относя на кухню. Флетч принялся раскладывать продукты по холодильнику и полкам кухонных шкафчиков, после чего встретился с отцом в гостинице. — Как в школе? – Флетчер старший усаживается на диван, щёлкая пультом от телевизора. У Энди возникло ощущение, что отцу не очень-то и интересно слушать его росказни и он выдал эту фразу просто на автомате. — Нормально, – Флетчер приземляется неподалёку от отца, переводя взгляд на экран телевизора, который менял своё изображение в зависимости от нажатой кнопки на пульте, – вот, сегодня с новым другом познакомился. — О, и с кем же? – отец, к удивлению Энди, довольно быстро оживляется после слов сына. — Да там, – Эндрю чешет голову, на секунду беря паузу, – старшеклассник один. Алан Уайлдер. — И что рассказывал тебе этот Алан Уайлдер? — Ничего, собственно. Мы мало побеседовали. Да и вообще, наше знакомство было чистой случайностью. — Случайностей не бывает, мальчик мой, – тепло улыбается сыну отец, похлопывая его по плечу. — Возможно, – Энди на несколько мгновений выпадает из реальности, осмысляя сказанное, – ладно, я пойду вымоюсь. «Случайностей не бывает». Закончив с водными процедурами, сняв с глаз линзы и пожелав старику спокойной ночи, Энди направляется в комнату и готовится ко сну. Он вновь открывает приснопамятную книгу про Кабира и его взор встречают следующие строки: «Если ты хочешь знать правду, я скажу тебе правду: прислушайся к тайному звуку, настоящему звуку, который находится внутри тебя». — Не хватало мне ещё на ночь глядя к себе прислушиваться, – буркнул Энди и, положив книгу на прикроватную тумбочку и погасив свет, отвернулся на другой бок, пытаясь заснуть. Попытки это сделать нельзя было назвать успешными, потому что из головы наотрез отказывался выходить новый знакомый, обладатель длинных волос, небесно-голубых глаз и холодных шершавых кистей. — Чёрт бы побрал эти случайности.