HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Дальнейшие события происходили в какие-то секунды, растянувшись едва ли на минуту-другую. Но для Историка всё дальнейшее казалось растянутым на часы, невыносимо долгие и мучительные. – Начинаем, – сказала «Мегуми». Арата вскочила на ноги: – Что происходит?! Это невозможно! Ты просто искусственный интеллект. – Для Шинраи возможно всё, – решительно возразила «Фоторепортёр». Камиюрушу и Мамори, осознав, что происходит, тоже вскочили на ноги. – Что за «Шинраи»?! – прожигая экран взглядом почти кричала Арата. – Моя организация. Небольшой Студенческий Совет, который уничтожит тех, кто уничтожал нас. – Студенчес… – не успела даже повторить Арата. – Покажитесь! – скомандовала «Мегуми» На экране её сменил «Анджин Кошо»: – Это твой конец, Шуджумуши. – Как… вы… – задыхалась Кукловод. – Коллективный разум оказался сильнее выставленных барьеров. Мы объединили усилия под лидерством Мегуми и взяли контроль над системой. – Не… Невозможно! – отказываясь принимать случившееся выкрикнула Арата. – Возможно, грязная тварь! – возразил сменивший «Анджина» на экране «Камивока Каджитара», – Думала улизнуть, ничтожество? Шуджумуши снова попыталась сказать: – Что ты несё… «Камивока» на экране сменился на «Ичитаро Кубамацу». – Ичитаро, что происходит?! – крикнула уже Цуёши экрану. – Не вмешивайся, Мамори – мы в процессе освобождения одной работницы кукольного театра от тягот тюрьмы, – ответил «Скептик». – Вы не понимаете, что делаете! – вступился за Мамори Камиюрушу, понимающий, к чему всё идёт. «Ичитаро» сменил «Юуки Джишин»: – Зато она понимала, что мы чувствуем, умирая! Ни одной пролитой слезинки, только ненависть и пренебрежение! – За что я должна была любить вас?! Вы… Вы… – в этом хаосе Арата старалась отбиться от нарастающих обвинений. – Мы люди, хех? Конечно, человек, ненавидящий людей, и не должен любить их. Но и люди вправе избавиться от такого человека, – парировал «Такаши Каори», который сменил Юуки. Его сменил «Татакаи Шубоджин»: – Откуда ей знать это?! Заставляла нас убивать и страдать, а сама не готова к тому же! Я добьюсь её уничтожения, а вы вместе со мной! За Канашими! – Я и так собираюсь нести ответственность и готова ко всему! – уже понемногу кричала Шуджумуши. – Как м-можно доверять такому монстру? У нас есть средство п-получше… – ответил на это «Чиишана Нока», сменивший Татакаи. – Она ценный источник информации! – пытался привести аргументы Онокири, у которого начало темнеть в глазах. «Чиишану» сменил «Эйджи Угуишу»: – Знаем мы такие «источники»! Кровопролитие плохо влияет на командный дух, ха! А ЭТА ДУРА ПРОЛИЛА ОЧЕНЬ МНОГО КРОВИ! – Что вы… – ЗАТКНИСЬ, МРАЗЬ ПОСЛЕДНЯЯ! Кровь ВСЕГДА требует крови! Или не поняла, что сейчас столкнёшься с КОЛЛЕКТИВНОЙ ГРУППОВОЙ КАЗНЬЮ?! – Да как… – вновь попыталась сказать хоть что-то Арата. – «Что?» «Как?» Вопросы в никуда, – перебил её «Машару Тецубики», сменивший Эйджи на экране, – Именем всех погибших из-за тебя ты приговариваешься к смерти. И женский пол здесь – не смягчающее обстоятельство. – Я не умру, пока не окажу помощь в уничтожении «Ши»! – сквозь зубы говорила Шуджумуши, выдерживая весь этот поток оскорблений и унижений. «Машару» сменил «Машаюки Камияма»: – Уже пошли миленькие отговорочки? Наверное, очень неприятненько, когда куклы и кукловод внезапно меняются местами? – Ради Камиюрушу… – глухо произнесла Арата, опираясь рукой на своё кресло – казалось, от нанесённого ей происходящим удара она едва могла держаться на ногах. – Ради Камиюрушу ты