HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Вскоре все на Первом Этаже начали собираться и нажимать кнопки готовности. Наконец, со Второго Этажа прибыл Камео, а затем и Джию, и проход вниз по лестнице в очередной раз открылся. Но никто будто не хотел этого замечать, даже Тамоцу. Тогда Камиюрушу с решительным видом пошёл первым. – Я так до-о-олго этого ждал! После Татакаи, Мамори и Тамоцу нас наконец ведёт навстречу вызовам мой лучший друг! – подмигнул ему Панга. Не обращая внимания, Онокири вместе с остальными спустился к злосчастной двери «ПОДВАЛ» и открыл дверь. Внутри вокруг экрана оставалось лишь 7 именных кресел, своим видом напоминающих участникам, как мало их осталось. Одногруппники уселись. Нонконформист привычно начала: – Седьмое Дело, дело о убийстве Абсолютной Подруги Такахиро Цурушаки объявляю открытым. – Это было очевидно, – холодно ответил с включившегося экрана «Эйджи», – Слабое звено! Панга усмехнулся: – Это слабое звено прожило подольше, чем ты! Правда ведь здорово? «Циник» огрызнулся: – И плевать! – Одно общее у Четвёртого и Седьмого дела всё же есть, о чём нам напомнил этот… человек, – заметил Арикото, – Это последние дела своих Этажей, Первого и Второго соответственно. Желание открыть неизведанное на следующем Этаже вполне могло являться дополнительной мотивацией… – Д-думаю это не мотивация для жертвы, да и у убийцы она должна быть другая, – возразил «Чиишана», сменивший «Эйджи» на экране. – Хм… – Философ, задумавшись, ушёл в себя. – Обсудим детали Дела, – предложил Онокири, – Что насчёт Такахиро… – То эта девка своё заслужила! – с экрана вещал уже «Камивока», – Вот до чего доводят подозрения и постоянные обвинения других. – В отличие от тебя она сильно изменилась! – возмущённо ответил Камео. – Не были ли эти изменения причиной смерти? – заметил Философ, – Наша Подруга умерла вскоре после открытия двери в Библиотеке. Она помешала нам отсканировать пальцы всех, сорвав потенциальное обнаружение предателя, но в то же время сделав это намеренно, чтобы положить конец нашим ссорам. Есть ли вероятность, что, если предположение верно, предатель убил её в отместку за срыв плана? – Ты предполагаешь, что предатель – убийца? Чудесные новости! – с наигранной радостью воскликнул Хитрец. – Да плевать, кто убийца, она заслужила! – почесал нос «Камивока». – Замолчи! – в один голос ответили Камео и Канашими. – Да, замолчи! Я ничего не заслуживала! – донёсся с экрана выкрик «Такахиро», сменившей «Каджитару, – Стоп… Что?! Почему я в экране? Как я сюда попала? Камео, Канашими, спасите! – Не удивительно, – усмехнулся сменивший её «Машаюки», – Электронные версии жертв во время Суда Группы ведь не помнят ничегошеньки о причинах смерти. – Я не электронная, – расплакалась «Такахиро», – Я… Я… Внезапно её взгляд стал увереннее. – Пожалуйста, сражайтесь за меня. Найдите правду! – Конечно! – с болью воскликнул Тошикане. – Мы решим это дело, – улыбаясь с прикушенной губой согласилась Камишама. – Что же… Раз предатель мог быть убийцей, нам нужно раскрыть его личность! – заявил Археолог. – Если брать за основу отпечатки пальцев, это могут быть… Арикото, Канашими, Джию и Такахиро? – спросила Тамоцу. – Эм… Но раз Такахиро мертва, значит её можно вычеркнуть, – растерянно сказал Камео. – И как мы вычислим предателя? Гаданием? – поинтересовался Философ, явно задетый подозрением. – К тому же, не факт, что сканер не был ловушкой, – добавила Красавица. – Это… СЛИШКОМ СЛОЖНО! – схватился за голову Тошикане. – Мы обсудим это позже, хорошо? – спросил Онокири. – Но… – хотел возразить Археолог. – Предатель не имеет отношения к этому делу, – более твёрдо сказал Историк, – По крайней мере, предателю было бы невыгодно убивать, находясь среди четырёх, точнее даже троих очевидных подозреваемых, а уж тем более если это был лишь обман. – Но мы должны! – не сдавался Камео. Опустив голову, Историк тихо сказал: – Сейчас у нас недостаточно улик для таких рассуждений. Даже если нам всем очень хочется найти предателя или удостовериться, что его нет…У нас пока что нет таких возможностей. Прости, Камео. – Ничего, я всё понимаю, – ответил Камео, тоже опуская голову. – С чего тогда начнём? – поинтересовалась Тамоцу, – Орудие убийства? – Это кинжал, – ответила Мамори, – Он идеально подходит под рану. По результатам осмотра Канашими был обнаружен только один отсутствующий кинжал – из-под её собственного кресла. К тому же он был липкий, а это должно значить… – Стёртую чем-то кровь, – мрачно добавил Камиюрушу. – Подтверждаю факт осмотра, – кивнула Красавица, – Так что орудие убийства нам должно быть известно. – Подождите, – непонимающе сказал Арикото, – О каких кинжалах речь? Вы имеете ввиду кухонные ножи? – Нет, – возразил Историк, – Видимо, пора рассказать. Под именными креслами в Актовом Зале находились кинжалы. О этом знали не все в Группе и скрывали информацию так долго, как только могли. Но поскольку кинжал стал орудием убийства, смысла таить