Неплен

Библиотека купалась в ярком солнечном свете. Корешки книг, с которых старательно сдували пыль раз в неделю, пестрели разноцветными обложками. В столбе желтого луча, протянувшегося от окна по полу, плыли мелкие пушинки. Голова одного из доберманов покоилась на подлокотнике старого кресла. По черной блестящей шерсти животного скользили солнечные блики. Карие умные глаза смотрели на золотоволосого юношу, который, нахмурившись, уставился в окно. Под пристальным вниманием солнца за яркими завитками на висках, поблескивали колечки в мочках ушей. Плотно сжатые губы, напряжённые шея и плечи. Правая рука, находившаяся рядом с головой добермана, нервно барабанила пальцами по шелковой поверхности ткани. На бледной коже, каплей крови, рассыпался драгоценный камень. Мысли заворачивались в тугой клубок. Ваня ощущал их тяжесть в груди. Решение Кощеева просто выбило из колеи. Юноша не понимал, что ему теперь делать. С одной стороны, это прекрасная возможность сбежать и забыть все как страшный сон. Вот только Иван понимал, что ничего он не забудет. Вина его семьи никогда не отпустит и будет вечно напоминать о себе. К тому же, Ваня не знал, как теперь ему общаться с отцом, который хранил все эти годы такую страшную тайну. Уже ничего не будет как прежде. Да и сможет ли юноша жить спокойно, зная, что в чужой стране живёт тот, кто говорил, что все эти годы искал его, тот, кто преодолел трудности и стал тем, кто он есть из-за жестокости других людей? Ваня непроизвольно сжал ладонь в кулак. Он чувствовал, что не может быть все так просто. Разве Константин из тех, кто отпустит? Если этот мужчина что-то и делает, то только ради своей выгоды. Но какую выгоду будет иметь он в этом случае? Ведь существует, вроде как, договор, который, правда, Иван в глаза не видел. Если юноша покинет этот дом, будет ли это означает, что договор нарушен? Что-то болезненное коснулось сознания. Ваня вскочил с кресла, ощущая, как задыхается от возмущения. Как же он сразу до этого не додумался! Кощеев никогда не упустит своего. Он сам говорил, что все эти долгие годы искал Ивана и хотел его видеть рядом с собой. А что если…. Ноги несли юношу к кабинету Константина. Он знал, что тот собирался после завтрака поработать там. И плевать, что Ваня его отвлечет. Есть дела и поважнее. Дверь резко распахнулась. Юноша влетел в кабинет, яростно сверкая глазами, готовый отстаивать свою точку зрения. Кощеев замер сидя за письменным столом с ручкой в руках, а рядом с ним, с бумагами в ладонях, статуей застыл Вазир. Во взгляде слуги смешались удивление, страх и непонимание. Константин же смотрел внимательно, слегка изогнув одну изящную бровь. - Решил из меня дурака сделать? – васильки горели негодованием. Ещё немного, и с золотых кудрей сорвутся настоящие молнии. Кощеев немного склонил голову на бок, не совсем понимая, чего от него хотят. Вроде бы он дал то, чего юноша добивался все эти дни, свободу. Но этого мальчишку опять что-то не устраивает. - Решил подставить моего отца? Хватит, довольно мести. Вы оба натворили дел, пора остановиться. Я не позволю сделать из моего отца обманщика. Одно дело скрывать тайну, другое дело – нарушать договор. Брови мужчины дернулась вверх, в перламутрах снова заиграли жёлтые огоньки безумия. Кощеев тяжело вздохнул, пытаясь прийти к равновесию, из которого его каждый раз выводил Ваня. Лёгким кивком головы Константин дал понять Вазиру, что тот свободен. Слуга собрал бумаги в стопку и, зажав ее подмышкой, направился к выходу. Проходя мимо юноши, Вазир только покачал головой. Как только дверь за ним закрылась, Иван, быстрым шагом, подошёл к столу. Уперевшись ладонями на столешницу, юноша склонился к Кощееву. - Где договор? - Какой? – в уголках губ напротив мелькнула улыбка. - Прекращай, - голос Вани дрожал от разрастающегося раздражения. – Договор, который вы заключили с моим отцом. Мужчина хмыкнул и, склонив голову на бок, подпёр ее костяшками пальцев. Перламутры скользили по лицу юноши, искрясь удовольствием. - Ты сейчас меня обвиняешь в чём -то? Иван скрипнул зубами и выпрямился. - Я говорю прямо. Ты хочешь подставить моего отца и уничтожить его фирму, дело всей его жизни. - То