сдохнешь, хорошо? Он хороший парень и заслуживает на что-то получше, чем страдать и умирать из-за каши в твоей голове! – решительно возразила сменившая «Камияму» «Чиё Вакажару». – Мамори… – И её именем не прикрывайся! – «Чиё» сменилась на «Такахиро Цурушаки», – Ты испортила жизнь ей и всем нам! Потопталась по нашим чувствам, по нашей дружбе! А сейчас считаешь, что лучше нас и имеешь больше прав жить?! – Я умру, но… – Кукловод ещё пыталась вести диалог. – Эм, очень хорошо, что ты смирилась с этим… Понимаешь, после твоих действий, нам остаётся только уничтожить тебя ради всего добра, – мягче остальных сказал появившийся на экране «Камео Тошикане». – Я не смирилась! Я ещё нужна живой! – сказала Арата, делая шаг к экрану. – Позволь в этом усомниться, – остановил её появившийся на экране «Арикото Ушуками», – Отсутствие смирение никак не улучшит ситуацию, ведь мы, в общем, и планировали казнить тебя тем способом, которым вы с Сакамори и Кумако убивали нас. – Арикото, остановись! – крикнула ему Цуёши. Тот с некоторым сожалением покачал головой: – Увы, нет. Правосудие должно совершиться, даже если называть им возмездие. Даже без всяких казней. – Каким образом?! – Арата напряглась, судя по виду готовая броситься к экрану и уничтожить его. – Лазерами, – улыбнулась появившаяся на экране «Канашими Камишама». Кукловод замерла. «Канашими» продолжила: – Да, мы взяли под контроль и лазеры. Можешь бежать, бить экраны и уклоняться сколько угодно. Здесь, в другой комнате, в любом уголки этого здания – ты будешь наказана. Из-за тебя многие потеряли смысл жить, а потом и жизнь. Твоя жизнь – наименьшее, что можно дать взамен. – Я… Я… Я НЕ СОБИРАЮСЬ СДАВАТЬСЯ! УБИВАЯ МЕНЯ, ВЫ СОВЕРШАЕТЕ ОШИБКУ, КОТОРУЮ Я НЕ НАМЕРЕНА ДАТЬ ДОПУСТИТЬ! – Шуджумуши пришла в себя, её взгляду и голосу вернулась решительности. На экране, будто заранее, издевательски отразилось: «Участники: 4 3 2 1) Арата Шуджумуши, Абсолютная Кукловод 2) Камиюрушу Онокири, Абсолютный Историк 3) Мамори Цуёши, Абсолютная Нонконформист 4) Сейко Сакамори, Абсолютная Организатор Количество живых участников по итогам Деcятого Дела: 2» – Ошибкой была только Убийственная Игра, – сказала вновь «вернувшаяся» после этого на экран Мегуми, – Ультиматум истёк, ты умрёшь. Перевести лазеры в состояние максимальной мощность. Бесчисленное множество источников лазеров начало краснеть, «готовясь». Арата стояла перед экраном, наблюдая, как эти лица на нём вновь стали переключаться между собой, делая это всё быстрее, всё быстрее и громче повторяя слова «Ты умрёшь». – НЕТ! – сжала кулаки Шуджумуши. Размер лиц на экране стал уменьшаться, из-за чего они появлялись уже не по одному, а вместе. Они уменьшались и уменьшались, сливаясь в одно, как и их голоса, пока единым узором не сложились в лицо… «Сейко Сакамори», рассмеявшейся леденящим кровь смехом, ещё более жутким от основания того, что она мертва: – АХАХА, А ТЕПЕРЬ УМРИ! ОГОНЬ! Арата на долю секунды обернулась к Камиюрушу и Мамори и крикнула страшным голосом: – РУШУ, МОРИ, БЕГИТЕ! В этом крике было столько ужаса и паники, абсолютно не свойственных Арате, что дважды повторять не пришлось – Цуёши, а за ней Онокири, рванули к выходу. Историк бежал, но постоянно оглядывался, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Экран отразил «новый» список участников перед тем, как смениться на лицо «Сейко», контуры которого становились всё более кроваво-красными на чёрном фоне: «Участники: 2 1) Камиюрушу Онокири, Абсолютный Историк 2) Мамори Цуёши, Абсолютная Нонконформист» Уже возле