HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Таким образом, в Классной Комнате собрались все живые члены Кружка: Тамоцу, Чиё, Такахиро и Камиюрушу. Арикото, тоже был на месте, для такого случая даже приподняв солнцезащитные очки и приопустив наушники. – Всё в порядке? – спросила Тамоцу, увидев, что Историка подталкивает вперёд Вакажару. – Да, в полном! – ласково ответила Чиё, садясь на своё место. Камиюрушу промолчал. Между тем Абсолютный Философ подходил к расстановке стульев творчески, построив их полукругом, будто в греческом амфитеатре. Историк оказался между Тамоцу и Чиё, но беспокойно поглядывал на сидевшую возле Тамоцу Такахиро, которая, впрочем, уже слушала начинавшуюся речь Арикото, периодически отрываясь на планшет. – Рассказывать историю философии я считаю излишним, ведь в моём распоряжении имеется философская концепция, выработанная нашим заключением в этом месте. Я назвал её философией Серого Солнца. Это словосочетание в первый день нашего пребывания здесь упомянула покойная госпожа Вакаме, сравнивая свет местных ламп и естественный свет, свет свободы… Тамоцу отвлеклась на сообщение в планшете, на которое Онокири, скромность которого уменьшалась с каждым убийством, мельком взглянул. Писала Канашими: «И наконец, уведомляю и тебя, Тамоцу. Камияма откуда-то достаёт вещи, которые здесь невозможно просто так найти, вроде сигарет» Тамоцу перечитала несколько раз, но вновь отвлеклась на продолжавшуюся речь Арикото и выключила планшет. – В моём понимании местное Солнце серого цвета – это то, что толкает нас на зло. Это место давит на психику, и, пусть и не несёт прямой угрозы само по себе, провоцирует убийства. Учитывая их частоту и то, что мы сами находим предлоги их совершать, при относительной пассивности тех, кто должен был бы нас принуждать, я делаю следующий вывод – в лучах Серого Солнца раскрываются мрачные стороны наших личностей. В «нормальных» условиях никто бы не пошёл на убийство, но здесь… Онокири услышал едва слышный всхлип. Переведя взгляд, он увидел слезинку, стекавшую со щеки Чиё – рассказ Арикото, видимо, тронул её. Юноша протянул ей свой белый платок, с помощью которого она спешно привела лицо в порядок, продолжив улыбаться выступающему. – Потому Серое Солнце – это не фигура речи. Это то, что засело в каждом из нас, и, как болезнь, распространяется по нашему телу. Это место подавляет нас, и мы становимся его частью, дополнением к его смертельной ауре. И всё же, в тьме этой теории есть и луч света – активируются наши инстинкты, мы начинаем действовать на пределах возможностей, а это даёт возможность лучше понимать ситуацию и искать выход из неё… Такахиро с сокрушённым видом уронила планшет на колени. За секунду, пока она вновь не подняла его, Онокири успел заметить её сообщение к Камео: «Ну почему в этом месте нет комнаты с лекарствами?! Мне так нужны антидепрессанты после этого всего – ты себе даже не представляешь!» Ушуками, между тем, завершал своё выступление: – Конечно, кто я такой, чтобы отнимать ваше мнение на свою философию, на которую я пошёл лишь из-за сложившихся обстоятельств. Вы, как и все, тоже можете назвать меня «заторможенным» и так далее, но… Философ усмехнулся: – Советую остерегаться Серого Солнца. Под его лучами сгорает всё – доверие и недоверие, дружба и вражда, любовь и ненависть. Люди часто пренебрегают философией, но именно она, не выходя из тени, формирует их взгляды и руководит их решениями и поступками. Благодарю за внимание, дамы и сэр. Он поклонился, и, вернув наушники и очки в стандартную позицию, вышел из Классной Комнаты, слушая музыку. Кумако, не успевшая окликнуть его, обратилась к остальным: – А теперь давайте потренируем наше доверие, как и завещала нам Мегуми! Давайте