HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Камиюрушу и Мегуми быстрым шагом вошли в Классную Комнату, к радости стоявшего в дверях Абсолютного Помощника: – С-спасибо за понимание! – покраснел Чиишана, слегка кланяясь, – Меры предосторожности прежде всего... – Пожалуйста… – без особого энтузиазма ответил Онокири. Мегуми промолчала, но наградила Чиишану дружелюбной улыбкой. Впрочем, радость Ноки длилась недолго – Мамори и Канашими, увидев, что с прибытием Вакаме могут уйти, немедленно покинули комнату. Мамори тихо ворчала под нос: – Этот спектакль действует на нервы даже самых стойких… Что до Канашими, то в её глазах и улыбке Историк заметил что-то новое, смесь смирения и… дерзости. Своим очаровательным глубоким голосом она сказала Ноке, взяв его под руку: – Мы с Мамори направляемся в Библиотеку. Сопроводите нас, благородный рыцарь. Сложно было сказать, говорит ли Камишама серьёзно или иронично. Впрочем, Чиишана, покрасневший как рак, поспешил исполнить просьбу, больше походившую на приказание, и повёл девушек в Библиотеку. Перед тем как дверь закрылась, Онокири с улыбкой заметил Джию и Камео, отскочивших от библиотечной двери при виде этой троицы – с обыском первого этажа по плану Панги дело видимо шло проблемно. – Рады видеть в клубе, – слегка надменно улыбнулся прибывшему Историку Машару Тецубики, рассматривая свои разноцветные носки и ботинки. – Рады видеть в Кружке… – робко, но с ноткой раздражения поправила Тамоцу. Эстета мало смутило уточнение: – Да? Извиняюсь. В любом случае, все в сборе, пора начинать. И Тецубики повёл всех ближе к экрану-доске. По дороге Чиё, проницательным взглядом посмотрев на Абсолютную Фоторепортёра, с мягкой улыбкой уточнила: – Дорогая Мегуми, ты постриглась? Тебе идёт. – Я и правда немного… постриглась, – улыбнулась Мегуми. – Позволишь поинтересоваться где? – уточнила Девушка. – Меня… постриг Камиюрушу, ахах! Вакажару посмотрела на Историка взглядом, который был чем-то средним между влюблённым взглядом и немым вопросом «Какого парикмахера ты запытал до смерти, чтобы выведать рецепт подобных стрижек, милый мой?». Между тем все шестеро оказались в центре комнаты. Камиюрушу заметил перемены, вероятно устроенные в Кружке под влиянием Ордена Защиты Дам: теперь выступление проходило не у доски-экрана, а по центру из выставленных в кружок стульев. Из-за малого количества стульев «круг» был довольно широким и абстрактным, а кроме того, неприятно напомнил Историку место проведения Суда Группы. Впрочем, Онокири решил довериться плану Мегуми, а потому сдерживал раздражение. Все сели на свои места. Первой голос подала Такахиро: – Итак, ребята, кто сегодня выступает? Вопрос был натянуто весёлым, но риторическим. С гордостью и важностью со своего места поднялся Машару, выйдя в центр круга и распространяя вокруг аромат своих духов. – Спасибо за то, что предоставили честь сегодня выступать мне, дорогие участники… и участницы… Университетского Кружка Талантливых Студенток, – с определённым усилием вспомнил название Эстет. Камиюрушу обвёл взглядом остальных: Тамоцу внимательно слушала, Такахиро смотрела на Эстета с определённым восхищением, Чиё как обычно проникновенно улыбалась, смотря то ли на Машару, то ли сквозь него, и лишь Мегуми пребывала в загадочной задумчивости. Машару тем временем продолжал: – Но наш старый формат мне немного надоел. В прошлый раз Такаши… немного помешал нам, но теперь-то ничего не мешает нам обсудить литературу. В прошлый раз я уже назвал нескольких авторов. Стоит, пожалуй, добавить к списку моих интересов Толкина и его знаменитый «Сильмариллион»… Онокири отвёл глаза от начавшего длинный рассказ Эстета, чувствуя невольную боль в голове. В такие моменты он начинал понимать мигрень Чиё. Впрочем, сидящие по сторонам Тамоцу и Такахиро были плохими союзниками в этом вопросе, периодически громко хлопая кланяющемуся Эстету. – А каковы твои литературные предпочтения, Кумако? – обратился Тецубики к Старосте. – Эм… ну… японская поэзия, пожалуй, – ответила та, не особо желая конкретизировать. – Мило. Как-то раз в старших классах, я… Тецубики вновь рассказывал, а Историк отвлёкся на планшет – писала Мегуми: «Он сам настоял на том, что будет выступать сегодня. А затем и вовсе хочет отменить заседания «Кружка» в целях безопасности.» Онокири еле заметно кивнул Мегуми, взглянул на Машару, но промолчал. Тот между тем продолжал: – А ты, Вакаме? Что по литературным вкусам? – Пособие по профессиональной фотосъёмке… Ну и школьный учебник по этике, – улыбнулась Мегуми. Тецубики, не уловивший оттенков в словах Фоторепортёра, начал рассказ, связанный уже с этой темой. Между тем, на планшет Историка вновь пришло сообщение. «Какой я сегодня популярный» – мрачно подумал Камиюрушу, открывая планшет. Писал Джию Панга: «Приве-е-ет, Камиюрушу, ты случаем не знаешь, почему волосы э-эм… Мегуми валяются в Гардеробе? Не знал, что она носит парик! Не мечом ли они срублены? Мы с Камео в растерянности» Историк с тихим вздохом ответил: «Мечом. С Мегуми всё в порядке» Панга быстро парировал: «Ну, я бы поспо-о-орил, но разве спорят лучшие друзья? Не знал, что ты занимаешься реконструкцией рыцарства, но тебе должно быть идёт!» Диалог, вероятно, мог продолжаться до бесконечности, но Онокири был вновь возвращён в реальность вопросами Машару к остальным: – А ты, Чиё? – Мне нравится писать сказки и рассказы для детей… – с милой улыбкой ответила Вакажару, – Ну а читать что-то глубокомысленное и вдохновляющее. – Ого. Среди жанров прозы, от рассказов до романов, ты, пожалуй, являешься сторонницей всего. Кстати говоря, о жанрах – в современном виде они появились в начале XIX века и связаны с именем… Вновь сообщение на планшете. Историк непонимающе открыл переписку, увидев, что на этот раз писал Арикото: «Сэр Камиюрушу, есть ли план действий на завтра? Мы будем пытаться блокировать доступ в Гардероб?» Подумав, Онокири ответил: «Будем действовать завтра сразу после сбора за завтраком. Приготовься» «Понял, будет исполнено, сэр» Камиюрушу слабо улыбнулся. А Эстет продолжал череду вопросов и рассказов: – Такахиро, каковы твои вкусы? – Ну, это сложно… Мне нравятся книжки по археологии, а точнее то, что рассказывает о них Камео! Ещё мне нравятся книжки о любви, аниме, манга… Историк заметил снисходительную улыбку Эстета, видимо осознававшего своё превосходство в плане вкусов при общении с участниками Кружка. Впрочем, все уже порядком устали, а потому Онокири, не дожидаясь прямого вопроса, сам ответил: – Ну а я люблю читать всякие скучные научные книжки по истории. Ну, и исторические романы разных видов. В глазах Машару на секунду мелькнуло невольное одобрение. – Что же, наше увлекательное литературное собрание подходит к концу. Это было последнее заседание Кружка до… определённого времени. В целях безопасности дальнейшие его встречи прекращаются по воле Ордена Защиты Дам. – Но… Это неправильно! – возмутилась Тамоцу. Однако взгляд Эстета заставил Старосту опустить голову, признавая его победу. – Хорошо… Безопасность и стабильность важнее, – признала она. – Рад, что все согласились, – сказал Машару, обводя взглядом улыбающуюся Чиё, повеселевшую Такахиро и спокойную Мегуми, – А теперь идите в ваши комнаты, за чем я прослежу. Завтра будет безопаснее, чем сегодня. Все покинули Классную Комнату, а Онокири вслед за ними. В Коридоре он увидел как Нока ведёт Мамори и Канашими в их комнаты – Цуёши с трудом переносила внимание Помощника, а вот Красавица, по всей видимости, мило общалась с ним. Проводив их, Чиишана встретился с Машару и о чём-то пошептался с Машару. Историку показалось, что в момент когда эти двое остались наедине, привычная робость в поведении Ноки… отсутствовала. Машару удалился к себе. Чиишана, заметив Историка, подошёл к нему, робко спросив: – Камиюрушу, когда я готовил, то не нашёл в Зоне Готовки переносного обогревателя. Н-не то чтобы он был там нужен – только место занимал, но я уже некоторое время не вижу его, и это беспокоит. Ты случаем не видел? – Нет, – покачал головой Онокири, серьёзно озадаченный тем, что услышал, – Когда я впервые по серьёзному решил осмотреть Зону для Готовки, я его вообще там не видел. – Странно, – с тревогой в голосе проговорил Помощник, нервно поглаживая свой эполет, – т-тогда спокойной ночи. – Спокойной ночи, – повторил Историк и ушёл в свою комнату.