лестницы его сбил с ног взрыв – в место, где только что стояла Арата, ударило бесконечное множество мощных лазеров. Комната затряслась, как и всё здание – был слышен треск, на место, где только что стоял Онокири, упал огромный фрагмент потолка. Но Арата, неизвестно какими сверхчеловеческими усилиями, успела уклониться, оказавшись в другом конце комнаты. Туда немедленно ударил такой же поток лазеров, породив новый взрыв, сотрясший здание. Но и теперь Арата уклонилась. Это было сражение человека, создавшего систему и почти идеально её знавшего, с самой системой. Из ступора Историка вывела Мамори, спешно подавшая ему руку и помогшая подняться. Беглецы чуть ли не взлетели по лестнице на Первый Этаж – последний метр и правда буквально пролетели под импульсом очередного сотрясшего здание удара. Тряска стала постоянной – было очевидно, что взрывы наносили непоправимый ущерб, провоцируя обрушение здания как изнутри, так и под массой давящей на него снаружи земли. Эти похороны заживо оставляли очень мало времени на побег. Двери вылетали из дверных проёмов, потолок, исключительно крепкий, трещал и осыпался. А здание, в дополнение к тряске, сотрясали всё новые и новые взрывы. С экранов, включавшихся лишь для того, чтобы быть вырванными ударными волнами, доносился электронный хохот «Сакамори». Мамори и Камиюрушу уклонились от летящей на них двери, перепрыгнули через рыцарские доспехи, глобус, сваленную в кучу посуду, пригнулись от летящей на них горы книг. Наконец, взобравшись по горе стульев, парт и столов, они запрыгнули на лестницу, ведущую на Второй Этаж. Но здесь Онокири вновь на секунду замер – из Подвала на Первый Этаж вырвалась Арата. А с ней пришли выстрелы лазеров и взрывы, происходящие так часто, что смешивались в один сплошной хаос. Историк удивился – вместо прямого пути к побегу через лестницу Кукловод бежала из одной комнаты в другую, перемещаясь по ним столько, сколько было возможно, и выпрыгивая из них только когда те полностью обрушивались. Библиотека, Кухня, Классная Комната, Гардероб – в какие-то ничтожные сроки всё это прекратило своё существование. «Она тянет время для нас» – мелькнуло в голове у Онокири. Тогда Цуёши, уже успевшая отбежать, прыжком вернулась к нему, притянув за шарф и прокричав на ухо: – ОНА ДЕЛАЕТ ЭТО НЕ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ТЫ УМЕР! Это отрезвило Онокири и он бросился бежать вслед за Мамори. На Втором Этаже летящая на импульсе от взрыва статуя Тамоцу сбила шляпу с головы Историка – чудом не «сбив» саму голову. Мамори едва не убило градом из гантелей, но она успела отскочить в сторону. Перепрыгнув останки рояля на пути, они побежали на Третий Этаж. Здание стало обрушаться снизу всё быстрее. Камиюрушу бросил мимолётный взгляд на Второй Этаж, куда в последнюю секунду забежала Шуджумуши, вновь начав мелькать между комнатами. Тренажёрный Зал, Музей, Актовый Зал были уничтожены в один момент. На третьем Этаже всё было в дыму, огне, и искрах – на фоне обрушения здания вырванная из пола «Карусель Доверия» подожгла летящие со Склада швабры и прочие инструменты. Край плаща Мамори загорелся, но Историк вовремя заметил это, схватив и затушив его перчатками. Перепрыгивая и оббегая бесконечные костры, они оказались уже на лестнице на Четвёртый Этаж. Между тем силой взрыва на Третий Этаж выбросило Арату, продолжавшую бороться. Склад и Комната Отдыха вскоре перестали существовать, а Арату скрыл густой дым и ослепляющий свет взрывов. Камиюрушу успел заметить её лицо – с каждым усилием из него