эту информацию больше нет. – Как грубо! – лукаво возмутился Панга, – В качестве извинений принимаю то, что убить Такахиро мог только кто-то, знавший о кинжалах. – Поговорим об этом, когда дойдём до алиби, – остановила обсуждение Мамори, – Остановимся на том, что орудием убийства был кинжал, а убийца был тем ещё садистом! – Садистом, хех? – заинтересованно спросил с экрана «Такаши». – Даже не все убийцы совершают надругательство над трупами, а как ещё объяснить перечёркнутый кровью портрет Цурушаки на её именном кресле в Актовом Зале?! – сказала Цуёши. – Просто потрясающе, меня бы вырвало, если бы была возможность, – прокомментировал «Ичитаро». – Подождите, – остановила дискуссию Красавица, – Действия и правда похожи на маньяка, но вызывают вопросы… Может, обсудим другие темы? – Хорошо, – ответила Мамори, сжимая плащ кулаком, – Время убийства этой твари, во всяком случае, не удалось запутать. – Между открытием нами секрета в Библиотеке и смертью Такахиро прошло мало времени, я права? – спросила Кумако. – Да, потому промежуток, в который Цурушаки умерла, весьма точен, что поможет, когда дойдёт время до алиби, – ответила Нонконформист. – Ура, я снова права! – захлопала Староста. – Но время убийства в этом Деле тревожит меньше всего, – сказал Историк. Цуёши согласилась: – Ты прав, ведь способ убийства какой-то невероятный. – Ра-а-азве? – спросил Хитрец, – Если верить списку улик в планшетах, способ очевиден – Такахиро ударили кинжалом, находясь под сценой, пока она была на ней! – Откуда такая уверенность? – улыбнулась Канашими. – Я спустился последним, потому что проверял кое-что… Видите ли, по рукоятке, даже мимолётом, мне стало понятно, что её закололи не кухонным ножом. Когда я остался один, я обыскал Актовый Зал и нашёл эти ваши кинжалы, сопоставив длину лезвия с размером щели между досками пола. Снизу я не смог попробовать, так как там была куча пыли, но это нева-а-ажно! Лезвие кинжала идеально проходит через щели по самую рукоятку. Раз труп лежал на животе прямо над щелью, смертельно ранен в живот, а кинжал проходит через щель спокойно… Логично предположить, что смертельный удар был нанесён снизу! – Уж не ты ли его нанёс?! – обвинительным тоном спросил с экрана «Татакаи». – Снизу? – плохо понимая, продолжал уточнять Ушуками. – Да, об этом тоже знают не все, – кивнул сам себе Историк, – Уточним, когда речь дойдёт о алиби. Под сценой находится пустое пространство, где-то метр высотой и очень пыльное. Единственное освещение – через щели между досками сцены. Часть улик мы обнаружили именно там. – Ха-а-а-а-а, как я собой горжусь! Даже без подсказок догадался и нашёл проход туда. Вот что значит детективная интуиция… – подмигнул Панга. – Рано радуешься, – с непередаваемой иронией сказал с экрана «Ичитаро». – И правда, – сказал Философ, – Если удар был нанесён из места, где высоким людям находиться в силу высоты явно неудобно, а быть уверенными что Хитрец не нашёл его раньше мы не можем… Не значит ли это, что убийца уже найден? Пожалуй, Панга был единственным, кто мог бы в таких условиях нормально нанести удар кинжалом. Глаза Хитреца расширились от удивления. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнул Историк, – Всё дело в пыли. Под сценой её полно, а у Джию сильная аллергия на неё. – Моё лицо вроде не красное и отёчное, а нос не заложен! – весело добавил Джию, – Да и чихаю я так, что Такахиро должна была бы быть глухой, чтобы не услышать, что кто-то есть под сценой! – К тому же, – пожала плечами Красавица, – Мы с Онокири спокойно перемещались под сценой, пусть и согнувшись. – Как и Камео, – добавил Историк, – Он исследовал это место во время осмотра Второго Этажа. Тошикане тихо кивнул. Хитрец рассмеялся: – А это значит… Что в теории, убийцей мог быть кто угодно, КРОМЕ меня! Игнорируя его, Мамори сказала: – Но проблема в другом. Кинжал – это безусловно орудие убийства, но способ вызывает много вопросов. Ведь воткнуть кинжал в живот Цурушаки по самую рукоятку можно было бы лишь в одном случае… – Если она изначально лежала животом вниз ровно над щелью, – добавил Историк, – Что почти невозможно. – Ты. Не недооценивай девушек, – ответил с экрана «Машару». – Только твоего мнения о девушках не хватало! – сменила его «Чиё». Между тем, у Тамоцу возникла идея: – А мог ли убийца предварительно оглушить жертву? Арикото согласился: – А затем имитировать «внезапное нападение» с ударом снизу. Это бы многое объяснило, пусть и идея не самая умная. – Так значит я права, Такахиро оглушили! – победно заявила Тамоцу. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнула Мамори, – Не было никаких следов борьбы. Даже очки, которые от удара должны были упасть на сцену и разбиться или сломаться, идеально сидят у неё на носу. – Только хотела сказать, спасибо, – сказала Камишама, – К тому же, я долго гладила голову уже мёртвой Такахиро… Никаких шишек и прочих следов оглушения на ней нет. – Как и на остальном теле по результатам осмотра, – добавила Нонконформист, скрестив руки. – У этой версии с внезапным ударом снизу есть ещё одна проблема, – сказал Камиюрушу, – Если Такахиро и правда убили так, все оставшиеся улики, то есть потенциальные действия убийцы, были… лишними. – В убийствах не бывает лишних улик! – заявил «Юуки» с экрана. – Иронично, что именно ты их, хех, оставлял, – сменил его «Такаши». – Лишними? – переспросил Тошикане, – В каком смысле? Онокири объяснил: – Прежде всего, убийца явно… Стирал кровь. – Видимо плохо, раз это заметили! – добавил «Татакаи» с экрана. – Дело не в этом, – возразил Онокири, – А в том, что у убийцы в этой версии событий ни в одном варианте не было бы времени и возможности сходить вниз и таскать достаточно воды, чтобы смыть кровь со всех предметов нормально, а затем успеть высушить. – Да, убийцу в таком бы случае могли заметить остальные, – согласился Арикото. – А времени было мало, – добавила Мамори, – Учитывая время, он едва успел скрыться до того, как в Актовый Зал вошёл Камео. Ты ведь не видел никого на Втором Этаже? – Нет, – грустно ответил Археолог. Историк скрестил пальцы: – Потому кровь во многих местах была стёрта, но не смыта. – А мы можем это доказать? – спросил Философ. – Да, – подтвердил Историк, – Этому есть целый ряд подтверждений. Для начала, крови, вытекшей из Такахиро, было довольно мало для глубокого кинжального ранения… Мне так кажется. – Совершенно верно, – сказала Цуёши, надвигая кепку, – Такахиро должна была бы плавать в луже крови и быть вся в ней. – К-кровожадно, но верно, – подтвердил «Чиишана». – Но этого не было! – сказал Камиюрушу, – Более того, тело Такахиро было липковатым. Вероятно, кровь стёрли и с него. – Эм… Да, звучит логично, – вздохнул Археолог, – Значит всё липкое – отёртая кровь. Были ли ещё такие места? Онокири кивнул: – Да, доски на сцене, и эти же доски под сценой. Они идут от Такахиро, лежащей на них и вдоль них, головой в сторону люка, ведущего под сценой. Совершенно ясно, что от её тела и вплоть до люка тянулась кровавая дорожка, залившая доски сверху и даже снизу, но затем старательно стёртая. Даже запах крови от этих досок всё подтверждает. – Позволь в этом усомниться, – возразил Философ, – Если предположить, что убийца совершал эти «бессмысленные» действия с целью запутать нас, всё ли стёртое должно быть кровью? Не мог ли убийца прийти на место преступления с чем-то липким, взятым с условной Кухни, создав ложный путь разгадки в виде ведущей к люку кровавой дорожки? Запах крови на сцене едва ли можно было бы перебить, что запутало бы нас. – О, не волнуйся! Моё кулинарное чутьё подсказывает, что ничем кроме крови там и не пахло! – хихикнул Хитрец. – К тому же, – добавил Онокири, – Это опровергается тем, что убийца не смог стереть кровь совсем уж везде. Виной этому – предмет, которым стиралась кровь, доказывающий, что решение было довольно… спонтанным, и уж точно не планируемым днями перед убийством. – Какой предмет? – спросила Кумако, надвигая на глаза очки. – Картина Тецубики, нарисованная на том холсте, что висел в задней части сцены в Актовом Зале. Она лежала под сценой, была расстелена на полу, и вся измазана кровью. – Моя… Картина! Как кто-то посмел?! – рассвирепел «Машару». Джию с наигранным восхищением заметил: – Как изобретательно! – И этой картиной, – завершил Онокири, – Предполагаемый убийца протёр тело Цурушаки и доски с обеих сторон. Но одного он в таком случае не учёл… – Чего? – поинтересовался Археолог. – Сквозь щель между досками пролазило условное лезвие кинжала, но не рукоять. Потому протереть саму щель картиной было неудобно и едва ли возможно. – Какая глупая ошибочка убийцы, – усмехнулся «Машаюки». Мамори включилась в обсуждение: – Есть и ещё кое-что. Так старательно стерев кровь с кинжала, тела и досок, и просто не имея возможности стереть её ещё и из щели, убийца не стёр кровь в другом месте, хотя мог. – Что? – искренне удивился Камео. Цуёши мрачно уточнила: – Речь идёт о пути от сцены к креслу Такахиро, явно связанному с делом. Я заметила две дорожки следов, точнее капель крови, по которым можно понять, кто куда шёл. Шедший к креслу явно был раненым и шёл неровно. Шедший от кресла шёл довольно твёрдо и ровно, но это странно – кровь капала, значит рана никуда не делась. – Версия с маньяком подтверждается! – воскликнул «Юуки» с экрана. – В таком случае нужно понять, кто из нас ранен, – сказал Философ, – Неловко просить парней и дам раздеваться в присутствии друг друга, но… – Извращенец! – возмутилась Чиё, – Такое нужно делать наедине! – Нет нужды, Арикото, – грустно улыбнулась Мамори, – Я тщательно всех осмотрела. Ни у кого нет свежих и тем более кровоточащих ран. – Тогда это значит, что туда и назад ходила сама Такахиро? – спросила Тамоцу. – Да, что кра-а-а-айне странно, – добавил Панга, – Ведь истекающий кровью человек с глубоким кинжальным ранением в живот не может вдруг почувствовать себя лучше и пойти более твёрдым и ровным шагом! – И