Я не для твоих побед!

      — Цукино, прости, но твоя свинья вновь попалась мне под ноги…, — Ятен запинается, застывая в дверном проёме.       Ему кажется, что в глазах двоится, когда он смотрит на спины двух блондинок с одинаковым аксессуаром в виде красного банта. Чёртовым бантом, который он так старательно пытается забыть...       Две девушки синхронно повернулись на голос. Ятен выглядел растерянным и немного испуганным, стоя посреди входа на кухню, понимая что неожиданно попал в смертельную ловушку.       — Если я или Сейя увидим новую рану, ты знаешь чем для тебя это обернется, — ухмыльнулась Цукино, театрально поправив новый аксессуар на волосах.       Ятен проследил за её движением и вмиг ощетинившись нахмурился, и девушки уже отчётливо видят, как нарастает его гнев. Он делает несколько решительных шагов и наливает ароматный кофе. Мужчина останавливается прямо перед столом, скрещивая руки на груди, а Минако тяжело вздыхает, устало потирая переносицу. От него веет раздражением и надменностью, которыми, кажется, он пропитан с ранних лет своей жизни.       До боли знакомые голубые глаза смотрят прямо и уверенно, словно сканируют его настроение. Ятен делает глубокий вдох, собираясь с духом, прежде чем заговорить.       — Айно? — он приветствует её с едва заметной вопросительной интонацией.       — Коу? — вторит ему гостья.       Мужчина поднимает взгляд, немного растерянный от того, что один из самых дорогих ему людей назвал его по фамилии. Однако уже через секунду усмехается, ликуя что Минако его ненавидит. Это одновременно радует и бесит, ведь те чувства, которые он так старательно похоронил после их последнего разговора, должны быть мертвы и не имеют права возродиться.       — Ты к нам надолго? — осторожно поинтересовался мужчина, ощущая, как её фирменный красный бант бесяче привлекает всё его внимание на себя.       — Думаю, недели на две, — растерянно отозвалась Минако, разглядывая, как блондин подсаживается напротив.       Закатив глаза, он откидывается на спинку стула и делает глоток кофе, чувствуя, как по горлу опускается тёплая дорожка. После образовавшейся паузы младший Коу с подозрением спрашивает: — Какова цель прилёта?       Минако хмурится, отодвигая тарелку немного в сторону.       — Не ты…, — язвит она, неотрывно глядя вперёд. Уголки её губ слегка приподнимаются.       Он посмеивается, рассеянно касаясь чашки.       — Это очень хорошо. Твоего неумелого заигрывания я повторно не переживу, — его взгляд полон напускного отвращения, а голос надменен и саркастичен.       Насмешка Ятена не становится неожиданностью для девушки, так что она быстро отступает от любых попыток проявить вежливость. Да и какой в этом смысл? Скверный характер Ятена в любую секунду возьмёт бразды правления в свои руки и первый день в Лос-Анджелесе можно будет смело считать отвратительным.       — Сейчас меня привлекают более опытные мужчины, так что ты больше не в моём вкусе, — сверля взглядом чашку в его руках, тихо проговорила Минако.       — Я очень рад, что не являюсь предметом твоего обожания, — он прикрывает уязвлённое самолюбие сарказмом и продолжает пить кофе.       Минако пристально смотрит на своего бывшего возлюбленного, желая сказать пару грубых фраз, но сдерживается, пряча недовольство в глубинах сознания.       Он одаривает Айно мерзотной ухмылкой и, выдерживая зрительный контакт, отвечает:       — Надеюсь, сегодня это единственный раз, когда мы встретились, — надменно протягивает мужчина, желая сильнее ужалить блондинку.       Минако закатывает глаза и бегло меняет тему, поворачиваясь корпусом к подруге.       — Мне кажется твой Сейя должен хорошенько ему врезать. Это же каким нужно быть идиотом, чтобы бить животных, — холодно говорит она, от чего зеленоглазый даже готов рассмеяться.       Ятен громко опустил чашку на стол и засмеялся, звонко и напыщенно. Усаги бросает укоризненный взгляд на мужчину и отвечает:       — Его судьба обязательно накажет. Карму никто не отменял…       Теперь же пришло очередь Минако громко засмеяться. Ятен нахмурился и, слегка покраснев, бросил на девушку уничижительный взгляд.       — Боже мой, какие мы все белые и пушистые, — пылко возражает он, бесцеремонно встревая в диалог девушек.       Усаги сделала вид, что вообще его не слышит. Но, поразмыслив пару секунд, всё же повернула голову к мужчине.       — Ты выпил свой кофе? Не мог бы оставить нас одних, пожалуйста? — Цукино смотрит на него умоляющими глазами, желая остаться с Минако наедине. Она слишком хорошо знала вспыльчивый характер обоих и лёгкие оскорбления в любой момент могли перерасти в драку с последующим более крупным конфликтом. Усаги будет защищать Минако, Ятен будет бить девушек, Сейя будет бить Ятена и, вне всяких сомнений, этот каламбур из взаимных оскорблений и рукоприкладства всплывёт в какой-нибудь жёлтой прессе.       Ятен уже было начинает что-то говорить, но затем, к счастью девушек, коротко кивает и направляется к выходу. Прежде чем уйти, оглядывается и делает вид, что не замечает, как Минако называет его ублюдком, но через секунду он фыркает, обзывая её сукой громко в ответ.       Он хмуро вылетает из кухни, распахивая дверь гораздо сильнее, чем это следовало бы, и так же резко захлопывая её за собой, и видит, как к нему спешит Сейя, держа ненавистную свинью в руках.       Минако устало прикрыла глаза, чувствуя как один из осколков её разбитой души пилит рёбра.       — Боже, какой же он…       — Придурок? — мило протянула Усаги.       Минако улыбается и продолжает свою мысль:       — Наверное, все трое Коу такие…, — горькая усмешка играет на её красных губах, а одинокая слезинка скатывается по щеке, устремляясь куда-то вниз…

***

      Визг тормозов, звонкий удар…       Тайки и Ятен встрепенулись и выбежали наружу. Представшая перед их глазами картина повергла в шок. Из разбитого автомобиля, что въехал в фонтан во дворе выскочил грозный Сейя и принялся вытаскивать огромные пакеты из багажника, вовсе не обращая внимание на происшествие.       Ятен едва заметно поморщился и закатил глаза.       — А ещё мне говорят, что я псих… Мне кажется ему тоже не помешают визиты к психологу…, — усмехнулся зеленоглазый молодой мужчина, с интересом разглядывая разыгравшуюся перед ним сцену.       Высокий шатен поспешил к автомобилю и принялся мерить место происшествия широкими шагами. Услышав несколько грубых высказываний, он вплотную подошёл к Сейе.       — Что случилось?       — Где она? — в глазах брюнета пылал нехороший огонек. Челюсть была напряжённой, указывая на то, что он на грани того, чтобы применить против братьев силу и выбить кулаками ответ, если они предпочтут молчание.       Тайки улавливает аромат алкоголя и всё резко становится на свои места.       — Вроде с Минако в спальне. Да что случилось? Почему ты пьяный сел за руль? — пытаясь успокоить брюнета, спокойным тоном ответил старший Коу.       Сейя разъяренно бросает брату пару журналов, с обложки которых улыбается Усаги в откровенном наряде. Он застыл, не зная, что сказать.       — Пиздец…, — вскоре не сдержался Тайки, открывая всемирно известный глянец «Playboy».       Брюнет вновь громко выругался. В его глазах потемнело, а сознание улетело на несколько секунд. Алкоголь и нервное перенапряжение весьма ощутимо били по вестибулярному аппарату.       — Брат, остынь…, — шатен предпринял ещё одну попытку достучаться до сознания Сейи, заведома зная, что станет свидетелем разборок влюбленной пары.       — Стерва…, — звонко отчеканил Коу, собирая журналы, что высыпались на асфальт, не обращая внимания на слова высокого шатена.       Сейя застыл, рассматривая раскрытый журнал. Крупный план её упругой груди в кружевном бюстгальтере ещё больше злит его пьяный рассудок.       — До ореола сосков считанные миллиметры, — подмечает он и грубо хватает журнал, вырывая страницу. Он резко направился в дом, захватив с собой пакеты, доверху набитые журналами с Куколкой.       Ятен отвел глаза, пряча лицо за длинной челкой, желая остаться незамеченным. Всё же попасть под горячую руку Сейи он откровенно боялся.       Наступившая тишина повисла слишком плотно, окутывая двух братьев. Каждый понимал, что очередные проблемы пары скажутся на рабочем графике и принесут множество проблем для всех без исключения…

***

      — Куколка…, — слышится басистое эхо мужского голоса, и Усаги встеренулась вытянувшись в струнку, замирая. Её сердце заходится в бешеном ритме, качая кровь с неимоверной силой.       Двери в спальню резко распахнулись, ударяясь о стену. С порога Коу бросает множество журналов, небрежно рассыпая их на пол. Оглядывается, находя объект своей тотальной любви и безумной ревности взглядом. В его глазах Усаги замечает бушующий огонь, который выплескивался к ней навстречу. Огонь, который может разрушить обоих, превратив в пепел.       Сейя злобно скалится.       — Вот ты где, любимая…, — он дышит тяжело, глубоко, жадными рывками, пытаясь унять жар под кожей.       Вероятно, на её лице читается потрясение, хоть Цукино и пытается стряхнуть его, но мысли уже устремляются в глубины сознания, где паника берет верховенство.       — Ты что пьян? — её голос встревоженно задрожал. Под его пристальным взором она начинала волноваться.       