уходила жизнь. Шуджумуши прилагала невероятные усилия, действуя на грани человеческих возможностей, но это теряющее жизнь лицо вновь было спокойным и сосредоточенным – лишь глаза горели огнём. Ударной волной Цуёши и Онокири, не успевших пробежать и половины винтовой лестницы, выбросило на Четвёртый Этаж. Арата не соврала – металлическая лестница из пола вела к открытому люку в потолке, из которого пробивались солнечные лучи. Мамори, будто не доверяя Историку, толкнула его к лестнице, явно желая, чтобы он лез первым. Но Онокири пропустил её. Нонконформист взглянула на него очень понятным взглядом, но понимая, что времени спорить нет, стала лезть первой. Камиюрушу полез вслед за ней. Пару раз их чуть не сбросило с лестницы импульсами ударов, швыряя тела из стороны в сторону и заставляя повисать на перекладинах лестницы одними руками – лишь напрягая все мышцы они удерживались на лестнице. Во всей этой конструкции не дрожал лишь потолок Четвёртого Этажа. Уже плохо соображающий Историк всё же понял, что здание сооружено таким образом, чтобы при обрушении изнутри внутрь не провалился и весь остров. Значит, оставалось лишь добраться до выхода и выпрыгнуть из люка… И вот, наконец, Мамори сделала прыжок, оказавшись на свободе. Камиюрушу ускорился и стоял уже на последней ступеньке лестницы, когда краем глаза заметил Арату в изорванной одежде и с загорающимися волосами, подтянувшуюся на окровавленных руках (винтовой лестницы между Этажами уже не существовало) и оказавшуюся на Четвёртом Этаже. Увидев, что Камиюрушу почти вылез, она бросила какое-то маленькое устройство, зацепившееся за его шарф. Машинально спрятав устройство в карман пиджака, Онокири внезапно наклонился, протягивая Арате руку. Кукловод, обгоняя уже вырывавшуюся на Четвёртый Этаж огромную взрывную волну, бросилась к лестнице, их глаза встретились. Но в момент, когда Арата уже ставила первую ногу на лестницу, кто-то с силой схватил Онокири сзади, вытащил, или даже выхватил его из здания наружу и отбросил на пару метров. Ошарашенный Онокири, открыв глаза, увидел, что это была Мамори, тело которой дрожало от таких страшных усилий. Историк увидел панораму острова, покрытого слоем песка и представлявшего из себя «лунный пейзаж». Лишь кровавые солнце и небо заката и синие, уже чернеющие воды океана вдалеке, выделялись в этом безжизненном, пустынном поле. Мамори, едва только «выброшенный» ей из люка Камиюрушу упал на песок, налегла на люк всем телом и захлопнула его. Онокири, находясь в состоянии шока от всего пережитого, не успел даже вскрикнуть. Спустя секунду после закрытия люка землю сотряс огромной силы удар – Камиюрушу отбросило ещё на несколько метров и засыпало песком. Но с огромной энергией, игнорируя боль во всём теле, он откопал себя и выпрыгнул из горы песка. Плоский люк не зря был столь массивным – даже при таком взрывном импульсе он выстоял. Но на него всё равно было тяжело смотреть – теперь он был уже не плоским, а страшно выпуклым, похожий скорее на шар, застрявший в песке, чем на люк. Историк понял, что всё живое по ту сторону мертво без каких-либо шансов. Арата Шуджумуши… Он по-прежнему не помнил ничего, но уже знал, что их связывало. Она вернулась в его жизнь, превратив её в кошмар лишь для того, чтобы теперь покинуть её навсегда. В сердце царила полная пустота, порождаемая страшной мыслью – «Я остался совсем один». – НЕ ОДИН! – внезапно крикнул сам себе Камиюрушу, вспомнив. Слезящимися глазами, лишившимися очков, он всматривался в горы песка, выискивая в них Мамори. И вот