разговаривать на самые сокровенные темы. – Тамоцу… Думаю на первый раз сойдёт что-то менее личное? – Вакажару остановила Старосту. Та удивлённо взглянула на собеседницу, видимо не заметив в своём предложении ничего странного: – И какую же тему ты предлагаешь? – Ну, раз мы уже решили отсекать формальности, можем поговорить о увлечениях, предпочтениях и интересах. – И правда! – согласилась Тамоцу, – Я, как уже известно, увлекаюсь музыкой и люблю играть на рояле, мне интересны чтение и немного стихи, люблю решать всякие сложные математические и логические задачи. Ну и конечно сахар, чай и мармелад! Общение с людьми тоже, но они почему-то странно реагируют на такие логичные слова с моей стороны! Камиюрушу прекрасно понимал этих людей, учитывая то, какие вопросы и утверждения иногда могла задавать и говорить Староста. – Что до меня, – сказала Чиё, – Люди стоят на первом месте. Скорее мальчики, чем девочки. Правда не для того, чтобы с ними дружить, а для чего-то большего... Я очень социальный человек, только мигрень, особенно в этом месте, плохо на меня влияет… Мне тоже нравится чтение, а кроме него анимация и резьба по дереву. И я очень хорошо лажу с детьми – могу найти к ним подход, зная, чем они увлекаются. Взгляды, бросаемые при этом рассказе на Камиюрушу, заставили того отвести глаза и делать вид, что он ничего не замечает. – А мне, – вздохнула Такахиро, – Больше всего нравится дружба, чаще с девочками, чем с мальчиками, но бывают и исключения в обоих случаях. Прогулки и посиделки в барах, аниме с мангой, чтение… Ну и я люблю поспать, но это не смешно! А ещё… мне нравится смех других людей – когда человек способен искренне смеяться в любой ситуации, но только по-доброму и без моих подсказок, я могу по-настоящему ему доверять, хотя дружить стремлюсь со всеми. Среди выживших мальчиков это разве что Камео. Онокири слегка прикусил губу. Между тем все обернулись к нему, и он начал: – А меня интересует… Несколько секунд в голове будто была пустота. В глазах помутнело, и Онокири уже испугался, что за время пребывания здесь забыл, чем увлекается. Но вскоре мысли прояснились, и он ответил: – Меня интересует прошлое. Это и история во всех её видах, и искусство, во всех его проявлениях, и книги. Иногда мне интересно понимать, как думают другие и почему они совершают те или иные действия. Моя мечта – находиться среди людей, которые уважают и понимают. А ещё я… люблю жизнь. И готов бороться со смертью везде. Последние слова сорвались с языка так неожиданно, что все переглянулись, и даже сам Онокири слегка удивился сказанному. Тамоцу подвела итог: – Итак, первое собрание завершено! Рада, что мы стали ещё ближе друг к другу, спокойно разговаривая на разные темы и без помощи Машару. При упоминании этого имени все невольно поёжились. Вакажару хотела подойти к Онокири, но, к облегчению Историка, отвлеклась на разговор с Кумако. Он же в свою очередь, выйдя в Коридор, хотел поговорить с Такахиро, но та уже убежала, забежав в Кухню, где, как заметил юноша, ужинал Камео. Из Библиотеки, между тем, вышел Машаюки, приветливо помахавший рукой Онокири: – Как раз хотел тебе написать! Пойдём в… Из Классной Комнаты вышли Тамоцу и Чиё, разговаривая и направляясь к своим комнатам. Дождавшись, когда они уйдут, Камияма, на время их появления уткнувшийся в планшет, продолжил: – Приходи в Музей завтра, нужно кое о чём поговорить. Только никому не говори об этом. Если спросят, скажешь, что тебя позвал… Джию, или, допустим Тамоцу. Спокойненькой ночи! И после этого убаюкивающего монолога он направился к себе, покручивая серёжки в ушах. Камиюрушу непроизвольно стал поглаживать свой шарф, сдерживая какое-то неприятное ощущение в душе. Размышляя о словах Камиямы, он направился в свою комнату.