Сейя оглядел взглядом девушек, склонил голову вниз, сжал кулаки и спешно спрятал их в карманах джинсовой куртки.       — Как ты могла? — низкий голос Коу с недовольным лицом пронзил пространство ледяным холодом. Появившееся напряжение в воздухе заметили обе девушки. Казалось, всего пара секунд и можно будет созерцать самые настоящие молнии.       Изящным движением блондинка обогнула кровать и спешными шажочками побежала за спину Минако, ища в подруге поддержку и защиту.       — Минако, выйди немедленно, — сделав строгий голос и такое же лицо, будто они на серьезной встрече, начал Сейя.       — Зачем ты напился? — прищурив глаза заговорила Усаги, явно ожидая подробностей и прояснения повода нажраться.       — Сейя, давай, вы поговорите завтра утром, — тихо произнесла Минако, пытаясь достучаться до остатков здравого сознания Коу.       — Я сказал — пошла вон, — его голос был подобен раскату грома.       Понимая, что приятный вечер и соответствующее настроение, так старательно поддерживаемое на уровне, резко упало вниз, Усаги прошептала подруге:       — Спасибо, но, кажется, только я смогу уложить его сейчас спать. Иди, не переживай. Завтра созвонимся, — положив руку на плечо подруги и слегка сжимая пальцы, проговорила Цукино, не сводя настороженного, внимательного взгляда с пьяного любимого мужчины.       Минако недовольно покачала головой и направилась к выходу, обеспокоенно поглядывая на подругу, благоразумно решив не влезать в эти непонятные и необъяснимые взаимоотношения. Поравнявшись с Коу, она делает глубокий успокаивающий вдох и дипломатично отвечает:       — Если ты не успокоишься, то потеряешь её…       Сейя закатывает глаза, выказывая раздражение. Открывает перед девушкой двери, приглашая немедленно покинуть спальню. Усаги мысленно проклинает себя за то, что позволяет взгляду немного поблуждать, разглядывая его сзади. Он вообще не заслуживал сейчас её внимания, но видеть Коу в подобном состоянии ей удавалось не часто.       Захлопнув двери и закрыв их на ключ, Сейя язвительно ухмыльнулся. Его пьяная улыбка была кривой и пробирающей до мурашек, что забегали вдоль позвонков Цукино, заставляя девушку непроизвольно сделать несколько шагов назад.       В комнате воцарилась такая тишина, что казалось даже уши закладывало. Усаги начинала злиться, но упорно пыталась взять агрессию под контроль и спокойно поговорить с Коу.       — Сейя, зачем ты так много выпил? — лёгкая нервозность отчётливо слышалась в голосе блондинки.       Коу бросает на неё взгляд, который ей очень не нравится. В ответ Цукино скрещивает руки на груди и сердито следит за ним.       Сейя поднял глянец «Playboy» и сжал бумагу так, будто хотел растереть её в пыль.       — Я требую объяснений! Немедленно! — его взгляд делается более строгими, а голос — стальным.       Усаги расправляет плечи и окидывает его свирепым взглядом.       — Какие объяснения? — возмутилась она, чувствуя, как ярость начала зарождаться в ней с каждым его словом. — И вообще ложись спать, протрезвеешь и поговорим, — тихо добавила блондинка, при этом встречая его яростный взгляд.       Желваки на челюсти всё ещё ходили ходуном.       — Почему не сейчас? — Сейя приближается. Он смотрит на неё сверху вниз, между ними всего несколько шагов. Единственным его желанием сейчас было ослепить каждого, кто посмел купить журналы с её изображением, но, увы, подобные столь необдуманные желания были недосягаемы.       Девушка цепляется взглядом за прикроватную тумбочку, думая, с чего правильнее было бы начать разговор и как вообще объяснить свой поступок, но на ум совершенно ничего не приходит, поэтому она потянулась к автомобильным ключам, желая побыстрее уйти.       — Бежать от меня надумала? — Коу ухватился рукой за ладошку любимой и резко дернул в противоположную сторону, уводя её ближе к себе.       — Отпусти! — Усаги попыталась оторвать цепкие длинные пальцы пьяного музыканта от себя. Она поднимает голову выше и чуть не упирается в мужской подбородок, опаляя своим горячим дыханием его шею.       — Сейя, прошу, успокойся, — она закрывает глаза, готовясь к довольно неприятному разговору. Но через мгновение голубые глаза уже старались рассмотреть хоть одну эмоцию адекватности на его лице, но видели лишь лукавую ухмылку.       Коу игнорирует её слова и наклоняется вперёд. Сощурил глаза и пьяно-заигрывающе ухмыльнулся:       — Желаешь, чтобы все извращенцы на тебя дрочили, Куколка? Или, может, хочешь стать порно актрисой? — в его тоне слышна желчь. Она вздрагивает, но старается не обращать внимания, понимая, что брюнет пьян и особо не контролирует свою речь.       