есть, тебя совсем не смущает его прошлое? - Он мой отец, не смотря ни на что. Каждый человек может ошибиться. Я не оправдываю отца, но вы уже отомстили друг другу, - юноша скрестил руки на груди. – Ты сейчас пользуешься тем, что мой отец ничего не может сделать. Это не честная игра, я не собираюсь тебе подыгрывать. Кощеев прищурился, будто пытался что-то рассмотреть в словах Ивана. Затем встал из-за стола и, медленно обойдя его, направился к двери. - Ты говоришь, что не оправдываешь его, при этом намекаешь, что каждый может ошибаться. Ты говоришь, что мы уже отомстили друг другу, когда твой отец пытался меня и в этот раз обдурить, отправив тебя с отслеживающим чипом в телефоне ко мне, - мужчина остановился у двери и послышался тихий щелчок замка. – Ты говоришь, что твой отец ничего не может сейчас сделать и это не честно, - он развернулся и хмуро глянул на Ваню. – А когда меня заперли в том подземелье, и я ничего не мог поделать, а он продолжал гнуть свою линию, не считаясь с моим положением, это было честно? Юноша тоже развернулся, оказавшись спиной к столу, не отрывая взгляда от перламутра напротив. Он чувствовал, как жар начинает подниматься от груди к голове, как пьянящий запах специй становится ярче. - Я хочу разорвать этот замкнутый круг мести. Тонкие губы Константина ломаной линией искривились в улыбке. Жёлтое пламя всполохами прошлось по взгляду, отражаясь в васильках. - Неужели? И как ты собрался это делать? – снова медленный плавный шаг навстречу золоту, которое мужчина не собирался выпускать из своих рук просто так. – Я тебе дал возможность поговорить с сестрой, дал возможность покинуть это место, но ты ни одной, ни другой не воспользовался, - Кощеев оказался вплотную к Ивану. Черные пряди шелком спадали с плеч, бросая тень на лицо, заостряя скулы. Юноша видел, как огонь в перламутрах объял всю радужку, как его дыхание ласкает щёки, заставляя те вспыхивать от непонятного ощущения. - Или же ты думал, что воспользуешься моей слабостью к тебе? – ещё ближе. – Если да, то как собираешься это использовать? Глаза юноши распахнулись от удивления. Он никогда не думал в таком ключе. Конечно, он собирался, ещё сегодня утром, быть паинькой, чтобы найти выход, но не рассматривал это как нечто ужасное. Он не собирался играть на чувствах мужчины, тем более, он не верил в них. Холодные пальцы Константина легли на разгоряченные щеки Ивана. - Я снова даю тебе шанс, - шепот, прямо в губы. Запах специй накрыл с головой. Ваня ощущал, как пол под ногами плывет, как пламя перемещается от кончиков холодных пальцев под кожу. Руки юноши непроизвольно схватились за плечи Константина. Он понимал, что нужно разорвать поцелуй, но тело его не слушалось, прямо как сегодня за завтраком. Это состояние пугало. Иван осознавал, что все пошло не по плану, но никак не мог прекратить все это. Юноша не заметил, как оказался прижат спиной к столу, как Кощеев давит сверху, перемещаясь губами на подбородок, скользя на шею. Тонкие пальцы с красным камнем впились в плечи, покрытые черной шелковой тканью рубашки. Не на столько послушным собирался быть Иван. Страх холодными иголками колол ладони, в то время как места, где целовал мужчина, горели, будто до них коснулись раскаленным железом. Руки же Константина спустились на бедра, цепляя кончиками ногтей оголившиеся участки тела под задранной одеждой. Мурашки накрыли юношу плотным покрывалом. - Нет, - тяжело выдохнул Иван и упёрся ладонями в грудь Константина, пытаясь того оттолкнуть. Но мужчина, казалось, не замечал слабых толчков юноши. Ваня заерзал по столу. - Нет, перестань. Поцелуи стали похожи на укусы, от которых жгло кожу. Иван зажмурился, собирая всю свою силу и волю в кулак. - Я сказал хватит! – юноша с силой пнул Кощеева коленкой в живот. Тот тут же ослабил хватку и отстранился. Задержав дыхание, мужчина согнулся пополам. Ваня тут же вскочил со стола и отошёл на безопасное расстояние. На шее алели красные пятна от поцелуев, щеки жёг румянец стыда и злости. Константин медленно выпрямился. Ваня шарахнулся от него, увидев хищную улыбку на лице и ярко-желтый блеск глаз. -Ну что ж, ты сам решил свою судьбу и судьбу своего отца.