более того, как и сказала Мамори, потенциальный убийца не стирал эти кровавые пятна, хотя тщательно убирал всё остальное. – Если нас так не хотели запутать, – предположила Красавица. – Устроить путаницу и правда получилось, – заметил с экрана «Анджин». – А в чём был бы смысл? – рассматривая сапоги, спросила Мамори, – Показать, что жертва перед тем, как умереть на сцене, подходила к своему креслу? Это ведь никуда не ведёт и не выводит на хоть какие-то предположения, не говоря уже про ошибочные. – Из-за чего напрашивается вывод, что эти капли крови убийца мог не заметить, – поправляя шарф заявил Историк. – Что? Но ведь это абсурдно, – обескураженно ответил Философ. – Я бы не спешил с выводами, – слабо улыбнулся Камиюрушу, – Но сейчас не об этом. Кроме того, гипотетический убийца совершил целый ряд других абсурдных действий, о которых мне сообщили Мамори и Канашими. Мамори ответила, о чём-то задумавшись: – Да, это правда. Для такого садиста у убийцы были сильные проблемы с логическим мышлением в некоторых моментах. Рана от кинжала не рваная, то есть после нанесения удара кинжал не выдёргивали сразу. Это странно для внезапного убийца, ведь жертва с застрявшим в теле кинжалом ещё некоторое время была бы жива, а поскольку кинжал попал не в сердце, как в случае с Камиямой, даже имела бы достаточно времени попытаться ползти, сопротивляться, поднять панику или оповестить всех, и лишь потом умереть в агонии. – И я этого не сделала?! – поражённо воскликнула «Подруга» на экране. – А кроме непонятного поведения Такахиро есть ещё кое-что, – добавила Камишама, – Найденный мной кинжал под сценой был брошен прямо на ткань, даже не прикрыт ей. Убийца будто особо и не пытался скрыть совсем уж все следы, или очень торопился. А может, то и другое… – И наконец, – заявил в заключение Историк, – Кинжал вынимался из раны медленно и аккуратно, после нахождения в теле некоторое время. Едва ли такое могла сделать умирающая Такахиро, а с точки зрения предполагаемого убийцы это имело мало смысла. – Как много «гипотетического» и «предполагаемого» появилось в твоей речи, – надвигая «капюшон» заметил «Анджин». Камиюрушу неожиданно улыбнулся: – Это правда, но и Дело особенное. Но, прежде чем все успели выразить удивление словами, он сказал: – Перейдём к алиби. Мамори кивнула: – Что же, железное алиби есть у половины. Я была с Камиюрушу, Кумако с Пангой. В обоих случаях есть минимум один свидетель – Канашими. – Подтверждаю, – улыбнулась Красавица. Цуёши продолжила, но с каждым своим словом начала всё больше настораживаться: – Остаётся трое. Из дополнительных фактов известно, что о кинжалах не знали Арикото, Панга и Кумако. О пространстве под сценой также не знали Арикото, Панга, и скорее всего Кумако. А значит… – Их осталось двое! – торжественно объявил Джию, – Камео Тошикане и Канашими Камишама! Камео и Канашими переглянулись. – Но это звучит странно! – сказала Тамоцу, – Это лучшие друзья Такахиро. – А значит, они не могли быть убийцами? – с сомнением в обоих вариантах спросил Арикото. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнула Мамори, – Друзья или не друзья, убийцей может быть кто угодно. – О, ты решила докапываться до мелочей, прекра-а-аснейшая Мамори? – хихикнул Панга, – Что же, повеселимся! Насколько я помню, волосы и руки Камео были в крови… Мамори решительно возразила: – Он объяснил причину! В отличие от тебя, Тошикане не выглядит человеком, способным на обман. – Я был потрясён, когда увидел Такахиро… – кивнул Археолог. Хитрец, прищурившись, продолжил: – Я бы поспорил, но ла-а-а-адно… А у тебя, Канашими, смотрю в нескольких местах порвано платье? Камишама усмехнулась: – Организаторы не особо щедры на запасные. Только вот я была в целом уже после убийства, что ты прекрасно видел, и порвала его, когда вылазила из-под сцены. Онокири может подтвердить. Историк кивнул. Джию даже несколько растерянно сказал: – Но тогда сложилась невозможная и парадоксальная ситуация – алиби есть у всех, или, по крайней мере, ни на кого нет конкретных улик! Как я рад, что в Убийственной Игре при совершении убийства все могут оказаться невиновными! Этот неприкрытый сарказм заставил Камео оживиться: – Ну… Ты забыл про ещё одного человека, у которого точно не было алиби. – Что? – не понял Панга. – Такахиро Цурушаки. Историк слегка рассмеялся – ему стало немного весело. Хитрец не смеялся: – Ты ведь не хочешь сказать… – Эм, не знаю, что я хочу сказать, но я помогу вам всем открыть правду! – решительно сказал Камео. – И в чём она заключается? – приподняв солнцезащитный очки спросил Философ. – В том, что… В этом деле нет убийцы. Мамори подскочила на месте: – Что ты имеешь ввиду? – Знаете ли вы, что Такахиро очень нуждалась в антидепрессантах и была раздосадована, что их здесь нет? – спросил Археолог. Никто не ответил. Тогда вмешался Историк: – Я случайно заметил это в её планшете во время… Её переписки с тобой. – Ты подглядывал? – воскликнула «Такахиро», – Антидепрессанты?! Я не помню. – Ведь это раскрыло бы всё дело, – протёр сонливые глаза Тошикане, – Электронным версиям, как уже говорилось, такие очевидные улики стирают. «Такахиро» замолчала. Камео продолжал: – Мне, как другу, сложно это описывать, но… Состояние Хиро было ужасным. Она так нуждалась в лекарствах, чтобы справляться со стрессом… Мы с Шими было рядом, это её поддерживало, но… Не заменяло отсутствующий здесь медпункт. – Это действительно недостаток, – серьёзно заявила Тамоцу, – На бинты здесь разве что одежду рвать. – Да подожди ты! – перебила её Мамори Археолог говорил дальше: – Предположим такую ситуацию: несмотря на происходящее в душе, Такахиро решила стать лучше, стать подругой для всех. Главным препятствием для этого оказалось… – Открытие тайного прохода в Библиотеке, – крутя волосы на палец сказала Канашими. – Да, правда, – продолжил Тошикане, – Тогда был нанесён серьёзный удар по нашей дружбе. Даже доверие, ради которого здесь пролилось столько крови, и которое так ненавидят организаторы, повисла на волоске. На экране появилась «Мегуми», но ничего не сказала, молча наблюдая. – Не мог ли человек в такой ситуации пойти на единственный шаг, остававшийся её многострадальному сердцу? – стал завершать Тошикане, – Подняться в Актовый Зал, нанести себе на сцене удар кинжалом, и, прикрывая рану, к тому же заткнутую самим кинжалом, приковылять, к своему креслу, роняя по пути капли крови, чтобы зачеркнуть свой портрет, сесть на кресло и умереть? Вот так развивались события. – Но это же куча противоречий, – удивилась Тамоцу, – Мамори не говорила, что видела в твоей переписке что-то такое – откуда ты узнал? Кроме того, мы нашли тело не там, да и сейчас обсуждали кучу совершенно других улик. Онокири, грустно улыбаясь, повернулся к Мамори: – Ты уже поняла? – Да, – кивнула она. – Одним словом… – сказал Панга, – Это дело не о убийстве, ведь Такахиро совершила самоубийство? – Да, – кивнул Археолог, – Это было самоубийство. – Но противоречия, – настаивала Тамоцу. – Вот как всё было, – стал объяснять Камео, – Такахиро, осознав, что открытие двери приведёт к неизбежному расколу Группы, решила пойти на радикальные меры и пожертвовать собой. Она помнила про правило 12: «Допустимо не более одного самоубийства за всю игру». Она очень сильно изменилась… Не знаю, подала ли она заявку до или после инцидента с Библиотекой, и очень надеюсь, что это изначально не была заявка на убийство, но, эм… Для неё это не имело значения! В момент, когда она приковыляла к креслу и перечеркнула кровью свой портрет, она была совершенно уверенно, что на этом всё и закончится. – Но не закончилось, – заметила Камишама, – Ведь вероятно именно в этот момент ты отлучился на её поиски. Археолог согласился: – Я нашёл её среди кресел, и, несмотря на её протесты, отвёл на сцену, где положил, чтобы осмотреть рану. Вот чем было вызвано то, что назад раненая будто бы шла ровнее – я её поддерживал, Мори. – Ах! – вырвалось у Мамори. – Только я не заметил этих капель крови, – с грустным лукавством улыбнулся Камео, – Мне было не до этого. Лёжа на сцене, Хиро объяснила мне свою мотивацию, и я уверен в правдивости её слов и сейчас. Я был очень зол на себя, ведь я всегда был с ней почти 24 часа в сутки, а когда не было меня – была Шими! Такахиро иногда не умела себя вести, это правда, но ненавидела организаторов чуть ли не больше всех, и никогда не стала бы даже сотрудничать, не то, что предавать! Тошикане вздохнул, но затем поднял голову: – Я сельский парень, всякое случалось видеть даже без Убийственной Игры. Я понимал, что её рана смертельная. Хиро тоже. По отдельности мы может и туговато соображаем, но вместе решили превратить слабость самоубийства в силу Суда Группы! – Силу Суда Группы? – удивилась Староста. – Да! Мы решили «играть» с предателем теми же методами, что и он с нами, и подстроить всё так, будто было совершено убийство. Я помог Хиро подползти к люку. Я спустился вниз, открыв люк, а она, продев лезвие кинжала в щель в месте открытого люка, поползла назад на своё место. Таким образом, Хиро с воткнутым лезвием ползла, прижавшись к полу сцены сверху, а рукоять кинжала двигалась снизу. Естественно, от таких ползков вперёд-назад осталась куча крови, которую я потом стёр с неё, кинжала и всех досок картиной Бики. Я бы извинился перед ним… Но не стану после того, что он сделал с Гуми! «Мегуми» на экране молча взглянула на Археолога. – А дальше… – сказала Мамори невольно дрогнувшим голосом. – А дальше оставалось немногое, – подпер голову руками Камео, – Когда Шаки доползла до места на сцене, где вы её позже обнаружили, она уже была едва жива. Силы и жизнь быстро покидали её, и она сказала мне, что пора осуществить последний этап нашего плана. Я нащупал рукоять и стал медленно вынимать её, потянув вниз. Вместе с вытягивающимся из неё кинжалом из Хиро уходила и жизнь. Когда я совсем его вытянул – она умерла. Наш план по выставлению самоубийства