Блондинка выпрямляет спину и вздёргивает подбородок. После стольких лет подобные слова из его уст бьют ножом по сердцу.       — Да как ты смеешь… — она с трудом взяла себя в руки — Тебе необходимо выспаться. Этот разговор пора завершать, пока не стало слишком поздно, — с нескрываемой обидой говорила Цукино, пытаясь вырваться из цепких объятий мужчины.       — Не дергайся, — цедят ей в ответ.       Раздражение блондинки всё усиливалось. Ей было слишком неуютно. Опьяненный Сейя был слишком груб, она чувствовала угрозу, исходящую от него, и это не радовало. Это заставляло Цукино волноваться. Сердце девушки быстро трепетало в груди и заставляло её реально опасаться всего происходящего.       Сейя смотрит на Куколку убийственным видом.       — Кто он? — цедит мужчина сквозь плотно сжатые губы.       — Я не понимаю. Ты о ком? — она трясёт плечом, чтобы освободиться от его хватки, но он держит крепко.       Их диалог продолжается на повышенных тоннах.       — Кто тот подонок, что лапал на фотосессии твою задницу? — перед его взором была пелена ярости.       Он срывался. Она это видела. Брюнет прижал Усаги к себе ближе, скользя рукой к пятой точке. Подцепив пальцами юбку, задрал её наверх, оголяя ягодицы.       — Меня никто не трогал. Это всего лишь фото, — старательно удерживая непоколебимое выражение лица, ответила девушка. Она собирается с мыслями и кладёт свободную руку ему на щеку: — Сейя, прошу, не нужно ревновать, — Усаги старалась сохранить спокойный тон, словно не столкнулась с разъярённым львом в дикой природе.       — Ревность? — в глубине глаз Коу мелькнуло что-то, что заставило Усаги испуганно выдохнуть. — Куколка, я слишком долго терплю твои вызывающие наряды. Думаешь, я не замечаю как на тебя смотрят мужчины, когда ты в откровенных платьях выступаешь на сцене? — Та рана, что давно была в его сознании раскрылась. Сейя чувствовал себя так, словно из пореза вместо крови вытекают эмоции, но он продолжает: — Теперь эти блядские журналы. Что дальше? Ты посмотри на себя, во что ты одета? Где твой бюстгальтер? Или хочешь сказать, что торчащие соски дома, в магазине, на прогулке — это часть твоего имиджа? — с ненавистью рычал он, понимая, тем не менее, что ничего не в силах изменить.       Опешив, Цукино на некоторое время даже потеряла дар речи, застыв неподвижно, пока Сейя неконтролируемо сжимал её талию сильными руками. Нахмурившись, Усаги прикусила язык, когда в её голове закрутилась дюжина вариантов его дальнейших грубых слов. Девушка грозно смотрит на любимого, но после небольшой паузы размеренным тоном отвечает:       — Я тебе не изменяла.       Что-то в его взгляде вспыхнуло, и непонятный страх обрушился на Цукино, словно ведро ледяной воды…       Коу раздражённо выдыхает и принимается скользить по её изгибам, обхватывая ягодицы под юбкой и собственнически поглаживая кожу, осознавая, что сейчас она его и только он к ней прикасается. Он прижимается к её губам, овладевая ими, словно ему нужен её воздух. Его поцелуй — обжигающий, всепоглощающий… с языком и зубами, напористый.       — Скажи, он трахал тебя сзади? — шепчет сбивчивым, частым дыханием в губы, продолжая размазывать по лицам розовую помаду. Вычерчивает каждый позвонок, придвигая любимую всё ближе, вдавливая в себя, сгорая в водовороте ощущений.       — Ты, ты — мой единственный мужчина. Я спала только с тобой, — сосредоточенно проговаривает Усаги.       — Сейчас проверим, — тихий шепот возле уха, горячие руки обнимают талию, влажный язык касается шеи, оставляя влажную дорожку, засосы.       — Отпусти меня! — задыхаясь от крепких рук, сдавивших талию, простонала блондинка, увеличивая отпор и сильнее отталкиваясь от груди Коу.       Он не слышит. Горячие мягкие губы Сейи скользят по шее блондинки, втягивают самый чувствительный участок на её коже.       — Сейя нет, прошу, остановись, — она упёрлась в его плечи руками, пытаясь отстраниться.       Предприняв ещё одну попытку вырваться, Усаги прошлась зубами по нижней губе Коу, но эффект был противоположный, она лишь больше снесла ему крышу, сильнее распаляя желание.       Затем она наступила ему на ногу, вдавливая острую шпильку. Сейя зашипел и ослабил хватку, позволив девушке толкнуть его в грудь и вырваться из цепких объятий. Она отбегает, хватает подушку и бьёт его ею. Несмотря на алкоголь, бушующий в крови, Коу ловко выхватил подушку и отбросил её в сторону.       Стальная хватка мужчины вновь сковала Усаги. Воздух в помещении мгновенно нагрелся и потяжелел. Она замерла, бешено разглядывая его потемневшие глаза, смотря в эту грозовую морскую бурю. Такую родную, чарующую и пугающую.       — Я так тебя люблю, а ты мне не веришь…, — заговорил он более низким голосом. Кровь в венах нагревалась. Его пульс так сильно участился, что закружилась голова. Больше он не слышал её. Сознание заволокло похотью.       Сейчас ему уже всё равно. Он столько времени ревновал и ненавидел каждого, кто посмел бросить на неё мимолётный взгляд. Стоило признать — этот чёртов «Playboy» стал последней каплей. Она была его Вселенной и делиться с кем-то он точно не намерен.       — Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не залетишь, поняла?       Сердце Усаги сжалось в груди.       — Я… — она сглотнула и упёрлась руками о плечи, применяя всю свою силу. — Я против. Не смей меня трогать.       — Не тебе решать. В нашей семье я главный. Я буду делать с тобой все, что захочу, — цокнул Коу, недовольно поджав губы.       Вывернув Куколке руки, брюнет заставил её вскрикнуть, повернул к себе спиной и опустил на кровать, придавливая весом своего тела. Он стал одержим. Как так получилось, что сейчас он готов её взять силой, Сейя предпочитал не думать. Как он решил переступить эту грань? Эти вопросы настойчиво крутились в пьяной голове, но возбуждение брало верх.       — Расслабься…, — мужчина обдал горячим шёпотом её левую половину лица.       — Ты знаешь, как я ревную тебя, родная. Я докажу, что я самый лучший, — он проводит свободной рукой по внутренней стороне бедра, двигаясь все выше и выше. Мужчина поддел пальцами ткань, отодвигая её и принялся поглаживать нежную кожу ягодиц.       Страх заполнил сознание девушки, с её ясных глазах появились слёзы.       Замах.       Удар.       Послышался звонкий шлепок, обжигающий кожу Усаги. Она попыталась освободиться, но Коу придвинулся ещё ближе. Она слышит звук расстегнувшейся ширинки и напрягается всем телом.       — Сейя! Стой, я против…, — она вновь попыталась вырваться, но тщетно. Об её интимную зону терлось что-то горячее и твердое.       Он же возмущен своими действиями, но остановиться уже не может, пора бы успокоить свое тело и эго в первую очередь.       — Я — твой. Ты — моя! — и с этим словами Коу грубо и бесцеремонно проникает в неё. Её жар окутывает его. Выносит мозги напрочь. Сейя намертво держит её за ягодицы и сразу набирает быстрый темп, врываясь в девушку.       Женские голос сорвался, послышались громкие всхлипы и крики. Но было уже слишком поздно. Ладони Усаги конвульсивно сгребли шёлковую ткань простыней и сжались в кулаки. Грудь содрогнулась в приглушенном полустоне-полувсхипе. Слёзы всё-таки брызнули из глаз, смешавшись с тушью, образовывая чёрные дорожки на лице. Теперь она даже не старалась вырваться, точно зная, что сопротивление бесполезно. В душе тяжёлой волной поднималось страшное осознание совершённой ошибки. Больно было признавать, но решение сняться в журнале «Playboy» привело к самому худшему сценарию.       Он трахает любимую Куколку, как шлюху, в бешеном темпе, скупясь на привычные ласки. Удовлетворяя лишь себя, но в глубине души Усаги была уверена, ему это тоже не нравится. Ему нужно выплеснуть гнев — он делает это, а она покорно замирает, мирясь с этим порочным действом.       Полностью отдавшись чувствам и выкинув из головы тот позорный факт, что она стала куклой Коу, Усаги сосредоточилась на ощущениях, и… Они были чертовски невероятными и острыми! А потом, как по мановению волшебной палочки, всё изменилось.       — Люблю тебя… Люблю… — движения Коу стали плавнее, но, вместе с тем, ритмичнее.       Он безумно её любит. Любит ощущение её тела под своим, любит чувствовать себя внутри неё. Всё это успокаивает Сейю, окрыляет и даёт ощущение наполненности. Он любит её пальчики, что сжимают с ненавистью постель сейчас. Любит её голосок, что тихо постанывает, несмотря на амплитуду его движений. Любит чётко, мелодично двигаться в ней, слушая звуки соприкосновения их тел, что вторят ритму его новой песни, которая будет написана после того, как он придёт в себя.       Полустоны, рычание, признание в любви и нежные поцелуи в спину пробуждают в теле Усаги такой знакомый жар, что проносится от макушки до кончиков пальцев ног и выбивает стон удовольствия из девичьей груди. Вскоре ещё один и ещё, пока спустя совсем короткое время девушка не сотрясется в судорогах яркого оргазма, ощущая как Сейя изливается в неё, шепча слова любви…