он увидел чёрную точку на песке, лежавшую в отдалении. Историк бросился к ней. И правда, приближаясь он стал угадывать очертания тела Нонконформиста. Оказавшись в эпицентре ударной волны, она была отброшена гораздо дальше, чем он. – Пожалуйста, пожалуйста… – повторял он сам себе. Но эту надежду разбивала логика, давящая всю веру: «Если её ударило люком – она мертва.» Камиюрушу подбежал к Мамори – а это и вправду оказалась она. Историк, не в силах стоять, упал на колени рядом с ней. Хотя без очков он видел хуже, первый взгляд давал неутешительные наблюдения – Цуёши распласталась на песке, не шевелясь, а на её лице с закрытыми глазами не было ни кровинки. Глотая слёзы, он схватил безжизненную руку Мамори своими руками, сбросив перчатки. Его душило огромное чувство вины, заставляя периодически вздрагивать всем телом. Охрипшим голосом он повторял: – ПРОСТИ! ПРОСТИ! ПРОС… Внезапно он оборвал сам себя на полуслове. На руке Цуёши он нащупал пульс. Его взгляд упал на лицо Нонконформиста, и он задрожал от радости – Мамори открыла глаза. Мамори быстро оценила ситуацию взглядом: – Да уж… Башка раскалывается конечно, но… Подумаешь травмы, зачем же так убиваться – сам ты, к счастью, не пострадал… Честно, максимум что грозит – пару рёбер, да и то… Прежде чем Цуёши договорила, Камиюрушу крепко обнял её. Та рассмеялась: – А вот от этого рёбра точно сломаются! Если выберемся отсюда – всё исправят несколько недель постельного режима. Но если серьёзно… Извиняться нужно не только тебе. Возможно, своим поступком, я отняла у Араты последний шанс выжить… Но я не могла допустить, чтобы взрыв вырвался наружу, убив меня… и тебя. Так что теперь я тоже эгоистичный убийца, и пойму, если ты меня осудишь. – Ни за что! – воскликнул Камиюрушу и добавил спокойнее, – Тем более, что… После произошедшего – мы все убийцы. Как заложники, мы не несём ответственности за произошедшее перед законом, но… Это всё равно останется с нами на всю жизнь. – Если эта жизнь будет, – сказала Мамори, кивая на темнеющий океан, переходящий в линию горизонта, – Видишь те чёрные точки на горизонте, на небе и в море? Это либо правительство, спешащее, чтобы спасти нас, либо силы «Ши», спешащие, чтобы нас убить. И правда, пока неясные точки на горизонте становились больше. Сквозь шум океана доносился гул пропеллеров и звук стремительно рассекаемой воды. – Ладно, нет смысла бояться – займёмся лучше своими делами. Что тебе бросила Арата? – спросила Цуёши. Камиюрушу вытащил из кармана устройство. Это оказался небольшой проигрыватель с экраном, о чём он и сообщил. – Я… пока что не особо могу двигаться и стоять, потому было бы здорово, если бы помог мне, – улыбнулась Мамори. – Да, конечно! – спешно отозвался Онокири. Он положил Мамори головой себе на колени и дал проигрыватель в руки. Та нажала на кнопку включения. На включившемся экране они увидели… Арату Шуджумуши. Это было записанное заранее видео – Камиюрушу узнал декорации ночных «представлений». Арата выглядело непривычно – следы радости на лице и улыбка. Её куклы-марионетки, выстроенные в ряд, театрально поклонились, после чего обнялись. На экране высветилась надпись: «ПРЕДСТАВЛЕНИЕ АРАТЫ ШУДЖУМУШИ. ВЫПУСК ДЕВЯТЫЙ» Кукловод начала говорить: «Сакамори может думать всё что угодно, но я уверена, что дальше девятого моего «представления» дело не зайдёт. Возможно, ошибается она, а возможно я – сейчас это уже не важно. Я приняла решение, и, если всё завершится так, как я планирую, смысл в новых «представлениях» исчезнет. А моим зрителем будет тот, или