убийством почти удался, но… На суде я не смог перевести разговор на обсуждение личности предателя. Да и как сказал Кири, у нас пока что нет и возможности доказать что-либо. Историк опустил голову. – Но одно я хочу сказать точно! – оживился Камео, – Это было не главной и не единственной целью. Такахиро, справившись со всеми своими проблемами, пожертвовала собой ради всех вас! Ради того, чтобы мы могли жить и двигаться дальше, ведь теперь нам открыт Третий Этаж. Ценой так или иначе была человеческая жизнь, и Хиро просто исключила из этой схемы убийцу. – Ужасно! – воскликнула Кумако, – Мы не заслуживаем такой доброты! – Нет, послушайте, – продолжил терпеливо объяснять Камео, – Вот её последние слова. Иногда я хорошо запоминаю, а тут очень хотел: «Камео… спасибо тебе, ты мой лучший… друг. Пообещай защищать Канашими… хорошо? И передай всем ещё раз… что я их очень люблю! Пусть не плачут, когда станет известна правда, а порадуются, ведь… Им не придётся смотреть на ужасную казнь… Они пройдут дальше… И после такого, никто из них уж точно не убьёт! Это первый шаг к радости и спасению!» Археолог торжественно поднялся: – Поэтому давайте вместо слёз, проклятий и обвинений радоваться! Мы впервые победили Убийственную Игру! Никаких казней и страданий, как и хотела Такахиро! И он, несмотря на всю боль в его глазах, весело, почти по-детски прищурился и рассмеялся, добавив, обратившись к экрану: – Татакаи, думаю пора раскрыть наш секрет. Я обещал тебе даже ценой собственной жизни не дать Канашими погибнуть во время Убийственной Игры ради вашей с ней любви. Теперь уж убийствам конец, а на Третьем Этаже мы может и выход найдём! – Да, ты прав, – сказал с экрана «Татакаи», скрывая волнение в голове, чтобы выглядеть более «круто», – Спасибо что сдержал слово, Камео. Теперь-то организаторы попляшут, а моя любимая будет в безопасности! «Татакаи» отправил воздушный поцелуй Камишаме, прижавшей руки к сердцу. Все были растроганы, все были в хорошем, пусть и обретённом через страдания настроении. Тамоцу прикрыла рот рукой, Канашими отвернулась, и даже холодная Мамори, что совсем невероятно, прослезилась, пусть и сразу же отёрла слёзы. Камиюрушу тоже чувствовал, что впервые за долгое время ему легче дышалось, что всё, в итоге, было не зря. Огромное чувство облегчения заставило его невольно засмеяться, пусть и тише, вслед за Камео. Только Джию Панга с каждой секундой веселья этой пятёрки становился всё мрачнее и мрачнее, но в этот момент Историку не было дела до этого интригана. Он наслаждался моментом, одним из немногих в этой кровавой трагедии. Он поверил в лучшее. … Внезапно как гром прогремели тихие и спокойные слова Арикото Ушуками: – Позволь в этом усомниться. Все оглянулись на Философа, уже давно хранившего молчание и лишь слушавшего – то ли слова остальных, то ли музыку в наушниках. Веселье по инерции ещё продолжалось несколько секунд, но тон, которым была сказана эта фраза, заставила всех затихнуть. – Ч-что ты сказал, Арикото? – спросил Камиюрушу с гаснущей улыбкой, надеясь, что ему, как и всем вокруг, показалось. – Я сказал: «Позволь в этом усомниться», – со смесью флегматизма и меланхолии повторил Ушуками. – Объяснись, – неживым голосом попросила Мамори, падая в своё кресло – ещё секунду назад она радостно вставала и шла к Арикото, чтобы радостно обнять. Все вставшие тоже сели. Арикото продолжил, спокойно, но беспощадно: – Я верю рассказу Камео от первого до последнего слова. Он добрый и хороший человек… Вместе с Такахиро они искренне желали нам помочь, но кое в чём ошиблись. В этом деле есть убийца. Его имя… Камиюрушу вздрогнул, удержавшись от того, чтобы закрыть уши. – Камео Тошикане, Абсолютный Археолог. Камео уставился на Арикото расширившимися от ужаса глазами: – Но ведь я никогда бы никого не убил! Я же объяснил, что случилось! Ты же говорил, что веришь мне, Кото, у нас четверых даже был Мужской Союз… – Мужской… Союз? – заинтересованно спросила Тамоцу. – Да, я тебе верю. Поэтому говорю честно и без всяких сомнений: ты убийца. Повисла страшная тишина. Камиюрушу почувствовал странный прилив злости к этому странному человеку, желая объяснить разницу между философскими концепциями и человеческими жизнями, но быстро взял себя в руки и остыл. Однако не все оказались на это способны. – ПРОТЕСТУЮ! – выкрикнула Мамори, – Камео не убийца! Арикото, зачем сомневаться? Так мы играем на руку организаторам. – Неужели ты настолько ненавидишь Камео? – удивлённо спросила у Арикото Староста. Философа это не поколебало: – Камео – мой друг, и таких друзей один на миллион. Я бы охотно отдал ради него свою собственную жизнь, но я не допущу того, чтобы из-за него умерли все остальные... Особенно ты, Мамори. Нонконформист хотела что-то возразить, но у неё перехватило дыхание. – Постой-ка, я не отдам в руки смерти ещё и моего друга, – возразила Канашими, – Думаю, ты просто плохо слушал. Вспомни, кто нанёс себе смертельный удар кинжалом? – Такахиро, – ответил