***

      Усаги потеряла счёт времени. Сколько она сидит в ванной комнате? Час? Два? Уже утро или ещё ночь? Да и какая вообще разница… Уютно разместившись в горячей ванной, она молча рассматривала гели для душа, шампуни и прочие вещи. Слёзы кротко капали в воду от жара обиды, смущения и злости на свою слабость перед этим самоуверенным мужчиной, который одним своим взглядом заставлял выпрыгивать из груди сердце.       Она сидела и безучастно смотрела в пустоту, размышляя, почему вдруг ощущает себя столь безнравственной, порочной? Сейя взял её силой, а ей чертовски это понравилось.       — Но это так отвратительно и аморально, — твердил внутренний голосок. А тело помнило его интенсивные движения и тянулось к нему за новой дозой. А аромат его парфюма, смешавшийся с запахом их потных тел... Теперь Усаги точно знала, как пахнет порочное безумие. Каждый оргазм с Коу был особенный, но этот она запомнит, как оргазм с привкусом слёз и потёкшей туши для ресниц…       — Да что б тебя, Сейя Коу! — блондинка тихо выражалась себе под нос, поднимаясь с теплой воды. — Какой же ты негодяй…       Тихо приоткрыв двери, она заглянула в спальню. Сейя спал раскинувшись словно звезда на постели, громко храпя. Пробравшись быстро в гардеробную, она натянула первые попавшиеся шорты и рубашку и выскользнула из спальни, боясь потревожить сон мужчины.       Сейчас ей нужно побыть одной, и Усаги знала, что только океан способен помочь ей всё проанализировать и расставить по своим местам…

***

      Рассвет Усаги встречает в полнейшем замешательстве. Просидев несколько часов на песке, блондинка молча изучала водную гладь, но звук мыслей, увы, не затихал. Их поток лишь увеличивался. Тело предательски все ещё ощущало касания любимого мужчины, а обида сжирала нутро.       — Да что же такое происходит, Усаги? Неужели ты настолько слаба, что готова прогнуться и отдать ему первенство? Разве ты хочешь быть как мама?       Цукино очень хорошо знала, как это жить в семье, где главной является мужчина. Её мать Икуко, была лишь красивым дополнением к имиджу отца. Всегда примерная и улыбчивая она порхала над мужем, часто откладывая свои желания подальше. Мама так и не реализовалась в профессии, ведь посвятила себя семье. И видя, как порой страдала мать, Усаги боялась повторить её судьбу. А с Коу ей грозило именно это. Он с первых минут их знакомства продемонстрировал свои лидерские качества, а беспринципность была его коньком, не говоря уже о волевом, весьма жёстком характере, который Усаги прочувствовала на себе сполна.       Конечно девушка не может отрицать, что произошедшее сегодня ночью между ней и Сейей было… очень неожиданно и, конечно же, подобное не должно происходить в счастливых отношениях. Было совершенно неясно, что теперь она хочет больше: вернуться в спальню и собрать вещи, навсегда разорвав отношения, постараться забыть, что между ними сегодня было и просто закрыть глаза на его поступок или же попытаться достучаться до него, объяснить, что она не готова быть его дополнением, а желает быть полноценным участником в их будущей семье.       Приняв позу лотоса, блондинка делает глубокий долгий вдох, слушая долгожданную тишину в сознании. Глубокий выдох. Но что-то было не так. К её хрупкому, умиротворенному пространству подходил кто-то лишний. Усаги раскрыла глаза и, слегка повернув голову, увидела боковым зрением приближающегося быстрым шагом Сейю.       Мужчина присаживается сзади и притягивает любимую к себе. Его грудь плотно прижалась к спине Усаги, словно он желал навечно приклеиться к ней. Наклонив голову, Сейя начал шептать на ушко:       — Куколка, родная, прости…       Он обнимает сильнее, вдыхая её невероятный аромат. Скользит внимательным взглядом по шее, замечая грубые засосы. Через мгновение Усаги обретает дар речи и отвечает:       — Давай помолчим и просто послушаем океан…, — её сердце бешено стучало в груди. Цукино несколько раз выдохнула, убеждая себя, что находится в безопасности.       — Хорошо, любимая, — шепчет Сейя, пряча лицо в её волосах.       Хотелось просто спокойствия. Каждый из них боялся утонуть в водовороте своих мыслей, переживаний, что были невероятно схожи у обоих. Усаги задумалась о том, как бы она себя ощущала, если бы Сейя снялся в подобном эротическом журнале. Несомненно, она бы ревновала и крушила всё, что попало ей под руку. А сейчас она закрывает глаза, вдыхает полной грудью свежий утренний бриз, слышит ускоренное биение его сердца и понимает, что слова однозначно излишни. Любовь поистине удивительное чувство, способное подталкивать человека на невероятные поступки, и она это сейчас понимала. Выяснять отношения и обвинять Сейю девушка не хотела.       