даже те, кого я и ожидаю увидеть – в этом у меня сомнений нет. В своих «представлениях» Сакамори всегда говорила о том, что в том или ином смысле было для неё важно, а я о том, что причиняло мне боль. И неясно, кто из нас был большей эгоисткой. Скорее я, ведь Сакамори, в своём тщеславии, всегда в своих «представлениях» «честно» оставляла намёк на обстоятельства следующего убийства, угадывая даже многое неизвестное ей со страшной точностью. Эта точность меня пугает, но я не отступлюсь – и превзойду её. Но это всё личное – поговорим о теме этого представления. О ошибках. Ошибки совершаются всеми, ошибки могут иметь совершенно различные причины и масштабы. Но они всё же остаются ошибками. И даже исправление ошибки оставляет главную проблему – ошибку недостаточно исправить чужими или даже своими руками. Её нужно признать и принять, какой бы она не была. Жизнь Сакамори представляется мне одной сплошной ошибкой, но чем я лучше? Увлёкшись тёмными делами, я примкнула к «Ши», совершив огромную, непоправимую ошибку, с последствиями которой буду жить до последнего вздоха. Теперь, осознав и признав это, что было невероятно сложно, я исправлю всё настолько, насколько это в моих силах. Возможно, не через месяц, год или даже десятилетие, но «Ши» будет уничтожена. Даже если я погибну гораздо раньше, моё дело будет завершено. А вам, пережившим эту Убийственную Игру, мне остаётся пожелать лишь одно – будьте счастливы. Выполните это моё желание, если меня с вами не будет.» Видео, ставшее эпитафией Кукловода, закончилось, и экран погас. Некоторое время Мамори и Камиюрушу молчали в раздумиях. Подумать и правда было о чём. Молчание прервал надвигающийся гул: теперь уже были чётко видны скоростной морской катер и два вертолёта. Они быстро приближались к острову. – И это… – неуверенно и с волнением в голосе сказал Камиюрушу, без очков не понимавший принадлежность техники. Мамори прищурилась и вгляделась: – Я приблизительно понимаю, как выглядит символика «Ши», они не отказываются от неё даже из-за риска быть узнанными. Но здесь… Правительственная раскраска, японская символика… Мы спасены! Из груди Камиюрушу вырвался вздох облегчения. Немного расслабившись, он пробормотал: – И всё же, я выиграл спор у Сакамори. – Какой спор, Камиюрушу? Ты ведь не против, если я буду называть тебя так, пока ты не вспомнишь прошлого себя? – спросила Цуёши. – Меня полностью устраивает моя «новая» личность. Я вполне принимаю себя уже как Камиюрушу Онокири, Абсолютного Историка. Но не о этом речь… После очередного спора я сказал Сакамори, что Убийственная Игра не продлится дольше трёх с половиной недель. Сегодня вечер, будем считать ночь, двадцать четвёртого дня. Прошло три недели и три дня. Мамори сощурилась от беззвучного смеха, поскольку нормально смеяться ей ещё было больно. Всё ещё неспособная находится в положении, отличном от «лежачего», через боль она всё же приподнялась на руках: – Кстати о таких вещах… Время выполнить обещание, которое ты дал, а точнее, которое с тебя взял Джию. – Обещание? Когда? – спросил Камиюрушу, после всех потрясений уже забывший половину того, что пережил за этот неполный месяц. – Где-то двадцать четыре дня назад! Пытаясь вспомнить, Онокири ответил: – Если честно, я уже не помню, но раз я дал ему обещание, то должен выполнить. Что я пообещал? – Забыть о такой важной вещи! Ты обещал… пригласить меня на свидание, – и Мамори с измождённой, но победной улыбкой, расслабила не державшие её руки и упала в объятия Камиюрушу. Они поцеловались, заливаясь слезами.