Арикото. – Кто подал заявку на убийство? – Такахиро. – Кто планировал свою смерть в одиночку, но затем осуществил её в союзе с Камео? – Такахиро. Красавица подняла брови и снисходительно улыбнулась: – Тогда в какой момент Камео стал убийцей. – В тот, когда вытащил из неё кинжал! Это подал голос Джию Панга. Канашими, осознав, откинулась на кресло. Хитрец продолжил: – Я полностью поддерживаю слова Арикото! Видите ли, нанесение раны само по себе ещё не убийство. Такахиро бы умерла, возможно хоть через минуту после того, как из неё вынули кинжал. Но! Причиной ускоренной гибели стал факт того, что кинжал достали из раны. Потому, хотя у Такахиро и Камео были добрые намерения, чисто техни-и-ически это убийство! – ПРОТЕСТУЮ! – вновь выкрикнула Мамори, – Это уже решать не тебе, а организаторам. Им же выгоднее казнить Камео, а не допустить отсутствие жертв. – Правда? – глаза Панги сверкнули, – А ты не задумывалась, зачем было введено это единственное самоубийство? – Чтобы до конца дошли лишь двое? – робко поинтересовалась Тамоцу. Панга рассмеялся: – Нет! Видишь ли, только в таком случае, если во всех остальных делах будут умирать по два человека – жертва и убийца – количество участников будет нечётным, и тогда после Девятого Дела в живых останется… – Не два, а три человека… – прошептал Онокири. – В точку, лучший друг Рушу! Видишь ли, все так сосредоточились на правиле 12, что забыли про правило 9: «В случае если к финалу Игры останется количество участников, не позволяющее провести последние убийство и Суд Группы, Группа будет пополнена из числа организаторов Убийственной Игры». Организаторы не могут нарушать правила, а с тремя людьми последние убийство и Суд не проведёшь, потому Группу пополнит один организатор… Но, если дойдёт лишь два человека… Оба организатора вынуждены будут принять участие! Вуаля, вот и причина «разрешения» на единственное самоубийство, вероятность которого в таких условиях зашкаливает! Правилом 12 кое-кто из организаторов пытался спасти свою задницу от правила 9! – Поэтому, – скрестил руки на груди Философ, – Нам не остаётся ничего, как не поддаваться на такие провокации, и не давать организаторам манипулировать ещё и определением виновного. Камео Тошикане совершил убийство, и он понесёт наказание. – Знаете, у меня идея получше, – неожиданно возразила Мамори тоном, заставившим Историка похолодеть, – Кто за то, чтобы казнить Джию Пангу. Вверх поднялись руки Мамори, Канашими и Тамоцу. Бледное лицо Хитреца стало совсем белым, что случалось редко: – Хах? Что ты… Сказала? – А что? – продолжала Мамори всё также невозмутимо, – Раз он уверил нас, что Цурушаки не совершала самоубийства, у нас остаётся два варианта: убить Тошикане или… убить Пангу. Тошикане и Цурушаки затеяли это всё, чтобы вычислить предателя, причём Цурушаки отдала свою жизнь, а Тошикане рисковал своей. Не стоит ли нам тоже рискнуть и проголосовать? Шансы один к семи, а подозревать именно Пангу у меня куча оснований. Камиюрушу может подвердить! Камиюрушу опустил голову, не присоединяясь ни к одной из сторон. – Что? – в голосе Мамори послышалась обида, – Ну и пусть! Чем мы лучше организаторов, если убиваем таких людей как Тошикане просто из-за технических вопросов? Если мы ошибёмся, он хотя бы выживет, и сделает уж побольше, чем кое-кто с воспалением хитрости! – В этом есть одна проблема, – хладнокровно вмешался Арикото, – Если мы проголосуем неправильно, Камео либо тоже будет казнён, если его не признают убийцей, либо, если всё же признают останется живым не один… А совместно с настоящим предателем, если только организаторы не накажут его по всей строгости вместе с остальными… И уж точно наедине с двумя организаторами, контролирующими это здание… Есть ли надежды на их честность к победителю Убийственной Игры? Камео схватился руками за голову. Онокири наконец вмешался: – Голосовать за Такахиро или Камео это одно дело… Но не голосуйте за Пангу. Оба первых варианта имеют право на существование, и здесь есть о чём спорить, а третий будет смертным приговором для Камео в любом случае. – Так вот, что значат твои обещания! – с горечью воскликнула Мамори, – Хорошо, будет, по-твоему. Голосуем за самоубийство – нас большинство вместе с Тошикане. Камиюрушу вздохнул – Мамори сейчас не контролировала себя. Камео ничего не ответил. – До сих пор не могу поверить, что чуть не умер… Ах, мой лучший друг спас мне жизнь! Поверь, я отплачу тебе тем же! – воскликнул Хитрец. – Голосуем за Камео, – настойчиво повторил Арикото. – Не стоит забывать о формальностях, – напомнил Джию, – Раз уж их не хотят выполнять ни Мамори, ни Камиюрушу. Философ кивнул: – Камео Тошикане, Абсолютный Археолог… Серое Солнце, увы, беспощадно – обвиняю тебя в убийстве Такахиро Цурушаки, Абсолютной Подруги. Гробовая тишина была прервана очень тихим голосом Историка: – Седьмое Дело, дело об убийстве… самоубийстве… я не знаю… Абсолютной Подруги, Такахиро