Восходящее солнце распыляло свои первые лучи, окрашивая тёмное небо персиковыми и розовыми красками, что таяли в безмятежных водах Тихого океана. Его лучи проникали сквозь тонкие облака, создавая игру света и тени на поверхности воды. Волны, будто танцуя медленный вальс, приближались к берегу, окутывая песчаные отмели своим ласковым прикосновением.       — Красиво, правда? — прошептала Усаги. В небесно-голубых глазах плескались восхищение и восторг.       — Да, — тихо ответил Сейя, думая, что она прекраснее рассвета.       — Можно я подойду к воде? — прошептала блондинка, откидывая голову ему на плечо.       Усаги чувствует, как Коу напрягся всем телом.       — Только будь на берегу, — ответил через несколько секунд он, обнимая её сильнее, оставляя невесомый поцелуй на девичьей шее. Он чувствовал, что сейчас лучше не ограничивать её в действиях и не провоцировать новый конфликт.       Блондинка принимает задумчивый вид и обнимает себя за плечи, подойдя к кромке воды. Сейя же окидывает любимую взглядом, полным нескрываемого беспокойства, готовый в любой момент подбежать к ней.       Он заскользил взглядом по такому родному профилю, внимательно рассматривая изящную фигуру, длинные стройные ножки. Его взгляд был задумчивым и направленным лишь на любимую девушку. С каждым сантиметром отмечал, что размер груди идеален, цвет кожи — нравится, упругая аккуратная попка — великолепна — он вновь и вновь влюблялся в неё, не боясь новых испытаний судьбы. Она должна быть его и точка.       Усаги резко повернулась к Сейе, делает глубокий вдох и смотрит самым искренним взглядом. Она обворожительно улыбнулась и принялась расстегивать свою белую рубашку. Секунда, и ткань летит на песок, оставляя девушку топлес. Во рту Коу резко пересохло, стоило ему взглянуть на её привлекательную грудь. Усаги прикусывает губу и застенчиво опускает глаза, не в силах выдержать его прожигающий взгляд. Повернувшись к океану она расправила руки в стороны и позволила приятному утреннему ветру ласкать свою кожу.       Он всматривается в обнажённую спину. Мурашки прошлись по спине Коу. Брюнет залюбовался тем, как выбившиеся из хвостиков локоны волос скользили по резким потокам ветра.       Усаги делает несколько шагов и заходит в воду, а сердце Сейи на несколько секунд останавливается и вновь начинает биться, но в ускоренном темпе. Цукино чувствует, как позади неё Коу подаётся вперёд. Мгновение — и его тёплая рука ложится ей на плечо. Блондинка делает глубокий вдох, прикрывая глаза.       — Я не отпущу…, — сильные руки сжимаются в замок у неё на талии, так по особенному, задевая все струны её израненной души.       Кончики его пальцев скользят по девичьей шее и нежно касаются её подбородка, поворачивая к себе. Усаги теряется в красивых тёмно-синих глазах и чувствует, как по венам разливается печаль. Если наедине с собой блондинке ещё как-то удавалось сдерживать панику, то теперь, столкнувшись лицом к лицу с Коу, она позволяет себе разрушиться на части, прося, чтобы Сейя собрал её осколки и позволил начать новую жизнь.       Оба начинают говорить одновременно:       — Куколка…       — Сейя…       И также синхронно замолкли, одновременно предлагая жестом друг другу продолжить.       — Родная, продолжай…       Усаги упрямо качает головой, не зная, как пройти через всё это ещё раз, как найти силы и обсудить неприятную тему. Он отводит взгляд, в котором она читает страх.       — Я не должен был так с тобой поступать. Я очень люблю тебя, Куколка…, — честно признался он.       Цукино осознала, что всё это время смотрела только на его губы, забыв о глазах. Взор блондинки поднимаются с мужских губ и заглядывает в глаза напротив, мгновенно теряясь в их энергетике и блеске.       — Люблю тебя…       Низкий тембр его голоса потерялся в стуке её сердца. Стоило признать, что только этот мужчина пробуждал в ней столь глубокие, головокружительные и запутанные эмоции.       Повинуясь своим желаниям, Усаги приподнялась на носочках, прижимаясь к его устам, пальцами вплетаясь в черные волосы на затылке, вызывая мурашки.       Чёрт, он сходил с ума! Её нежные губы — яркая музыка, что наполняла сейчас его разум. Поцелуй длился недолго. Когда Усаги отстраняется, Сейя вновь увлекает её более напористым поцелуем, а насытившись, прижимается лбом к её лбу.       — Прости меня, я потерял голову от ревности, — тихо говорит он, не открывая глаз.       Усаги грустно улыбнулась и, перед тем как ответить, сделала шаг назад утопая в большей глубине. Она молча изучает его, не проронив и слова. Делает ещё один шаг, продолжая молчать. Сейя же чувствует сильную боль, пока девушка не протягивает ему руку.       — Куколка, вода сегодня прохладная, — тихо вымолвил брюнет, перехватывая девичью ладонь. — У тебя холодные ручки, — недовольно бурчит он, поднося её ладони к губам и выдыхая на них тёплым воздухом.       Сердце Усаги учащённо бьётся от того, насколько близко оказываются вновь их лица. Столько интимных моментов, первых улыбок, поцелуев и прикосновений, и каждое из них несёт невероятный спектр эмоций, что перехватывает дыхание.       Сейя смотрит на неё самым искренним взглядом и чётко произносит:       — Я до одури тебя ревную и не могу справиться с этим…       Усаги же вглядывается в родное лицо напротив в поисках подтверждения и видит того искреннего, честного Коу, что когда-то стоял на коленях у её любимого обрыва вблизи Токио и вымаливал прощение. Это было словно в прошлой жизни… Как же много воды утекло с тех пор…       Она протягивает руку к его груди, невесомо очерчивая свежие царапины на ней. А Сейя словно завороженный следит за её пальчиками, и мысленно проклинает себя за то, что взял её силой. Усаги вздрагивает, когда пальцы Коу смыкаются на оголенной коже поясницы. Горячее дыхание брюнета согревает светлую макушку, напрягая Цукино.       — И вновь доминирование, вновь его сила…       Она возмущённо поднимает голову и натыкается на горящий огнем тёмно-синий взгляд. Хмурится и обнимает его за плечи, шепчет что-то неразборчивое в губы и падает в воду, утягивая Коу за собой на дно.       Прохладная вода принимает их в свои объятия и выталкивает ближе к берегу, не разделяя мнение Цукино. Сейя молча берёт её за руку и помогает выйти из воды. Она же с трепетом следит за его шагами, не зная, что он сделает, когда они доберутся до спальни, но смиренно следует за ним, содрогаясь от холода.       Находясь в душе, они молчали. Сейя заботливо помогал Усаги вымыть её роскошные длинные волосы, не забывая любоваться её наготой. Возбуждённая плоть трётся о поясницу девушки, намекая что желает её незамедлительно. Пока Цукино пыталась найти точку опоры превозмогая панику, Коу поворачивает её к себе и встречается с ней взглядом.       Он облизывает губы, вынуждая её вздрогнуть: — Стань на колени, — низкий баритон посылает россыпь мурашек по телу девушки.       — Я не хочу сосать…, — взбунтовалась блондинка.       — Я соскучился и мне нужна твоя ласка, — на лбу, скрываясь за длинной чёрной чёлкой, стала пульсировать венка, а нижняя губа начала подрагивать от желания доказать, что он прав и ей следует подчиниться.       Цукино отводит взгляд, сжимая зубы и пытаясь успокоиться. Она уже оплакала свою печальную участь на пляже, но как же она хотела, чтобы он не был собственником и не пытался её прогнуть под себя.       — Сейя, ты — монстр…, — девушка подняла глаза, встречаясь с его затуманенным взглядом. Чистая буря, которая может принести за собой лишь разрушения.       Коу моргает, не веря услышанным словам, напрягается, пытаясь предугадать дальнейшее развитие сюжета. Глаза в глаза. Немые вопросы. Такие же бесцветные ответы. Усаги отстраняется, жадно вдыхая воздух. Раз. Два. Три.       Но вскоре новые слова, новые обиды Усаги берут верх. Она колотит своими ручками его в грудь, а Коу смиренно ждёт, когда истерика пройдет. Обнимает, прижимает к себе и ожидает, выслушивая всевозможные ругательства в свой адрес. В душе Сейя соглашался с ними. Да, он был монстром, тираном и собственником. Таков он есть и, как бы Усаги не хотела, в этом он не изменится. Он прижимает её своим телом к запотевшему стеклу, фиксируя её руки над головой, тяжело дышит, желая продемонстрировать силу своей любви. Нависает сверху и давит своей мужской энергией, вновь берёт силой, не обращая внимания на её недовольство, ведь чувствует, что она готова кончить лишь от нескольких его прикосновений.       Она чувствует внутреннюю пустоту несмотря на то, что он наполнял её собой не отпуская, жадно впивался в нежную кожу, шепча признания в любви. Интенсивно, ритмично, зверски, достигая пика за считанные минуты, не забывая заботиться о удовольствии девушки, принося ей порцию приятного оргазма.       Оказавшись в постели, Сейя притягивает Усаги к себе, и лишь слово «прости», слетевшее с его уст, нарушило всепоглощающую тишину комнаты, но и оно осталось без ответа…       Он закрывает глаза оставаясь в полутьме со своими мыслями и новой мелодией очередной песни, которую надо записать, пока не забыл. Хотя её уже не забыть, никогда… Скажи, что я монстр, да Say that I'm a monstеr, yes Вот кто я That's who I am Делаю то, что хочу, просто потому, что могу Do the things I want to just becausе I can Да (Просто потому, что я могу, да) Yeah (Just because I can, yeah) Просто потому, что я могу, да Just because I can, yeah