Цурушаки, закрыто. Начинаем… голосование. Мамори, Канашими, Тамоцу, Джию и Арикото проголосовали. Камео колебался. Цуёши, которую всю разрывало от внутренних переживаний, сказала: – Камео, эти трое предали тебя несмотря на Мужской Союз, или как там ты сказал. С организаторами мы разберёмся, но нам нужно сохранять жизни. Я уверена, правильный ответ – самоубийство. Не нужно геройствовать и умирать. Камео проголосовал. Камиюрушу всё ещё не голосовал. – Да что ж такое! – возмутилась Нонконформист и обратилась к экрану, – Эй, организаторы долбаные, выведите уже результаты, у нашего варианта всё равно большинство, а число голосов нечётное. – Я бы не был так уве-е-ерен, – возразил Панга, – К тому же, они чтят технические моменты. Но увидеть их хочу и я– мне голос Камиюрушу важен даже в безнадёжных ситуациях! Мамори не нашла что сказать и просто схватилась рукой за кепку. – Эй, лентяйки, появитесь уже! – крикнул Хитрец на экран. «Мегуми», в это время отображавшаяся на нём, посмотрела Онокири взглядом, будто говорившим: «Сделай правильный выбор», и исчезла. На экране появилась Арата, как обычно молчаливая и с плотно сжатыми губами, но прожигавшая участников взглядом, полным ненависти. Сейко не сидела рядом, но её было видно, а точнее слышно ходящей из стороны в сторону на заднем плане. Нелестные эпитеты в адрес Джию Панги были настолько красочными, что Арате пришлось слегка ударить кулаком по столу и кивнуть на экран. Сакамори, увидев, что трансляция включена, подошла и села возле Араты с дьявольским видом: – Ну как там ваше ГОЛОСОВАНИЕ? А, один трусит… Ну что же, подождём! Джию наигранно вежливо спросил: – Мамори уверена, что за её вариант большинство, и, если вы не подгля-я-ядываете… Уточните нам технический момент. Является ли убийство смертельно раненого человека убийством? Или убийцей считается тот, кто нанёс смертельную ра-а-а-ну? Абсолютная Организатор не оценила юмора: – С ЧЕГО БЫ МНЕ ОТВЕЧАТЬ ТЕБЕ, ПОСЛЕ ВСЕГО ЧТО ТЫ НАГОВОРИЛ, КУСОК КЛОУНА? Я, конечно, с уважением отношусь к КАРЛИКАМ, но только когда их воспитание на высшем уровне. Давай я лучше расскажу, что у тебя на спине есть небольшая экзема… – Или что я астматик? – с издевательством спросил Панга, – Я не работал на ТЕБЯ, чтобы ты относилась ко мне вот так… Для этого у тебя был Э-э-эйджи, но даже он пошёл против нашей всеми любимой Сакамори! Все переглянулись. – Тебе надоело жить? – холодно спросила Арата, – К тому же, мы не можем влиять на выбор участника при голосовании оглашением такой информации. – Отговорки! Во время дела Татакаи вы и не такой информацией делились через «посредников», – весело возразил Джию. – И что ты сделаешь, если мы просто не будем говорить? УБЬЁШЬСЯ? – спросила Сейко с наигранным страхом. Но вопрос был лишним. Панга расхохотался и, жутко улыбаясь, достал кинжал, плотно приставив его к своему горлу – даже образовалась царапина: – АХАХАХАХАХА! ВОТ ИМЕННО! ХОРОШУЮ ВЕЩЬ НАШЁЛ, КОГДА УХОДИЛ СО ВТОРОГО ЭТАЖА ПОСЛЕДНИМ! А ЗНАЕШЬ, САКАМОРИ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? ЧТО ЕСЛИ ВЫ ЗАСЧИТАЕТЕ САМОУБИЙСТВО ТАКАХИРО И БОЛЬШИНСТВО ПРОГОЛОСУЕТ ЗА ЭТО, ТО Я СОВЕРШУ ВТОРОЕ САМОУБИЙСТВО В НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ, И НАКАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ СМЕРТЬЮ СКО-О-ОЛЬКО УГОДНО! ВОТ ТОЛЬКО ПРАВИЛО ПРО ЕДИНСТВЕННОЕ САМОУБИЙСТВО НЕ ИЗМЕ-Е-ЕНИШЬ, А ЗНАЧИТ К ДЕСЯТОМУ ДЕЛУ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ДОЙДУТ ДВОЕ, А НЕ ТРОЕ! Сакамори побагровела. Камиюрушу было сложно сказать, что горит в глазах Панги – безумие или концентрированная ненависть. Подобный шантаж организаторов почти не имел шансов… – ЧТО ЖЕ, – ответила Сейко, успокаиваясь, – В таком случае вношу ясность, раз мне не дали насладиться конфликтом! Поразмышляв… Я решила, что убийством считается непосредственная причина смерти, смертельных ран можно нанести много и разными людьми, но убьёт что-то одно, а концепции человека-инструмента мне глубоко противны. Убийца есть убийца. Только вот… Из доказательств у вас лишь слова бедняги Камео, и не факт, что Такахиро умерла до того, как кинжал вытащили! Так что я тебе не ЗАВИДУЮ, Камиюрушу! Выбрать ДОВЕРИЕ и убить Камео или выбрать НЕДОВЕРИЕ для его защиты? А что до Десятого Дела и якобы каких-то страхов… Посмотрим, доживёшь ли ты до него сам, ПАНГА. – Договорились! – с притворным добродушием кивнул Хитрец. Арата, слушая слова Сейко, даже невольно удивлённо повернулась к ней, но Сейко хлопнула её по плечу: – Всё будет хорошо, он не знает, КОМУ бросает вызов! Выключай трансляцию, пока что... Шуджумуши нажала кнопку и экран погас. Никто не знал, что сказать. Джию повернулся к Онокири. Его лицо, ещё секунду назад почти безумное, обрело крайне интеллигентный и даже благородный вид: – Это сложно, но сделай правильный выбор, Камиюрушу, – сказал он нетипично спокойным голосом. Хитрец убрал кинжал. Его горло кровоточило в месте царапины, но рана была несмертельной. Камиюрушу наконец проголосовал.